Остерия "Старый конь"

Вся эта дворянская вольница неизбежна шла к большой войне внутри Империи. И тогда Йан Фрейланг, владетель провинции Фрейвелинг, предложил не доводить дело до междоусобицы, а разойтись миром. Мол, раз уж Империи по факту уже все равно нет, а у каждой провинции — свои внешние и внутренние интересы, так чего тешить себя иллюзией о мифическом единстве? Пусть каждый сам идет своим путем, правит своей провинцией так, как ему Единый подскажет. Предложение упало на благодатную почву, видимо об этом уже давненько задумывались все. Главный интриган Империи Карфенак в лице своего представителя на Магистерии — Гейлькранце, и вовсе разразился полным одобрением Хартии о разделении, упомянув даже, что у него де, Карфенака, свой исторический путь и миссия — нести свет истинной веры в Единого безбожникам и язычникам на востоке. О том, что за последние десять лет Карфенак наизнанку вывернул все догматы истинной веры, Гейлькранце мудро умолчал.

Другой причиной для почти единогласного одобрения Хартии стало вторжение с востока армий нескольких соседних государств сразу, объединившихся на почве взаимной нелюбви к Империи и ее грабительским походам, которые самостоятельно проводили восточные провинции. Владетели западных и центральных провинций, в очередной раз снарядив войска и флот для отражения вторжения агрессоров, задумались: а с какой, собственно радости, войска того же Фрейвелинга и Табрана, Келлиара и Ирианона, должны отбивать восток Империи от варваров, вторжение которых является прямым следствием агрессивной внешней политики самих восточных провинций? Того же Карфенака с его историческим путем и миссией? Действуйте сам, раз такие умные, без поддержки!

В итоге, в начале весны 783 года, Магистерий принял последнее общее для Империи решение — о ее разделение. Принял практически единогласно и без дебатов. Документ, подписантами которого стали все владетели имперских провинций, подготовили в рекордные сроки, — всего за месяц, и к концу весны вместо Империи Рэя на карте мира появилось двенадцать новых государств: от герцогств до империй.

Конечно, никто не ждал, что на бывшем имперском пространстве наступит мир и покой, более того, ожидалось то как раз обратное. Ставшие государствами провинции усиленно растили армии и флот, в большинстве своем, конечно, для защиты от агрессивных соседей, но и не без мыслей самим что-либо отнять при возможности у соседей слабых. Ведь вскормленные веками обиды никуда не делись!

Взять тот же Скафил, который фактически курирует острова морского народа, рассадник пиратства на северном море. Ведь сколько они фрейских деревень пожгли! И у Скафила к фреям счет длиннее проповеди жреца на день равноденствия. Герцоги Фрейвелинга набеги на Скафил чуть ли не национальным видом спорта считают.

Вывод кажется очевидным — чертежи нужны Скафилу, который ожидает вторжения от Фрейвелинга. И равен ему как по сухопутной армии, так и по флоту, но его внешняя политика, заносчивость и непредсказуемость его правителя кёнига Юлиншерна, практически лишила Скафил союзников. А вот у фреев друзей достаточно, один только союз с Табраном чего стоит. И получается очень просто: лишенный друзей Скафил, ожидая войны с Фрейвелингом, желает лишить его преимущества на море и организовывает похищение чертежей новейшего корабля.

Логично? Вполне! Но не слишком ли просто? Или он ищет двойное дно в шкатулке без оного? Как правило, самый очевидный вывод и есть правильный, хотя есть и исключения. Особенно в международной политике. Здесь вообще сплошные исключения.

Ну, для очистки совести, давай-ка примерим личину похитителя к ближайшим соседям. Табран? Военная аристократия, помешанная на трубах и парадах, дворянство выросшее на безостановочных пограничных стычках с северянами, даже карьера в армии зависит не столько от древности рода, сколько от личных качеств командира. Слабый флот, сильная армия. Очень сильная армия, полностью переведенная на использование порохового оружия, как в пехоте, так и в кавалерии. Во многом на деньги торговых и банковских домов Фрейвелинга, к слову, переведенная. Основной государственный интерес — окончательное устранение угрозы с северных территорий скафильского Нортеланта — натерпелись табранцы от северян за последние несколько десятков лет. Судя по отзывам барона да Гора — верные союзники, хотя и «ужасающе прямолинейные в своих притязаниях». Другими словами — очень вряд ли.

Герцогство Келлиар? Дружит со всеми, но настоящих союзов нет ни с кем, как нет и настоящего влияния. Всячески показывает свою независимость и незаинтересованность в вопросах международной политики. Очень слабые армия и флот, больше церемониальные, чем настоящие. Бенедикт как-то обмолвился, что при проработке планов вероятного военного конфликта, (так, на всякий случай), война Фрейвелинга с Келлиаром закончится примерно за неделю — примерно столько потребуется пехоте и артиллерии, чтобы промаршировать по герцогству из края в край. Для келлиарцев дергать за усы фреев — смерти подобно. Они бы на такое пошли только в плотной связке с кем-то сильным. С тем же Скафилом, например, если бы два года назад не прервали с ними все дипломатические отношения — целая серия прямых оскорблений правящему дому Келлиара от мореходов. Да и тамошнее правительство, возглавляемое пятилетним отпрыском герцогской фамилии де Брийе, больше озабочено воровством из казны, пока за руку ловить некому, чем Игрой28.

Бывший Императорский домен, который теперь объединился с Оутембрийской лигой и называется Речной республикой? Эти — могут. Достаточно безумные, плюс изрядно обижены на фреев за большую военную операцию на их территории в прошлом году. У них, кстати, одна из самых сильных разведок на сегодняшний день, выросшая из охранных служб торговых домов, вскормленная промышленным шпионажем и корпоративными войнами. Эти и в самом деле могли, если б не одно «но». Их вооружённые силы преимущественно сухопутные, масса пехоты, кавалерии и артиллерии, а вот флот — меньше чем «так себе». С речников, конечно, станется, украсть чертежи корабля, чтобы выгодно перепродать кому-нибудь из врагов Фрейвелинга, однако, крайне маловероятно, что они на это готовы пойти после прошлогодней оплеухи под Паратом29. Хотя, сбрасывать их со счетов не стоит.

Кто еще? Королевство Ирианон? Да, мощная морская держава, сильный флот, контроль большинства морских торговых путей с югом и востоком, но — нет. Они бы просто купили чертежи у фреев, а фреи бы их охотно продали: двум сильным морским государствам, проще дружить, разделив сферы влияния, чем драться из-за грошового прибытка.

Товизиронцы бы тоже не стали. Доигравшись с религиями и получив несколько бунтов на своей территории за один только прошлый год, они все силы сейчас бросили на укрепление внутреннего порядка. И, вот такой вот парадокс, при развале Империи, эта провинция единственная осталась без выхода к морю и, соответственно, флота. Что их чрезвычайно раздражает, надо полагать. А нужен ли корабль, даже самый современный, без выхода к морю?

Тайлти, Димар, Карфенак, Арендаль — этих можно даже не учитывать. Ни общих границ, ни пересекающихся интересов. Разве что Карфенак. Бенито прав, говоря, что их завихрения в политике нельзя предсказать. А если пытаться просчитать мотивы религиозных безумцев, то можно очень легко просчитаться. Поэтому Карфенак мы в схему ставим с бо-о-льшим таким знаком вопроса…

Можно еще пройтись по персоналиям, но тут вряд ли что-то серьезно изменит расклад. Скафил. С высокой степенью вероятности. Выходит, война практически на пороге.

Он медленно прошел от второго стеллажа к центральному проходу, глянул на небольшой, крепко запертый шкаф с личной информацией, покачал головой и погасил факел у входа. Не сегодня. Выйдя из архива, он взглянул на результаты своей стряпни.

«Мерино! Ты идиот! Шафран к морскому окуню!? Серьезно?!»

— Гвидо, чтоб тебе дети так помогали, как ты мне на кухне! — вскричал Мерино, по привычке шеф-повара перекладывая свой просчет на помощника. — Какого демона ты мне подсунул шафран?!

Лицо поваренка, и без того бледное, стало еще белее.

— Шеф, но ты ведь сам…

— Что «сам», Гвидо? Я сам попросил шафран? А ты не мог сообразить, что шафран сделает рыбу сухой? Учишь вас, учишь, а все без толку! Дай мне лучше красного перца! Да не молотого, олух, прости меня Единый! Почему я все это терплю из года в год? Нет уж, если я за три года не смог вырастить из тебя повара, значит грош мне цена, как учителю! Огненный стручковый, что мы у сеньора Лорено покупаем!

Гвидо, только к концу гневной тирады Мерино, сообразив, что случившееся не разнос, а своеобразный эмоциональный выплеск перегруженного мозга шефа (вот уж сколько раз это видел, а все равно не смог привыкнуть), разулыбался, и кинулся в подсобку за перцем. Фабио, который работал с Мерино гораздо дольше, и испытывал к хозяину остерии куда меньше пиетета, с непроницаемым лицом заметил:

— А лимон вы будете добавлять, шеф?

Мерино некоторое время непонимающе смотрел на готовую к запеканию рыбу, затем расхохотался. Вернувшийся из подсобки с вязанкой красного перца Гвидо с растерянной улыбкой смотрел как мужчины на кухне от души смеется над шуткой, которую он пропустил.

Retrospectare

14 октября 771 года

Праведник, дознаватель 2 ранга

Февер Фесте, столица Империи Рэй

Копыта серого в яблоках коня глухо стучали по грязной мостовой, отбрасывая эхо на стены домов, лепившихся друг к другу, словно нищие у костра в зимнюю стужу. На узких улочках сердца империи было грязно, темно и воняло помоями. Горожанин в душе Мерино облегченно вздыхал, чувствуя себя дома, тело же брезгливо морщило нос, отвыкнув от амбре крупного города. Порывался идти дождь, но тучи, уронив с десяток капель, задумывались о чем-то своем, просто вися над городом.

Отряд Праведника добрался из Оутембри только вчера днем и Мерино распустил своих людей отдыхать. Он и сам намеревался хорошенько выспаться, напившись до зеленых соплей, и только потом отправляться к начальству с докладом. Но, как говориться, хочешь насмешить Создателя, расскажи ему о своих планах. Этим утром, таким ранним, что и утром то его называть было стыдно, его разыскал посыльный и передал приказ явиться с докладом в Железный дом30. Сразу отправится не удалось, Мерино был еще изрядно пьян после вчерашнего, так что урвав еще пару часов сна, после рассвета, он отправился к начальству, страдая от недосыпана и похмелья. Но, лучше так, чем заставлять ждать шефа Тайной стражи барона да Гора, когда тот уже прознал о возвращении своего подчиненного.

И пока копыта коняги месили грязь, Мерино взялся составлять отчет.

С Оутембри они закончили. После нескольких десятков арестов и стычек, произошедших после взятия под стражу куратора Гильдии, в городе, милостью императора, являвшегося вольным (а значит рассадником для всяческого вольнодумства и крамолы), наступил покой и порядок. Местные бандиты, понимая, что природа не терпит пустоты, увлеченно делили территории и сферы влияния, городская стража, перепуганная до икоты резней, устроенной стражей Тайной, приходила в себя в кабаках

Мерино потерял троих дознавателей третьего ранга. Двоих, Августа и Фому, опытных гончих, во время резни на заднем дворе постоялого двора, где брали координатора гильдии, еще одного Рикара из Паратта, воры застрелили прямо на улице из пистоли. Пистоли, спаси Единый! У воров! Дорогие игрушки, Тайную стражу ими только обещали снабдить, а у ворья из Гильдии они уже в наличии!

За каждого из своих людей Мерино взял с воров кровью десятикратно, но Августу, Фоме и Рикару, на это было уже плевать. Мертвые — мертвы. Может подле престола Единого они и продолжат быть, но здесь, рядом с ним, прикрывающих спину и фланги, смеющихся над его шутками и расхваливающих его стряпню на привале, их уже не будет. Дознаватель в нем считал, что операция в Оутембри проведена почти идеально, а потери для такого объема работы — несущественные. Сердце человека болело по потерянным друзьям.

Они взяли след. Мерино, при необходимости, умел становится настолько жестоким ублюдком, что завидовали заплечных дел мастера. Его не мучили по ночам сны о разделанных как свиные туши телах разбойников после допроса. Главное он узнал, кто руководил Гильдией. Может быть не самые высшие круги ее иерархии, но и не разменная медь. След вел в самые высшие сферы власти Империи.

А мог бы и раньше догадаться! Осведомленность воров, их снаряжение и возможности проникать туда, куда обычным разбойникам ни за что не добраться. Все указывало на влиятельного, богатого и очень осведомленного человека, стоящего либо на вершине власти, либо очень близко к ней. А может и не на одного. Это не преступная шайка, а полноценный заговор, рядящийся в одежды бандитов! Но теперь маски сняты и полетят головы!

Вспомнилась вчерашняя встреча с представителем заговорщиков. Прокручивая ее в голове и улыбаясь воспоминанию, как он красиво уделал святошу, Мерино незаметно добрался до Красной улицы. Здесь было чисто, светло, дома не лезли друг на друга, как псы на суку в течке — особняки знати стояли на изрядном удалении друг от друга. Один из них, окруженный ухоженным парком за высокой каменной стеной, принадлежал герцогам Фрейвелинга. Сейчас его занимал барон да Гора.

Охрана у ворот, мощенная камнем дорожка через парк, тяжелые двери особняка из ниальского дуба, слуга в ливрее фреев.

— Господин барон ждет вас в библиотеке.

Кивок, двадцать ступенек по лестнице вниз (да-да, библиотека была в подвале! Фреи!), узкий коридор, который два латника, стоявших на посту, могли удерживать часами, еще кивок, еще одна дверь. Библиотека была самым защищенным местом в особняке герцогов, с тайным ходом и парочкой сюрпризов в виде волчьей ямы и взведенных механических арбалетов в нишах. Империя всего пятнадцать лет назад пережила войну провинций, а Фрейвелинги никогда не полагались на случайности.

— Дознаватель Лик, ваша светлость! — отрапортовал еще один латник, стоящий внутри библиотеке. Да, никаких случайностей.

— Оставь нас, Луиджи.

Гвардеец вышел, Мерино поклонился:

— Ваша светлость.

— Садись. Налей себе, Единого ради! Обязательно являться на доклад с похмелья?

Барон сидел у камина, вполоборота к дверям. Он был и выглядел, как ветеран, прошедший несколько войн — крепкий, но не тяжелый, скорее старая сосна, нежели дуб. Жесткое лицо с парой шрамов, седые волосы, спадающие на широкие плечи, грубые руки. Уже постаревший, но все еще сильный солдат. Он был дворянином, но баронский титул получил не по наследству, а из рук отца императора — герцога Максимуса Фрейвелинга. Мерино всегда оценивающий людей по степени личной опасности, ставил да Гора в самом начале списка.