Возвращение

Парень задрал шишковатую голову, тупо осмотрел покрытый инеем брезент и повернулся к Сергею: — Давай сейчас в контору, потом двигай на погрузку. Да, и пусть сопровождающий бумаги с собой заберет.

— Какой сопровождающий? — удивился водитель.

— Ну, этот, как его... экспедитор, — браток указал пальцем в сидящего на пассажирском месте Георгия.

— Да это так, случайно, попутчик... — сбивчиво попытался объяснить ситуацию дльнобойщик. — А про сопровождающего мне ничего не известно. Нет никакого экспедитора.

— Я не понял, чего за дела? — скривил рожу представитель местного криминального сообщества. — Да мне пофигу, но без сопровождающего негабаритный груз не примут. Мы-же с поставщиками, ну с твоими старшими, все конкретно обговорили? Короче, если состав без этого "мамонта" уйдет, на бабки твои сядут, а меня не колышет, — парень потянул из кармана квадратную пластиковую коробку с торчащей сверху антенной. Попытался набрать номер, тыкая в пикающие кнопки.

Связь устанавливаться не пожелала. Лысый шмыгнул носом. — Слышь, водила, Москвичи шутить не станут. Всем хреново будет. Чего делать?

— А я чего? — тот развел руками. — Сказали, я пригнал. Мое дело — баранку крутить.

Уверенность покинула бритоголового окончательно. Он суетливо обежал вокруг трейлера. Тоскливо потыкал кнопки, заскочил в невысокое здание конторы. Однако выскочил еще более расстроенным.

— Ну, лажа, чую... — просипел он упавшим голосом. — Без сопровождения никак. И денег не берут. Боятся. Порядок, мол.

— А может ты сам? Там ведь и делать ничего не надо. В багажном вагоне шконку дадут... — он глянул на водителя с некоторой надеждой. — Нехило можно заработать. Там, в Москве денег дадут. А?

— Да ты чего? Куда я машину дену? Она может под миллион баксов стоит. Нет Мое дело — до станции, все. Дальше сами.

— Ну, ты баклан... — расстроенный браток даже не стал оканчивать бессмысленую угрозу. Он и сам отлично понимал, что водитель не при делах.

— Ох, бл@, папа мне голову снимет, — словно испуганный пацан пробормотал кожаный. — В асфальт закатает... Суки. Конкретная подстава... И кто теперь за косяк ответит? — он заозирался словно в поисках ответа.

— Вот что, друг, — водитель глянул на сидящего в машине Георгия, — видишь, мужик в машине сидит? Ну попутчик мой. Он из Решетов. Местный. У него что-то с избой вышло, так он сейчас в город приехал, типа на заработки. Мужик, вроде, не пропойный. Ты его крути. Он, я так понял, денежку любит. Да и вообще.

Продолжать не потребовалось. Шароголовый одним прыжком подскочил к трейлеру.

— Братан. Есть тема, — свойски оскалился он. — Митю "Большого" знаешь? Да ты что? Он в городе смотрящий. Нет? Ну, ты колхоз... Ладно, извини. Короче, есть тема. Можно крепко заработать. У нас человечек, которому груз сопровождать, куда-то пропал, а без него никак. Тебе только и нужно, что расписаться, груз погрузить и заказчику сдать. Паспорт есть? Вообще здорово. В Москву съездишь. На халяву. Обратно они тебе купейный билет возьмут. Заплатят по-царски. А в дороге вообще никаких заморочек. Кому этот гранит нужен? Спи себе и все.

Георгий недоверчиво глянул на суматошного агитатора: "Непонятный какой-то. Вроде серьезное дело, а все каким-то жаргоном...".

— И сколько заплатят? — поинтересовался Георгий.

— Слышь, брателло, не обидят. Тут без базара. Нам только сейчас оформить нужно. Там все схвачено.

Георгий дернул щекой: — Погоди, хозяин. Сперва о деньгах. — Серега мне пятисотку за двести километров заплатил. Так? А здесь, наверное, раз в десять дальше ехать. Уже пять тысяч выходит. Плюс пенсия. Я ведь пенсию оформить в город приехал. Выходит, что за этот месяц уже не получу. — Это еще пять, ну, и ответственность, то-се. А главное я свои планы ломаю... Итого: пятнадцать тысяч на круг выходит. Он глянул на остолбеневшего братка.

— Ты охренел? — взвился тот. — Рамсы попутал? Да за такие бабки...

— Так я не навязываюсь. Сам предложил. Не хочешь, как хочешь. Да, и самое главное: Оплата здесь. А то приеду, кто мне там платить будет? Может вообще пошлют подальше.

— Ну ты, с-сука, жадный, — вполголоса процедил парень. Он тяжело засопел, принимая нелегкое решение. — Паспорт покажи.

Георгий вынул бордовую корочку: — А зачем?

— Из Решетов, значит? Ну, ты, дед, кулак, — поняв, что выхода нет, смирился с потерей лысый. — Он выдернул из кармана бумажник. — Вот, три сотни баксов — это почти десять штук, остальное — в Москве. Понял? Ну нету у меня больше. Все за вагон отдал.

Георгий повертел в руках зеленые бумажки: — Это чего?.. доллары, — вчитался он в надпись. Вопросительно глянул на водилу, желая удостовериться.

Серега незаметно кивнул, подтверждая.

— Ну, хорошо, — согласился Георгий. Спрыгнул с подножки грузовика. — Только, вот, наряд мой для дороги не очень. Давай так. В счет оставшейся пятерки ты мне куртку добавь, и в расчете, — он глянул на добротную кожу. — Я все-таки в Москву груз везти буду. Что люди про вас скажут? Барыга, мол, на них работает, значит, и сами такие.

Лысый разинул рот, собираясь обложить наглеца матом, однако, решив, что за исполненное поручение сможет выбить из подсуропивших контрагентов куда больше, успокоился.

— На, — стянул он кожанку. — Вещь классная. Сам в "Дубаях" брал за двести зеленых, — он вытянул из пальцев новоявленного экспедитора паспорт. — Сейчас оформим и на погрузку, — прокричал уже из открытой двери браток.

Глава 4

Платформа с камнем забот действительно не доставила. Все трое суток, пока товарняк неспешно добирался к станции назначения, Георгий спокойно проспал в купе багажного вагона, прицепленного в хвосте состава.

Впрочем, назвать сны спокойными Георгий не мог. Стоило ему задремать, как выплывали отрывистые, но совершенно реальные видения. Бесконечная череда горных вершин, укрытых снежными шапками, каменистые, петляющие по склонам этих гор, дороги с обгоревшими каркасами грузовиков на обочине. Безлюдные кишлаки с жидкими корявыми деревцами возле обмазанных глиной оград, яркое, безжалостно слепящее глаза, солнце и толстый слой пыли на всем.

Были и другие, куда менее мирные, сны. Беззвучные взрывы, сполохи огня, лица, перекошенные криком, бегущие солдаты.

Георгий просыпался, пил теплую воду из большого оловянного чайника, скучно глядел в пыльное вагонное стекло на пролетающие мимо перелески, заснеженные поля с кривыми копнами почерневшего сена, руины брошенных строений, с выломанными рамами и разобранными местными мародерами кровлями.

Он смотрел и не мог понять, что страшнее: возвратиться в кошмар беззвучных снов или глядеть на беспросветную нищету прилепившихся к полосе отчуждения деревень.

Понемногу картинка за окном начала меняться. Появились первые признаки обжитого быта. Особенно на подъезде к нечастым пока городам. Особняки, огороженные высокими заборами, роскошные авто во дворах, ухоженные, довольные жизнью, люди возле этих машин. Хозяева жизни обустраивались с поистине плебейской роскошью.

"Это новая Россия, — понял к окончанию поездки Георгий. — Хорошая или плохая, но в корне отличная от той, которую помнил он. И жить предстоит по новым правилам. Забыв все, чему учили его до этого".

В Москву поезд пришел глубокой ночью. А утром к платформе, возле которой зябко прогуливался Георгий, подъехал роскошный, надраенный до зеркального лакового блеска, автомобиль, следом подкатил не менее представительный джип с темными, матовыми стеклами.

Дверцы внедорожника синхронно распахнулись, и на грязный снег выскочила четверка похожих, словно близнецы, мужчин в одинаковых, похоронного вида, костюмах.

Охранники внимательно осмотрели окружающее пространство и замерли, образовав некое подобие периметра. Один из них, поднял руку к губам, негромко произнес в рукав несколько коротких слов и снова замер, внимательно глядя на Гошу. Из салона черного авто выбрался лысоватый, вовсе не похожий на остальных спутников, человек в сером, мягкого серебристого оттенка, пальто.

Не обращая никакого внимания на сопровождающего, он задрал голову и уставился на возвышающийся над платформой камень.

— Хорош, — оценил он кусок дикой природы. Повернулся к Георгию и спросил: — Ты привез? Давай бумаги.

Георгий вздохнул. Ему мучительно захотелось влепить "с левой" в брезгливо-надменную рожу толстяка. Однако сдержался и вежливо подал листки с накладными.

— Доставил в сохранности, — произнес он. — У кого получить деньги на билеты и расчет?

— Стой, как стоишь, и не вякай, пока не скажут, — отозвался, не глядя на сторожа груза, мужчина. — Доставим камень на место, хозяйка на товар глянет, тогда и отпустим.

Последние слова Гоше крайне не понравились. Речь словно бы шла о его непонятном проступке, в зависимости от величины которого и будет приниматься решение.

Он внимательно глянул на представителя московского делового мира, покосился на замерших поодаль охранниках. — Не нравится мне это, хотя можно и съездить, — пробормотал он себе под нос.

Впрочем, духарился, скорее, чтобы сохранить некую иллюзию свободы воли, поскольку, судя по всему, спрашивать его согласия никто и не собирался.

— Семен, возьми этого в свою машину, отвези в усадьбу, пусть ждет, — отрывисто распорядился толстяк охране и вернулся к осмотру груза.

— Идем, — вынырнул из-за джипа еще один из спутников получателя. Мужчина, куда более простоватой наружности, чем его босс, поманил Георгия следом за собой и направился через ряды заиндевелых рельсов к выходу с товарной станции.

Легковушка неизвестной Георгию марки, управляемая этим проводником, выехала с территории сортировочной и покатила сквозь сутолоку разномастных машин.

— Чего это он на меня так? — поинтересовался Георгий, когда легковушка выбралась на трассу.

— Там узнаешь, — неохотно отозвался водитель. Однако смягчился и, глянув в зеркало заднего вида, добавил: — Ты болтай меньше. У нас сейчас напряг, так что за любой пустяк можно по ушам огрести, мало не покажется. Один раз охрана лоханулась, теперь куста боятся.

— Хозяина девять дней как схоронили, — после длинной паузы обронил не охочий до беседы рулевой. — Вот Григорьевич и лютует, на молоко дует.

Похоже, сказал это Семен не пассажиру, а отвечал на какие-то свои мысли: — Никому не верит, волком на всех...

Он оборвал себя и дальше вел авто уже молча, не проронив ни слова.

Георгий, которому проблемы покойного олигарха и его приближенных были глубоко безразличны, задумчиво уставился в окно. Впрочем, смотреть особо оказалось не на что. Выскочив из города, легковушка ходко неслась по широкой автостраде.

"Надо же? — изумился Георгий. — Прямо, как за границей". Такие многополосные, с разделительным бордюром, дороги он видел только по телевизору в "Международной панораме", которую вел усатый, похожий на толстого борова, комментатор.

"Да чего удивляться? — осадил себя наблюдатель. — Время на месте ведь не стояло. Пора бы уже привыкнуть".

Убеждая себя, не заметил, как машина свернула с трассы и въехала на территорию поселка. Вот тут пришел черед удивляться вовсю. Огромные, за высокими решетчатыми оградами, участки, засаженные ухоженными деревьями. Громадные дома в два, а то и в три этажа, больше похожие на дворцы.

Ворота, при виде которых Гоше мгновенно пришла на память картина штурма Зимнего дворца, медленно распахнулись, впуская машину на территорию стоящей особняком усадьбы. Однако на этом поездка не окончилась. Иномарка медленно проползла по аллее, засаженной величественными елями, и вынырнула на площадь, выложенную настоящей брусчаткой.

Добил удивленного пассажира разбитый посреди площади фонтан, вокруг которого возвышались мраморные фигуры античных героев.

"Тьфу, — едва не сплюнул сраженный великолепием окружающего Георгий: — Ну как тут привыкнешь, если каждое новое впечатление сводит на нет все старые?"

— Вылазь, — распорядился перевозчик. — Придется ждать, когда позовут.

Он проводил гостя в стоящую на отшибе будку, судя по обилию лопат и прочего шанцевого инструмента, исполняющую роль дворницкой.

Георгий прислонился спиной к теплой трубе и замер.

Ожидание затянулось. Он даже начал подумывать, нет ли смысла плюнуть на остатки денег и свинтить из не слишком гостеприимного особняка не прощаясь, по-английски. Однако, стоило ему выглянуть из своего укрытия, как взгляд наткнулся на внимательно наблюдающего за ним человека в таком же, как и у первой четверки охранников, черном костюме, сидящего в расположенной как раз напротив строения застекленной будке.

Сторож едва приметно качнул головой, предостерегая от необдуманных поступков, и вновь замер в позе немецкого охранника.

"Да, тут все всерьез", — смирился с неизбежностью Георгий. Он вновь опустился на скамейку и погрузился в свои мысли.

"Собственно, куда ни кинь всюду клин, — наконец, вынужденно признал он. — Хотя, как бы то ни было, заработать всего за несколько дней сумму двухмесячной пенсии — тоже неплохо".

"Ну хорошо, заработал? А дальше что? Возвращаться назад, в родной колхоз? — по здравому рассуждению, Георгий уже не был столь крепко уверен в непробиваемости своего алиби. Доказать причастность к внезапной кончине двух местных алкашей, может, и не докажут, но крови попортят, это без вариантов".

"В городе тоже никто не ждет. Милицейский приятель в такой ситуации, скорее, угроза, а не помощник".

"Ехать и некуда", — с некоторой растерянностью сообразил он.

Наконец, дверь приоткрылась, в проеме возник давешний попутчик. Он критически глянул на Георгия и кивнул головой, приглашая следовать за собой.

Доставив гостя к большому, с роскошной лепниной и украшениями особняку, вновь осмотрел спутника.

— Отряхнись, что ли, — посоветовал он с непонятной гримасой. — А то Григорич злой, как черкес, — вновь обмолвился он, отворяя тяжелую дверь.

В небольшом кабинете, где одиноко сидел уже виденный на станции толстячок, царил полумрак. Бросился в глаза огромный экран совершенно плоского телевизора, на котором видно было разделенное квадратами изображение.

"Так это же усадьба", — сообразил Георгий, уловив знакомые очертания ворот на одном из фрагментов. Ворота вдруг дернулись, впуская во двор длинную, словно нильский крокодил, машину.

— Ноль первый прибыл, — донесся до слуха бесстрастный голос. — Хозяйка одна.

— Принято, — отозвался толстяк. Щелкнул тумблером. Изображение пропало.

— Ну, кто таков? Рассказывай, — неожиданно произнес оператор хитрого устройства.

Георгий отвлекся от хитрого агрегата и взглянул на сидящего: — Фамилия Сергеев, звать Георгием. Жил,.. живу в поселке Решеты, уже лет пятнадцать почти, — наконец отыскал верный тон Георгий, решив не врать, но и не вдаваться в подробности. — Служил раньше. Уволили в восемьдесят пятом, по ранению. С тех пор на пенсии, недавно мать схоронил, поехал в город, на комиссию. Встретил водилу с трейлером, попросил подвезти. А у них сопровождающего не нашлось. Меня уговорили, за пятнадцать тысяч, съездить. Камень в Москву сопроводить. Сказали, вы на обратную дорогу денег дадите. Все.