Патруль сепаратистов — шесть дроидов, на ногах которых было что—то вроде снегоступов, и десять живых солдат, вероятно, муунов, оснащенных снаряжением для действий при низких температурах — отрезал группу коммандос от аэроспидера. Бластерные разряды оставляли выжженные отметины на корпусе машины. Фиксер, спрятавшись за аэроспидером, отвечал очередями из DC—17, прижимая сепаратистов к земле.
«Если спидер поврежден, мы не сможем убраться отсюда»
Вэу проверил показания сенсоров шлема. Мирд был рядом, прижимаясь к нему. Вэу видел только этот патруль, больше на сенсорах ничего не было. Но это не означало, что к сепаратистам не подойдет подкрепление.
Большой мешок с награбленным лежал на снегу, там, где клоны бросили его. Сейчас этот мешок мог послужить подходящим укрытием — Вэу спрятался за этим укрытием стоимостью в несколько миллионов, и прицелился в противника. В микрофонах его шлема слышалось шипение бластерных выстрелов и тяжелое дыхание — его или клонов? — но никаких разговоров слышно не было. Бойцы «Дельты» вообще редко говорили в бою. Они родились вместе, росли вместе, и так хорошо знали мысли друг друга, насколько это возможно для нормальных людей. И сейчас они вели бой именно так, как он учил их, пока Фиксер защищал их транспортное средство — и все без единого слова.
Вэу не знал, что подумают мууны, увидев мандалорианина, сражающегося на стороне Республики, но вообще—то всем известно, что мандалориане будут сражаться за кого угодно, лишь бы им хорошо заплатили.
Скорч зарядил подствольный гранатомет на своей DC—17.
— Плохо дело, — сказал он. — Еще дроиды.
Вэу тоже заметил то, что увидел Скорч. На его нашлемном дисплее появились изображения силуэтов двигавшихся в ровном строю по четыре в ряд, и почти не видимых в инфракрасном спектре, но хорошо заметных по электромагнитному излучению. Целый взвод лязгающих, нелепого вида штуковин с длинными рылами. Скорч выстрелил из гранатомета в первый их ряд. Вихрь снега и металлических обломков взлетел в воздух, хлестнув по задним рядам. Два дроида упали, обезглавленные искореженными кусками металла.
Но остальные продолжали идти вперед. Вэу проверил топографические данные на своем НШД. Дроиды шли по ледяной долине почти с противоположной стороны от местонахождения первого патруля, отрезая Фиксера от остальной группы. Это означало, что пробиваться к аэроспидеру придется буквально сквозь строй противника.
Сев и Босс поползли к спидеру, иногда останавливаясь, чтобы выстрелить из гранатометов, заставляя дроидов останавливаться, а муунов снова прижиматься к земле, после чего проползали еще несколько метров. Бластерные разряды шипели вокруг коммандос, испаряя снег и сжигая краску на их броне. Один выстрел с отчетливым шипением попал в шлем Вэу, но не пробил броню. Мандалорианин ощутил попадание, лишь как легкий удар по голове.
Сейчас Вэу чувствовал себя очень… глупо. Он не испытывал страха за свою жизнь, но просто чувствовал себя глупо, потому что все пошло не так. Это было хуже, чем физическое чувство страха. Он зарвался. Он втянул в это «Дельту», и обязан вытащить их отсюда.
— Вы очень заметны в этой броне, сержант, — сказал Скорч. — Это даже хуже, чем броня «Омеги». Что если вам отползти назад, а я буду удерживать их?
Если кто—то здесь и мог что—то удерживать, то это Вэу. Он снял с пояса ЭМП—гранату.
— Я беру на себя дроидов, ты займешься слизняками. Потом мы все бежим к спидеру, понял?
Слизняки. Органические противники. Он говорит как парни из «Омеги».
Скорч снял с DC—17 гранатомет и открыл огонь очередями, заставив муунских солдат рассеяться. Двое из них спрятались за ледяной глыбой. Скорч продолжал огонь, раскалывая лед, острые кристаллические осколки разлетались, как стрелы. Раздался пронзительный вскрик, перешедший в задыхающийся вопль. Его эхо разнеслось по стенам каньона.
Скорч удовлетворенно хмыкнул.
— Похоже, теперь осталось девять слизняков.
— Восемь, если кто—нибудь оказывает ему помощь.
— Мууны не настолько любезны.
— Фиксер, ты в порядке? — Вэу ждал ответа. Неожиданно вокруг наступила тишина, прерываемая только воплями раненого мууна. Дроиды, вероятно, перегруппировывались, скрывшись за десятиметровой глыбой темно—серого льда.
— Фиксер?
— В порядке, сержант.
— Хорошо, тогда продолжаем.
Вэу выстрелил из гранатомета. ЭМП—граната была снаряжена достаточным количеством взрывчатки, чтобы убить всех в маленьком помещении, но по—настоящему ее эффективность проявлялась на открытых пространствах. Электромагнитный импульс сжег схемы дроидов. Эхо небольшого взрыва, разлетающиеся осколки льда, а после — тишина, лишь где—то далеко слышался грохот орудий «Галактических Десантников», наступающих на Джигат.
Вэу перенастроил изображение на своем нашлемном дисплее на электромагнитное излучение, чтобы дроиды были лучше заметны. Затащив узел с ценностями в укрытие, он снова привязал его себе на грудь. Груза было явно слишком много, и с ним Вэу не мог двигаться так быстро, как это необходимо в бою. Он встал на четвереньки, как беременная женщина, пытаясь встать.
— Со стороны дроидов никакого движения.
— Отлично, сержант, значит, вы их вырубили.
— Хорошо, тогда осталось закончить с муунами. — Вэу снова переключил НШД на инфракрасный спектр. Муунские солдаты сразу стали отлично видны. — Я их слегка поджарю, а ты доделаешь остальное.
Вэу взял огнемет, поднялся на одно колено и открыл клапан. Мирд поднял голову, уставившись на оружие.
— Где вы взяли это, сержант? — спросил Скорч.
— Одолжил у огнеметчика.
— А он знал об этом?
— Он не стал бы возражать.
— Этой штукой можно плавить дроидов.
— Я решил поберечь огнесмесь для более подходящей ситуации.
Движения на стороне противника по—прежнему не наблюдалось. Вэу предположил, что патруль все еще в каньоне, и, может быть, ищет способ зайти им в тыл. Вопли раненого мууна прекратились — вероятно, он потерял сознание, или умер.
— Такой, как эта. Огнесмеси должно остаться хотя бы на одну минуту, поэтому, как только я начну — беги. Ты тоже, Мирд. — Он махнул рукой в направлении аэроспидера и указал на огнемет. — Беги, Мирд. Следуй за Боссом.
«Надо только отвлечь их. Я не могу бежать так быстро, как обычно. Слишком много груза…». Но стена огня была способна устрашить почти любую форму жизни. Вэу тяжело поднялся на ноги и включил огнемет.
Ревущая струя пламени вырвалась из ствола, устремившись к маленькому перевалу, за которым прятались мууны. Из—за огня нельзя было разглядеть, что происходит впереди, Вэу только слышал вопли и видел вспышки на НШД, когда коммандос бежали к аэроспидеру. Вэу отступил назад, отсчитывая секунды до того, как огнесмесь закончится, и готовясь сменить огнемет на бластер.
Мууны из патруля не ожидали столкнуться с огнеметчиком. Достигнутая внезапность — половина победы.
Вэу повернулся и побежал, тяжело дыша. Достаточно быстро для своего возраста, учитывая к тому же, что бежал он по льду и нес такой тяжелый груз. Он уже видел Мирда, прислушивавшегося к чему—то, и аэроспидер был все ближе…
И вдруг лед разверзся под ним.
Только через секунду он понял, что не провалился в мягкий снег, а падает по наклонному туннелю. Фиксер что—то кричал, но Вэу не расслышал, что именно. Два тяжелых мешка с награбленным тянули его вниз.
— «Дельта», уходите! — крикнул Вэу, хотя связь работала исправно, и кричать не было необходимости. — Это приказ!
— Сержант, мы вас не бросим.
— Заткнись. Проваливайте. Если вздумаете полезть сюда — я буду стрелять.
— Сержант! Мы можем…
— Я воспитал вас, чтобы вы выжили. Не унижайте меня вашей глупостью.
«Не могу поверить, что я это сказал»
И снова клоны не стали с ним спорить. Вэу сейчас был в полутьме туннеля, на его НШД еще передавалось изображение с дисплеев коммандос.
— …команду… — сказал голос в его шлеме, но остальную часть фразы он не услышал — помехи заглушили все.
«Последнее, что я сказал им на прощанье — «заткнись». Уходим красиво, да, Вэу?»
В смертельной опасности было что—то веселое. Он был уверен, что погибнет здесь, но абсолютно не был испуган, и даже не боялся, что сюда придут новые патрули. Его больше интересовало то, куда же он упал. Возникло какое—то смутное воспоминание… Он проскользнул вниз еще на несколько метров, пытаясь остановить падение, больше инстинктивно, чем намеренно. Страха не было, было некое бесстрастное любопытство: значит, вот она какая, смерть… А потом он вспомнил.
Ледяной панцирь Майгито был изрешечен множеством туннелей — туннелей, проделанных гигантскими хищными червями. Падение закончилось ударом о какой—то выступ.
— Осик, — выругался Вэу. Что ж, если он еще не умер, то очень скоро…
— Мирд? Мирд! Где ты, верд'ика?
В ответ не было слышно ничего кроме треска и стона двигавшегося льда. Но крепко привязанные мешки с награбленным богатством по—прежнему были с ним, его цель и его судьба.
Вэу не собирался умирать прямо сейчас. Теперь он был слишком богат, чтобы просто так уйти из жизни.
Глава 2
При изучении каминоанских клонов обнаружены большие различия в биологическом возрасте и генетических мутациях, чем у обычных близнецов. В группе из 100 клонированных человек с хронологическим возрастом 24 года и предположительно ожидаемым биологическим возрастом, эквивалентным 48 годам у неклонированного человека, биомаркеры обнаружили диапазон биологического возраста от 34 до 65 лет, со средним возрастом 53 года. Необходимо дальнейшее исследование, но уже сейчас можно сделать вывод, что подвергание внешним факторам воздействия на поле боя и высокий уровень постоянного стресса усиливают генетическую мутацию у этих людей, и так взрослеющих в два раза быстрее нормы. Когда клоны, созданные каминоанцами, достигают биологического возраста, эквивалентного 40 годам, их мутации становятся очевидны, и, как и у естественных близнецов, они значительно отличаются.
Доктор Бера Войарджи, Имперский Институт Военной Медицины. «Старение и перерождение тканей у каминоанских клонов», Имперское Медицинское Обозрение 1675
Республиканский административный квартал, Сенатский Округ, Корускант, 470—й день после битвы на Геонозисе.
— Разве полицейские не могут убрать их? — спросил охранник, стоявший у дверей Республиканского Казначейства. Он смотрел мимо Бесани Веннен — на что способны немногие мужчины — с выражением, говорившим, что, по его мнению, протестующие своим присутствием портят вид на двор казначейства. — Я имею в виду, они же сочувствуют сепам, не так ли? А полицейские просто стоят и ничего не делают.
Бесани тоже заметила протестующих. На самом деле, она проявила к ним глубокий, но осторожный интерес, потому что война с сепаратистами стала для нее с некоторых пор личным делом. Присутствовавшие здесь экспатриированные крантианцы протестовали из—за ущерба, причиненного военными действиями их нейтральной планете.
Для акции протеста они выбрали место напротив того, что они считали одним из центров военных усилий Республики — административного здания Департамента Обороны. Похоже, они думали, что здесь их акция окажет какое—то воздействие. Толпа протестующих окружила несколько правительственных зданий. Иногда из окон офисов выглядывали служащие, смотрели на толпу, а потом снова возвращались к работе, потому что это была не их война. Пока еще не их война. У Республики была армия, чтобы защитить их.
— Вообще—то они нейтралы, — сказала Бесани, — Как они могут здесь протестовать в пользу сепаратистов?
Охранник посмотрел на нее, явно удивленный. Всю стену позади него занимали голографические экраны, позволяя просматривать каждый этаж и коридор в здании.
— Что вы имеете в виду?
— Они здесь потому, что им позволено быть здесь. Где бы они были, если бы хотели поддержать сепаратистов?
Вопрос, казалось, поставил охранника в тупик. Он пожал плечами.
— Хотите, чтобы я проследил, чтобы вы безопасно прошли мимо них, мэм?
— Не думаю, что они представляют какую—то опасность. Но все равно спасибо. — Бесани задумывалась, как она проведет этот вечер, но она уже знала, что будет занимать ее мысли: тревога о «Нулевом» ЭРКе по имени Ордо. Она боялась связываться с ним, потому что не знала, на каком задании он сейчас находится, и не станет ли сеанс связи угрозой для его безопасности. — Пожалуй, я рискну.
Она вышла из здания в теплый вечерний воздух Корусканта, и обошла толпу протестующих. Двое полицейских из Сил Безопасности Корусканта в темно—синей форме наблюдали за акцией протеста у входа. Один узнал ее и поприветствовал кивком. Бесани не могла узнать его, потому что белый шлем закрывал большую часть его лица, но ей раньше приходилось сотрудничать с полицией Корусканта при расследованиях, и кто—то из полицейских вполне мог знать ее. Она кивнула в ответ, сильнее сжав в руке сумку.
Жизнь на Корусканте продолжалась, несмотря на войну. Акция протеста крантианцев была лишь маленьким камнем в реке нормальной жизни. Поток офисных работников и покупателей обходил демонстрантов и шел дальше, словно ничего не замечая. Бесани подумала, что для этих мирных жителей она тоже является чем—то вроде обломка войны в реке обычной жизни. Восемьдесят три дня назад — она была ревизором Казначейства, и точность была ее профессией — в нее попал выстрел генерала—джедая, и она оказалась в маленьком спаянном коллективе республиканских сил специального назначения. Это было окно в мир войны без правил, безымянного героизма и необычайной и абсолютно неожиданной привязанности.
И это было ее тайной. Даже в Республиканском Казначействе не знали об этом.
Она занималась такими делами, которые едва ли одобрило бы ее начальство. Например, передавала важные данные — пароли, коды службы безопасности Казначейства — сержанту из республиканских коммандос. Или подделывала отчеты, чтобы скрыть от начальства, что она позволила республиканским силам спецназа вмешаться в ее расследование.
Сейчас было уже слишком поздно волноваться об этом.
Но Бесани все равно волновалась. Она шла быстро, тревожась и желая поскорее прийти домой и закрыть за собой двери. Еще один день, когда ее не арестовали…
«Это совсем не похоже на меня. Ввязаться во все это…»
Она была так занята своими мыслями, что не заметила, как кто—то идет за ней. Но рука коснулась ее плеча, и Бесани, охнув, повернулась, увидев, что смотрит прямо в визор закрытого шлема одного из полицейских КСБ.
