— Итак, ты рассказал о себе, о мотивах, начнём собеседование? — Сеньора расслаблено развалилась в кресле. — Что ты знаешь о корпусе?
Я коротко перечислил всё, услышанное от Хуана Карлоса, а также из других источников, то есть, согласно слухам. Сеньора слушала молча, изредка кивала.
— И что лесбиянки мы все, значит, тоже?
— Вы спросили — я ответил, — глубокомысленно изрёк я.
— Хорошо, продолжай.
— Да это, вроде бы, всё, — я пожал плечами.
— И что скажешь?
Я задумался.
— Скажу, что вы распускаете вокруг себя слишком много пикантных слухов, чтобы пресса не акцентировала внимание на ваших реальных делах. Готов поспорить, иногда вы подстраиваете некие 'просчёты', 'ошибки', чтобы ещё больше или запугать окружающих, или наоборот, предстать в образе неких... Как бы лучше выразиться...
— Поняла, — кивнула сеньора. — Да, ты прав, мы сами сеем легенды вокруг себя. А ты хочешь знать правду о корпусе? Настоящую? Истинное положение дел внутри?
Я показно усмехнулся.
— Если это собеседование, вы просто обязаны рассказать мне об этом. Если не всё, то многое.
Она опешила от такого умозаключения.
— Ты наглый парнишка! Но в логике тебе не откажешь. И всё же вернусь к вопросу, хочешь ли ты знать всё?
— А, если вдруг не возьмёте, можно грохнуть меня за углом, как слишком сведущего? — я вновь показно усмехнулся.
— Отчего же? Если ты идиот, начнёшь трепаться направо и налево, тебя грохнут. Но ты же не идиот?
'То есть, Хуанито, как минимум этот вывод о тебе уже сделали. Поздравляю, дружище'!
'Было бы с чем'!
Я задумался. А впрочем, чего тут думать? Я для чего сюда шёл? Вот и вперед!
— Да, хочу! — бодро ответил я, сложил руки перед грудью и вальяжно откинулся назад. — Я хочу стать королевским телохранителем и знать всё о месте возможной будущей службы.
Сеньора Тьерри рассмеялась, я её вновь позабавил.
— Хорошо, слушай.
— Итак, ты знаешь, в основе методики нашей подготовки лежит работа с женщинами. Мы набираем девочек и готовим из них первоклассных бойцов. Как думаешь, почему именно девочек?
Я пожал плечами и ответил словами Хуана Карлоса:
— Их дрессировать легче. Покладистее они. Мальчики больше брыкаются, умирать за кого-то просто так не хотят.
— Ничего подобного. — Она отрицательно покачала головой. — В качестве намёка на правильный ответ спрошу, думал ли ты когда-нибудь, почему все узкие специалисты в профессиях — мужчины? Я имею в виду специалистов высокого уровня: повара, профессора, учёные, врачи? Даже политики! Везде одни мужчины, хотя у нас на планете такое равноправие полов, что даже дурам femenino не к чему придраться. Возможности одинаковы, но мужчин там всё равно больше, как ни крути.
Я отрицательно покачал головой.
— Я не думал об этом, сеньора. Но... Есть такая популярная версия — мужчины умнее.
Она рассмеялась.
— Эти тесты начали проводить лет четыреста назад и проводят до сих пор. На предмет того, кто умнее. И всякий раз результаты, под тем или иным предлогом, пытаются поставить под сомнение.
Женщины не глупее мужчин, Хуан. У них активны иные области мозга, но в целом наш уровень одинаков, это факт. Второй пример, почему в общей и младшей школе, дошкольных учреждениях, среди медсестёр, продавцов розничной торговли преобладают женщины?
Я вновь покачал головой.
— Внимание, всё упирается в такое простое понятие, Хуан Шимановский, как внимание! — пояснила она. Помолчала. — Мужчины не умнее, просто у них всего один канал внимания. Случается и два, и больше, но это уникумы, исключения из правил. Обычные мужчины могут сконцентрироваться лишь на одной позиции, при этом достичь в её выполнении больших успехов. Гораздо больших, чем женщины! Но заставь их одновременно следить за детьми, жарить яичницу, и, не дайте Древние, в этот момент начнутся новости футбола! — она усмехнулась, и я понял, что она проверяла сей факт на собственном опыте. — Они могут управлять боевым эсминцем, взламывать и крушить оборону врага, работать там, где нужна предельная концентрация и умение быстро принимать сложные решения. Однако яичница у них сгорит, дети залезут, куда не следует и съедят то, что есть нельзя, а фамилия нападающего, забившего итоговый мяч на сто третьей минуте, пролетит мимо, потому что вспомнятся дети и яичница.
— Но... — я понял вдруг, мне нечего возразить. Сеньора же продолжала:
— Женщина же в лёгкую пожарит яичницу, заберёт у ребенка опасный предмет изо рта и при этом будет в совершенстве знать, от кого ребенок у Марии: от Хосе или сеньора Мануэля. Зато на мостике эсминца она в самый не подходящий момент вдруг вспомнит, что забыла положить в косметичку 'вон ту лимонно-бордовую помаду'. Понимаешь меня?
Я кивнул.
— Наша работа — это работа для женщины, ты не представляешь, сколько необходимо иметь каналов внимания, чтобы держать под контролем сектор обзора, в котором находятся десятки, а иногда и сотни людей. Держать, а если появляется угроза, быстро принять решение, что с ней делать, не упуская из вида остальные части сектора, где также могут находиться потенциальные убийцы охраняемого объекта.
— Но мужчины отчего-то прекрасно справляются с этой задачей, — не мог не заметить я. — Охраняют, держат сектора, принимают решения. Большинство телохранителей — именно мужчины.
— Да, — она согласилась. — Но мы — лучшие. Тебе скажет об этом кто угодно, любой специалист на планете. Мы слабее мужчин, но мы лучшие, потому, что женщины.
* * *
— Саму идею корпуса, как ни странно, придумал мужчина. Император Антонио Второй. Он долго занимался такими проблемами, как разница между мужскими и женскими способностями, финансировал исследования. Он не был любителем, разбирался в проблеме досконально и под конец своего правления решился, назвав детище 'Императорский корпус телохранителей'.
Сеньора вздохнула.
— Это его идея — набирать девочек из имперских приютов. Тех, кому ничего не светит в жизни, для кого стать телохранителем его величества, находиться под постоянным прицелом с возможностью умереть в любой момент, подарок небес. Император давал девочкам шанс возвыситься, в какой-то мере войти в элиту, стать почти вровень с аристократией, и за это требовал немного — безоговорочное подчинение и готовность умереть. И они были готовы умереть за своего повелителя! — она повысила голос. — И те, кого набираем мы сейчас, ничем не отличаются от прежних девчонок. Они также готовы умереть по первому слову, с удовольствием идут сюда, чуть ли не бросаясь в ноги вербовщикам. У нас конкурс шестьдесят-восемьдесят человек на место, при всей нашей дурной славе и репутации, и это не предел. А знаешь, почему?
Я отрицательно покачал головой.
— Потому, что помойка жизни — она в любые времена помойка. И иногда сама жизнь не такая великая цена за то, чтобы её избежать.
Сеньора Тьерри сделала паузу, предоставляя мне 'догнать' эту мысль. Ведь в какой-то мере я сюда пришел за тем же самым — не очутиться на оной помойке. Да, у меня есть выбор, моя ситуация не настолько аховая...
...Но цель та же.
— Обучали их специально отобранные и прошедшие тренировки по составленным императором и его специалистами методикам инструкторы, женщины-спецназовцы из армии, — продолжила она после паузы. — Тогда и речи не шло об уровне, подобном нашему, всё только начиналось, и, к сожалению для Империи, всё закончилось. Ты помнишь историю?
Я пожал плечами.
— После его смерти разразилась большая гражданская война за трон. Корпус потерялся в ней? Я слышал, его гораздо позже возродила аж королева Аделина.
Сеньора кивнула.
— Почти, но не совсем так.
Император чувствовал, что умирает. У него оставалось четверо сыновей от первой жены, каждый из которых ненавидел братьев до глубины души и мечтал сам возглавить страну после отца, и младшенькая, любимица, от второго брака. Её звали?
— Алисия Мануэла. Алисия Первая, — ответил я, глядя, как выжидательно сощурились глаза сеньоры.
— Правильно. Первая некоронованная королева Венеры.
За каждым из её братьев стояла немалая сила, каждого поддерживали определенные круги общества, обладавшие властью и деньгами. Та война стала именно гражданской, поскольку в бою столкнулись не столько братья, сколько социальные слои государства.
Сыновья не любили императора, так уж получилось, и единственной его отдушиной на закате жизни стала дочь. Его отрада. Но понимая, что после его смерти начнется бардак, в котором она станет первой жертвой, он попытался защитить девочку и назначил пожизненным генерал-губернатором всех венерианских колоний. И протолкнул это решение через Сенат, хотя ей только-только исполнилось семнадцать. Он думал, что хоть так сумеет уберечь ее от гнева братьев.
— Но ведь он спас её! — Я знал эту историю на уровне общего курса. По-видимому, сеньоре полковнику известны некие романтические подробности. — Она осталась жива и дала начало нашей династии.
Моя собеседница скептически усмехнулась.
— Но при этом до конца жизни так и не ступила на землю Родины. На Землю вообще. Притом, что тогда колонии были не тем же самым, что сейчас, всего лишь промышленные районы вокруг космодромов, с минимумом удобств и почти полным отсутствием нормальной инфраструктуры.
Я задумался, вспоминая, каковой могла быть планета почти полтора века назад. М-да, действительно, жестоко. Однако всё же лучше смерти.
— Братья не тронули её не потому, что не хотели, просто находились дела поважнее, а противники поопаснее, чем сестра на далёкой планете. Та же сидела, как мышка, занималась своей планетой, развивала её, привлекала деньги и инвестиции, заманивала рабочих и переселенцев. Кстати, она первая поняла, что на проституции можно очень хорошо заработать, и более того, положить заработанные деньги в собственный карман, минуя имперскую казну, то есть казну братьев, которые сменяли друг друга на престоле один за другим. Так что это ей мы обязаны потоком туристов со всей Земли, который кормит нас в любые, даже очень трудные годы.
Но я отвлеклась. В итоге, все братья погибли, истребив друг друга. Трое из них успели посидеть на троне, а императором, стал её кузен, Хуан Карлос Шестой, которому она прилюдно поклялась в верности, принеся присягу, после чего быстренько сбежала назад, в свою норку, не ввязываясь в придворные дрязги, пытаясь не навлечь на себя его гнев. И у неё получилось, тот поверил в её лояльность.
— А корпус? — вернулся я к истоку беседы. — Когда и куда он исчез?
— Корпуса как такового ещё не было, одно название. К моменту бегства Алисии Мануэллы выросло всего одно поколение бойцов — самые первые из сирот. Два десятка человек охраны, девочек, которым нет и двадцати, и несколько тренеров-инструкторов — вот и всё, чем тогда располагали.
Император отправил корпус вместе с дочерью, охранять её, но взошедший на престол старший брат потребовал вернуть всех назад. Её высочество согласилась, не могла не согласиться, не имела выбора, хотя и торговалась изрядно. При ней, как завещание, наследство от отца, остался один взвод, десять девчонок; второй же отправился в метрополию, охранять нового императора. Вместе с инструкторами, кадетами и вспомогательным персоналом.
Затем произошло покушение, ты должен был слышать про эту историю. Императора убили. Хранители, как и положено, приняли удар на себя первые. Работа у нас такая! — Сеньора Тьерри вздохнула. — Но это не спасло императора, он скончался от ран.
Две наших девчонки в результате теракта погибли, трое оказались в госпитале, их затем списали, но если бы не они, вместе с императором погибло бы очень много народа.
Эту историю я помнил. Покушение организовали, как ни странно, не братья, а религиозные фанатики. И с присущим им фанатизмом хотели отправить на очередной круг жизни вместе с главой государства и всех его приближённых.
— Новый император, второй брат, посчитал, что ему ни к чему 'какие-то девки', и расформировал корпус телохранителей, как таковой.
— Испугался?
— Да. Хранители проявили себя с лучшей стороны, сработали грамотно, а то, что нулевой объект погиб — не их вина. Иногда и мы бессильны. Он испугался корпуса, понял, что тот не игрушка, за ним сила, которая симпатизирует не ему, а его сестре.
— Понятно! — Я про себя усмехнулся. — Тогда как сеньора Алисия Мануэла забрала его на Венеру?
Сеньора отрицательно покачала головой.
— Она не могла этого сделать. Решение императора — закон, а нарушение его в тех условиях было чревато. Но инструкторы, кто смог и захотел, самостоятельно добрались до Венеры, и она не имела морального права выгнать их, даже под угрозой расправы. Её спасло лишь то, что у нового императора оказалось слишком много дел на Земле, и организацию из полутора десятков бойцов, да ещё девчонок, он не воспринял достаточно грозной силой.
Алисия Мануэла тоже не шла на обострение. Она не скрывала этих людей, не создавала тайных структур, орденов, заговоров, секретных баз и лагерей для тренировок. Наоборот, всячески держала хранителей на виду, демонстрируя, что ничем, кроме её охраны, они не занимаются, а тренеров и инструкторов пыталась легализовать на законных основаниях под контролем имперских силовых служб, используя все возможные для этого приёмы и уловки.
На тот момент, подчеркну, корпуса уже не существовало, оставленный возле принцессы взвод не имел никакого статуса, как и команда инструкторов. Пользуясь этим, она зарегистрировала новую организацию, 'Венерианскую школу телохранителей', как самую обычную профильную частную школу. Целый ряд инспекций, посланных братом, разобрал школу по кирпичикам, но придраться было не к чему. Это спасло будущий корпус, позволило выжить, затаиться, причем, вполне легально.
Я снова усмехнулся. Нет, всё-таки Венера — странная планета. Необычная. Ещё не став государством, правящие ею 'венерианские стервы' уже одерживали победы над врагами-мужчинами. И все потомки сеньоры Алисии Мануэлы, все наши королевы, унаследовали это качество — побеждать без войн. В этом сила Веласкесов.
— Первоначально существовало два отделения, для девочек и общее. Девочек брали мало, охраняли они лишь принцессу, а затем её дочерей. Общее же готовило самых обычных телохранителей, с обычными инструкторами, по обычным программам. И так до самого восстания.
После же провозглашения Аделиной, её дочерью, независимости, школу переформировали в корпус, да ещё и королевских телохранителей, общее же отделение в нём закрывалось. У нас появилась собственная династия, больше не было нужды прятаться и маскироваться. Но на тот момент основополагающие традиции уже были заложены 'школой', всё, что имеем сейчас — результат её выживания и становления. Разница лишь в том, что их было не более трёх десятков, нас же — более трёх сотен.
— Как видишь, своим рождением мы обязаны мужчине, и то, что он вложил в нас, позволило пережить многие беды и неприятности, остаться на плаву, не сгинуть в веках, — улыбнулась она. — Какие есть вопросы?
