Третью ночь Косма просыпалась с криком ужаса.
На этот раз ей приснился лес, и по лесу бежал зверь (опять динозавр?), он несся по лесу, как собака, припав носом к земле, ловко подныривая под свесившимися над тропой ветвями. Косма не могла толком рассмотреть зверя (от этого становилось еще страшнее), но она знала , что это тот самый, она видела его как темную массу, его расплывающиеся контуры, которые сливались с фоном, она слышала его мягкий, но тяжелый топоток, Время от времени, видимо, потеряв след, он подымал голову и шумно тянул в себя воздух, кружил, отыскивая его, потом снова мчался по тропе. Косма во сне знала: динозавр ищет ее, он ищет именно ее, он думает о ней, размышляет , как бы отыскать ее , скрывшуюся в другом времени и... Не хотелось ей думать, что он хочет с ней сделать. Потом лес сменился городом, но динозавра это не смутило, он так же целеустремленно искал Косму в городе. Он рыскал по площади Незалежности, легкой рысцой трусил по Крещатику, искал ее на рынках, на станциях метро, ловко лавируя между толпами пассажиров, во дворах... и он приближался... Да, он приближался к ее району, к Левобережью. Косма во сне чувствовала обреченность. Рано или поздно он найдет ее и... Она видела саму себя, безмятежно спящую в своей постели, она физически чувствовала, как сокращается расстояние между нею и динозавром, и ей хотелось кричать, трясти саму себя как куклу: Беги! Он приближается! Не спи! Спасайся!
Но у нее во сне не было легких и связок, и она только беззвучно разевала рот, как рыба, выброшенная на жаркий сухой песок и без толку глотающая жгучий, смертоносный воздух.
Утром, стремительно собравшись, Косма, даже не позвонив отправилась к старику Каховскому. Чего звонить? Она и так знала , что старик дома и примет ее. Ясновидящая она или где? Она теперь четко осознавала , что находится в опасности — кошмар развивается и явно принимает угрожающие формы. Ну, ясно, что никакой динозавр за ней не явится, но сны явно предупреждали о том, что приближается некая опасность, вполне реальная и предметная. Нужно было срочно посоветоваться. Вернее, просить помощи.
Старик внимательно выслушал ее. Положил сухую коричневую руку на ее предплечье. Чуть откинул голову назад-влево (он так всегда делал, когда сталкивался с затруднением) , нацелился на нее остреньким , как птичий клюв, тонким носом:
— Девочка моя, я даже не знаю... — он помолчал, — Динозавр?.. Я впервые сталкиваюсь с этим... И я не знаю... как тебе помочь...
Видно было, что эти слова дались ему нелегко. Старик никогда не бросал своих в беде. По крайней мере , Косма знала его таким. Он всегда находил, чем помочь. Связи, деньги, совет, информация, доброе слово, если ничто больше не помогало... Повисла тишина. Буквально давящая тишина. Косма слышала, как в этой тишине бьется ее сердце, отбивая время (возможно недолгое) , оставшейся ей жизни.
— Но я знаю того, кто, тебе поможет... — продолжил старик по размышлении.
Косма просияла и набросилась на него с поцелуями
— Ну я же знала, я же знала, — Вы меня не бросите.
Старик хмыкнул и потянулся к телефону.
— Но учти, — сказал он, строго поглядев на Косму, — это сильнодействующее средство...
Глава 5. Сильнодействующее средство.
— ... А что с моими ребятами? И мама... Маме сказали? — я курил уже четвертую сигарету подряд, и от этого слегка уже мутило и звенело в ушах.
— За ребят не беспокойтесь, Данила Алексеич, — сказал мне Сидорцов, так звали моего нового знакомца. — С ребятами все в порядке, мы их в Москву сопроводили, и все необходимые пояснения в РАН представили. Никто их теперь не тронет и неприятностей у них не будет. А вот с мамой сложнее, но связаться с ней Вам пока, дорогой мой, нельзя...
Я насупившись, открыл было рот, но собеседник предварил меня, —
— Вы ведь умерли, Данила Алексеевич, да, да , умерли-умерли, и в Ваших интересах побыть пока загробном мире. В гостях, так сказать.
— И сколько же мне так гостить?.. — я прищурился на капитана (так я его называл — он ведь был в морской форме — капитан-лейтенант, так это у них кажется называется?)
— Трудно пока сказать... — он вздохнул и поднял на меня взгляд полный такого искреннего доброжелательства, что трудно было продолжать сердиться, — но за маму не волнуйтесь, мы уже дали ей знать о том , что Вы живы, в допустимой форме , разумеется...
— А это как, в допустимой?..
— Видите ли, мама у Вас — смышленая женщина, она поняла , что в версии Вашей гибели кое-что не сходится. Естественно никто ей ничего не стал комментировать, и она пошла к гадалке. Так вот, гадалка ей четко сказала, что Вы, батенька , живы и находитесь в безопасном месте...
— Гадалка? — я скривился, — В допустимой форме, значит?
— Да, гадалка, но сама себя она называет эспер, советую и Вам также называть, а то она обидится.
— Я увижу ее? — мне не удалось скрыть радость, что я увижу человека, который недавно общался с мамой. Сидорцов деликатно улыбнулся.
— Да, и довольно скоро... Вам предстоит работать c ней вместе, плечом, так сказать, к плечу...
— И что же мы будем делать с ней... плечом?.. Хм! Ученый и гадалка? — в моем вопросе не было ни грана иронии, мне действительно было интересно, как говорила Алиса Лиддел , — чем дальше , тем любопытственнее, черт возьми!
— Поговорим, когда я ее сюда привезу. Вы, кстати, пожалуй, тоже... гадатель...
— Я?.. Гадатель?.. Насмешили. А она уже согласилась работать... э... с нами?.. — уже из одного єтого 'с нами' он мог понять, что я не прочь согласиться на предложение. Но что же мне было делать? Я был в достаточной степени заинтригован, к тому же мне нужна была защита...
Сидорцов усмехнулся, добродушно вроде бы ,но меня пробрало холодком, и потер крыло носа крепким указательным пальцем:
— Согласится. Обязательно согласится. Кстати, зовут ее Косма.
— Косма? — удивился я. И подумал: 'Что за милозвучное имя'.
...А мы уже знакомы, не правда ли, Косма Юрьевна?.. — Сидорцов не дал Каховскому честь по чести представить ему Косму.
Косма с любопытством взглянула на него.
— Правда. Хотя это преувеличение. Не правда ли , Евгений Владимирович?
Они рассмеялись.
— И зачем Вам было нужно кругами ходить? Я ведь Вас еще в магазине приметила.
— Не примите за какую-то низкую игру. Всего лишь мой маленький бзик, — прежде чем познакомиться с человеком , я люблю посмотреть на него со стороны, вжиться в него, понять чем он дышит. Иногда это бывает полезно для человека. Я ведь обычно знакомлюсь с людьми в критической для них ситуации.
Косма рассмеялась:
— Да уж, нечего сказать, у меня ситуация была критическая — сидела в луже и рыдала. И наш доблестный флот,(Вы ведь морской офицер?) пришел мне на помощь!
— Что же, — добродушно посмеиваясь , парировал Сидорцов, — лужа — тоже море, случай был в моей компетенции... Но ведь у Вас есть и другая проблема, да пожалуй и не одна.
Косма помрачнела, вспомнив свой кошмар, затем задумалась над словами офицера.
— Какая же у меня вторая проблема? — она недоуменно поглядела на Сидорцова.
— Ну, к примеру, откуда Вы знаете что я морской офицер? Ведь я сейчас не в форме. — мягко спросил тот, глядя ей в глаза.
-А... — Косма открыла рот, да так и застыла. — Не знаю. Но... я же все-таки ясновидящая, может мне интуиция подсказала?
— Интуиция... — раздумчиво повторил за ней Сидорцов, — знаете, у нас на базе есть один чудесный старик, он тоже ясновидящий, и у него тоже интуиция... Так он мне вчера сказал что Вы, Косма Юрьевна, видели меня в морской форме, и!.. При исполнении служебных обязанностей! — он выдержал значительную паузу после этой, как-будто бы ничего не значащей фразы.
— Вы договаривайте, — попросила Косма, — договаривайте, а то я пока не понимаю...
— Понимаете, Косма Юрьевна, понимаете, потому что видели Вы меня во время разговора ни с кем иным...
Косма опустила голову.
— А! Так это Вы были! То-то мне лицо Ваше...
— Да. Это я был. А у меня есть такая служебная привычка. Когда меня кто-то видит за тысячи, скажем, километров, да при исполнении, а оно у меня секретное... Да на секретном объекте... Да впридачу за разговором с секретным человеком...— Косма с заметным беспокойством ожидала окончания его тирады. Заметив это, Сидорцов поспешил резюмировать, — тогда я сажусь в самолет и немедленно лечу к этому человеку знакомиться.
— Зачем? — облегченно, но настороженно спросила Косма.
— Смешной вопрос! Потому что мне нужны такие люди, я зову их к себе на работу. Ну а раз уж так совпало, что Вам нужна наша помощь... Знаете что, Косма Юрьевна? Бросайте Вы Ваш банк, без Вас там крыша не рухнет. А у нас в Приморье чудесная природа. Продукты натуральные. Всегда свежий воздух. Работа такая интересная, а зарплата какая интересная, это ж не в сказке сказать...
— Я не нуждаюсь... — быстро проговорила Косма, не глядя на собеседника.
Сидорцов деликатно покашлял.
— Как бы Вам это... Понимаете, кризис ведь еще даже не замахнулся... Я не пугаю, но имею кое-какую информацию... Вашему, к примеру, банку через пару месяцев крышка...
Косма засмеялась, как хорошей шутке:
— Да что Вы говорите!
— Да Вы сами загляните, чего же проще, ведь Вы ясновидящая...
-Хм... Знаете, банк и вообще бизнес никогда не вызывал у меня интереса. Ну , давайте попробую... Косма зажмурилась и минут на пять мысленно исчезла из мира. Когда же она пришла в себя, то только пожала плечами:
— Да, ужас... Но жить-то можно? Поверьте, я и без Вас проживу...
— Верю, верю, — ситуация начала немного раздражать капитана. — Но я допустил ошибку. К чему нам говорить о хлебе насущном, если на повестке дня у нас дамоклов меч... Давайте поговорим о динозаврах. Мне, разумеется , Александр Васильевич кое-что рассказал, — он указал на старика Каховского, — но я бы с удовольствием услышал эту историю еще раз, от Вас.
Ночная тень легла на лицо Космы, она сжала руки на коленях:
— Да... Динозавр...
Ее рассказ не занял и четверти часа. Сидорцов равно внимательно и с интересом выслушал весь рассказ и не показал, что в особенности его заинтересовал именно 'циркуль'.
— Стало быть, зверь, которого Вы нашли на картинке в книжке и есть Ваш 'баскервильский' динозавр? — спросил Сидорцов, поудобнее устраиваясь в кресле.
— Нет... То есть да... — Косма улыбнулась слову 'баскервильский', затем потерла лоб, явно испытывая затруднения в выражении своих мыслей. — Понимаете, я никак не могла его рассмотреть... Но по силуэту, этот, в книжке, как его, ютараптор, больше всех подходит...
Задав еще несколько второстепенных вопросов, Сидорцов снова вернулся к циркулю:
— Ну , а скажите, эти Ваши видения, связаны именно с циркулем?
— Да, да! — Косма оживилась, — я взяла его в руки и сразу началось... Я это называю заплыв... — смущенно призналась она.
Ага!..— Сидорцов встал, мягко ступая, прошелся по комнате , чем-то напоминая Сталина в многочисленных советских фильмах, — ну, хорошо! — он резко развернулся к Косме из другого конца большой комнаты, и так же резко изменил напраление беседы:
— Поймите, я ведь Вас не шантажирую, Боже упаси! Но это же в Ваших интересах! Конечно, мы Вас не оставим без защиты пр и любом Вашем решении. Но защитить Вас так, как это возможно на базе, я здесь не смогу. У нас там... — он слегка замялся, — ну, вобщем есть всякие специальные штуки.
Косма чувствовала растерянность. Нет, конечно, уехать к черту на рога, в какую-то тайгу, с незнакомым мужчиной?.. Как объяснить это маме? Но... Вот именно, 'но'! Она давно уже чувствовала, что не живет , а гниет здесь. Ее физически давили привычные и , казалось бы родные, жизненные условия. Будто она из них выросла, как цыпленок, разбивающий яйцо, из которого вылупляется. И как тому цыпленку, ей давно вчуже хотелось разрушить привычный свой уклад. Ей был нужен в жизни свежий ветер. И ей, черт возьми, хотелось уехать к черту на рога, в тайгу, с мужчиной там или без мужчины, ей хотелось принять предложение этого странного офицера.
Почувствовав ее настроение, Сидорцов нанес coup de grace:
— И еще одно, Вы сами знаете: как экономисту цена Вам грош. А вот осуществить такой прокол реальности, аж до самых динозавров, поверьте, под силу не каждому из людей Вашей... э... профессии. У Вас большое будущее в нашей системе, — закончил он с явно прозвучавшим в голосе уважением.
— В Вашей системе? — немного ехидно переспросила Косма.— Но мы уже час беседуем. А Вы еще ни слова не сказали о ней. Откройтесь, из каких глубин Вы вынырнули?...
(Этот вопрос — форма согласия — подумал Сидорцов).
— Вы узнаете все что необходимо... — сказал он вслух. — когда дадите формальное согласие. Ставка будет чуть больше двух тысяч долларов. Но это только на первое время. Жилье и питание наше. Но работа! Работа будет сказочная!..
— Сказку сделать былью?.. — осторожно пошутила Косма.
— Вот именно! А для начала размотаем этих Ваших динозавров. Я так понимаю, это необходимое условие для всех последующих достижений...
— Вы хотите сказать , что если мы их не размотаем, то...
— Да. Или мы их, или они... Или кто там стоит за всей этой кутерьмой...
Каховский, до сих пор молчавший, вмешался в разговор:
— Косма, этому человеку можно верить.
— Мне надо подумать, — едва слышно проговорила Косма.
— Долго ли? — в тон ей, тихо спросил Сидорцов.
Косма , сцепив руки на коленях , бросила на него чуть ли не затравленный взгляд, вспомнив дробный топот лап и цокот когтей динозавра, бегущего по перрону станции метро Левобережной.
— Хорошо. Я согласна... А... Вы будете отпускать меня к маме?
Сидорцов солнечно улыбнулся:
— К маме? Конечно, будем.
... Косма собралась всего за полчаса. А циркуль... Как всегда в таких случаях, она сама удивилась как же раньше не замечала его... Легкий маленький самолетик подхватил ее, и сидя в уютном салоне трудно было представить, с какой скоростью он мчится, как серебряная игла, пронизывая тысячи километров голубой ткани неба и грубой верблюжьей шерсти земли и синего ситца водоемов, отделяющих Косму от новой жизни. Увидев самолет, она испытала какое-то неясное, но сильное волнение, тень воспоминания прошла по дну ее души. Она представила себе какого-нибудь суслика, который в солнечный день видит тень кобчика, и замирает, застывает от ужаса... Впрочем, ей быстро стало легче и она выбросила все эти зловещие (вещие) тени предчувствий из головы и из сердца... Уже к вечеру они были на базе. Сидорцов любезно проводил Косму в столовую, и здесь, извинившись попрощался с ней до завтра.
— Тимофеич, — попросил он сидевшего за столом мрачного старика, который хлебал борщ, поглядывая в стоящий на столе нотубук, — у нас пополнение. Помоги девушке устроиться.
— Иди, голубка, поешь сначала. — пригласил ее Тимофеич, похлопав по стулу рядом с собой, — и вдруг страшным голосом (так что Косма вздрогнула) заорал:
— Ваняаааа! Быстрра!
Сидорцов подмигнул Косме, козырнул и , говоря по-военному , убыл.
