dem

Отдав на конюшне ещё сорок серебра за подходящее седло, Хротгар в очередной раз отправился к кожевенных дел мастеру. Поскольку чем занять свой досуг до вечера, северянин толком не знал, то решил по дороге к мастеру заглянуть в постоялый двор, побаловать своё северное чревоугодие, да и пиво в тот раз понравилось. Отдав очередную горсть медяков за грибной суп, жаркое из баранины и кружку пива, на этот раз тёмного ячменного, возрождённый примостил своё седалище за столом и принялся не без удовольствия уплетать обед. Коня, не мудрствуя лукаво названного Мраком, дабы не таскаться с ним по городу, северянин предусмотрительно оставил в стойле у постоялого двора поглощать овёс, заботливо насыпанный в кормушку конюшим всего за медяк.

Уже доедая обед, Хротгар заметил, как к стойке подошли трое мрачных личностей, заказали обед и сели за стол за его спиной. Когда они проходили мимо его стола, Хротгар краем глаза заметил на их пальцах перстни ночной гильдии: два серебряных и один золотой, прямо как у команды Тита. "Интересно, они всегда тройками работают, или это просто совпадение?" — усмехнулся он про себя. — "Надо послушать, о чём говорить будут, может чего интересное узнаю?" — с этими мыслями Хротгар доел жаркое, отставил тарелку на край стола и, пригубив пива навострил уши.

— Я узнал у хозяина постоялого двора: тот мутный тип, что поручил Титу ту работку на кладбище, сегодня утром съехал, а ребята-то так и не вернулись, хотя работы там всего на пару часов, раз плюнуть — подумаешь, могилу раскопать и обшмонать.

— Да не нервничай ты так, Дрок, может, ребята раскопали настолько серьёзный куш, что решили плюнуть на заказчика и свалить в другой город, сейчас кувыркаются себе в борделе с девочками и зенки заливают, а мужик этот, заказчик, который хотел, чтобы ему чёрный топор доставили, поняв, что раз уже утро, а Тита и команды нет, из города и уехал, может, даже в погоню за ними направился, задаток-то он им заплатил, а те его кинули.

— Дрок, Кирт прав: если того чела из могилы похоронили с легендарным чёрным топором, то это значит, что он из северной знати, иначе зассал бы такой игрушкой светить на людях, заметь, даже люди, хоронившие его, не осмелились это оружие забрать! А значит и доспехи на мертвяке скорее всего под стать оружию и прочий обвес, а может и магические цацки какие завалялись. Ты представляешь, сколько это тысяч золотом? А этот мутный тип, который работу дал, им всего пять сотен золотом предложил, а задаток вообще серебром выдал. Да там один топор на тысячу или полторы золотых потянет, правда, его хер продашь, пока будешь покупателя искать — тебя уже Клан Чёрных Топоров найдёт и грохнет. Но этот покойник — знатный северянин, наверняка там ещё много чего было, кроме этого топора, так что верно Кирт говорит: навострили ребятки лыжи из города и сиськи девкам мнут.

— Ребят, я вас понимаю, такой расклад весьма вероятен, но даже если они смылись, кинув заказчика — их всё равно придётся искать: они заказчика кинули, не зачистив концы и не грохнув его, как ненужного свидетеля, тем самым повредив репутации ночной гильдии, к тому же они ещё и долю добычи в гильдейский общак не внесли, так что если к вечеру не явятся, придётся отправляться на поиски и так и эдак. — Когда главный замолчал, за их столиком повисла тишина, гильдейцы просто молча ели и пили.

Поняв, что разговор окончен, Хротгар допил пиво одним глотком и вышел на улицу. Надо валить из этого города, срочно! Скоро ночники начнут поиски и скорее всего обнаружат кровь и следы вокруг могилы, после чего вполне могут разрыть могилу и обнаружить отсутствие покойника. Даже если не догадаются, что он воскрес, начинку гроба всё равно будут искать. Хротгар был безумно рад, что от плеч до коленей скрыт плащом, иначе его бы раскрыли ещё на постоялом дворе, увидев чёрный топор. Он взглянул на свои сапоги клёпаные по всей площади чёрным металлом. Хорошо, что заклёпки не полированные и не блестят, внешне похоже на воронение. Чёрт, и драться теперь придётся, если прижмёт, одним из трофейных ножей, благо они без знаков отличия, а топор светить ни в коем случае нельзя. И плащ, пока не уедет из Нардии, лучше не снимать. С этими невесёлыми мыслями северянин добрался до кожевенника, а поскольку дело было к вечеру и делать было нечего, да и после услышанного светиться лишний раз на улице не хотелось, он предложил мастеру свою помощь в модернизации седла с целью ускорения работы.

И работа закипела: мастер показал, как стачивать края кожаных заготовок и делать отверстия по краям для пропускания сухожилий при осуществлении шва, и пока мастер придавал нужную форму клеенной деревянной основе, весьма бодро работая резцами по дереву разных форм и специальными напильниками, добровольный помощник методично стачивал края заготовок, а затем делал вдоль края шилом отверстия для сухожилий. Учитывая, что деревянную заготовку не нужно было делать с нуля, только немного поправить форму, а кожаные заготовки перерождённый вырезал сам, используя споротые с основы, как шаблоны, работа продвигалась стахановскими темпами.

Здесь стоит заметить, что северное седло отличалось от большинства прочих мягкими кожаными стременами и более удобной и узкой посадкой наездника, позволявшей больший простор для манёвра в конном бою, уменьшая вероятность задеть собственные ноги при рубящих взмахах меча или топора. Также передняя лука была специальной формы, позволяющей обвязать вокруг уздечку, чтобы в бою правя лошадь одними ногами освободить вторую руку для более удобного использования щита. Ведь крайне травмоопасно в одной руке удерживать и щит, и уздечку. Также, северяне делали перемётные сумки не пристяжными, а частью седла, причём внешняя сторона этих сумок делалась из твёрдой, вываренной в воске кожи, дополнительно укреплённой металлическими пластинами, делалось это для того, чтобы лучше защитить круп и бока лошади на случай боя.

Дело спорилось, пока мастер варил в воске кожу для сумок, и придавал ей нужную форму, северянин сбегал к кузнецу за подходящего размера стальными пластинами. За два часа до заката всё было готово и Хротгар привёл Мрака с постоялого двора, после чего седло торжественно водрузили на скакуна и застегнули. Затем, уже верхом, он вернулся на постоялый двор и запасся овсом, вяленым мясом, хлебом, крупами а также флягами с питьевой водой и пивом. Затем он вспомнил, что у него нет котелка и ещё раз прокатился к кузнецу, который уже с ним здоровался по имени при встрече, как, кстати, и местный кожемяка.

Наконец, всё было готово к отправлению, и Хротгар выехал в городские ворота навстречу закату.

Глава 3

Путь в тысячу миль начинается с одного первого шага.

Хротгар помнил, что ещё до того, как пасть в бою под Тирхеном, он и его четыре компаньона, решившие покинуть север и отправиться в освободительный рейд за Торальфом вместе с ним, обсуждали, куда стоит двинуться после Нардии. С юга граница Нардии проходила по горному хребту, существовало лишь два пути на юг через эти горы, если не считать самоубийственного варианта, подразумевающего скалолазание: Дойти до пещерного комплекса, взяв проводника у гномов в форпосте, поскольку без проводника в этом ветвящемся многоярусном лабиринте, из пещер, рукотворных туннелей, штолен и штреков, тянущемся на многие километры в толще скальной породы, можно было заблудиться почти наверняка, кроме того, гномы крайне не любили пускать посторонних на свою сторону без сопровождающих; Второй вариант был несколько дольше: перейти перевал на пяинадцать лиг восточнее, где горы чуть более пологие и низкие, потому, что горные ключи размыли породу и в этом месте образовалось живописное озеро, из которого берут начало две реки, одна из которых течёт на север, в Нардию, а вторая на юг, в Нуринг. Через озеро ходил паром. Минус этого пути состоял в петляющем и узком горном серпантине как по дороге к озеру, так и на спуске с противоположной стороны. Тем не менее, несмотря на большие временные затраты, поскольку верхом лезть на серпантин сродни самоубийству, и коня придётся вести под уздцы, для Хротгара это был единственный путь. Единственный не потому, что он не любил гномов, а потому, что гномы рыли свои туннели для себя и если человек ещё мог местами пригибаясь пройти по ним, то коня там протащить было нереально. Кроме того, поскольку друзья Хротгара тоже были верхом, они однозначно должны были выбрать тот же путь. Кроме того, Торстейн был ранен, посему они планировали остановиться в первом же городе Нуринга, где найдётся толковый знахарь, или маг целительского профиля. В Нуринге не было своей магической академии, но было несколько весьма уважаемых школ магии, так что хоть маги Нуринга были и не особо сильны, или многочисленны, но там их всяко в разы больше, чем в Нардии. В принципе, в Нуринге можно было найти наставника, который проведёт обряд инициации и сможет обучить основам. Хротгар хотел снова объединиться со своим отрядом и постараться убедить их учиться магии вместе с ним, он даже знал, что найдёт поддержку в лице добродушного толстяка Хельмара, поскольку тот был единственным магом в отряде, вечно пенявшим Хротгару на его пренебрежительное отношение к магическим знаниям. Магом он был посредственным, без особого таланта, но был упорен в учёбе и всё-таки сумел достаточно хорошо освоить несколько несложных огненных и электрических плетений. Так что путь Хротгара в любом случае лежал через Нуринг, был шанс, что из-за раны Торстейна они, возможно, всё ещё в одном из городов этой страны, южнее по восточному тракту.

Так что на развилке Хротгар не раздумывая повернул на восток к горному озеру. Прошли уже двое суток пути, погони за ним, вроде, не было, и он спокойно скакал по дороге, наслаждаясь лесными видами. На закате Хротгар отъехал с дороги в лес, нашёл удобную поляну рядом с ручьём, привязал и расседлал Мрака, так, чтобы он мог пить из ручья, повесил перед ним кормушку и, насыпав в неё овса, принялся собирать хворост для костра. Оставался ещё день пути, к завтрашнему закату Хротгар собирался уже сойти с горного серпантина на территории Нуринга.

Принеся на поляну и сложив шалашиком хворост, напихав в середину сухих листьев, он уже достал кресало, чтобы запалить костёр, когда с дороги раздался какой-то шум, вскоре продолжившийся испуганным конским ржанием и женскими криками. Достав щит и кинжал подлиннее, он достаточно быстро, но стараясь не шуметь, двинулся в сторону тракта. Спрятавшись за густым кустарником, он взглянул на место действия: двое крепких мужчин в серых плащах пытались схватить женщину, которая пятилась от них в сторону кустов, где прятался Хротгар. На каждую попытку протянуть к ней руку, она делала выпад кинжалом, рука отдёргивалась, затем действие повторялось. Хоть женщина и была вооружена, но мужчин было двое и они её теснили. Хротгар заметил у мужчин ножны с кинжалами на поясах. Стало ясно, что она им нужна живой. Он оглянулся по сторонам и увидел в нескольких метрах левее молодого мужчину, лежащего на земле и пытающегося ползти в сторону дерущихся, оставляя за собой капли крови. Лошади женщины и её спутника испуганно ржали, отбежав метров на тридцать дальше по дороге, лошадей нападавших видно не было. "Засада! Эти двое явно ждали, даже лошадей заранее спрятали." — смекнул Хротгар, а в следующую секунду, когда женщина отступив ещё на шаг ближе к его укрытию, сделала свой выпад кинжалом, один из нападавших блокировал выпад дублёным кожаным наручем и перехватил руку женщины, которая не преминула тут же свободной рукой засветить ему в глаз, тот настолько опешил, что ослабил хватку и женщина вырвалась. Пока всё это происходило, Хротгар в лучах закатного солнца успел разглядеть на руке нападавшего блеск перстня ночной гильдии.

Рывок Хротгара сквозь кусты совпал с ударом женщины в глаз нападавшему, воспользовавшись моментом, он с разбегу саданул со всей силы ребром щита во второго гильдейца, тот попытался прикрыться рукой, второй хватая ручку кинжала, но защититься у него не получилось: раздался хруст ломаемой руки, а мгновением позже и рёбер, скрючившись и издавая тихие стоны, противник валялся на земле в паре метров от места столкновения.

Не теряя времени, Хротгар пригвоздил руку второго супостата, которой тот держался за подбитый глаз, кинжалом к голове. Противник пару раз конвульсивно дёрнувшись опал на колени, а когда Хротгар извлёк окровавленный кинжал из уже пустой глазницы, рука, раньше прижатая к глазу, повисла безжизненной культёй, а секунду спустя, труп упал лицом в дорожную пыль.

— Вы в порядке? — спросил Хротгар у девушки, с ужасом взиравшей на труп, секунду назад пустой окровавленной глазницей "смотревший" на неё. Девушка молча кивнула, но секунду спустя закрыла рот рукой и отвернулась, а в следующее мгновение согнулась в рвотном спазме. Хротгар не стал отвлекать даму от столь важного занятия и подошёл к всё ещё живому скрюченному в дорожной пыли, поломанному и стонущему первому противнику. Последовал смачный пинок под зад, ооочень жалобный сдавленный стон, а затем кашель. Хротгар быстро обхлопал тело врага и не найдя ничего, кроме кинжала, разрезал ремень и снял ножны вместе с содержимым. Потормошив тело ногой, убирая трофей в рюкзак, он нагнулся и поднял эту жалкую тушу за шкирку, как нашкодившего котёнка, затем заглянул в его глаза, в которых плескался ужас.

— Где остальные? Зачем напали на женщину? Сколько вас здесь ещё? — холодным и тихим вкрадчивым голосом задавал он вопросы, свободной рукой поигрывая кинжалом в опасной близости от лица ночника. Хротгар уже знал, что где-то рядом должен быть ещё минимум один член шайки, поскольку на этих двоих перстни были серебряный и бронзовый, значит должен быть ещё главнюк с золотым. Подождав десять секунд и не услышав в ответ ни звука, Хротгар лбом врезал противнику по лицу, забыв, что он в шлеме. Результат был весьма ярок и красочен: кроме сломанного носа у бедняги были разбиты обе губы, а по подбородку в ручейке крови стекали белые осколки зубов. Из глаз ночника сплошным потоком текли слёзы, рот издавал жалобный скулёж. Хротгар начинал входить во вкус, ему всё больше нравилось оправданное насилие, никаких рвотных позывов и близко не было, напротив, он чувствовал странную эйфорию от победы и чувства превосходства. Скорее всего, дело было в дьявольском количестве гормонов, выброшенных в мозг юным четырнадцатилетним телом. — Я задал тебе вопросы, отвечай, гнида, или я тебе прямо здесь на живую яйца отрежу! — Пригрозил он, опуская кинжал ниже.

— Хорошо, кх-гхкхм, я всё, кхе, расскажу, только, гкххххрм, не мучайте меня больше. Кхгх. Убейте быстро. — Произнёс, прерываемый кашлем, ещё сильнее поникший гильдеец, в глазах которого уже не было страха, лишь обречённость и смирение с судьбой. Обильно прокашлявшись и сплюнув несколько густых кровавых комков, он, уже не прерываясь, продолжил: Карт и Себер расположились южнее по дороге, в паре лиг отсюда, на случай, если кто из Нуринга поедет, чтобы не помешали. А на севере, в ближайшей деревне по тракту, у ночной гильдии штаб, если кто будет проезжать — почтовую птицу пришлют. — В этот момент Хротгар обрадовался, что решил срезать дорогу в объезд деревни, благо лес был не густой и грунт ровный, коню ничего не мешало. — Так что нас всего четверо. А напали затем, что Лорд Лионелл из совета лордов Нардии решил, что в его владениях не место ночной гильдии, собрал кроме своей дружины крестьянское ополчение и провёл несколько карательных рейдов. Руководству гильдии это, очевидно, не понравилось, и оно поручило группе моего командира, Карта похитить дочь Лионелла, чтобы получить рычаг воздействия. Вот, собственно и всё. — Хротгар заметил, что по мере разговора ночнику становилось всё сложнее дышать, видимо сломанным ребром пробило лёгкое. Он всё равно уже не жилец. Подумав так, он вонзил кинжал прямо в висок, на всю длину, чтобы смерть была мгновенной. Ночник даже не дёрнулся, просто жизнь покинула его. Бросив труп в пыль, Хротгар повернулся в сторону спутника леди Лионелл и заметил, что та уже сходила за лошадьми, а сейчас пытается перевязать раненую ногу мужчины, хотя какого там мужчины, подростка. Судя по небогатой одежде, это был слуга, и в отличие от Хротгара действительно выглядел лет на четырнадцать-пятнадцать. Подойдя по-ближе, Хротгар понял, почему парень полз, не пытаясь встать: у него на правой ноге были перерезаны сухожилия чуть выше пятки. С такой травмой не встанешь.