Семь ветров

Когда же все разошлись, Кирилл вытянул в зал два длинных ящика и поставил их на бок. На каждый ящик ставилась подставка для благовоний. После того, как тонкие ароматические палочки зажигались, свет в зале выключали. Требовалось немного времени, чтобы глаза привыкли к темноте. На этих тренировках воспитанники Эйба орудовали настоящими клинками. Поэтому ящики ставили далеко друг от друга, чтобы ненароком не зацепить товарища. Эйб сам мастерил клинки, подгоняя под каждого ученика. Эфес, например, в точности напоминал тренировочный. Вот только проекция клинка была серой, совершенно невидимой в темноте. Заданием учеников было снять маленькую красную точечку тлеющего благовония с основания.

Поначалу все возмущались сложностью задачи, да и в эффективности сомневались. На одних благовониях разориться можно было. Поскольку силовое поле весило ровно столько, сколько редкие молекулы воздуха, попавшие в него при включении, почувствовать клинок было почти невозможно, его можно было только осознать. Правда был и один секрет. Кирилл бросил на пол стальную пластинку, включил клинок и легонько ткнул ее. Вот в этот момент клинок можно было почувствовать. Да, на пару миллиметров кончик сразу же входил в сталь, слишком уж острым он был. Но дальше чувствовалось легкое сопротивление.

Кирилл выдернул клинок и плавным, медленным движением разрезал красную точку пополам. Верхняя половинка так и осталась дымить посередине лезвия. Кирилл дождался, пока она полностью перегорит и превратится в пепел, после чего обновил благовоние зажигалкой. Вика за это время успела срезать уже три уголька и пошла на новый круг. Первый срез делался серединой меча, второй — дальней от эфеса третью, а третий — самым кончиком. Замах на каждом новом круге делался все быстрее и быстрее. На каждом новом круге Кирилл стучал клинком по стальной чушке, чтобы вновь ощутить его длину.

— Алярм! Алярм! — заорал Кирилов мобильник на конце второго круга. Тихонько зазвучала переливчатая мелодия у Вики.

— Кто-то нарвался, — констатировал Кирилл.

— Побежали?

— Только перчатки натяну. — Драться против металлического оружия, пускай и спортивного, порой довольно травматически. Поэтому, когда начинались неприятности с другими фехтовальными командами, он постоянно натягивал длинные, по локоть, армированные перчатки.

На этот раз в беду попал Рон. Как показывал навигатор мобильника Кирилла, попал он недалеко. Соседний корпус, вот только чего он там забыл в такое время? Команда пользовалась программой одного из ранних учеников Эйба, она постоянно держала их на связи. Сигнал приняли все члены команды, но отметку "в пути" поставили только Кирилл и Вика.

Рона оттеснили к окну. Четверо рапир перекрыли ему и коридор, и доступ к лестничной площадке. Игру они вели довольно интересную — сначала дрался один, когда же он делал несколько шагов назад, в игру вступал другой. Поэтому в отличие от Рона парни практически не уставали, а вот Рон дышал тяжело, да и на правой щеке красовалось три отметины от защитного колпачка рапиры.

Парни настолько были увлечены, что появление Кирилла со стороны лестницы оказалось совершенно неожиданным. Не мудрствуя лукаво, он пнул первого попавшегося парня чуть выше пятой точки. Тот смешно махнул руками и влетел между фехтовальщиков. Рональд, как запрограммированная машина, вмазал ему левой в скулу. Благо в фехтовании силовыми клинками это позволялось, хотя в спорте встречалось чрезвычайно редко. Эйб, знакомый с реальным фехтованием заставил его изучить этот прием. Второго фехтовальщика врасплох уже не застали, но первым же ударом Кирилл задал клинку рапиры вращательное движение вокруг центра тяжести. Гибкий клинок вырвал эфес с руки, да еще и хлестнул хозяина по шее. Еще с одним разобралась подоспевшая Вика. Силовой клинок можно назвать сухим, ведь он не вибрирует, не то, что гибкая рапира. Вот этим то Вика и воспользовалась. Четыре быстрых удара по центру клинка заставили его извиваться в руке хозяина, как змею. Не удивительно, что первый же удар под острым углом к оси клинка обезоружил фехтовальщика.

Своего Кирилл уложил любимым ударом в солнечное сплетение, а Вика прошлась серией ударов по суставах рабочей руки противника. Теперь он держал рапиру в левой и затравленно жался к стенке. А вот Рон все никак не мог покончить со своим.

— На эти выпады смотреть тошно, — комментировал Кирилл.

— Почему, смотря на его усталость, дерется он неплохо, — заступилась за Рональда Виктория.

— Согласен.

— А может поможете?

— А мы разве не помогли уже? — Кирилл недоуменно взглянул на Вику.

— Нет, Рон, мы посмотрим, — сказала та.

— Слушай, а тебе не кажется, что он Рону стиль боя навязал?

— Ага, вижу, еще немного, и он тоже левую вверх поднимать станет.

— Стойку смени, дубина! Не бей сильно. Рапира гибкая, от силы твоего удара он отскакивает, а противник использует этот импульс, чтобы быстрее вывести клинок на линию атаки. — Схватка Рональда поддалась жесточайшей критике как со стороны Кирилла, так и со стороны Виктории. В результате от подколов и советов тот взъярился так, что заблокировав рапиру клинком возле самой гарды, схватил противника левой за ворот и, потянув его на себя, ударил головой в нос.

— Сильно. — Кирилл похлопал в ладоши.

— А по-моему, излишне жестоко. — Не согласилась Вика.

— Ладно, собираем трофеи. — Кирилл нагнулся и поднял две свои рапиры.

— Вы что их заберете? — промямлил прижатый к стене фехтовальщик.

— Ты что правил не знаешь? — спросил Кирилл. — Парень отрицательно замотал головой.

— Понятно, первогодка. Придете завтра к нам и заплатите за них выкуп.

— Выкуп?

— Десять процентов реальной стоимости. Будь это спортивная рапира, я бы сразу сказал цену, — но судя по рукояти и вычурной гарде, это была реконструкция. — Так что завтра и оценим.

— Почему десять? — зло спросил Рон. — Не хочу я свою продавать.

— Придется Рональд. Парни ведь главного правила не нарушили.

— Колпачки, — догадался Рональд.

— Да, тебе немного разодрали щеку, но представь что бы с ней было, не надень они колпачки.

— Ладно... — сдался Рон.

— Это не все. Ту рапиру оставь.

— Почему?

— Ты сломал парню нос. — Рон только хотел возразить, — И не возмущайся! -с явным сожалением Рон бросил рапиру на пол и первым направился к лестнице.

— Пока ребятки, — помахала им ручкой Вика.

— Жду завтра. — Кирилл отсалютовал трофейной рапирой и поспешил за товарищами.

— Какого хрена, Кирилл? Разве я не заслужил ту рапиру?

— Ту не заслужил, а вот эту заслужил. Это того, что ты кулаком вырубил. И остынь. Не мы придумывали эти правила. И единственное, что я тебе скажу — мы будем им следовать, иначе наши драки превратятся в кровавое побоище.

— Да о чем ты говоришь, мы гораздо лучше их...

— Тогда почему ты не смог справится с ними сам? — перебил его Кирилл. — Запомни — они не рискуют, потому, что тренировочным клинком не ранить, а настоящего носить нам не позволят. А вот они всегда таскаются со своими историческим цацками.

— Ой, да...

— Смотри. — Кирилл оттянул ворот футболки, обнажая левую ключицу. От нее, пересекая трапециевидную мышцу, вверх тянулся кривой уродливый шрам. — Вот мой первый шрам. Один из шпажистов нарушил правила. Это была настоящая сухая шпага. Он пробил мышцу, а потом разодрал ее, вынимая шпагу. Папик у него богатый был, вот сынок и баловался. Максимум что я получил — лечение за счет того самого папика, а урод уже благополучно закончил обучение. И я благодарен шпажистам, что они выгнали его с команды. Поэтому завтра, когда у тебя будут выкупать рапиру — будь учтивей.

Глава 9

Ричард

После работы мужчины-врачи часто захаживали к Эрику. Два бокала светлого по собственному рецепту Эрика и тарелка куриных крылышек с острым соусом — самое то, чтобы расслабится. Это, кстати, называлось медицинским набором. В темном баре было как-то особо уютно. А то, что частенько случались драки, так порой врачи и сами были не против помахать кулаками. Особенно хирурги и травматологи, а еще совсем уж диким нравом отличался заведующий гинекологией.

— Дик, что у тебя с этой стервой? — спросил коллега у парня, как только они уселись за дальний столик в самом темном углу.

— С какой?

-С Корделией конечно.

— Джеф, разве можно так о девушке?

— Это я еще мягко. Поверь мне, не может она возле тебя спроста тереться. Чем-то ты ей выгоден.

— Ха, скажешь тоже. Ну и чем же? Ни денег, ни связей, только отцовская пенсия, но она для мамы.

— Не знаю. — Джеф задумчиво глотнул пива. — Но, послушай моего совета, держись от нее подальше.

— Джеф, спасибо за заботу, вот только мне она кажется одинокой, совсем не той хищницей, что ты ее выставляешь.

— Как знаешь, я тебя предупредил.

А вот девушка, о которой говорили, коротала время совсем в другом месте. Вместе с подружками она сидела за столиком в элитном кафе огромного торгового центра. По всему было видно, что девушки не из бедных — и по пестрых шмотках, и по небрежной манере разговора с характерными жестами, да и по скучающе-осуждающих минах. Они были совершенно разными и в то же время чертовски похожими.

— Девчонки, я новые туфли купила, а вы даже не заметили, а еще подруги называются! — обиженно сказала рыжая.

— Ой, да чем ты похвастаться можешь, как обычно подделка, да еще и с прошлого сезона. — Осадила ее блондинка.

— А вот это видела? — рыжая бросила на стол глянцевый каталог "Золотого Клена" — издания, признанного законодателями моды этой планеты. — Посмотри на тридцать седьмой странице. От Бьярни.

— На Бьярни у тебя точно бы не хватило, — ковыряя синие листья салата сказала брюнетка.

— Ну я же не ты. У меня папа карточки не отбирает, да и парни у меня побогаче будут.

— Корди, это правда! — Блондинка с ужасом заглянула под стол, потом вновь в каталог. — Они, точно они. Да еще и эксклюзивная модель. — Блондинка с досадой бросила каталог в тарелку рыжей.

— Это как же стараться надо было, чтобы такие заработать...

— Ой, только не надо тут грязных намеков. Просто меня, в отличие от вас, родители любят.

— Вот сучка. И учится на дизайнера, и родители не скупятся, а у меня уже голова от этих фруктов пухнет. Ну почему у меня отец фермер!

— Скажи спасибо, что не медик, — сказала Корделия. — Недавно видела, как один интерн пальцем из раны гной выковыривал.

— Фу-у-у, — в один голос запищали девушки.

— И за что только отец тебя мучает... — сжалилась рыжая.

— Ничего, скоро я ему отомщу.

— Как? — сразу же оживились подружки.

— Отец об этом не распространялся, но однажды напился с друзьями, вот тогда я впервые и услышала, что он ненавидит некоего Гранта. Я заинтересовалась. Тем более что у меня одногруппник Грант. Сначала у мамы поспрашивала, потом у деда. В общем, более-менее четкую картину я получила только недавно.

— Корди, не тяни.

— А ты не перебивай. Когда отец только начал преподавать, а дед замом ректора был, папа подрался с одним интерном. Как раз перед квалификационными экзаменами.

— А это что еще такое? — спросила блондинка.

— Не парься, это только в медицине и только на этой дурацкой планете. Ни на одной другой экзамены после прохождения интернатуры не сдают. — А потом, поразмыслив, добавила. — Вроде... В общем Папа подрался с Артуром Грантом. Тот его так отделал, что папа два дня в капсуле пролежал. Дед конечно на экзаменах его зарезал, да так, что на Клене ему разве что санитаром светило стать, но парень нашел другой выход. Он пошел в армию и стал военным хирургом. Через четыре года его портрет уже вывесили на доске почета в нашем универе. А мой одногруппник — это его сын.

— И как же это твой папа позволил ему вступить?

— А тогда еще его отец жив был. Да и должность у него в военно-медицинском управлении была высокая.

— Так он умер?

— Вроде как убили его на одной из горячих планет. И зачем только было высовываться из управления? Сам виноват. Зато представляете, как папа взбесится, когда я с сыночком его старого врага встречаться начну. Да его кондрашки хватят. Будет знать, как у меня деньги и тачку отбирать.

— За месть!

— За месть! — все трое сдвинули разношерстные бокалы с гламурными коктейлями.

Но как совладать с Ричардом, Корделия не знала. С одной стороны все ее старания поразить Гранта красотой пропали втуне, а с другой несколько простых реплик о хирургии обратили на себя внимание. Как работать с парнем, который помешан на хирургии? К нему же только через работу и можно пробраться, но тогда просто невозможно перевести разговор на другую тему. Корделия бесилась, рвала и метала, но твердо шла к цели. Невольно она сама стала намного лучшим хирургом, а знания ее расширились и углубились. Но поняв тупиковость пути, она сменила тактику. Атака была назначена на ночное дежурство, когда они с Диком останутся наедине.

— Привет Корди. — Ричард плюхнулся на свободный диван в ординаторской, заложил руки за голову и начал беседу. — Слышал Хобсон на поправку идет. Поздравляю. Ты в последнее время из больницы не вылезаешь, разве это дело. Отдых ведь тоже нужен. Особенно активный, чтобы мышцы в тонусе были. — Но ответа не последовало, только тихий всхлип. — Эй, ты чего? — Дик наконец таки посмотрел в сторону коллеги.

— Ничего, — громко шмыгнув носом ответила Корделия.

— Эй-е-ей. — Дик встал со своего дивана и присел на корточки перед Корделией, чтобы заглянуть в ее опущенные глаза. Девушка вжалась в угол второго дивана. Она сидела, обняв колени, и время от времени всхлипывала. — Эй, Корди, что случилось? — Дик постарался взглянуть ей в глаза, но девушка только отвела голову. Тогда Дик уселся рядом. Корделия вновь всхлипнула, и это придало Гранту решительности. Неловким движением он обнял ее за плечи, а потом и прижал к себе. Девушка не стала сопротивляться, наоборот, она развернулась и, прижавшись к груди Дика, зарыдала в полную силу. Парню оставалось только обнимать ее и приговаривать глупые фразочки типа — Ну, ну все будет хорошо. — Вскоре Корделия затихла, но все еще жалась к груди Дика, а тот боялся пошевелиться, чтобы не потревожить ее.

— Слушай Джеф, ты к ней предвзято относишься. — Дик отхлебнул еще глоток.

— Вполне возможно, но я то видел, что она с парнями вытворяла. Поверь мне, она еще та штучка.

— Знаешь, вчера она полночи проплакала в моих объятиях.

— Кх-чего! — поперхнулся пивом Джеф.

— Вчера, когда дежурили, я в ординаторскую вхожу, а она рыдает. Ну, я ее и обнял, чтобы утешить.

— И чего рыдала?

— Понятия не имею. Она мне так и не рассказала. Но знаешь, она такой беззащитной казалась, такой одинокой.

— Брат, тебя спасать надо.

— Не неси чепуху, — отмахнулся Дик.

— Дик, ты уже на крючке. Все, как мокрая глина. Она что захочет, то из тебя и слепит.

— Джеф, тебя уже заносит.

— Что? Парень, да ты просто не знаешь женщин. Если они захотят, то ты под их дудочку спляшешь, как бы, не вертелся.

— И нет от этого спасения, — драматически воздел руки вверх Дик.