Положение православного большинства[22] было тяжёлым в экономическом плане и унизительном в плане социальном. Последнему способствовали как обычные условия существования немусульман в мусульманском обществе, так и специальные усилия православной церкви и т.н. 'силовиков'.

Как писал вышеупомянутый Дж. Гербер про РФ, 'двумя столпами системы была православная церковь и силовой блок, опирающиеся друг на друга'. Ещё резче выразился дополуденный католический историк Лешек Масонковский: 'В современной РФ православная церковь и силовой блок соотносятся друг с другом как душа с телом. Силовики истязают плоть своих жертв, а православные попы — душу; и те и другие при этом утверждают, что действуют ради блага самих истязуемых'. Разумеется, не следует воспринимать слова буржуазного историка как научно обоснованное суждение, однако они написаны всё же non sans raison.

Начнём с описания положения и роли православной церкви.

Данное учреждение играло крайне важную роль в системе (на языке того времени это называлось 'скрепой'). Патриарх ПЦ МП имел титул миллет-паши ('этнарха') православного населения доуральских территорий, причём этот титул признавал за ним даже сам аль-Махди. Высшие иерархи церкви отличались также вызывающе роскошной жизнью, которая не только дозволялась, но и прямо предписывалась им московскими властями: аскетизм или хотя бы отказ от роскоши считался признаком гордыни и даже вызовом системе[23]. Церкви принадлежало также значительное имущество, движимое и недвижимое — прежде всего комплекс храмов, регулярное посещение которых было строго обязательно для всех православных.

Что касается кадрового состава церкви, то низшим церковным служением были заняты православные, однако все сколько-нибудь значимые или хотя бы доходные посты занимали представители иных конфессий, причём для от них даже не требовали переходить в православие лично. Так, практически всё священство состояло из греко-католиков украинской церкви, над ними выше стояли представители польских католических орденов. Переходить в православие формально требовали только от епископов и патриарха ПЦ МП[24].

Целью существования ПЦ МП было поддержание нищеты и покорности среди православного населения. Как ни странно это прозвучит, эти цели не скрывались, а декларировались прямо и недвусмысленно.

Исторически ПЦ МП была связана с христианским вероучением. Более того, православие некогда считалось ветвью христианства. Однако в ходе церковных реформ, произошедших во время и после раздела территории между мусульманами и Китаем, Церковь выработала новое представление о себе и своей вере. Православие было объявлено чем-то полностью отдельным и даже противоположным всей христианской мировой традиции и выделилось в совершенно особую конфессию, по сути — новую религию. Её основой стали труды св. Ванги Болгарской, свщмч. Германия Садулаева, о. Захарии Прилепина, о. Александра Залдостанова и других апологетов. Богословская система была создана на базе сочинений Дугина, Проханова и отчасти Германа Садулаева и Гейдара Джемаля. Прочая христианская литература православным была строго запрещена, а библия — полностью изъята из обращения. Вместо неё использовался так называемый 'цитатник Исуса', составленный церковной комиссией[25].

Сутью же веры стал культ того, что Строгов позднее назвал 'терпильством'. Речь идёт о культе смирения, непротивления, абсолютной безропотной покорности любому злу и насилию (именуемому обычно 'божьим испытанием') и т.п. Как любил говорить последний Патриарх ПЦ МП Пегидий II, 'вся суть православия заключена в простых и задушевных словах нашего народа — Исус терпел и нам велел'. Эти слова и в самом деле точно описывали абсолютно всё, проповедуемое ПЦ МП.

Уровень жизни православного населения был крайне низок — возможно, самый низкий на тогдашней Земле. Если житель Западной Европы мог при желании не работать вообще и имел в услужении не менее трёх роботов, а подданный Халифата обладал несколькими жёнами — необязательно женского пола — и властью хотя бы над своими домашними, а также над немусульманами, то православный не имел ничего. При этом уровень и качество жизни православного населения ещё и занижались при помощи специальных мер. Например, православные не имели загранпаспортов и не могли выезжать за границу РФ. Им запрещалось владеть землёй и недвижимостью (кроме церковных иерархов). Православные не имели права владеть оружием, занимать значимые государственные посты, жить в отдельных домах (даже арендованных), покидать район проживания ночью, носить одежду, которую носят мусульмане[26]. Они также не имели право покупать алкоголь иначе как в церковных лавках, и только после покаянной молитвы перед иконой. Им были запрещены все средства предохранения от нежелательной беременности, поскольку их не благословляла церковь. Категорически запрещалось награждать и отмечать православных за любые их дела и заслуги[27]. Таких запретов и ограничений, мелких и крупных, были сотни и даже тысячи[28].

Особенно эффективным оказался запрет на пользование электронными сетями и прочими средствами быстрого обмена информацией. Свободный выход в интернет и другие сети того времени был дозволен только мусульманам (которых, впрочем, контролировало мусульманское духовенство), прочие сталкивались с различными ограничениями, но православным это было запрещено полностью. Запрещены были и все электронные устройства связи, кроме телевизора. Для православных сохранялось книгопечатание, полностью контролируемое церковью.

Любые проявления недовольства существующим положением вещей не благословлялись. Церковь внушала своей пастве чувство греховности, виновности — особенно перед другими народами, мусульманами и начальством — и необходимость расплаты за грехи тяжёлым трудом и беспрекословным послушанием. 'Единственной радостью в жизни православного должна быть смерть, многочаемая и долгожданная' — говорил один из идеологов церкви, прот. Шевченко.

Также через церковные каналы шло непрерывное восхваление мусульманства как 'великого примера для православных', особенно в отношении т.н. 'традиционных нравственных ценностей'. В частности, церковь полностью оправдывала и даже превозносила традиционное отношение мусульман к неверным.

Приведём лишь один пример. Согласно общеизвестному положению Корана[29], не признающие учение Мухаммеда могут жить под владычеством мусульман и вести дела с ними, только будучи предварительно униженными. В РФ это положение соблюдалось особенно тщательно и последовательно. Так, например, сбор джизье (регулярного выкупа за жизнь немусульманина) в Ресурсной Федерации был обставлен следующим образом. Несмотря на распространённость электронных средств платежей, православные должны были оплачивать джизье лично, являясь для этого в присутственное место. Сборщик налогов должен был не только взять деньги, но обязательно ударить немусульманина палкой не менее пяти раз и оскорбить его не менее чем двадцатью словами. Немусульманин должен был после этого благодарить за побои и оскорбления и дать сборщику чаевые[30]. Руководство ортодоксальной церкви не просто одобряло эту практику, но и считало её совершенно необходимым 'божьим испытанием'. На исповеди православный должен был не только отчитаться в уплате джизье, но и описать свои переживания. Если священник считал, что православный недостаточно унижен или ропщет, он накладывал на него особую епитимью.

Этот пример не единственный, но показательный. В абсолютном большинстве ситуаций мусульманские власти и ПЦ действовали в полном согласии и рука об руку[31].

Разумеется, покорность православных достигалась не только внушением, но и насилием. Этим занимались так называемые 'силовики'. Достаточно сказать, что на сто православных приходилось восемь сотрудников силовых ведомств и служб (самый высокий процент в тогдашнем мире). Основной их задачей был перманентный террор против православного населения.

Следует, однако, принять во внимание, что служба в силовых структурах была единственным социальным лифтом, открытым для православных, а активное участие в терроре против других православных — единственным путём карьерного роста — так что желающих пополнить эти структуры хватало с избытком. Силовики лучше питались, имели больше средств для отдыха и развлечений, а главное — имели власть, пусть даже над такими же, как они, православными.

Поэтому устроиться на работу в силовую структуру было непросто. Необходимо было продемонстрировать определённые навыки и психологическую готовность их применять. Так, например, соискателю работы в московской городской полицейской службе предлагалось убить пять или шесть православных (обычно — пойманных на улице прохожих). Дальнейший карьерный рост зависел от готовности неофита выполнять всё более 'морально сложные' задания. Например, для получения звания лейтенанта[32]православному требовалось облить бензином и сжечь заживо на глазах у сослуживцев и начальства своего младшего сына[33]. Церковь именовала этот ритуал 'подвигом высочайшего смирения', а сгоревших детей почитала как 'блаженных мучеников'[34].

С другой стороны, именно церковь поддерживала существование школ и училищ для православных и способствовала тому, что православное население сохраняло хотя бы элементарную грамотность, умение читать и писать. Она же патронировала больницы, лечебницы и вообще всю медицинскую помощь, доступную православным — так как мусульманские и иные неправославные врачи православных не лечили принципиально. Церковь хранила книги и информационные материалы, которые иначе были бы недоступны православному населению, а также осуществляла благотворительные и гуманные акции[35].

Всё это имело место на 'доуральской' части Ресурсной Федерации. За Уралом начиналась китайская территория со своими порядками.

О методах хозяйствования Китая на востоке 'РФ' написано достаточно много. Нормы и правила эксплуатации некитайского населения, утверждённые в Пекине, были причиной того, что средняя продолжительность жизни некитайского мужчины за Уралом равнялась приблизительно сорока годам и имела тенденцию к снижению. Экологическая обстановка на освоенных китайцами территориях Дальнего Востока лучше всего может быть описана термином 'системная экологическая катастрофа'. Нельзя сказать и того, что статус и положение православного населения были существенно лучше, чем на доуральской части. Например: на 'китайских' территориях огромное распространение получило долговое рабство. Учитывая нищету православного населения, практически каждый китаец, имевший хоть какое-то положение, имел несколько православных рабов и рабынь. Стоит также учесть, что китайское обычное право считало нормой умерщвление или изгнание из дома раба, более не способного работать. И тем не менее, несмотря на крайне высокую нормы эксплуатации местного населения и многочисленные ограничения, миграция из 'доуральской' части РФ на условно-'китайскую' территорию не прекращалась. Немусульманское население РФ бежало в китайскую часть от унижений и издевательств, хотя и знало, что их ждёт.

Другой причиной миграции было то, что на 'китайской' территории функционировали знаменитые 'фабрики голов' — учебные заведения, выпускавшие технических специалистов[36] разного профиля[37]. Талантливые дети, в том числе и дети православных, имели шанс, сдав экзамен, попасть в один из таких центров. Обучение выдерживали примерно 40% учеников, зато они получали шанс на хорошо оплачиваемую работу и определённый статус. Практически, на них держалась вся 'восточная' инфраструктура и оборонный комплекс РФ[38]. Шанс попасть в Центр Шень Ко или в Лу Бань Колледж был очень мал, но он существовал. Поэтому родители пытались вывезти детей на Восток, чтобы попытать счастья.

Впрочем, имел место и обратный поток, с востока и запад — выброшенные на улицу православные рабы пытались добраться до западной части страны в надежде выжить. При этом, даже по официальным данным, первый поток стабильно превышал второй.

Разумеется, немусульманское население было недовольно своим положением и, не имея шансов его изменить, искало выход своим чувствам. Таковой выход предлагался в виде дозволенной и даже поощряемой ностальгии по временам давно исчезнувшего СССР. Более того, буржуазная по своей сути власть сама способствовала распространению в немусульманских массах пропаганды социализма, упрощённых идей марксизма-ленинизма и т.п. Так, имеются свидетельства о том, что московские власти поощряли и финансировали выпуск книг и видеоматериалов о жизни и достижениях Советского Союза, в основном эпохи правления И.В. Сталина. По свидетельствам очевидцев, книги об СССР и Сталине составляли около пятидесяти процентов ассортимента литературы в православных книжных магазинах (остальное место занимала церковная литература). Собирание и изучение этих книг не только не наказывалось, но даже поощрялось[39].

Объяснить это с точки зрения ТИП затруднительно. Но, вероятнее всего, власти РФ не верили в революционный потенциал этих взглядов, считая его полностью исчерпанным на предыдущем историческом этапе. Как ни парадоксально это звучит сейчас, определённые основания для таких ожиданий имелись. Недовольство своим положением выливалось у православных в ненависть к 'проклятому Западу', 'мировому капитализму' и прочим абстрактным сущностям, отвлекая население от московской власти и её порядков. К тому же московская власть регулярно делала жесты, свидетельствующие о её симпатиях к советскому прошлому — обычно кончающиеся ничем, но запоминаемые православным населением[40].

Ещё одним способом канализации недовольства была дозволенная и поощряемая — но безопасная — ненависть к некоторым народам. В первую очередь поощрялся антисемитизм. Несмотря на то (или благодаря тому), что в дополуденной РФ евреев практически не осталось[41], среди православного населения широко распространялась антисемитская обличительная литература, книги о еврейском заговоре и т.п.[42] Власти это поощряли и использовали в своих интересах — например, объявляя любых врагов режима или просто недовольных 'тайными евреями', объясняя отношение мусульман к православным 'происками евреев, которые ссорят наши народы' и т.п.

После Полудня ситуация перевернулась. Единственное сколько-нибудь распространённое в массах оппозиционное мировоззрение — советский коммунизм — внезапно стало руководством к действию. Знаменем победителей стал атеизм, любые разговоры о божественном вызывали резчайшее неприятие, а само слово 'православный' стало ругательством. Наконец, печальная судьба китайского народа может объясняться не только катастрофой материкового Китая и позицией буржуазной Японии, но и тем отношением, которое китайцы заслужили во врем**

Теперь перейдём, наконец, к главному — а именно, к биографиям наших героев. И зададимся вопросом: каковы причины совершения именно этого подвига именно этими людьми?

[примечания публикаторов]

* Речь идёт о программной статье З. Мокреца 'О восприятии исторических реалий', где, в частности, говорится: 'История дополуденной Ресурсной Федерации является для любой исторической теории чем-то вроде черты на пробирном камне: на этом примере все недостатки, все недоработки теории выделяются особенно ярко'. — М.Г.