Барон двух миров. Общий файл

Какие странные мысли сегодня преследуют меня. Нет бы радоваться свиданию, смотреть на Наташу, любоваться ее лицом и не замыкаться в себе. Вместо этого в голову лезут какие-то стихи, чуть ли не аппокалиптического содержания!

Вот и кафе. Несколько столиков под грибками зонтиков, вынесенные на набережную по случаю лета. Официантка где-то запропастилась, так что за кофе мне пришлось сходить самому. Да здравствует привычка к самообслуживанию, что не дает нам остаться голодными и злыми после тесного общения с системой ресторанного бизнеса "по-русски"! Англичанин или немец в подобной ситуации как минимум могли просто уйти голодными с гордо поднятой головой, а француз обязательно устроил бы скандал. И всем бы этим пластмассовым товарищам обломилась бы только немаленькая доза разочарования. А простой русский студент всегда найдет выход из положения, и приятный момент во всей этой истории! Например в том, что сопрет пластиковую ложку прямо со стойки.

Кофе оказался в меру сладким, а мороженное очень вкусным. Странно, ведь съесть такое же мороженное дома — и не получишь от него такого удовольствия. Наверное все дело в окружающей обстановке.

— Наташа, можно я тебя до дома провожу?

— Хорошо. Только чур не лезть целоваться около подъезда!

— Ну как ты могла так обо мне подумать? Лезть целоваться к девушке на первом свидание даже не спросив ее разрешения — это не мой стиль.

— А какой у тебя стиль? Говорить комплименты и пугать меня одновременно?

— Ну, что-то вроде этого. Но подобное происходит со мной только на первом свидании. Дальше я становлюсь совершенно белым и пушистым.

— Санька-зайка! Все, теперь тебе не отвертеться, буду называть тебя именно так.

— Только не это. Натали, пощади меня. В институте засмеют!

— Хорошо, пощажу пока. Но учти, если будешь плохо себя вести, то останешься зайкой на всю оставшуюся жизнь!

— Очень недолгую, так как не выдержав такого позора я утоплюсь. Вот прямо на этом месте. Ну, точнее, с этого места на набережной брошусь в реку, — склонность к черному юмору меня точно когда-нибудь подведет. И кто за язык тянул?

— Только под поезд не бросайся, как Анна Каренина, а то потом собирай тебя, сшивай и склеивай! — это что-то новенькое, впервые Ната ответила на мою плоскую шутку. Если так и дальше дело пойдет, то в наших отношения воцарится полная гармония и взаимопонимание.

— Уже смеркается. Не пора ли домой? — очень не хотелось расставаться, но и подводить Наташу тоже не стоило.

— Действительно пора. Я сегодня обещала маме прийти пораньше и немного ей помочь на кухне, — мне показалось, или Натали произнесла эти слова с сожалением?

— Пойдем, тут недалеко есть остановка. Маршрутки еще ходят, так что доберемся быстро. И маме успеешь помочь.

Мы вышли на набережную и не спеша направились в сторону остановки, которая была чуть в стороне, минутах в десяти ходьбы от кафе. Все-таки сегодняшний день был скорее радостным, чем печальным. Не стоило хандрить, тем более при Нате, и придаваться беспочвенным страхам и волненьям.

Смеркалось. В бледном свете фонарей проносились бабочки-капустницы, бессильно бились об стекло и улетали прочь. Я молчал, погруженный в свои мысли. Наташа тоже не пыталась заговорить со мной. Видимо она переживала из-за своей откровенности. Только мне тоже было не по себе от произошедшего между нами разговора. Подобная откровенность, ее и моя, на первом свидании — это очень необычно.

На остановке никого не было, и я все-таки набрался решимости.

— Наташа, я тебя ничем не обидел? Ты извини, что-то на меня сегодня нашло, несу всякую чушь.

— Все нормально Честное слово. Саша, сама не понимаю, почему решила поговорить с тобой об этом. Но не сказать тебе правду я не могла.

— Понимаю тебя. Это наверное от чистого воздуха. Он опьянил тебя сильнее вина, и ты решила поведать мне свои тайны.

— Все ты шутишь, Саша, нет бы побыть хоть немножко серьезным, — Ната поджала губки и посмотрела на меня очень выразительно. — Тебе бы только шутить!

— А почему бы и не рассмешить тебя? Только не дуйся, я хочу — чтобы ты улыбнулась.

Тут мой взгляд остановился на цветочном киоске, что пристроился на противоположной стороне улицы, в тени большого супермаркета. В голове возникла безумная идея — купить Натали цветов на все деньги, что у меня еще остались.

— Я сейчас, — с этими словами я решительно направился к бордюру, намереваясь поскорее добраться до заветного букета и вручить его Наташе. — Только доберусь вот до того киоска.

— Саша, постой! Ты куда? Остановись сумасшедший!

Но я уже ничего не слышал, увлеченный своей идеей. Машин не было, так что не оглядываясь по сторонам побежал к киоску. Продавщица отпрянула от окошка, когда моя растрепанная голова возникла на фоне полутемной улицы. Резким движением я выгреб из кармана деньги и не глядя протянул их девушке.

— Мне пожалуйста букет роз, на сколько хватит, — выпалил я на одном дыхании, — Только пожалуйста быстрее, девушка ждет.

— Хорошо, молодой человек. Только не волнуйтесь, — девушка аккуратно пересчитала деньги. — Тут пятьсот восемьдесят рублей, хватит на букет из пяти роз, ну и оформить его красиво. Цветы какого цвета предпочитает ваша девушка?

— Давайте наверное белые, думаю, ей понравятся.

Отобрав пять белых роз продавщица ловко упаковала их в прозрачную упаковку, куда положила еще несколько веточек какой-то декоративной зелени, что любят заталкивать во все букеты, для придания им внешней солидности.

— Ваш букет. Держите, — сказала она, и протянула мне цветы. — И пускай ваша девушка обязательно вас поцелует за такой подарок.

Окрыленный таким пожеланием, бережно держа букет в руках я поспешил к оставленной мной Наташе. Она увидела букет в моих руках, и улыбнулась мне.

Видя перед собой только эту улыбку я бросился к ней через дорогу. Вдруг резкий свет ослепил меня. Какой-то автомобиль мчался мне навстречу, и его фары приковали мой взгляд, как глаза удава гипнотизируют кролика, не давая ему пошевелиться. Странная слабость охватило мое тело, не давая даже сделать шага в сторону. А свет был все ближе.

— Саша! — отчаянный крик Натали настиг меня практически в тот момент, когда улыбающаяся акулья морда БМВ отбросила мое тело в сторону. Букет я так и не выпустил из рук.

Удар. И боль настигла меня. Белые розы окрасились в пурпур. Я видел Наташу, которая склонилась надо мной и что-то шептала. Почему так тихо, не могу разобрать слов. Хотелось попросить ее говорить погромче, только вместо слов с моих губ сорвался тихий стон. Что же это? Неужели расплата за короткий миг счастья так велика?

И вдруг навалилась темнота. Неужели это смерть?

Глава 3.

Ну и где спрашивается свет в конце тоннеля? Рай и Ад — это все выдумки малообразованных древних людей, как впрочем Валгалла, Хель и прочие достопримечательные места, куда попадают души умерших. Но где тогда я? Костров и сковородок не видать, ангелов с арфами и облаков тоже. Это и есть смерть? Тьма, в которой ты есть, и одновременно тебя нет. Как сказал один грек "мыслю — следовательно существую", но мне то зачем такое существование.

А вот и свет. Не врали однако ребята, кого успели накачать в самый последний момент адреналином и шарахнуть током. Свет есть, только с тоннелем напряженка вышла, видать построить не успели. Хм, ну если чувство юмора есть — значит все в порядке.

Свет заполнил все вокруг. Он был настолько ярок, что хотелось закрыть глаза или отгородиться от него ладонью. Правда закрывать было нечего, да прикрываться тоже было нечем. И тут я услышал голос.

— Свершилось!

— А поподробней нельзя? Что именно у вас свершилось? — нда, кажется Сатана обалдеет от такой наглости. Или это не Сатана? Вопросы растут, как снежный ком, а ответов на них не предвидится.

— Человек. Мне известна слабость вашего рода к нелогичным поступкам. Только сейчас не совсем тот момент, когда тебе стоит шутить!

— Понял, понял. Затыкаюсь. Только вопрос можно?

— Можно, но не нужно! — блин, а говорил, что шутить не стоит. Тоже мне, юморист нашелся, светящийся.

— Тогда сам рассказывай. И нечего меня затыкать, — вот как расплачусь от обиды, только нечем.

— Человек. Я выбрал тебя для одного ответственного задания, — так блин, похоже чтение фентези на ночь плохо повлияло на мою голову. — Ты должен мне помочь.

— Кхе. Что-то не припоминаю, что занимал деньги у луча света. Да у тебя наверное и денег то нет.

Не стоило сердить этого, как бы его назвать, ну в общем не стоило. Не успел я придумать новую подколку, как мое тело затопила волна боли. Хотя тела в общем-то не наблюдалось. Вот только боль была вполне реальной. Описать ее довольно сложно. За всю свою жизнь, не очень правда долгую, ничего, даже отдаленно похожего, я не ощущал.

— Достаточно? Теперь ты готов меня слушать?

— Вполне, — после такой экзекуции желания поспорить больше не возникало. — Продолжай. Постараюсь засунуть свой несуществующий язык в такой же несуществующий зад и слушать очень внимательно.

— И язык, и прочие части тела можно вернуть. Достаточно только согласиться с одной моей просьбой.

— Тяжело отказать, когда просят так настойчиво. Говори уж, чего тебе нужно.

— Не так много, как ты можешь вообразить. Ты должен прожить жизнь. Вот и все.

— Прожить жизнь? Так я вроде уже. Или ты можешь вернуть меня назад?

— Назад не могу. Но есть другое предложение. Прожить чужую жизнь, и изменить ее.

— Что-то я плохо стал тебя понимать. Тебе от этого какая польза?

— Польза есть. И я ее тебе сейчас объясню. Как и говорили ваши ученые — человечество не одиноко во вселенной. Да и во всем многомерном континууме. Тебя эта новость не удивляет?

— Не особо. Ты продолжай, интересно рассказываешь.

— Среди множества других миров, на которых появилась жизнь, был и мир моих создателей. Эта раса достигла высот своего развития и смогла создать удивительные вещи и квазиживые создания с искусственным разумом. Одним из таких созданий и являюсь я.

— Создание? А поточнее объяснить не можешь?

— На Земле есть такие примитивные вычислительные устройства — компьютеры. Считай, что я тоже компьютер. Правда более сложный. Пожалуй во столько раз, во сколько твой организм совершеннее и сложнее червяка.

— Спасибо за сравнение. Очень убедительно звучит. А для чего тебя создали?

— Мои хозяева искали идеального помощника, который бы смог исследовать вселенную и выявить закономерности ее развития. А также воздействовать на окружающий мир, меняя его. И они достигли успеха.

— Кто бы сомневался. Ну а от меня тебе что нужно?

— Скажем так. Мне необходимо повлиять на развитие одного мира.

— Влияй. Я то тебе зачем?

— Ты камешек, который вызовет лавину изменений. После долгих расчетов мне стало ясно, что для изменения развития целого мира достаточно одного человека, который повернет весь вектор развития в нужную сторону.

— И в какую же сторону мне поворачивать этот самый вектор?

— В сторону равновесного развития магии и технологии. Этот мир, в отличие от твоей Земли, развивается больше в магическом плане, а механика там самая примитивная. Это не плохо, но без развития технологической составляющей данная цивилизация не сможет достичь вершины развития. Таким образом она становится бессильной перед страшной угрозой гибели из-за внешнего воздействия силы первоначального Хаоса.

— Насчет первоначального не очень понял. Да и все остальное слишком запутанно. Попроще нельзя объяснить?

— Если попроще, то мне нужно, чтобы ты принес в этот мир земные технологии, и совместил их с местной магией. Тогда и остальные люди начнут развивать не только свои магические умения, но и более понятную для тебя науку.

— Хорошо. Согласен. Только как мне обучить местных магов пользоваться благами земных технологий? Впаривать им пылесосы и холодильники по очень смешным ценам?

— Можно конечно и пылесосы с холодильниками. Решай сам.

— Решил. Только подскажи, а где я возьму в этом чудесном магическом мире пылесос? Они там на деревьях растут, или их гномы напильниками вытачивают?

— Я дам тебе знание о том, как построить межпространственный портал на твою родную планету. Думаю, с его помощью ты решишь все свои проблемы.

— Уже легче. А что мне делать в новом для себя мире, где я не знаю ни языка, ни обычаев, ни даже, черт возьми, как этот мир называется!

Кажется мне пришел лучший друг всех полярников. В ответ на мою эмоциональную реплику установилась зловещая тишина. Сейчас мне будет больно!

— Ты очень смелый, или просто наглый глупец, что порой одно и тоже, — даже мучить не стал, вот гуманист железный. — Мир называется Айленгард, и все знания о нем ты приобретешь вместе с новым телом. Так что учить язык тебе не придется. Правда учти, что знать ты будешь ровно столько, сколько знал тот человек, разум которого ты займешь. Знание о технологии создания портала и умение мыслить не так, как окружающие тебя люди — вот и все твои преимущества.

— А суперсила? Суперреакция или еще какая-нибудь суперхрень, которой обычно награждают героя перед выполнением опасной миссии? — наглость второе счастье, так что пора становиться счастливым в больших масштабах.

— Я тебе что, Господь Бог? Все, что мне подвластно — это неограниченный объем информации и возможность воздействовать на электромагнитные поля.

— Немножко не понял, — в который раз уже, прямо таки тупой еще тупее. — А меня ты сюда как выдернул? Душу мою поработил электричеством?

— Твоей души нет. Есть только твое нефункционирующее тело и запись твоей памяти. Я выделил часть своих вычислительных мощностей под имитацию твоего сознания. Фактически все, что от тебя осталось, это набор единиц и нулей в моей оперативной памяти. Правда это не совсем единицы и нули, но жители Земли не смогли создать даже примитивный квантовый компьютер, поэтому рассказывать тебе о кварковом взаимодействии смысла нет. Так что и такое объяснение сгодится.

— То есть меня нет совсем? Помер окончательно и бесповоротно? — вот жуть, даже души не осталось!

— Твой мозг по сути сложное биоэлектрическое устройство, а все твои мысли — электрохимические процессы, которые возможно переписать в мою память.

— Ты что-то не договариваешь? Если все мои мысли так просто переписать, то почему бы тебе было просто не создать мою копию, и подселить ее в голову выбранного тобой бедолаги?

— Здесь вступает в силу одно из загадочных свойств нашей вселенной. Невозможно, чтобы одно и то же информационное сознание существовало в двух телах одновременно, даже пусть и в виде записи в моей памяти. Поэтому мне пришлось сделать запись с твоего разума в момент гибели тела.

— Гибели! Я не смог ничего сделать тогда! Эта машина, мне нужно было просто отпрыгнуть в сторону, но невозможно было пошевелиться! Это ты все подстроил!

— Да. Так было нужно.

— Кому это было нужно? Во всяком случае не мне. А Наташа? Я же умер у нее на руках!

— Ты ничего не сможешь изменить, — бездушный голос вызывал у меня только ненависть. — Смирись. И я дам тебе другую жизнь.