Продолжение 11

Главной своей целью провозглашают введение демократической конституции, отсюда и название партии. Неограниченная монархия по их программе должна была быть заменена парламентарным демократическим строем. Выступают за всеобщее избирательное право, свободу слова, печати, собраний, союзов, за строгое соблюдение "гражданских политический прав личности". Декларируют введение восьмичасового рабочего дня, право рабочих на стачки, на социальное страхование и охрану труда. В решении аграрного вопроса предполагают частичное отчуждение помещичьей земли в пользу крестьян, но по "справедливым" рыночным ценам. Цель действий — развитие России по западному буржуазному образцу. Единства в партии нет, существуют три направления: "левые", "правые", и "центр".

Следующая партия — так называемые "октябристы", "Союз 17 октября". Насчитывает в своих рядах около тридцати тысяч человек, в основном — элита торгово-промышленной буржуазии и помещиков. Возглавляет партию крупный московский промышленник Гучков. Как записано в их программе, цель — "оказать содействие правительству, идущему по пути спасительных реформ". Тоже выступают за конституционную монархию, разнятся с кадетами только по форме парламента...

Этот урод потом у императора манифест об отречении выцарапывать будет в семнадцатом! Такое вот содействие реформам, блин! Обязательно прибить надо будет гаденыша!..

— ... Что Вы так кровожадно усмехаетесь, Денис Анатольевич? — Воронцов прерывается и заинтересованно смотрит на меня. — Глядя на Вас, начинаю опасаться за здоровье сего господина.

— Да не буду я его трогать!.. Зайдет к себе в кабинет, а там на него мешок с кулаками свалится, всего-то делов!..

— Давайте продолжим. В аграрном вопросе октябристы предусматривают передачу крестьянам пустующих казенных, удельных и кабинетских земель, содействие покупке земли ими с помощью Крестьянского банка. Выступают за сильную монархическую власть, но при условии проведения реформ, обеспечивавших свободу буржуазному предпринимательству. В двух словах: свобода промышленности, торговли, приобретения собственности и охрана ее законом — их главные требования.

И последняя либеральная партия — так называемые прогрессисты. Учредителями являются крупные московские фабриканты Коновалов, Третьяков, братья Рябушинские. Костяк партии составляют воротилы московского капитала, а выступают они за конституционно-монархический строй, проведение основных свобод, двухпалатный парламент для депутатов только с большим имущественным цензом.

То есть, слияние капитала и власти. Знаем, один раз уже проходили такое в бандитских девяностых, больше не надо! На мой взгляд депутат, как и художник, должен быть вечно-голодным. Тогда от него будет польза... Ладно, хватит мечтать! Петр Всеславович переходит к самому интересному.

— ... Теперь — партии, делающие упор на вооруженную борьбу с Властью. Начнем с социалистов-революционеров, сокращенно — "эсеры". В партии состоит порядка пятидесяти тысяч членов. Программой предусматривается свержение самодержавия и установление демократической республики, всеобщее избирательное право, бесплатное образование, отделение церкви от государства, свободу вероисповедания, слова, печати, собраний, стачек, неприкосновенность личности и жилища, введение восьмичасового рабочего дня и прогрессивного налога на доходы предпринимателей. Но самым основным для них является аграрный вопрос. Предлагается изъять землю из частной собственности и передать ее в общенародное достояние, мол, землей должны распоряжаться крестьянские общины как основы для создания социалистических отношений в деревне.

— Тут, в принципе, все логично, только "общенародное" звучит как-то расплывчато. — Подает голос Валерий Антонович, выкручивая пальцами в воздухе что-то неопределенное.

— Ага, общее — значит ничьё. При нашем расейском мышлении по-другому не будет. — В качестве примера почему-то вспоминается рассказ старого майора-ракетчика с Байконура о том, что на полигоне возле каждого дерева торчит табличка "Ответственный за полив — такой-то".

— Тактика эсеров предусматривает агитацию, организацию стачек и акций вплоть до вооруженного восстания и применения индивидуального политического террора. — Невозмутимо продолжает наш "лектор". — Раньше им занималась Боевая группа, которая насчитывала человек тридцать. Руководили ею Евно Азеф и Борис Савинков. На счету группы убийства ряда крупных государственных лиц — министра народного просвещения Боголепова, министров внутренних дел Сипягина и Плеве, генерал-губернатора Москвы Великого князя Сергея Александровича, покушения на премьер-министра Столыпина. С 1911 года считается распущенной, Азеф удачно скрылся от своих товарищей, Савинков сейчас во Франции военным корреспондентом. Но вместо нее существуют так называемые летучие отряды.

И напоследок — Российская социал-демократическая рабочая партия. Официально — одна, но на деле давно расколовшаяся на большевиков во главе с господином Ульяновым-Лениным и меньшевиков с лидером в лице Цедербаума, он же Мартов. И тех, и других не так много, что-то около тридцати тысяч человек. Программа, кстати, единая для обеих фракций, состоит из двух частей. "Минимум" включает в себя свержение самодержавия, введение демократической республики, по аграрному вопросу — требование полной конфискации всех помещичьих, государственных, удельных, церковных и монастырских земель. "Максимум" — пролетарская революция и социалистическое переустройство страны... Вот вкратце и все, есть еще националистические партии типа армянской Дашнакцутюн, азербайджанской Мусават, или еврейского Бунда, но они малочисленны и не очень популярны в России. Да, существуют еще анархисты. Основными идеологами являются Бакунин и Кропоткин. Но четкой партийной структуры не имеют. Есть мелкие группы, от 3 до 30 человек, объединяющиеся время от времени в более крупные "федерации". Основная идея — немедленная анархия, которая понимается, как возможность безнаказанно грабить... По лицам вижу, господа, что от моей речи у Вас в головах некоторый сумбур. Извините. Но там действительно все очень запутано. Впрочем, у меня в Институте есть подробная схема, где указаны взаимоотношения членов вышеупомянутых партий между собой, кто с кем и как связан. По приезду ознакомитесь. Учитывая ее размер и секретность, дальше моего кабинета она не уходит.

— Петр Всеславович, простите за щекотливый вопрос, но... Имеет ли Ваше ведомство агентуру в этих партиях? — Валерий Антонович переходит к деталям и нюансам. — Если не хотите, можете не отвечать.

— Ну что Вы, какие уж тут тайны!.. Либеральные партии мы не трогали, считая, что они весь упор делают на сотрясение воздуха в Думе. А так... В партии эсеров мы имеем достаточно своих агентов. У социал-демократов — гораздо меньше, начальство считает их неопасными. Но в свете того, что Вы, Денис Анатольевич, вместе с академиком рассказывали, я связался с Петроградскими коллегами и они уже активно действуют в этом направлении. К сожалению после дезавуирования Романа Малиновского, как секретного агента, работать будет не в пример труднее. — Видя нашу заинтересованность, Воронцов поясняет более подробно. — Сей господин был членом ЦК РСДРП, депутатом Думы от большевиков и одновременно с большим успехом работал на Департамент полиции. При его содействии были арестованы большевики Бухарин, Орджоникидзе, Свердлов, Джугашвили...

Опаньки! Так вот кто Иосифа Виссарионовича в Туруханск законопатил! Надо будет при встрече поябедничать... А то, что она состоится — ни капельки не сомневаюсь! Ладно, слушаем дальше...

... Но в позапрошлом году, насколько я осведомлен, по указанию командующего Корпусом генерала Джунковского был разоблачен и теперь скрывается где-то в Европе.

— Генералу нечего делать было? Сдать такого агента! — Чего-то я не понимаю в этой жизни. — Или он сдуру в социал-демократы подался?

— В деятельности генерала Джунковского много странностей. Закрыл охранные отделения во всех городах, кроме Москвы, Петрограда и Варшавы, запретил работать и вербовать агентов в воинских частях и учебных заведениях, в результате чего университеты стали рассадниками революционных идей, ну а с агитаторами в полках Вы, наверное, уже сталкивались.

— Да, к несчастью для последних... А этот генерал не состоит в каком-нибудь обществе? Типа кружка вольных каменщиков по французскому, или английскому обряду?

— Вы, будто бы, читаете мои мысли, Денис Анатольевич. — Многозначительно улыбается господин ротмистр. — Явных доказательств тому нет, но находится в частой переписке с господином Гучковым, который в свою очередь очень близок с некоторыми известными нам масонами.

— Петр Всеславович, я понимаю, насколько это трудно, но по масонам информация даже важнее будет, чем по революционерам.

— Сложность в том, что для вербовки отпадает самый важный стимул — деньги. Остается ловить этих господ на каком-нибудь компромате. А это требует времени и большой осторожности. Но мы приложим все усилия. Если позволите, разговор продолжим в Институте, когда соберемся в полном составе.

— Несомненно. А сейчас, Петр Всеславович, пойдемте, представите меня своим подчиненным, и начнем занятия. Кстати, не хотите присоединиться?

— К сожалению, Денис Анатольевич, и рад бы, но не могу. Академик Павлов просил не задерживаться, послезавтра уезжаю. Но посмотрю охотно...

Для командированных прихватизировали две пустовавшие рядом казармы, одну оборудовали всем необходимым для жилья и занятий, а вторая будет служить мини-полигоном при отработке штурма объекта группой захвата. Заодно и меньше любопытных глаз увидит все, что тут будет происходить. Пять минут назад ротмистр Воронцов представил меня группе из восьми офицеров, которые должны пройти сокращенный курс обучения. Теперь один корнет, пять поручиков и два штаб-ротмистра переоделись в тренировочную форму-подменку без знаков различия и, построившись в одну шеренгу на взлетке, с любопытством и некоторым недоумением смотрят то на меня, то на семерых бойцов из Первого Состава, то на Петра Всеславовича, стоящего а сторонке. Ну-с, начнем, пожалуй!..

— Итак, господа, прежде, чем начать занятия, хочу ознакомить Вас с некоторыми правилами. Если они покажутся странными — не беда, со временем все поймете. Если неприемлемыми — прошу сразу об этом сказать... У каждого из Вас будет персональный инструктор, и хочу предупредить, что несмотря на то, что все они — нижние чины, их указания, касающиеся изучаемых дисциплин, обязательны к исполнению. Также прошу правильно отнестись к тому, что в процессе тренировок им придется оказывать некоторое физическое воздействие на Вас. Возможно, появятся синяки, ссадины и другие прелести наших подвижных игр. Не стоит рассматривать подобные инциденты, как оскорбление старшего по званию физическим действием...

Стоящий четвертым офицер, крепенький такой детина, вызывающе усмехается и громким шепотом, так, чтобы все слышали, выдает в эфир:

— Это мы еще посмотрим, кто кого...

— Вы что-то хотели сказать, господин поручик? Не стесняйтесь, тут все свои.

— Я хочу сказать, что мы тоже кое-что умеем! — Детинушка вызывающе повышает голос, одновременно покрываясь предательским румянцем. — Не надо нас за каких-то гимназисток считать!

— Будьте любезны, два шага вперед. — Жду выполнения команды, затем продолжаем разговор. — Каким спортом занимались, сударь?

— Английским боксом! И был чемпионом полка! — Поручик торжествующе улыбается. — Если есть перчатки, можем побоксировать пару раундов, на большее тут никого не хватит!

Ну, нахал!.. По ассоциации на ум тут же приходит фильм о Шерлоке Холмсе, где он боксирует с Ватсоном, и его знаменитое "А Вы не пожалеете?". Хотя по правилам бокса у него есть шансы. Но мы — не в сказке. Придется учить бедолагу жизни. И прямо сейчас...

— Я соглашусь, что если мы встретимся на ринге, возможно, вы отправите меня в нокаут и раньше. Но в бою после нашего рандеву через несколько секунд Вы будете или трупом, или очень тяжело раненым... Не надо уподобляться англичанам. Это для них война — спорт. А у нас между этими понятиями огромная разница, что сейчас на Вашем примере и докажу. — Достаю люгер из кобуры, выщелкиваю магазин, делаю контрольный спуск, показывая, что пистолет не заряжен. — Вводная: у Вас кончились патроны, а у меня в запасе еще пара выстрелов. Но Вы должны меня обезоружить, арестовать и доставить... ну, допустим, к Петру Всеславовичу для допроса.

Приставляю ствол к груди поручика и наслаждаюсь растерянной оторопью собеседника. Думайте, Ваше благородие, думайте!..

— Ну что, поможет Вам бокс в данном случае? Чтобы нанести удар, вашей руке нужно пройти путь в пол-аршина как минимум, а мне нужно слегка двинуть пальцем, и никакой хирург уже не поможет... — Видя пару ухмылок в строю, обращаюсь к остальным. — Господа, может быть, посоветуете что-нибудь своему товарищу вместо того, чтобы веселиться?..

Народ безмолвствует в растерянности, пора выводить их из ступора.

— Змей, иди сюда! — Подзываю Егорку, растянувшего в улыбке рот до ушей, типа, когда еще придется командира по полу повалять, но придется терпеть в воспитательных целях. — Смотрите, господа, все очень просто. Первое и самое главное — уйти с линии выстрела. Сделать это можно единственным способом — вращаясь вокруг пистолета по касательной...

Упираю ствол в грудь казаку. Немного подаюсь вперед, когда он проворачивается, захватывая руку и "накручивая" меня на свое правое плечо. Подсечка... Лечу, превращая падение в кувырок, встаю... Егорка уже целится в меня из моего же люгера.

— Вот как-то так... Не успели запомнить в подробностях? Егор, давай еще раз, только медленно, чтобы всем видно и понятно было.

Змиюка делает все так, как просили, придерживает меня при падении, потом подает руку, помогая встать, затем отходит на два шага.

— Теперь меня нужно отконвоировать к господину ротмистру. Делается это вот так. Егорка, давай!..

Уткнувшись носом почти в коленки, с завернутой за спину рукой и воткнутым в затылок пистолетом подхожу к Воронцову, затем казак меня отпускает и отдает люгер.

— Теперь, господа, прошу!.. Можете сами выбрать себе инструктора. На ближайшие два дня, потом будете меняться. Что значит — одного не хватает? А меня в расчет не берете?.. Что, поручик, все же хотите порадовать меня своим боксом? Экий Вы настырный, право! Ну, идемте!.. Так, разбились по парам и учимся падать и кувыркаться. Инструкторы, работаем, не стоим! Вперед, назад, вправо, влево, в развороте, в падении...

Старая русская пословица "То пусто, то густо", наверное, все же имеет под собой реальные основания. Неделя тянулась неторопливо, занятия с "особо секретными курсантами" шли своим чередом, немного только запнулись на тактике боя внутри помещений. С моими орлами все было гораздо проще. Открыть дверь, бросить гранату, дождаться взрыва, провести контроль. Все просто, как мычание. А вот когда обитателей комнаты нужно взять живыми, учитывая, что они могут сопротивляться и отстреливаться, тут надо было крепко подумать. Что мы с господами прикомандированными и делали по вечерам. Изрисовали пачку бумаги, придумок было много, но после отработки их на практике, особенно учитывая, что в роли задерживаемых были бойцы Первого Состава, осталось три варианта. Которые и шлифовались изо дня в день помимо изучения рукопашного боя и совершенствования навыков стрельбы, в том числе в падении и кувырке.