Что читать будем?

Однако отмеченные наймиты являлись элитой элит. Они брали самые лучшие заказы. Их умения продавались по самым высоким ценам, а купить себе на службу могли позволить лишь самые состоятельные. А еще эти наймиты были универсалами, то есть могли, как охранять, так и устранять по желанию нанимателя — они не имели узкой специализации, как остальные.

Так вот, я принадлежала к элите элит наймитов — была отмеченным мастером, и магическая татуировка уже занимала практически все лицо, ото лба до губ, и даже одним листочком опускалась на подбородок. Мой рисунок был прост и незатейлив — ветка карагача. Листочки на ней были небольшими, с четко очерченным контуром и, когда я разговаривала или улыбалась, они словно бы колыхались на ветру. Именно этот рисунок дал мне прозвище, которое со временем стало именем. По-другому меня уже не называли, только Ветка.

Оттого-то и поспешили так быстро убраться грабители в переулке, когда я откинула капюшон. Простой обыватель, навряд ли будет разрисовывать свою физиономию угольно-черным контурным рисунком и собирать волосы на голове в прическу наймита, находящегося в поиске нанимателя.

Несмотря на то, что я была женщиной, и предпочитала в найме в основном быть охранницей, вернее телохраном, кишки им выпустить могла бы с легкостью.

Марат расположился на одном из креслиц. Я проследовала за торговцем и уселась напротив, теперь напрочь игнорируя Шалера, который бросал кислые взгляды на мои изгвазданные сапоги. Тот, повинуясь приказу хозяина, принес поднос, на котором стояли серебряный кофейник с чеканными боками и затейливой ручкой, две крошечные чашечки и два стеклянных стакана родниковой воды им в пару.

Марат, как добропорядочный хозяин наполнил чашечку сначала себе, и только потом мне. Я же, как хорошая гостья, знающая все правила этикета дождалась, когда торговец отхлебнет первым, и только после пригубила обжигающий напиток.

Великие Боги! Я уж и забыла насколько вкусный и ароматный, а главное крепкий кофе готовит Шалер. Мне кажется вторым его лучшим умением, после устранения сующих нос не в свои дела, было как раз — варить кофе.

— Рассказывай! — потребовал Марат, после того, как мы сопроводили первый обжигающий глоток кофе, глотком родниковой воды.

— Что? — удивленно спросила я, глядя на торговца сквозь прозрачный стакан.

Я, конечно же, понимала, что он хочет от меня, но страсть как хотела поиграть на нервах.

— Все! — он принял мою игру и тут же, не выдержав, сломался. — Ну не тяни, Ветка. Не тяни. Ты ушла в найм, и тебя не было три года. Потом заявила, что прослужила у визира на полгода меньше, и по твоим же словам дело было не хлопотное и совершенно безопасное. Но, глядя на тебя, у меня кое-что не вяжется. Где ты пропадала полгода, и почему твой рисунок обзавелся многими новыми деталями? Мне кажется, как твой посредник, я должен это знать.

Я недовольно поморщилась. Ох, Марат, Марат... Любопытная же ты душа, причем иногда по делу!..

— Знаешь, — начала я туманно. — Когда возвращалась из Гурхады, чтобы не гонять попусту, решила взяться за одно дело. Вот благодаря ему и...

— Не темни девочка, — грозно предупредил Марат.

Но я даже не подумала, как-то прояснять произошедшее. Когда посредник разговаривал со своими грозно, это как раз было неопасно. А вот когда он начинал говорить мягко, словно мурлыкал — вот чего следовало опасаться.

— Сама не знаю, во что влезла, мне известны только кусочки... — и тут же поспешила уверить его. — Это ничем не грозит мне в будущем, — а про себя подумала, что очень надеюсь на это. — При этом не столько заработала, сколько осталась в накладе, пока шкуру залечивала. Зато опыт!.. — тут я вновь взяла чашку, отсалютовала ей и сделала новый малюсенький глоток божественного напитка.

Когда я говорила, я не врала Марату. Я на самом деле не поняла, что видела и во что умудрилась влезть лишь одной ногой и успеть вовремя улизнуть. Правда при этом я получила немало дырок, хотя все они оказались неопасными, зато сама успела их наделать с гораздо худшими последствиями, вплоть до несовместимых с жизнью под этим небом. А вот нанимателя вытащила вполне целым и невредимым. Синяки, неглубокие порезы и некоторую общую помятость в расчет брать не будем.

— Ветка!..

— Марат, давай действительно не будем ворошить прошедшее, — попросила я.

Прикрыв глаза, я поднесла чашечку к лицу и теперь наслаждалась не только вкусом кофе, но и его запахом.

— Сама влезла, сама выпуталась. И закончим на этом.

Торговец недовольно передернул плечами, что я для себя перевела так: "Дэвы с тобой девочка, я не буду настаивать сейчас, но при первой возможности постараюсь выяснить". В благодарность я послала ему воздушный поцелуй, а потом, допив последний глоток кофе, порывисто вскочила с кресла и поспешила к выходу.

— На тебя рассчитывать, если придет интересный заказ на новый найм? — настиг меня вопрос Марата, когда я взялась за полог шатра.

Остановившись и замерев на миг, я задумалась.

— Думаю да, — наконец определилась с ответом.

Дорога с Шейхара, где я предпочла отлежаться, была скучной. Можно сказать, я даже расслабилась в однообразном дорожном путешествии. Отсутствие постоянной тренировки и долгое безделье расхолаживают, а это может быть очень опасным в моей профессии. Многие лишались голов, позволив себе почивать на лаврах после хорошо оплаченного найма.

Уже выйдя на улицу, я вернулась и заглянула обратно внутрь.

— Только знаешь, не раньше чем через неделю и что-нибудь небольшое. То есть, чтобы найм был недолгим.

— Я понял, тебя, понял, — махнул Марат, погрузившись в изучение большой счетной книги, которую уже успел подсунуть ему Шалер.

Глава 2.

Снова в наем.

Последние дни были особенно жаркими. В Бутхаре практически всегда тепло, разве что по зиме на неделю другую могут зарядить непрерывные дожди, а так в основном стоит знойная и сухая погода.

Спровадив Пегого в городские конюшни, я сняла двухкомнатный номер в приличной гостинице и первые два дня вообще никуда не выходила. Потом, отоспавшись вволю и отлежав все бока, посетила городские бани, славившиеся на весь западный Аммар. Оставшиеся четыре дня посвятила прогулкам по рынку в закупках необходимых вещей, истрепавшихся за время поездки, а так же в поисках чего-нибудь особенного из оружия. Ремесленники и лавочники, давно торговавшие на центральном рынке и знавшие меня лично, расплывались в приветственной улыбке и начинали сыпать комплементами, заодно не забывая нахваливать свой товар. И, между прочим, не зря.

Скажу без преувеличения, в Бутхаре можно было купить самое замечательное оружие по всему Аммару. Да что там Аммару?! По всему югу Бишварского побережья. Лучшие кузнецы, лучшие умельцы селились в этом городе.

И хотя за свой товар они заламывали соответствующую цену, но зачастую мне удавалось сторговаться, сбив ее вполовину. Но оружейникам это было все равно выгодно. Они не оставались внакладе и отбивали свои деньги после. Если отмеченные наймиты пользовались их клинками, то и другие состоятельные клиенты с охотой брали у них изделия.

Правда, бродя по рынку, заглядывая во все его дальние ряды и глухие лавки, я заметила некоторую напряженность. Создавалось ощущение, что в воздухе разлита опасность. Невнятная угроза, заставляла людей более отрывисто разговаривать, оглядываясь по сторонам. Когда я поинтересовалась у двух торговцев, что происходит и отчего, те лишь пожали плечами и облекли свои мысли в невнятные речи.

Решив больше не расспрашивать у сторонних, я продолжила гулять по рынку. Знать все немедля не было никакой необходимости, ведь если понадобится выяснить, что происходит, я спрошу у Марата. У него, как у одного из крупнейших продавцов найма на рынке полно осведомителей и докладчиков, которые мигом донесут что происходит. Если торговцу понадобится, они расскажут, в какой час в старой хижине на окраине города первый раз за день мышь пискнет.

Как итог всему, во второй день недели, когда все жители города только-только начинали новые труды, я с раннего утра нарисовалась у его шатра.

К этому времени ряды наймитов уже проснулись. Над Шатровым краем тянуло дымом от печурок и гарью сбежавшей шурпы, кто-то разминался прямо перед входом в свою палатку. Шума, гвала и рыночной суеты еще не было, но рынок уже ожил и готовился к новому торговому дню.

Из шатра, почесывая брюхо, вышел Шалер. Увидев меня, он зевнул и скривился.

— Ветка, ну что ты за человек?! Появляешься и даже кофе выпить не дашь!

— Почему не даю? — неискренне изумилась я. Наши с Шалером словесные перепалки были извечны, по-другому мы просто не умели меж собой разговаривать. — Я не только позволю тебе сделать это, но даже присоединюсь!

— А тебя ждали?! — пробурчал он под нос, но я расслышала.

— Неужели я не нужна Марату? — поддела помощника.

На что, еще угрюмый со сна Шалер, лишь приглашающее махнул рукой и нырнул обратно.

Меня долго упрашивать было не надо. Не знаю, кто в своем уме откажется выпить кофе, приготовленного самым лучшим умельцем в Бутхаре, но про себя могу сказать лишь одно — я точно не откажусь. Пусть даже убивают. Но после. После того как выпью.

Марат расхаживал по шатру в зеленом шелковом халате с большим искусно расшитым большим воротником, перепоясанном витым шнуром с кистями, вместо пояса. Его ноги обуты в домашние тапки без задника и с загнутыми носами. Волосы со сна еще были растрепаны, но взгляд черных, как агаты глаз оказался ясен и пронзителен.

Увидев меня, он хмуро поприветствовал и продолжил хождение из угла в угол.

Шатер, где жил торговец наймом, был велик: одна только высота в два человеческих роста, а уж ширина... Сейчас, когда все полотняные перегородки, как и две противоположных стороны, были подняты, чтобы свежий утренний бриз прилетающий с берегов залива, выдул спертый за ночь воздух и принес прохладу, он казался особенно огромным.

— Проходи, проходи, — проворчал Марат, видя мою нерешительность, а после, повысив голос, повелел: — Шалер неси кофе и тот свиток с заказом! Будем решать.

Помощник, пробормотав себе что-то невразумительное под нос, нехотя исполнил приказания. Я же видя необычайно хмурое лицо моего торговца, и не желая испытывать его терпение, молча прошла до кресел и уселась в одно из них. Меня на самом деле очень обеспокоило его мрачное настроение, поводом для него могли быть только очень серьезные события.

Марат походил туда-сюда еще какое-то время, и лишь когда Шалер принес поднос с кофейником, маленькими чашечками и пиалами с наложенными в них горками сладостей, бросил свое занятие и уселся напротив.

Помощник как верная жена принялся разливать густой кофе. По шатру поплыл упоительный аромат, в воздухе запахло корицей и ванилью. Торговец, откинувшись в креслице, угрюмо наблюдал за его действиями.

— Заказ на тебя, — неожиданно нарушил тишину Шалер, после того как наполнил чашечку торговца, и теперь наполнял мою.

— Я еще не решил, возьмет ли она этот заказ, — отрезал Марат. — И будем ли мы вообще его брать — тоже не решил.

— Но...

— Я сказал — еще не решил! А только решаю! — рявкнул торговец и стукнул ладонью по столику.

Чашечки жалобно задребезжали, расплескивая кофе, пиала с засахаренным миндалем перевернулась, и тот рассыпался.

— Твоя воля эльдэ1! Твоя воля! — Шалер раскинул руки и выставил ладони вперед, словно подтверждая, что право решать имеет только Марат. — Однако сахби2 Карим правая рука визира Томаза. Стоит ли ему отказывать в таком деле, если визиру принадлежит половина Бутхара? А то, что сейчас твориться во дворце эмира... — мужчина отступил на шаг назад. — Неизвестно как все повернется, но стоит ли нам терять толику расположения сахби Карима? Разве не следует сделать его нам хоть чуточку обязанным? Если дни эмира Салима, да подарят боги ему сил, сочтены, то не стоит ли нам заручится...

— Что ты говоришь?! — вскричал Марат.

Он вскочил из кресла, то упало со стуком, и с гневом смотрел на помощника.

— Но если боги раскинут свои объятья, и эмир Салим сможет дальше править нами мудро, то это будет всего лишь заказ. Небольшой заказ за деньги и больше ничего. Сердобольный отец нанял, и мы выручили мальчика. Что в том опасного?

Я с удивлением переводила взгляд с одного мужчины на другого, не понимая, что все же произошло и из-за чего спор. Марат выглядел как разъяренный лев, тогда как Шалер выказывал свою покорность, склонив голову и пятясь с ковра.

Молчание затягивалось и, наконец, я не выдержала.

— Может вы, в конце концов, проясните мне что происходит? Похоже, будучи в найме я сильно отстала от событий в Аммаре.

Марат сразу сник, словно сдулся, уменьшился в размерах, а Шалер наоборот выпрямился, расправил плечи.

— Многое случилось, Ветка. Очень многое, — наконец вымолвил торговец.

— Так может быть, расскажете, а? Тем более, что это может касаться будущего найма.

— Я еще не решил, — уклончиво ответил тот.

— Боги тоже еще не определили, как повернется небосвод, — в тон возразил помощник.

Он осторожно подошел к хозяину и поставил кресло на ножки, тот рухнул в него, словно выбился из сил.

— Визир из очень древнего и знатного рода, который правил Аммаром за долго до того, как род эмира Салима взошел на престол, — начал рассказывать Марат. — Все знают, что визир богат. Настолько богат, что фактически они делят с эмиром власть на двоих. В некоторых вопросах доходит до того, что слово визира имеет больший вес, нежели чем слово эмира. А в последние полгода меж ними словно кошка пробежала. И сейчас по многочисленным слухам они делят меж собой власть. Внешне это никак не проявляется, но... Ни тот ни другой не вступают в отрытое единоборство, однако по тем же слухам визира поддерживают войска, что стоят на границах, а эмира не только личная стража, но и внутренняя гвардия. Еще и с сыном эмира не все ясно...

— А нас-то это почему должно касаться? — не выдержала я, не совсем понимая, зачем торговец поясняет мне политическую ситуацию. — Если они чего-то там на верху не поделили, это их дело. Мы тут причем?

— Не торопись, скоро станет все понятно, — осадил меня Шалер, он стоял за спиной у Марата и тоже внимательно слушал.

— Их противостояние дошло до того, что они начали выдирать Бутхар друг у друга, как базарные женщины уцепившиеся за один кусок шелка.

Я удивленно присвистнула.

Ничего себе! Бутхар — город-базар. Вольный город. Он не принадлежал никому и всем сразу. Тот, кто владел определенным числом лавок, магазов или мест на рынке, тот имел право голоса на городском собрании. Например у Шалера было пять голосов, поскольку он занимал набольшую часть наемничьего ряда, а у того же Армана их было всего два.

Формально город расположился на земле Аммара, то есть является подвластным эмиру, тогда как собственником большинства торговых предприятий являлся визир. То есть денежки в основной массе шли не в казну, а в карман к Томазу.

А Марат тем временем продолжал:

— Если начнутся волнения в том же самом Бутхаре, визира подержит половина населения, тогда как наемничий квартал будет обязан поддержать эмира, поскольку только с его позволения мы существуем. Если к власти придет визир... Не мне тебе говорить что станет. Все знают, что не раз он резко высказывался по поводу наймитов, а за Томазом давно закрепилась слава — человека, верного своему слову.