Стрелы судьбы

   — И ты со мной поедешь?

   — Ну конечно, неужели я брошу в беде друга, да еще такого непутевого, — Корвень широко зевнул, — Только поспать мне сначала дай!

   — Спасибо тебе, друг. Но не могу я ждать. Я пошел.

   — Ну, куда ты пошел? — Корвень отчаянно пытался справиться с зевотой и вернуть челюсть на место, — Что толку, если ты сейчас в таком состоянии ринешься в лес? Времени ты все равно не выиграешь. Далеко ты один не уедешь. Короче, давай, дай дяде Корвеню поспать, а потом будем конструктивно решать твои проблемы. Тьфу ты черт, то есть утро вечера мудренее, в общем.

   — Так уже утро!

   — Тем более.

   — А если пока мы тут разлеживаемся, змий ее сожрет?

   — Во-первых, в таком случае ты все равно не успел бы — туда за один день не доберешься, — наставительно сообщил Корвень, — А во-вторых, змии людей не едят. Они любят жареных барашков и красное вино, ну если конечно не какие-нибудь извращенцы. Все, Ванька, вали спать, я сказал. Старших надо слушаться.

   — Ну, хорошо, если ты так говоришь. Я...

   Но Корвень уже выпроводил его за дверь.

* * *

   — Кто-то, помнится, говорил, что лучше быть лягушкой на болоте, чем моей женой! Видать надоело по кочкам скакать?! Во дворец-таки решила перебраться — только не в мой. Неужели ты думала, что я позволю тебе остаться с этим сопляком?!

   Она не отвечала. Она неподвижно стояла посреди комнаты, не глядя на него. На ее лице застыло выражение холодной ярости.

   — Он, значит, лучше меня?! Это смертное ничтожество! Его женой ты согласна быть?!

   Она с усталостью посмотрела в его золотые глаза, перечеркнутые вертикальными зрачками, особенно узкими сейчас от переполнявшей его злости:

   — Ладно. Верни мне обличье кикиморы и покончим с этим.

   — Чтобы я снова отпустил тебя?! Ты даже на болоте способна мужика найти! — он гневно тряхнул длинной гривой черных волос.

   — Горган, ты когда-нибудь слышал выражение 'Насильно мил не будешь'? — спокойно спросила она.

   — Значит я буду НЕ МИЛ, — бросил он, стремительно развернулся, обдав ее маленьким вихрем от яростного взмаха его черного плаща, и выпрыгнул в высокое, под потолок, окно. Створки рамы жалобно скрипнули и с дребезгом ударились о внешнюю сторону стены. Велена проследила взглядом, как плащ за его спиной сменили кожистые крылья, и изящный черный змий, нервно извивая чешуйчатый хвост, полетел беситься в горы, раскинувшиеся широкой панорамой вокруг замка.

   Она медленно подошла к окну и протянула руку. Натолкнувшись на невидимую преграду, Велена удовлетворенно кивнула головой — это не было для нее неожиданностью, скорее бы она удивилась, если бы окно ее пропустило. Она вяло поколдовала и, не получив эффекта, вздохнула: 'Что ж, ты всегда был хорошим колдуном, Горган'.

   Она отвернулась от окна и хлопнула в ладоши, в двери тут же заглянуло невысокое — по пояс обычному человеку — существо со сморщенным личиком. Увидев Велену, оно расплылось в улыбке:

   — О! Госпожа снова дома! — оно подошло и отвесило изысканный поклон, — Чего желаете?

   — Здравствуй, Крис! От моих комнат что-нибудь осталось?

   — Да, госпожа. Они будут готовы через десять минут.

   — Так скоро? В них что, кто-нибудь жил? — нахмурилась Велена.

   — Нет, госпожа. Хозяин приказал содержать их так, словно Вы должны вернуться на следующий день.

   — Хм. Хорошо. Тогда распорядись насчет комнат и подай мне завтрак.

   — Где вы изволите завтракать, госпожа?

   — Хозяин уже завтракал?

   — Да.

   — Тогда в столовой.

   — Слушаюсь. Все будет готово через десять минут, — слуга поклонился и вышел.

   Велена посмотрела в окно, в горах то и дело вспыхивали зарницы:

   — Да-а. Хладнокровие никогда не было твоей чертой, даром что змий.

   Крис действительно вернулся очень быстро.

   — Завтрак подан, госпожа, — тихо произнес он и чуть нахмурился, проследив ее взгляд и окинув картину локального апокалипсиса, все еще продолжающегося в горах.

   — Спасибо, Крис.

   Велена прошла в столовую, где ее ждал искусно сервированный стол. От этого зрелища, сопровождаемого восхитительными запахами, у нее вырвался благодарный вздох. Воздушные круассаны, нежный ванильный крем и фруктовый салат. И кофе, небесная благодать, настоящий ароматный кофе в высоком фарфоровом кофейнике! Наконец-то она хоть нормально поест, блины с медом или икрой ее ужасно утомили. Ее пальцы испытали удовольствие, сжав миниатюрный серебряный ножичек для крема и тонкую фруктовую вилочку.

   Когда Велена покончила с завтраком, слуга проводил ее к приготовленным апартаментам. Впрочем, проводник ей не требовался, ее ноги хорошо знали эту дорогу, и от этого сердце тоскливо сжималось. Она распахнула знакомую дверь и медленно прошла по комнатам. Все было так, словно она никогда и не покидала их. Так до боли знакомо. Велена решительно тряхнула головой, отгоняя наваждение прошлого и, нахмурившись, повернулась к слуге, бесшумно следовавшему за ней.

   — Крис, мне нужна постель! Или Горган предпочитает, чтобы я ютилась на диване?

   — Госпожа, Ваша спальня в полном Вашем распоряжении, — слуга сделал приглашающий жест по направлению к двери в боковой стене дальней гостиной.

   Глаза Велены метнули сердитые молнии, но тон был ледяным:

   — В этой спальне я не проведу больше ни часа. Так что потрудись поставить вот в эту комнату кровать.

   — Но, госпожа, хозяин спит в другом крыле замка. Эта спальня приготовлена только для Вас.

   — Я, кажется, ясно выразилась, — в ее голосе зазвучали опасные нотки раздражения, — Я там спать не буду!

   — Хорошо, как Вам будет угодно, госпожа, — Крис на всякий случай согнулся в почтительном поклоне, — Я сейчас обо всем позабочусь. Что-нибудь еще?

   — Да, ванну мне приготовь.

   — Все будет сделано. Пена, ароматическое масло?

   — Да, сандал, пожалуйста.

   — Слушаюсь, госпожа, — и Крис поспешил выполнять поручения. Только выйдя за пределы апартаментов, он позволил себе покачать головой.

   Дверь. Она приковала к себе взгляд Велены. Из кобальтово-синих глаз исчез гнев, уступив место бессильному сожалению.

   Она медленно подошла и положила руку на тяжелую бронзовую ручку. Легкий нажим и дверь открылась.

   — Горган, ну зачем? — прошептала она.

   Спальня была восстановлена до мельчайших деталей, словно ее шикарный интерьер никогда и не выжигали дотла. Перламутрово-бежевый шелк просторного ложа — ложа для двоих, что сейчас выглядело злой насмешкой судьбы. Золотой балдахин из тончайшей, словно паутинка, ткани, белоснежный ковер с витиеватым коричневым узором, мебель цвета темного шоколада. В высоких вазах из молочно-белого стекла, в тревожном ожидании напряженно выпрямив длинные ножки, застыли свежие калы — ее любимые цветы. Велена почувствовала, как предательски дрогнуло что-то внутри.

   — Нет, — тихо сказала она сама себе, — Ничего не вернешь. Жизнь — это не комната, которую можно восстановить даже из пепла. Она ломается раз и навсегда. Разбитую вазу уже не склеишь... никогда... как бы ни хотелось этого ни тебе... ни вазе.

   Велена резко захлопнула дверь, провела над ней рукой, сделав невидимой, и вышла из дальней комнаты. Она недолго успела просидеть на уютном диванчике, обитом вишневым бархатом, рассеяно перебирая свои любимые книги, которые все так же, в беспорядке, лежали на низком стеклянном столике. В дверь постучал слуга и сообщил, что ванна готова.

   Через несколько минут Велена опустилась в благоухающую сандалом воду. Она откинулась на бортик, пушистая пена смешалась с серебряными волосами. А сейчас на полчаса забыть обо всем и насладиться роскошью и комфортом. Банями с запахом вареных веников она была сыта по горло.

* * *

   Уснуть Ивану, конечно же, не удалось. До полудня он метался по своему терему, а после нетерпеливо мерил шагами коридор под дверью Корвеня. Еще через полчаса он не выдержал и забарабанил в дверь.

   — Не заперто! — рявкнул Корвень и с рыком потянулся.

   — Корвень, солнце уже к западу клонится! Может, поедем уже, а? — спросил царевич, неловко топчась у порога спальни друга.

   — Ну, что ты выдумываешь, Ваньк! — Корвень сел в постели и взглянул в окошко, — Торчит твое солнце на самой макушке неба! А ты вещи собрал?

   — Какие вещи? — удивленно спросил Иван. По его мнению, в бою со змием кроме меча и доброго коня ничего не требовалось.

   — Как какие? — Корвень со скрипом поскреб подбородок, на котором уже начала отрастать темная щетина, и стал загибать пальцы, — Походный шатер, одеяла, котелок, провизию. Нам по лесам как минимум дюжину дней до гор топать. И потом скорее всего на гору лезть придется. Веревки с крючьями бы тоже прихватить надо. Эх, ты, горячий добрый молодец! — усмехнулся он, глядя на растерянную физиономию царевича, — И как ты без меня собирался идти через лес?

   Иван виновато развел руками и смущенно улыбнулся.

   — Ладно, Вань. Спасем мы твою царевну-лягушку, не боись!

   Корвень собрался вылезти из постели, но потом с сомнением глянул на Ивана и обернул вокруг талии покрывало. Он подобрал брюки и прошлепал босыми ногами в соседнюю комнату. Потом, прихватив рубашку, охотник отправился на двор умываться. Иван поспешил следом и сам полил ему на руки и спину воду, чтобы не ждать нерасторопных после ночной гулянки слуг.

   Они плотно позавтракали блинами со сметаной, а Корвень еще баранью ногу где-то в недрах кухни добыл. Должно быть, ее припрятал повар, но, может, и вправду гости не доели — столы щедро ломились особенно в последнюю ночь. Иван разыскал заспанного отца, рассказал ему о случившемся и, получив благословение после дюжины ахов и охов, вернулся к другу.

   Корвень меж тем, не торопясь, но быстро собрал две заплечные сумы и одну из них вручил царевичу.

   — Ну вот, теперь можно двигаться в путь, — сказал он, забрасывая сумку за плечи.

   — А лошади? — спросил царевич.

   — Лошади в нехоженых лесах только помеха, а в горах так и вовсе бесполезная вещь, особенно ваши мохноногие коняки, — наставительно ответил охотник, — Ничего, ножками потопаешь, здоровее будешь!

   — Да я не то, я чтоб быстрее, — протянул царевич.

   И они, наконец, двинулись в путь. Корвень шел легкой пружинящей походкой, словно и не было у него за спиной целой кучи поклажи. Ивану не сразу удалось приноровиться поспевать за ним, не запыхаясь. Причем он подозревал, что в его суму Корвень положил меньше, чем себе. Но Ивану приходилось еще тащить довольно увесистый меч, а на вооружении у Корвеня была пара охотничьих ножей и легкий арбалет. Короче, царевич был вынужден признать, что его друг гораздо лучше приспособлен к походам, и Иван возблагодарил судьбу, что тот согласился идти с ним. Они пересекли мост и зашагали через поля. Уже во всю колосилась пшеница, заливая все вокруг своим добротным золотом. Тут и там подмигивали невинными синими глазками васильки. Но вот пшеничные поля подкатились к зеленой стене леса. Друзья прошли через березовую рощу, миновали осинник и углубились в сосновый бор. Иван смотрел в широкую спину охотника, прикрытую большущей холщовой сумой на кожаных ремнях. Корвень уверенно шагал, словно не замечая узловатых корней, коряг да пеньков под ногами, и ни на секунду не задумывался о направлении. Он-то был здесь почти как дома, а царевич уже сбил себе все ноги. Вот сейчас Иван понял, что Корвень был прав относительно выспаться. Сонливость и вялость тяжело навалились на него. Кусты цеплялись за меч, уже довольно ощутимо бивший по бедру. Ветки соснового подлеска то и дело коварно хлестали по лицу. По виску потекла струйка пота. Царевич утер ее рукавом, стиснул зубы и прибавил хода. Через несколько часов им, к неописуемому счастью Ивана, встретился небольшой веселый ручеек, и они остановились на отдых. Царевич с удовольствием плеснул в разгоряченное лицо студеной водицы и наполнил уже изрядно опустевшую флягу. Они сжевали прихваченные из дворца краюхи хлеба с вареной говядиной. Корвень, оказывается, прихватил с собой бурдючок вина. Иван выпил совсем чуть-чуть — побоялся, что от хмельного его еще больше разморит. Через часок они снова поднялись и взвалили на плечи поклажу. Иван попытался приторочить меч с другой стороны пояса, но Корвень со вздохом отобрал его у него и прикрепил неуклюжее в переноске оружие к заплечной сумке царевича. Они снова двинулись в путь. Иван отметил, что так нести меч гораздо удобнее, и его походка стала пободрее.

* * *

   Когда Велена вернулась в свои апартаменты, она с удовлетворением отметила, что кровать ей все-таки принесли. Поуютнее завернувшись в мягкий ворсистый халат, чародейка устроилась на диванчике с кружкой освежающего зеленого чая. Она наслаждалась прикосновениями к ее коже дорогих бархатистых тканей — пушистой мягкостью халата, щекочущей теплотой обивки дивана. Велена отыскала на туалетном столике свою старую сапфировую заколку и теперь ее, еще чуть влажные, волосы образовали замысловатую серебряную скульптуру, посверкивающую ярко-синими камешками. Чародейка взглянула в окно — зарницы больше не мелькали в горах. Небо было пронзительно голубое. Маленькое, но нестерпимо яркое солнышко яростно поливало жаром белые плечи скал. Было уже далеко за полдень. Велена долго задумчиво любовалась на самое прекрасное зрелище в мире — горы, ее дом. Но, кажется, она больше никогда не сможет спокойно на них смотреть. И вернуться домой больше не означало для нее стать счастливой. Она предпочла бы больше никогда их не видеть. По крайней мере, из этого окна. В дверь опять постучали.

   — Что нужно? — бросила она.

   Из проходной комнаты послышались шаги, к облегчению Велены, мелкие и легкие. Это был всего лишь Крис.

   — Госпожа, хозяин приглашает Вас отобедать с ним, — церемонно произнес он.

   — Я буду обедать в своих апартаментах, — заявила она, не терпящим возражений тоном.

   На сморщенном личике Криса появилось несчастное выражение, хозяин передавал приглашение таким же тоном.

   — Но, госпожа, милорд Горган велел мне привести Вас в столовую, — попытался настоять он, прикидывая от кого из его господ ему может влететь больше.

   — Пусть подавится своим повелением! — кобальтово-синие глаза превратились в грозовые тучи, — Так ему и передай!

   — Вы моей смерти хотите, миледи Велена? — умоляюще простонал Крис.

   — Не искушай!

   У его ног ударила маленькая синяя молния. Но Крис только вздрогнул, он уже давно привык к своим хозяевам. Маленький слуга обреченно закатил глаза и вышел.

   Велена вздохнула и уткнулась в наугад выбранную книгу, но она не читала — она просто ждала. Ждать пришлось недолго. Окно с жалобным дребезгом разлетелось к праматерям. Велена спокойно подняла голову и со скучающим видом посмотрела на разъяренного Змия, который уже успел принять человеческий облик. Он стоял в проеме растерзанного окна, под каблуками высоких ботфорт хрустели стекла.