Радужная Нить, ч.3 - Онмёдзи

— Раненого? Не может быть и речи, — ответил Ю, тяжело опирающийся на свой любимый посох. — Сменить?

— Не может... быть... и речи, — передразнил я, с успехом, сомнительным из-за одышки. — Тогда отдохнём... возле этого дерева. Нет... того.

Не дожидаясь, пока я продлю путь ещё на десяток шагов, юмеми опустился под сосенкой и принял из моих рук крепко спящего совёнка.

— Это ты его так славно усыпил? — спросил я, когда вернулось дыхание.

— И я, и солнце. Ночным созданиям тяжело противиться его чарам.

— Да-а, солнце сегодня взошло как нельзя вовремя, — я отвернул край широченного рукава хитоэ и подёргал повязку на руке, исполосованной когтями. Ю тотчас же пресёк мою разрушительную деятельность, шлёпнув по здоровой.

— Нижней одежды больше нет, имей в виду!

— Да и верхняя на исходе, — усмехнулся я.

И правда: рубаху пришлось порвать на перевязочную ткань. Во что было укутать нашего юного спутника, как не в ханьскую куртку? Теперь её хозяин щеголял в одних штанах и туфлях, чем был справедливо недоволен.

— Следующая очередь — твоя, — мстительно предупредил он. Я посмотрел, как он прячется от ветра за стволом, обхватив предплечья руками, и, кривясь, стянул с себя хитоэ. Не повезло с погодой! Хотя, разве с чем-то повезло?

— Ты тоже не знал, что сейчас осень? — Не желая слушать гордых возражений, я накинул на него "верх". — Да прекрати, сейчас пойдём — и согреюсь.

— Тогда идём.

— Хочешь, чтобы у меня руки отвалились? Дай передохнуть. И ты на вопрос не ответил...

— Зануда. А вот и не знал! На Хорае времени не существует, в открытом море всё едино, а среди деревьев уже не до того стало. Ой, гляди, кого я вижу?..

— Ю!..

— Нет, не увиливаю! Просто твой маленький приятель вернулся, — высокомерно обронил тот, кутаясь в хитоэ.

Что?! Ах ты, насекомое! Где можно было пропадать столько времени?!

Пока я отчитывал гуляку, с виноватым видом покружившегося над головой и нырнувшего за ухо, юмеми упивался происходящим с плохо скрываемым торжеством на лице. Дескать, "я же говорил, никакой пользы!"

— Может, он окрестности разведывал, — сощурившись, "заступился" он. — По ту сторону пролива. Или до Миясимы слетал — и обратно.

— Хорошая мысль, — вздохнул я, оставив светлячка думать о своём поведении. — Сказать по правде, она меня посетила, как только мы познакомились с нашими радушными хозяевами. Думал: а что, если переправиться с их помощью на Кинао, поближе к Фумори? Оттуда сообщение с Тоси неплохо налажено, говорят...

— Уж они бы нас переправили... Нет, Кай. Даже в дружеском расположении не всякий пойдёт на то, чтобы таскать на себе чужаков. Лично я бы...

— Как?! Ю, неужели ты, стрясись что, не покатал бы меня на спинке?! — возмутился я, оскорблённый в лучших чувствах. — Не верю!

— Я? На спинке? Нашёл скакуна! — фыркнул тот.

— Значит, такой ты друг? Отдавай назад хитоэ!

— Ну и бери!

— Да ладно, я пошутил. А что, и впрямь не покатаешь?

— Кай, пойми меня правильно. Я. Не. Конь. Я ки-рин.

— Всё равно, с копытами... Ладно, твоя взяла. Хотя... дай-ка разомнусь сначала!

Поднявшись, я медленно попятился, со стоном выгибая спину и громко сетуя на онемевшие конечности. Шаг назад, два, три... хватит.

Молниеносно развернувшись, я вломился в заросли черничника и в три прыжка настиг соглядатая. Маленький человечек опешил от внезапности нападения, но тотчас же опомнился, так что из кустов я выбрался исцарапанный, словно нырнул в шиповник или тёрн. Зато с добычей, брыкающейся и кусающейся!

Свалив противника к ногам вскочившего Ю и присев для верности сверху, я, наконец, рассмотрел лазутчика. И снова застонал. Дети... кругом одни дети! Этому-то чего не спится?

Обмякнув, словно молодой соколок в руках птицелова — что было весьма близко к истине — пленник оставил попытки вырваться, переводя ошалелый взгляд с меня на юмеми. Тоже миловидный, хоть и чумазый. Совёнок, одним словом. Только чёрненький и с лучистыми тёмно-серыми глазами. В отличие от Фуу, вполне сошёл бы за обычного мальчугана.

— Вот ведь твари! Мало того, что со всех Фунао слетелись, так ещё и птенцов притащили! — вознегодовал я. — Ю, ну что с ними делать?!

— А ты уверен, что это сова? — с любопытством склонив голову, мой товарищ отвёл растрёпанные пряди со лба пойманного. Зубы лязгнули у самого запястья, я тряхнул паренька от души, и тот взвизгнул, тоненько... и по-девичьи! Слёзы хлынули из глаз, несмотря на закушенную губу. О боги...

— Та-а-ак, — медленно произнёс я. — Вот, чего мне в жизни-то недоставало...

— Отпусти сейчас же, грязный насильник! — пробилось меж всхлипываний.

Это она мне?! Ну да, чистотой никто из присутствующих не блещет, но касательно прочего...

— Грязный насильник с радостью воздержится от прикосновений к жертве, способной замарать его вдвойне, — сухо ответил я. — Но при одном условии. Не убегать!

Презрительный поворот головы чудесно сроднил девчонку с Фуурином. Эх, молодость...

— Иначе свяжем! Эй, где там у нас?..

— Хорошо, не буду убегать!

— Отлично, потому что верёвкой мы так и не разжились. Ясно? — усмехнулся я, убирая руки, однако не спеша предоставлять пленнице полную свободу действий. — Сама посуди, разве насильники станут бродить по здешним лесам без верёвок? Без них, знаешь ли, и не понасильничать всласть...

— Я собиралась сказать, "разбойник", — пробормотала девушка, борясь с неловкостью.

— Не менее обидно, но вполне объяснимо, — вздохнул я и сдвинулся в сторону. — Садись и чувствуй себя, как дома.

— Очень любезно с вашей стороны, — ответила она без тени улыбки. — Простите, вы столь внезапно набросились на меня, что я испугалась и вела себя недостойно. Приношу извинения!

Она склонилась до земли, сложив ладони перед собой; коротко обрезанная чёлка заслонила глаза.

Ничего себе!

— Это я должен просить прощения у благородной особы за грубость поступков и несдержанность нрава! Так вы не сова?

— Какая сова? — удивилась та. — Господин шутить изволит? И я вовсе не благородная особа.

— Правда? — хмыкнул я. — Тогда добродетели местных селянок воистину достойны Небес! Девушка, кого вы пытаетесь обмануть, с вашей-то правильностью речи?

— И полным незнанием здешних бед, — прибавил Ю, до этого молча наслаждавшийся переговорами. — Уж поверьте, жительницы ближайших поселений при слове "сова" вели бы себя гораздо интереснее. Как вы здесь оказались, можно узнать?

— И сумели остаться в живых, — не сдержал любопытства я.

Девица глянула на Ю, затем снова обратила взор ко мне, видимо, сочтя за главного. И впервые заметила Фуурина, скрытого высокой травой.

— Что... кто это?! — вскрикнула она, отшатнувшись. — Что вы с ним сделали?!

— Это не мы, — поспешил внести ясность я. — Это здешнее зверьё. Очень опасное место! Потому и удивился, обнаружив в кустах чужака, и принял вас за одну из сов по той же причине. Что скажете, красавица? К слову, позвольте услышать ваше имя.

— Коюки, — поклонилась она. — Из дома Сэйрю, что находится в Северной Столице Тоси.

Мы с юмеми переглянулись. Девушка с водяным именем, означающим "лёгкий снег", и родом из Тоси? Такая встреча не случайна... Я поискал сходство с Кагурой, но сравнивать набелённое лицо озлобленной пожилой женщины с юной, но замурзанной мордашкой, можно было до бесконечности. Так что придётся держать ухо востро. Хотя причин, по которым она таилась в кустах, не спеша уведомить о своём присутствии, могло быть множество, и среди них — вполне невинные. Всё-таки, двое незнакомых мужчин, подозрительно одетых... точнее, полураздетых!..

— Кото-но Кайто из клана Пламени, уроженец Центральной Столицы Овары, шестого ранга, по должности — Малый Хранитель Записей Империи, — мой ответ объединил равные доли правды и лжи. Ах, знать бы, какую часть разговора она подслушала! Плохо, что Ю называл меня по имени, как и я его. — А мой спутник представится сам.

— Жэнь Ю, потомок детей Срединной Страны, но верный подданный Сына Пламени, — невозмутимо сообщил прохвост. Меня бы так приветствовал!

Мы снова обменялись поклонами, более уместными в дворцовой обстановке, нежели на опушке леса.

— Надеюсь, семейство Сэйрю пребывает в добром здравии? — осведомился я, желая покончить с учтивостью и приступить к допросу. Сэйрю, Сэйрю... никогда не слышал этого имени! "Чистый поток" — наверняка берёт начало из клана Воды.

— Не могу знать наверняка, ибо родные мои находятся по ту сторону пролива, а я — по эту, — нимало не смутившись, ответствовала девушка.

Рассмотрев её получше, я пришёл к выводу, что до Мэй-Мэй нашей новой знакомой — как до Лао пешком. Впрочем, умыть бы да приодеть, и кто знает?.. Грубое крестьянское косодэ неопределённо-грязного цвета, подвязанное по-мужски, могло обезобразить даже бывшую куклу. За поясом нож и замаранный дорожный футляр. Груди я не приметил даже на ощупь, хотя, ради справедливости признаем: не искал. А уж ноги, сплошь в синяках да царапинах! Я поспешил отвернуться, понимая, как именно благородная молодая особа может расценить подобный интерес, но успел обратить внимание, что кожа белая, почти без следа загара. Тоже мне, селяночка...

— Предлагаю перенести разговор о прошлом до лучших времён и озаботиться настоящим, — подал голос мой друг, нагибаясь к спящему пареньку. — Ведь нам по пути, госпожа Коюки? В противном случае, зачем бы судьбе сплетать нити наших дорог?

Великолепный довод, ничего не скажешь! Сногсшибательно действует на незнакомцев, а, узнав юмеми поближе, перестаёшь задаваться лишними вопросами. Насущных хватает. Так и заманивает, а потом раз — и ты император!

Выходит, девушка насторожила и моего премудрого советника... Или просто по сердцу пришлась?

— А куда вы направляетесь? — всё же уточнила Коюки, когда я вежливо пропустил её вперёд, поднимая Фуурина с земли. Заодно и на виду будет.

— Подальше отсюда, — Ю обернулся к нам, призывно размахивая палкой. Не поймёшь его: то ногами еле перебирает, то несётся вскачь, как конь, которым не является. Или это я так устал? Ничего, вот уже и берег, осталось высмотреть лодку. И убраться восвояси, в этом ки-рин прав, как и полагается ки-рину.

— Подальше? Исчерпывающий ответ, — пробормотала северянка вполголоса, но я всё-таки расслышал и непроизвольно фыркнул. Ничего, девочка — то ли ещё будет! Если ты и впрямь не имеешь отношения к тёмной мико и наши пути пересеклись случайно; если какое-то чудо уберегло тебя от цунами и совиных когтей, то лучше беги, пока не поздно! Потому что такие спутники, как мы, хуже сов, цунами и Кагуры, вместе взятых...

Глава 4

Голод

(Второй День Земли месяца Светлого Металла, 499-ый год Алой Нити)

Болван — не тот, кто глуп, а тот, кто не замечает собственной глупости.

Ю, с его неожиданными приступами слабости, винить не приходится, но я-то? Лодка, лодка... Какая лодка после цунами? Вон та щепочка, быть может, и от неё, но что толку гадать?

Болван, как есть болван...

Мы брели вдоль линии прибоя — двигаясь в основном из упрямства и чтобы не поддаваться унынию. Вспомнились слова Геру о том, что мы находимся на севере острова, а потому, сверившись с положением солнца, я решил идти на юг. Хоть бы захудалую рыбачью деревеньку найти! С израненным мальчишкой, которого уже нет сил тащить, и помощниками в лице пошатывающегося ки-рина и сомнительной девицы — как бы и впрямь за разбойников не приняли! Или за безумцев, которых, по рассказам отца, кое-где и камнями встречают, а вовсе не подношениями, как у нас в Оваре.

Облака пеленали небо тугим покровом, то и дело стряхивая мелкие капли. Осень. Отмечают ли в этих суровых краях Праздник Благодарения? Сомневаюсь, что здесь выращивают рис...

Девчонка, спотыкающаяся о скользкие камни в нескольких шагах впереди, будто мысли прочла, замурлыкала что-то под нос. Я прислушался и узнал безыскусную народную песенку, которую в Дзю Благодарения слышишь на каждом углу:

Лист пожелтел, и тёплые дожди

В ладони земные скоро упадут.

Неба Владычица, молим — подожди!

И ками пусть твои подождут...

Мы корзины с дарами расставим везде,

Поднесём, как тысячи раз.

Долгий год мы кланялись в тяжком труде,

Он длиннее, чем праздник у нас -

Тяжкий год забот и работ!

Праздничный пляс...

Праздничный пляс...

Риса мешки едва ли кто сочтёт

И мандаринов спелые плоды!

Ками иль Они — да всякий подождёт,

Вознаграждая нас за труды!

Вознаграждая нас за труды...

Голосок у Коюки был не слишком сильный, но мелодичный, и петь она умела. Даже идти стало как-то веселее. Правда, мандаринов захотелось.

— Под ноги бы лучше смотрели, барышня, — проворчал я, заслужив недоумённый взгляд Ю. — А то здоровых станет меньше, чем калек — то-то побалагурим!

— Ясно, — покладисто кивнула певунья и умолкла. Слишком хорошо воспитана, чтобы спорить. Да, отвык я от приличного общества! Взял манеру выражаться по существу, искренне, но, похоже, что грубовато.

— Простите, госпожа, — нагнал я Коюки, — вовсе не желание обидеть двигало мной, а лишь беспокойство за вас!

— Я не обиделась, а вы совершенно правы. Вести себя так — недопустимо, — вздохнула она, что окончательно уравняло меня с Они и прочей злобной нечистью, портящей жизнь честным людям. И кто за язык теребил? Пела себе девчонка — ну и пускай бы пела...

— Ладно, зато теперь мне известно, что вы очаровательно поёте, — воспользовался я приёмом, безотказно действующим даже на таких прозорливых личностей, как Ю. — У меня благодаря вашему голосу даже родилась мысль, как заработать на чашечку риса и... мандарины.

— Как же именно? — вклинился юмеми, переживавший очередной подъём сил. Я уже начал привыкать. Главное, поглядывать краем глаза, на всякий случай...

— А будем погоду заклинать. Ты же прекрасно чувствуешь, какие перемены грядут? Вот и шепнёшь на ушко, а уж я при помощи госпожи Коюки такое им представление устрою — вовек не забудут!

— А зачем его устраивать? — сделал невинные глаза мой друг. — Почему нельзя просто предсказать?

— А много ли заплатят, если заявить скучным голосом, что завтра будет дождь, послезавтра — тоже, а через день — ливень? Нет, приятель, народ любит зрелища. С ритуальными песнями и плясками. Коюки-химэ, выбирайте: петь или плясать?

Потупившись, девушка сообщила, что не знает священных танцев, а потому склоняется к пению. Я следил за её поведением, но не заметил, чтобы слово "кагура" (1) произвело особое впечатление. Ладно, при случае продолжим испытания...

— Хорошо, тогда танцевать буду я. Только не сейчас. Привал!

Пристроив спящего совёнка на камнях вне досягаемости подкрадывающихся волн, я упал рядом и вытер пот с лица. Холодно, а лоб мокрый. И спина. Долго не посидишь — закоченеешь. Интересно, на берегу всегда такой ветер?

— Безрадостная прогулочка, — пошутил я и кивнул девушке. — Садитесь поближе, хоть немного теплее будет. Да, сюда! Ю, тебя тоже касается. Нет... не с подветренной стороны.