Большое Облако

Сначала все шло как по маслу — Хацт был неплохим преподавателем, особенно хорошо он умел передать нюансы разговорных диалектов и общеупотребительных выражений, а Волчек, в свою очередь, обладал недюжинными лингвистическими способностями и впитывал чужой язык, как губка. Буквально через два-три месяца он уже достаточно свободно разговаривал со своим учителем, работая над пополнением словарного запаса и запоминая различные сложные формы да исключения, которыми можно было пренебрегать в устной речи, но не на письме.

Абсолютно разные по происхождению и судьбе, они многое могли рассказать друг другу (а еще более того — не могли). Оба пропускали через себя огромные объемы информации и поэтому могли позволить себе делиться с другим безопасными для себя, но могущими быть ценными для другого мелкими фактами. Так Волчек, поделившись однажды с кварианцем довольно многочисленными слухами о рахни, якобы замеченных на одной из планет в системе Пакс, узнал о Коллекционерах — расе загадочных существ, якобы обитающих за непроходимым для любых кораблей ретранслятором Омега-4 и расплачивающихся уникальными технологиями за свои довольно людоедские приобретения — небольшие группы разумных существ, объединенных каким-то редким признаком или мутацией. Хацт тоже не рассказал ему никаких точных подробностей, превративших бы слухи в факты, но спецназовец, несколько встревоженный услышанным, провел самостоятельное расследование и умудрился даже побеседовать с несколькими существами, утверждавшими о своем участии в обеспечении вышеупомянутых сделок с таинственными созданиями. После этого он направил в штаб краткий отчет, сопровождаемый не менее кратким выводом: Коллекционеры, вероятнее всего, являются разведкой Гасителей, точнее, ее биологическим отделом. Правда, для справедливости уточнял он, последняя известная его агентуре сделка с Коллекционерами проводилась около восьмидесяти лет назад.

Подружились ли они с Хацтом, стали приятелями? Наверно, нет. Кварианец был очень вежлив и обходителен, особенно с момента, когда он назвал откровенно завышенную, просто чудовищную цену своих услуг, а спецназовец даже не подумал торговаться и, не моргнув глазом, незамедлительно отвалил ему солидный задаток за обучение, пояснив, что за него платит "его контора". Сумма как минимум в шесть раз превышала среднюю плату за годовой курс языка, и Ширу, немного поколебавшись, поведал об этом своему ученику, на что получил очередной беспечный жест и пояснение, что "контора", мол, вполне такое потянет, все равно она, дескать, впоследствии получит с Волчека его потом и кровью вдесятеро.

Но за вежливостью и обходительностью Хацта скрывались откровенный цинизм и горькая обида на весь свет, на который он и так появился вечным узником своего костюма биологической защиты, а потом еще и испытал от него наибольший для кварианца позор — бессрочную ссылку прочь от родного Флота, во внешний мир, где любой видел в потомке выходцев с Ранноха вора, жулика или — в лучшем случае — штрейкбрехера.

Волчеку проскакивавший в разговорах цинизм его собеседника был неприятен, но он не обращал на него внимания. Во-первых, он симпатизировал кварианцам вообще, как одной из самых пострадавших цивилизаций Млечного Пути, при этом более или менее сохранившим свои принципы и не впавшим в дикость или в беззаконие. Во-вторых, в своих кампаниях на Периферии, работая с местным сопротивлением, он встречался и не с такими еще типами — при этом с ними все равно приходилось вести переговоры и даже доверять им свою жизнь. Словом, он совершал классическую ошибку агента-нелегала — давал личным чувствам взять верх над осторожностью. Если бы его преподаватель был человеком, спецназовец смог бы правильно оценить и его самого и то, насколько ему можно доверять — в конце концов, его этому учили, а потом его теоретические знания были проверены и уточнены беспощадной практикой партизанской войны. Но кварианец не только относился к другому виду разумных существ — мало того, он всегда носил скафандр и шлем с сильно затемненным визором, и все, что мог видеть его собеседник — два сияющих отраженным светом глаза и кончик носа. Маловато для того, чтобы уверенно распознавать какие-либо невербальные сигналы.

Волчек не знал очень существенной подробности, Кварианец уже почти десять лет был агентом Серого Посредника — главного в Галактике торговца секретами любых размеров и температур. Сам Посредник не раз отмечал исключительную наблюдательность Хацта, а значит, немудрено, что через некоторое время тот стал догадываться — Волчек вовсе не военный инструктор маленькой независимой колонии, расположенной где-то в глубине Терминуса. Безусловно, в этом была вина и самого Волчека — все-таки ему, эксперту по партизанской войне и большому знатоку земной культуры, не хватало опыта долговременной нелегальной деятельности в мирных условиях. Он был очень аккуратен в выборе слов и тем для бесед, и все-таки острый ум кварианца отмечал мелкие несоответствия, необычные мысли, не совсем натуральное поведение в ряде ситуаций — будто человек привык жить в кардинально ином обществе и окружении, не похожим ни на Цитадель, ни на что-либо еще известное в Млечном Пути.

Среди кварианцев, за те или иные тяжкие преступления изгнанных с родных кораблей, ходила легенда, что того из них, что добудет нечто исключительно важное для Мигрирующего Флота, могут помиловать и разрешить вернуться (то ли назад на прежний корабль, то ли строго на другой, под новым именем — эта подробность могла варьировать от рассказчика к рассказчику). Не миновала эта легенда и Ширу. В какой-то момент все сошлось вместе: обида на своего ученика, совершенно очевидно скрывавшего, кто он такой на самом деле, а значит, все это время невозмутимо вравшего Хацту в глаза (то, что сам Хацт поступал точно так же, в расчет, разумеется, не бралось); острая, незатихающая тоска изгнанника по Флоту и, наконец, внезапно вспыхнувшая надежда, что есть-таки способ вернуться из ссылки домой. Окончательное решение кварианец принял, когда в очередном приступе черной тоски его посетила простая мысль: если Волчек лгал относительно того, кто он и откуда, значит, что и келиш он учил не для того, чтобы, как он заверял Хацта, предложить Мигрирующему Флоту свои услуги в качестве военного инструктора, а ради какого-то дьявольского плана, направленного, несомненно, против кварианцев.

Серый Посредник обеими руками (если у него были руки, и их было две) ухватился за предоставляемую возможность. Кварианца несколько смутило, что первый уточняющий вопрос его работодателя был относительно того, нельзя ли добыть сразу с десяток таких, как Волчек, но путь к отступлению был уже точно отрезан. Тем более, что сразу после рассказа о проявленном спецназовцем живом интересе к Коллекционерам Посредник на удивление легко согласился в обмен на живого Волчека (хотя бы даже и одного) снабдить Ширу'Хацта материальными или научными ценностями такого масштаба, что неизбежно привел бы того к полному восстановлению статуса гражданина Мигрирующего Флота до изгнания, а то и к повышению такового. Ослепленный разворачиваемой перед ним перспективой, кварианец не позаботился предварительно исследовать вопрос отношения короля секретов к своим подданным, а это очень стоило бы сделать. Заинтересовавшийся данной темой потратил бы уйму времени и средств, но зато выяснил бы, что существует некий вполне материальный предел вознаграждений, после которого агент Посредника не становится богаче, а просто исчезает. Серый Посредник очень ценил своих агентов, но он же и не боялся с ними внезапно расставаться, зная, что незаменимых сотрудников нет.

В случае же с Хацтом обещанное тому вознаграждение значительно превосходило роковой предел.

Засада предполагалась простая, незаметная и эффективная. Чтобы не спугнуть добычу, группа быстрого реагирования должна будет дожидаться в нескольких кварталах от официальной квартирки Хацта в районе Закера, куда и приходил обычно Волчек на очередную беседу. Нейтрализовать Волчека брался сам кварианец в одиночку — понятно, что он и не помышлял о прямом столкновении с военным инструктором, но на его стороне была бы полная внезапность. А хорошему тазеру, к тому же усовершенствованному кварианцем, нужна всего секунда, чтобы наповал уложить даже крогана.

Итак, ничего не подозревающий спецназовец просто не мог не попасться в ловушку. Но если в плане жизни под другой личиной он был далеко не совершенен и вполне мог допускать ошибки, то в плане выявления предателей, благодаря своей специализации, был экспертом. И как Ширу'Хацт по сказанному Волчеком заподозрил, что тот не является тем, за кого себя выдает, так теперь и Волчек еще до того, как кварианец рассказал о нем Серому Посреднику, начал о чем-то догадываться. Постепенно догадка перешла в уверенность, но ему нужно было обязательно, несмотря на опасность, выяснить — кому же его хотят продать? Поэтому он продолжал ходить на беседы, только принял кое-какие меры предосторожности. В плане последних он был довольно сильно ограничен: его одежда была местной, компьютера с собой не было, оружия тоже, равно как и любых лиатских средств разведки и наблюдения. Приходилось полагаться только на местные технологии.

В последний его визит он с порога догадался, что пробил роковой час. Как не старался Ширу'Хацт — у него даже голос звучал по-другому, что он объяснял неведомо как просочившейся в скафандр инфекцией; но на предложение Волчека отложить посещение чуть ли не затащил того в квартиру силой. Далее счет пошел на секунды — спецназовец понимал, что сообщники кварианца где-то рядом, и выяснять ему все надо очень быстро. Несколько провокационных вопросов, неуверенные ответы и, наконец, молчание в ответ на последний, означающее, что слова себя исчерпали. Хацт встроил тазер в обычный планшет, поэтому Волчек уклонился в самый последний момент, среагировав на нелепый жест кварианца. Один из дротиков задел его левую руку, рассек одежду и кожу на плече, — но для парализации попасть надо было двумя. Увидев, что первоначальный план провалился, Хацт побежал на кухню. Спецназовец погнался за ним, но был встречен очередью из штурмового пистолета, молниеносно извлеченного кварианцем из-под автоповара. Больше Волчек рисковать не мог и, дождавшись следующей попытки Хацта прошить его ноги малокалиберными, но очень быстрыми пульками, выстрелил в ответ. У него не было обычного оружия, но он принес с собой закрепленный на левом предплечье, под одеждой, "предотвратитель арестов" — совместное детище пиратов Омеги и Батарианской Гегемонии. Он целился противнику в плечо — ему не нужно было убивать Хацта, только убрать его с дороги, но кварианец, чья реакция лишь немного уступала его собственной, попытался укрыться за столом, поэтому и получил батарианский "баллистический клинок" прямо в дымчатый визор.

Смерть наступила мгновенно — увесистый металлический треугольник с оперением, предназначенный для пробивания турианских штурмовых бронекостюмов, прошел сквозь кварианский шлем навылет. Стоя перед телом, лежащим в луже крови, густой и такой же темно-красной, как человеческая, с таким же одуряюще металлическим запахом, Волчек испытывал сожаление. Он осознавал, что даже сейчас не воспринимает Хацта, как своего врага. Потеряв несколько драгоценных мгновений, он очнулся, когда охранная система самостоятельно включила висевший на кухне монитор. В расположенной на втором уровне квартире Хацта было два входа — первый начинался из общего лифтового холла, второй — со двора, где надо было долго подниматься по узкой лестнице. Монитор показывал двор и четверых наемников в темно-серой броне, трусцой приближавшихся ко входу. Лифтовый холл был пуст, но Волчек не сомневался, что там его поджидает другая группа.

К счастью, выходов из квартиры имелось больше двух. Хацт никогда не знакомил спецназовца с секретами своего жилища, но тот имел богатый опыт посещения конспиративных квартир, поэтому с самого первого своего визита к кварианцу внимательно изучил все возможные пути отступления. Один из шкафов в гостиной закрывал собой небольшое окно, с помощью дверцы из тонкого пластика со звукопоглощающим покрытием превращенное в люк, и внутри, и снаружи сливавшийся со стеной. Окно выходило не во двор, а на крышу низкой пристройки неизвестного назначения. От нижнего края рамы до крыши было чуть больше двух метров, а уже с крыши можно было или спрыгнуть в другой двор, или забраться на соседнее здание по пожарной лестнице.

Надо было действовать. Прежде всего спецназовец достал из буфета разделочный нож, использующий для работы эффект массы, и вспорол им левый рукав кварианского скафандра. Оттуда он буквально вырвал омни-инструмент Хацта вместе с блоком долговременной памяти — надо было оставить группе захвата как можно меньше материалов. Этим же ножом он вскрыл одну из секций кухонной мебели (она была закрыта на электронный замок, а ключ надо было еще искать в памяти омни-инструмента), выбросил оттуда кучу утвари и достал знакомую ему черную пластиковую коробку — в ее наполнении он как-то раз принимал участие.

Коробка размером с небольшой чемодан была доверху наполнена гранатами — светошумовыми, импульсными электромагнитными, дымовыми, со слезоточивым газом... Не было только осколочных и прочих летального характера — потому что за светошумовые, например, полагался штраф с конфискацией оных, а вот за осколочные — солидный тюремный срок, отбывать который предстояло за пределами Цитадели, и пожизненный запрет въезда на станцию.

Половину содержимого коробки Волчек вывернул на пол, и тут в дверь позвонили. Одна светошумовая, одна дымовая и две импульсных, уже взведенные, отправились обратно в коробку. Спецназовец особым образом сжал левую кисть в кулак, и баллистический клинок вдребезги разнес "небьющееся" окно во двор. В образовавшуюся дыру полетела коробка, а Волчек уже рвал одну за другой предохранительные клипсы с импульсных гранат. Каждый электронный блок в квартире получил не менее одной гранаты, установленных с задержкой в полминуты. Во дворе грохнуло, повалил дым, раздались ругательства на нескольких языках сразу. Спецназовец добежал до нужного шкафа в гостиной, повалил его, уже нимало не заботясь о незаметности, выбил люк и, перед тем, как нырнуть в него, бросил в кухню с пяток взведенных гранат всех видов.

Одновременно громыхнули гранаты на кухне и пробивные заряды на обеих входных дверях. Дым, вспышки и отключение всех не изолированных от электромагнитного импульса электронных устройств задержали штурмующих всего на десять секунд, но когда один из них наконец обратил внимание на распахнутый люк в стене, Волчек, уже в семидесяти метрах от них, закрывал за собой дверь скайкара общего пользования.

Через три дня, всего на неделю раньше намеченного срока, он покинул Млечный Путь. Ему было что изучать в дороге — наручный компьютер Хацта после устранения программ-ловушек и расшифровки данных серьезно обогатил его информацией о теневой жизни Цитадели. Одни теоретические рассуждения были подтверждены, другие оказались несостоятельными.

А еще он узнал о том, что же толкнуло кварианца на предательство.