— Ну-ну, Виктор Михайлович, успокойтесь! Я думаю, что оппонентов у вас нет, и не будет. Ваш подход к этому вопросу мы полностью разделяем, не так ли, товарищ инженер? Вот и чудесно! Дайте заявку в воздушную армию на борт в Москву, и в ОКБ — на моторы. Надо привезти сюда столько моторов, сколько потребуется. В конце концов — у нас важнейшее государственное дело! Понимать же надо!

* * *

А потом был еще один вылет, и еще один...

Сразу после обеда и разговора в штабной землянке, я собрал личный состав около своего гамака.

— Садитесь прямо на землю, Антеи... Это потом... А сейчас я вот о чем поговорить с вами хочу, товарищи красвоенлеты.

— Своими глазами видите — ситуация сложная. Я бы даже сказал — архисложная. Фашисты как озверели, смерти не боятся. Нет, не так... Они пытаются снова, как летом 41-го, сунуть наши ВВС носом в грязь. Навязать нам бой по своим правилам, заставить нас вспомнить чувство страха и неуверенности. Беседовал я сегодня с одним впечатлительным майором...

— Но этому не бывать... — негромко, не впадая в театральщину, продолжил я. — И год другой, и мы другие. Я к этому истребителю, к этим боям, с конца лета 42 года готовился... Со Сталинграда... Да и вы в кустах не отсиживались.

— В общем — так, — я сжал кулак и впечатал его в ладонь. Глаза летчиков метнулись на мой жест. Дождавшись, когда они вновь поднимут глаза на меня, я ухватил их взгляды и начал накачку.

— С этого вылета меняем рисунок боя. Нам не нужны красивые поединки с фашистскими асами. Мы должны поставить дело уничтожения воздушного потенциала противника на поток.

— Я повторяю — на поток! На конвейер! На твердую фабрично-заводскую основу: взлетели, нашли, убили, вернулись, сели... И опять — весь производственный цикл снова. И снова. С перерывами, естественно, на обед...

Летчики заулыбались и стали переглядываться.

— Смотреть на меня! Я не шучу. Так и будем воевать — как работать. На фабрике, там, у наковальни, в забое кайлом махать... Кому что привычнее... Все красивости, лишние маневры и перестроения — исключить. Бить врага весомо, грубо, зримо. Бить сжатым кулаком, а не растопыренными пальцами.

— Будем ломать им психику. Атаки будем производить в составе звеньев. Не дробиться на пары! Не ввязываться в долгие схватки! Отныне принцип иной — короткий, мощный удар звеном, стреляют все, и снова — захват высоты и демонстрация угрозы нового удара.

— Мы — молнии, и бить будем, как молния бьет в грозу. Мощно и неотвратимо, подавляя волю противника, наполняя его сердце страхом от безысходности, от невозможности скрыться, спрятаться от страшного удара. Бить, бить и бить! Но так, чтобы вас даже мизинцем немцы не могли зацепить! Третьяк это позволяет, он создан, чтобы навязывать противнику нашу волю и ломать его!

— Попробуйте поставить себя на место немцев. Представляете, впечатленьице? В небе два страхующих друг друга звена, которые по очереди бьют и терзают группы машин с крестами. Причем — сила ударного воздействия просто ошеломляющая! Совместная залповая стрельба звеном. Это кого хочешь впечатлит. До мокрых памп... кальсон, то бишь! Так и будет. Прямо вот с этого вылета и будет...

А сейчас — по самолетам, товарищи летчики!

* * *

Сегодня "Як-3" с полным правом мог бы вписать первую строчку в свою замечательную фронтовую биографию: "На фронт я попал в конце июня, в составе 15-ти моих родных братьев из группы "Молния". Первый настоящий бой с противником провел седьмого июля 1943 года, в 06.00... А дальше — и пошло, и поехало!"

Глава 7.

...И поехало. Да как-то не так все пошло-поехало, не так... Как я ни объяснял, как не разъяснял. А человек все равно остается человеком, то есть — существом увлекающимся и ошибающимся.

Собственно, каких-то уж совсем фатальных ошибок как бы и не было. Так, "неизбежные на море случайности", как пишут в вахтенных журналах кораблей, налетевших на айсберг. В воздухе, что характерно, этих случайностей тоже полно.

В общем и целом, задачу, определенную мною летчикам под сенью моего гамака, реализовать удалось полностью. Мы уверенно захватили высоту, трех с половиной тысяч метров оказалось вполне достаточно, и угрожающе нависли над полем боя. Немцы не замедлили появиться очередной группой бомбардировщиков "Ю-87" под прикрытием этих чертовых "ФВ-190А". Их целью были позиции нашей пехоты, успешно отбивающей атаки наступающей танковой армады немцев. Там, внизу, наши очень грамотно организовали фашистам артиллерийский огненный мешок, и фашистские танки весело горели, украшая пейзаж длинными хвостами черного дыма. Сверкали вспышки танковых пушек, из артиллерийских двориков хлестали длинные языки пламени от наших противотанковых "ЗИСов", танки маневрировали неуклюжими жуками-скарабеями, но вперед не шли — уж больно зло и весело жалили их огнем наши противотанкисты. У которых, как говорил фронтовой фольклор, денежное содержание вдвое больше, а жизнь — втрое короче... В бою хватает на лишь на пару-тройку выстрелов по вражескому танку... А дальше — как судьба распорядится. Любит она тебя, иль нет...

В общем, наткнувшись на нашу оборону, которая сразу к черту поломала все приказы фашистам на выдвижение, прорыв и выход в тыл наших войск, немцы, как это и предусмотрено уставом и практикой взаимодействия родов войск, тут же вызвали свою авиацию.

А нас и вызывать не надо было — мы уже висели в небе. Ниже нас и в глубине наших войск барражировали "Ла-5" соседей и остаток полка майора Овсюгова на "Яках". Они ждали своего часа и нашей команды на выход. Такая, знаете ли, "цыганочка" с выходом... Тряся грудями и монистом... То есть, тьфу, что это я — звеня орденами, конечно...

Фашисты уже были ученые, и первыми к переднему краю подошли истребители. На расчистку воздуха, так сказать. Подошли и сразу были атакованы последовательными ударами с высоты наших двух звеньев. Я с Василием пока висел на четырех тысячах и, так сказать, дирижировал.

Мощно и больно получив по морде, фашисты, потеряв два истребителя сбитыми сразу, и два дымящихся подранка, которые, вихляясь и пуская дым, поспешили убраться к себе, резко расхотели воевать, и вышли из боя.

— Внимание, Дед! Базар в эфире! Немцы кричат о засаде в воздухе и вызывают подкрепление!

— "Молнии", две группы самолетов — на трех и пяти тысячах идут к вам! — это дает нам радарная станция.

— Группе "Молния" — занять высоту пять пятьсот...

— Понял, выполняю...

— "Лавочки", "яки" — будьте готовы атаковать "лаптей", а мы закрутим истребителей, как поняли? Как поняли, ответьте Деду...

— Вас понял — готов.

— Понял, жду!

Мы начали набор высоты в сторону территории, захваченной противником. Как я себя потом ругал за это решение! Как ругал! Но — из песни слов не выкинешь...

— Дед, вижу три группы истребителей... Это "Фокке-Вульфы"... Идут с превышением.

— Продолжать набор высоты, заходите от солнца. Кир, ты готов?

— Готов!

— Атакуй, спускай их вниз!

Звено капитана Извольского, нашего признанного "монтажника-высотника", упало на немцев со стороны солнца. Результатом залповой стрельбы был один сбитый и один подбитый истребитель противника. Фашистский "шварм", ошеломленный внезапной атакой и потерями, брызнул в свой тыл, а Кирилл вновь увел свое звено на высоту.

Оставшиеся фоки в высоту за нашими не полезли, а решили на пикировании ударить по "лавочкам", которые подтянулись к линии фронта в ожидании "лаптежников". Этого удара нельзя было допустить.

— Князь — атакуй фоккеров! "Лавки" — маневр, маневр!

Князь немного не успел и проскочил без стрельбы. "Лавки" резко крутнулись и вышли из-под удара, а вот "Фокке-Вульфы" потеряли высоту и попали под разрывы зениток. Одна четверка фоккеров пошла направо, а другая — налево. Как не крути, а набранную в пикировании скорость они при развороте потеряли, а чтобы тяжелому "Фокке-Вульфу" вновь раскочегариться — это нужно время.

И тут по правой четверке фок ударили "Яки" майора Овсюгова. Вот уж где они отыгрались! "Яки" подскочили легко, красивой дугой, и вцепились в хвост немецкому "шварму". Мне показалось, что наши истребители высадили весь БК по "Фокке-Вульфам" — уж больно длинными очередями они кромсали ненавистного врага. В эфире понеслись радостно-озлобленные крики: "Есть, горит!", "Дави, дави этих сук!", "Вот вам за наших, гады!" Этот цирк надо было кончать.

— Майор! Что за цирк! Прекратить атаку — на вас заход! — Вторая группа "Фокке-Вульфов" уже летела на наших "Яков", насилуя моторы и развесив в воздухе дымные хвосты форсажа.

Но их успешно отсекли "Лавочки", правда, атака была на встречно-пересекающихся курсах, и "Лавки" никого не сумели сбить. Но напугали.

"Фокке-Вульфы" прекратили атаку, слаженно метнулись вверх и угодили прямо под удар звена старшего лейтенанта Невского. Тот, как и его знаменитый однофамилец, страсть как любил врубиться в строй псов-рыцарей и дать им... ну, скажем, прикурить. Вот он и дал! Звено отстрелялось очень удачно, и три дымящих "Фокке-Вульфа" упали в расположении своих же танков.

Я представил, как сейчас орет восхищенная пехота, которая очень не любит, когда над ней летают немецкие самолеты, и на сердце стало веселее.

— "Лавки", "Яки" — выходите на перехват юнкерсов, они вот-вот подойдут. "Молнии" — занять эшелон три с половиной!

Мы с Васей все еще висели на четырех тысячах и дирижировали боем. Поскольку мы с ним ходили на экономичных оборотах, бензина у нас оставалось побольше, чем у самолетов наших звеньев.

Вот тут-то все и началось!

— Я под атакой! Четыре месса с высоты! У-у-у, черт, черт... О-о-х, ты ж, в душу твою мать... О-о-о... Я ранен... Плохо управляюсь... Прикройте...

— Кир! Держись! Иду к тебе! — А что иду — до его звена километра три, как минимум.

— Кир! Выходи из боя пикированием на свою территорию! Немедленно! Остальным — прикрыть командира!

Насилуя двигатели, мы с ведомым летели навстречу звену Кира, во все глаза высматривая силуэты немецких охотников. Нет, не видать! Они сейчас ушли на высоту и наблюдают за подбитым самолетом Кира и действиями звена. Если увидят хоть малейшие признаки растерянности и неуверенности — то немедленно ударят снова. Теперь уже по новым целям.

— Князь! Немедленно — прикрыть первое звено! Выводите его на "Узел". У вас уже и бензин на исходе. Мы на высоте присмотрим за охотниками.

— Выполняю, всем — рассредоточиться, усилить наблюдение! — Это Князь готовит встречу с первым звеном и перехват возможного удара охотников.

Мы с Василием продолжали набирать высоту. Смотреть, смотреть за небом... Где же они?

— Дед, первое звено встретил, вокруг них чисто. Уходим на "Узел". Ты-то как?

— Нормально. Идите осторожно, смотреть кругом. При подходе к "Узлу" запроси санитарку. Как Кир?

— Вихляется немного и дымит малость... А так — идет пока...

— Смотреть, беречь... Выполняйте, не до вас теперь!

— Внимание, соседи! Группа уходит — смотрите за своими хвостами.

— Все в порядке, Дед. Удар "лаптей" мы сорвали! Они сбросили бомбы на своих! Да хорошо так сбросили! Наблюдаю дымы и пожары... Спасибо за помощь — мы сейчас тоже уходим. До встречи!

— Пока-пока... — извините, ребята, не до вас мне теперь. Тут теперь такие прятки, такие жмурки начинаются...

— Василий, видишь?

— Нет, Дед, не вижу...

Да где же они? Ведь были же... Четыре охотника, как Кир доложил. Не могли же они уйти, не делают они так...

Тут мне как льдинку за воротник кинули... А ведь это засада! Ловушка! На нас поставленная ловушка. Ударили, подранили — и ждут, а кто тут прибежит разборки устраивать? А мы, как дураки, зашли на их территорию... Уже километров двенадцать, наверное. Я посмотрел на планшет. Так... линию фронта прошли, вот какая-то группа не то маленьких озер, не то — прудов. Вода, в общем. Рощицы, овраги...

— Дед! Вправо! Вправо! — заорал в наушниках Василий. Черт! Напугал. И сам напугался, что ли... Он же никогда так не орал.

Все это я думал, на автомате выполняя маневр ухода с директрисы возможной стрельбы по моему самолету. "Як" скользил вправо, а я, развернувшись назад, лихорадочно шарил глазами по небу в поисках врага. Вот сзади-слева немного взмыл ввысь истребитель Васи. Вот он развернулся и дал заградительную очередь.

А-а-а, черт! Я искал немцев на высоте, а они, набрав на пологом пикировании бешеную скорость, атаковали нас снизу! Проглядел, проглядел! Вторая пара уже водила капотами, ловя Василия в прицел — сейчас будут стрелять.

— Вася, влево!

Вася немного запоздал. Или это я немного запоздал с командой. Прошли бело-красные трассы, и от "Яка" моего ведомого что-то отлетело. А "Мессершмитты", выполнив атаку, слаженно пошли вверх — ко второй паре, которая сторожила меня с превышением в километр.

— Вася, как?

— Пробили, командир... Что-то с рулем высоты, плохо управляюсь...

— Та-а-к, — дело было настолько плохо, что я почему-то стал спокоен и хладнокровен. — Не боись, Васек, что-нибудь придумаем... Нас без горчицы не сожрешь... подавишься...

Мы продолжали идти прежним курсом, углубляясь на территорию, занятую противником. Нам надо поворачивать обратно, они нас гонят к себе, ясное дело. А как же Вася? Он почти не управляется... Так погодим, поглядим, а сейчас — доклад земле.

— "Штык-3", "Штык-3" — ответь Деду...

— "Штык-3", ответь Деду, я жду...

— Дед, это "Штык-3", что случилось.

— Над зоной патрулирования попали в воздушную засаду, повторяю — немцы организовали воздушную засаду на группу "Молния". Один самолет поврежден, летчик ранен. Группа ушла к себе, наша пара попала под атаку, самолет ведомого поврежден, плохо управляется. Немцы нас теснят вглубь своей территории. Есть кто рядом с населенным пунктом Бочажки? Квадрат 16-4? Нужна помощь.

Пункт управления отключился и замолчал, переваривая полученную информацию и готовя варианты ответа.

— Дед, продержись минут пять, направляю к тебе восемь "Ла-пятых"...

— Продержусь, пусть подходят с превышением, у немцев высота около шести.

— Принято... Жди.

— Вась, а Вась! А ну-ка, давай "блинчиком" попробуй развернуться к себе... И вообще — я сейчас на них поогрызаюсь, потявкаю, а ты попробуй на нашу сторону рулить, без разницы куда, лишь бы на нашу сторону... Ну, понял? Давай!

Васю я пропустил вперед, охраняя его хвост, и сейчас метался взглядом, перескакивая от него, плавно поворачивающего на курс домой, к неспешно маневрирующим в высоте белесым силуэтам "Мессершмиттов". Вот они забеспокоились, перестроились и стали заходить на нашу пару, чтобы наказать за непослушание и отсечь с курса возврата на свою территорию.

— Вася, забей болт на все — твоя задача уходить к себе... На меня не смотри, уклоняйся от стрельбы, и домой, домой... Крути, Васек!

Я подорвал своего третьяка в каком-то немыслимом вираже, успевая развернуться и заградительной очередью заставить пару мессов выйти из атаки по ведомому. Это раз... Пуганул. Где вторая пара? Ага! Падаете? Ну-ну...

Резкое скольжение, разворот, еще одна очередь. Это вторая. Боекомплект у меня полный, но стрелять впустую надо заканчивать... Лучше, все-таки, бить по мессам... Если они позволят.