Трейлер Старика

Апельсинка выключила компьютер, на экране которого синела надпись: "Конец занятия". Чарующе улыбнулась.

-Кто же её не знает? -проворковала она. -И её, и другие-прочие очень поучительные. "Бил дед, бил — не разбил, била-била баба — не разбила"... Это из другой сказки... Конечно пробовали проделать и это, и кое-что другое. Постсоветский расеянецкий режим пытался, и сменившие их китайские власти силились. Не раз. И сейчас время от времени пробуют. Но мы не жадные и после каждой попытки аккуратно возвращаем им трупы... как ты сказал?.. ах, да, "невероятно крутых суперменов". Удивляет, что они там, снаружи, ничему не учатся и постоянно экспериментируют в этом направлении. С тем же неизменным результатом.

-Но всё же. -сказал Электроник потирая зудящий шрамик на шее. -Семь подготовленных человек — сила.

-Сила. -согласилась Апельсинка. -Посмотрим, что значит эта сила. Перейдём к практической части урока "Взаимоотношения жителей Зоны".

Она взяла со стола стакан, вылила из него воду в раковину и подбросила, обратившись куда-то вверх: -Сестрёнка, прошу!

Её подопечные подпрыгнули от неожиданности, когда одновременно звонко защёлкнулся замок на двери, а осколки стакана, разбитого пулей на лету, брызнули по комнате.

— Спасибо, сестричка. Попрошу на перемене дежурных по классу подмести пол и аккуратно заделать дырочку в стене. -еще лучезарнее улыбнулась наставница. -Вопросы?

В гробовой тишине хлёстко прозвучал щелчок автоматически открывшегося дверного замка.

-Так что же, все тут ходят под подозрением и под прицелом? -ошарашенно спросил Айсберг. Он, не отрываясь, смотрел на тоненькую струйку синего порохового дыма, таявшую в темном оконце под потолком. -Всю жизнь?

-Что за чушь! Это всего лишь самая малая из необходимых мер предосторожности здесь, в "детском саду". Когда вы усвоите главные правила жизни в Зоне, когда выйдете из "детсада", когда будете жить здесь, в Стене, или во внутреннем пространстве, никто не будет держать вас на мушке. Более того, хотя ношение оружия в Зоне не только не запрещено, но даже приветствуется, один из самых строгих законов гласит: "В человека никогда не целятся!"

Апельсинка помолчала, задумчиво глядя на донышко разбитого стакана у носка высокого шнурованного ботинка.

-Но может быть засланный коварный враг, гнусный диверсант и злобный шпион, злокозненно дождётся выпуска из "детского сада" и уже потом начнёт плести сети и строить интриги? -задумчиво осведомилась она у осколка. И тут же ответила: -Абсолютно исключено. Поверьте, никто и ни при каких обстоятельствах не сможет ни покинуть Зону, ни передать за её пределы какую-либо информацию, ни нанести кому-либо ущерба.

-Почему?

-Потому что. -исчерпывающе объяснила Апельсинка.

Зона

Стена, "Детский сад"

10 часов 05 минут 11 сентября 2047 г.

Дежа вю: Кактус в сатиновых трусах до колен, майке и носках сидел на серо-коричневом диване в комнате бытового обслуживания и ждал, пока просохнут белые буквы имени на новеньком оранжевом комбинезоне. Рядом с ним Электроник склонился над столом и со всевозможной аккуратностью распылял из баллончика краску на трафарет, приколотый к его фиолетовой одежде. Айсберг и Вирус, держа на коленях развёрнутые зелёные одеяния, подтягивали пряжки и ожидали своей очереди.

-Ну, краска! В горле першит. -брюзжал Электроник. -И буквы едва уместил над карманом.

-Кто ж тебя заставлял выбирать такое длинное имя? -резонно возразил Кактус. -То ли дело — у меня. Гордо, коротко, со вкусом.

Он, шурша тканью, сунул ноги в штанины.

-Задом наперёд. -тут же отыгрался Электроник. -Хе-хе.

-Тьфу ты! -констатировал Кактус и переоделся.

Электроник один за другим выдвигал ящички широкого шкафа.

-Не вижу лиловых шевронов. -недоумённо сказал он. -Оранжевые — есть, зелёные — имеются, а нужного мне нет.

-То есть, как нет? -удивился Морж. -Лично принёс вчера целую пачку. Не там ищешь, вот же лежат. И петлички на воротник здесь, и эмблемки в достаточном количестве. Давай помогу.

Он приложил линейку к левому рукаву комбинезона Электроника, сделал отметку карандашом, затем прижал горячим утюгом тёмно-сиреневый шеврон.

-Вот и всё. -сказал Морж. -Теперь не оторвёшь. Петлички пришивай сам.

-Ну, хорошо. Вот мы, мужики, тут всё понятно. -рассудительно сказал с дивана Айсберг. -Влез в мундир — удобно и практично, прочно и гигиенично. О, надо же, стихи получились... А все женщины в Зоне тоже ходят в комбинезонах? Им не разрешается носить всяких там платьев-юбок?

-Бальных, свадебных и театральных? -деловито уточнил Морж.-Равно как курортных, выходных и карнавальных? Видишь, не один ты поэт.

-Эээ... Вроде того... -неуверенно промямлил Айсберг. -А, понятно, откуда тут курорт, балы и театры...

-То есть как "откуда"? -искренне обиделся Морж. -Обижаешь! Допустим, кинотеатральная студия у нас любительская, но спектакли ставит неплохие, все на них ходят с удовольствием, свободных мест не бывает. А уж Новый Год и дни рождения отмечаем так, что... В общем, поживёте — увидите. Другое дело, что фраков-смокингов не надеваем. Но это не потому, что кто-то запрещает.

-А почему?

-Пусть каждый мысленно представит своего ровесника. -задумчиво сказал Морж. -В смокинге и белоснежной рубашке. Перстень на пальце, заколка на галстуке. Платочек в кармане, стрелочка на брюках, крокодиловые туфли...

-Извращенец. Богатенький. Бабу хочет охмурить. Политик. -хором предположила аудитория.

-Обращаю внимание, -Морж назидательно поднял палец, -не прозвучало ни одной положительной характеристики описанного типа.-Так и я о том же говорю: с мужиками всё ясно, как день. -не сдавался Айсберг, -Для нас, мохнатых и тупых, вообще нет ничего красивее униформы и слаще морковки. Но дамы-с?

-Теперь о дамах-с, поручик Ржевский. — Морж продемонстрировал знание анекдота. -Продолжим мысленный эксперимент. Возможно, вы решите через некоторое время найти себе здесь верную подругу и спутницу жизни. Выбор будет, уверяю вас. На что вы обратите внимание в первую очередь, во вторую и третью? Отвечайте по очереди.

Выслушав всех четверых, Морж вздохнул: -Подвожу итоги. На первом месте — душевные качества: доброта, чуткость и так далее. На втором — ум, сообразительность и производные от них. На третьем — симпатичная внешность. В смысле — лицо и фигура. Насчёт платьев и косметики ничего сказано не было!

-Так что же?

-Так то же, что не следует считать женщину Зоны глупее себя. Если она прекрасно знает, что иенно тебя в первую очередь в ней интересует, зачем ей, словно какой-нибудь смазливой идиотке там за стеной, накладывать в три слоя косметику и напяливать на себя что-нибудь невообразимое? Приманивая богатого самца? Они здесь отсутствуют. От безделья? Наши женщины им не маются. От глупости и пустоты духовной? Таковых женщин Старик не отбирает

-Но всё-таки, -настаивал Айсберг, -как насчёт подчеркивания одеждой духовной красоты?

-Поверь, -грустно сказал Морж, -с этим всё в порядке. Даже чересчур.

Неизвестно, принял ли Айсберг на веру слова наставника, но Кактус поверил Моржу. Он-то заметил взгляды, которые Морж украдкой бросал на Апельсинку.

Часть 3. Три сословия рая

Глава 1.Евангелие от Тихони: "И был вечер, и было утро"

Зона

Марьино, дом Тихони

19 часов 50 минут 15 сентября 2047 г.

Белоснежка спрыгнула с дрезины. Протянула титану полиэтиленовый пакет с мытой морковью. Тот бережно принял лопатоообразной ладонью вожделенное лакомство. Осторожно слез, уселся прямо на мощёную гранитными блоками дорогу. Сладострастно засопел, зажмурился, сунул морковку за щёку и принялся обсасывать. Вот ведь моркоманы-то, не устанешь поражаться!

-Обожди меня здесь, пожалуйста. -попросила Белоснежка кучера. Тот флегматично кивнул. Она оглядел прицепной дом на колёсах, полускрытый за кронами яблонь-дичек. Утвердительно хмыкнула, увидев надпись "Тихоня" большими стилизованными буквами над лобовым окном. Прошла по вкусно пахнущей сочной траве к дому, постучала в белую дверь с окошком.

-Входи. -послышалось из полуоткрытого окна. -Смотри не заблудись: прямо, потом — сразу направо.

Белоснежка еще раз хмыкнула, уже насмешливо, и последовала данным инструкциям. Одна стена передвижного домика представляла собой сплошную до потолка полку, плотно уставленную книгами и коробочками с компьютерными дата-картами. Единственное свободное место занимал рисованный портрет Старика. У окна в углу стоял компьютерный стол. За ним во вращающемся кресле с высокой спинкой сидел бритоголовый крепыш в таком же, как у неё, фиолетовом комбинезоне, но с эмблемами служителя.

-Эстет. -представился он, повернувшись с креслом. — Привет, Белоснежка! Это я тебе вчера вечером звонил. Как добралась?

-Спасибо, получилась замечательная утренняя прогулка.

-Присаживайся, наливай сок, если хочешь. Что, опять совка на диване? Ну, наглая птица, поселилась тут и отсыпается весь день. Скоро до того растолстеет, что летать по ночам разучится. Будет гулять вперевалку, словно пингвин. А может быть меня на руках носить заставит. Да сгони её, не церемонься, пусть ближе к плите перебирается, поест и дрыхнет на шкафу! Там для неё даже блюдечко и корзинка стоят. Значит, ты и есть Белоснежка? Тут вот какое дело...

Эстет сдвинул кипу бумаг на столе и вытащил из-под них устрашающего вида том в потёртой картонной обложке. Покачал на руке. -Килограмма два мелкого почерка, однако. — с уважением сказал он. -Начну сразу по существу дела. Этот дом принадлежал Тихоне, который оставил его мне. В наследство, так сказать. Две недели назад Тихоня уехал к Шлюзу, потому что пришёл его срок переселяться. Жаль, конечно, слов нет как жаль! Последний из лично знавших Старика... Его главный апостол, так сказать. Ты ему заочно приглянулась, поэтому перед отъездом он поручил передать тебе своё сочинение. Вот, прочти первую страницу.

Белоснежка положила на колени тяжёлый фолиант, действительно исписанный мелким разборчивым почерком. Кое-где встречались рисунки и таблицы, карты, вклеенные схемы и графики.

Белоснежка вчиталась:

"Вводное слово

Имя, данное мне родителями, не забыл. Но не вспоминаю. То есть, при желании мог бы вспоминать, только не хочу. Как, впрочем, и все мои добрые друзья и просто знакомые. Я — Тихоня сорок три года из своих шестидесяти четырёх. Так всегда звали меня здесь, в Зоне. И эта пятисотлистовая амбарная книга — настолько же летопись Зоны, насколько автобиография Тихони.

Когда 2 сентября 2007 года (с ума сойти — почти день в день, четыре десятка лет назад!) я нашёл среди кавардака, царившего в одном из отсеков Стены вот эту самую толстенную амбарную книгу с полутысячей совершенно чистых листов, то первую страницу оставил нетронутой. Именно для того, чтобы заполнить её сейчас, в последний день собственной человеческой жизни.

Вчера у меня отнялись ноги. Потрошитель прибыл по вызову сразу же. Осмотрел меня. Вынес не подлежащий обжалованию диагноз — Тихоне остаётся глазеть на Матушку-Зону не дольше, чем неделю. Не упомню случая, чтобы Потрошитель ошибался — он ведь эндоген[7], врач над врачами, чудо-лекарь милостью бога Асклепия, ходячий рентген — видит все хвори насквозь, особенно неисцелимые. Так что... Через десяток минут меня повезут туда, где появится Порт (наверное, где-то в развалинах Усть-Хамска), и я Переселюсь к Старику, к тем, кто уже рядом с ним. Нет, никакого страха не чувствую. Совершенно. Тем более что мне довелось пережить сверстников, всех, кто лично знал Старика. Что ж посуществовал Тихоня, пора и честь знать. Но, конечно же, волнуюсь. Ведь, согласитесь, не каждый день умираешь, не умирая, не так часто перестаёшь быть человеком, оставаясь самим собой...

Юридически заверенных завещаний по очевидным причинам в Зоне не оставляют. А вот последнюю перед Переселением волю — да, высказывают. И оставшиеся стараются её исполнить. Так вот, прошу только об одном. Старик в последний момент подсказал мне ту, кто лучше других сможет и, главное, пожелает продолжить летопись. Честно говоря, я хотел передать её, кому-то из пожилых. Однако Старик отчего-то настаивает, чтобы книга перешла Белоснежке. Что ж, ему виднее. Это новенькая, родом откуда-то с Урала. Найдите её (скорее всего, среди фиолетовых) и отдайте рукопись, пусть отсканирует и распечатает три точных копии. Одну поместите в библиотеку, другую — в хранилище при одном из репликаторов. Третью пусть держит у себя и продолжает вести записи. Будет так сказать, официальным историографом. Точно также поступите и с моими дата-картами, на которых содержатся видеозаписи по истории Зоны.

Вот собственно, всё!

Не прощаюсь, поскольку после Переселения всё равно буду рядом со всеми вами. Разве что посидеть за столом за кружкой пива не смогу...

Ладно, бывайте! Мне пора.

22.20, 1 сентября 2047 г."

-М? -спросил Эстет.

-Беру, разумеется. -ответила Белоснежка, бережно закрывая том. -А что там за возня?

-Где? За окном? Да ерунда, семья кабанов[8]грибы ищет в кустах.

-Не нападут на титана? -обеспокоилась Белоснежка. -А то он там с кучером томится, бедняжка.

Эстет хохотнул, оценив шутку.

-Тихоня здесь писал, что к книге прилагаются видеозаписи на дата-картах.

-Да, конечно, забирай. -Эстет протянул Белоснежке небольшой свёрток, перетянутый прозрачным скотчем. 

-Спасибо. Так я поеду назад?

-Сока точно не хочешь? Свежий, из нашей местной ягоды. Под Марьино, знаешь ли, целые вишнёвые джунгли разрослись.

-Нет, спасибо, -отказалась Белоснежка, -тороплюсь. Мне ещё жильё устроить надо, дом только вчера установили на Стене. Как раз, когда ты звонил.

-А, тогда — с новосельем! -улыбнулся Эстет. -А я какое-то время поживу здесь. Хочу из этой избушки сделать музей Тихони. Он, конечно, станет возражать... когда сможет... поэтому надо успеть за два-три дня.

-Успехов! -пожелала Белоснежка и вышла.

В кустах визгнули, оттуда выскочил полосатый поросёнок, торопливо почесал пятачком бок и снова скрылся в непроглядной зелени. Кучер дремал в кабинке. Титан сидел в той же позе у дрезины и разочарованно обнюхивал пустой пакет из-под моркови.

-Вернёмся — ещё получишь. -обнадёжила Белоснежка серокожего великана. -Едем.

Тот вздохнул, взгромоздился на дрезину, положил толстенные ручищи на рычаги, плавно нажал их. Кучер закрутил руль до предела, развернул дрезину на месте и повернул в сторону Стены. Заблудиться было невозможно: прямая, словно вычерченная по гигантской линейке, дорога вела к Черново. Обрезиненные колёса зашуршали по её идеально гладкой оранжево-коричневой поверхности. Слева вырисовался весёлый призрак[9], сонно пополз куда-то в сторону. Титан сопел сзади в такт нажимам на рычаг, ход дрезины был ровным. Белоснежка глубоко вдохнула свежий сентябрьский воздух. В сотне шагов впереди дорогу с писком перебежало семейство жирных тушканцев. Чертова капуста[10]у обочины почуяла лёгкие колебания, производимые дрезиной, надулась, плюнула в колесо ядом и, конечно, промахнулась.

Кучер нажал педаль тормоза. Титан прекратил качать рычаги, заёрзал на металлическом сиденье и обеспокоенно засопел.