Операция по легализации Брусилова началась успешно, и им был сделан первый, самый маленький шажок к внедрению в администрацию вице-короля Новой Испании. А там, после внедрения и 'акклиматизации' в окружении, останется встретиться со связным, 'тропку' которому организовал Воротынский, используя установленные связи в среде контрабандистов и связанных с ними торговцев. В дальнейшем, при поступлении новых комплектов радиостанций, планировалось перебросить Валерию аппаратуру связи, со специально подготовленным радистом.
Остров Тортуга. Ноябрь-декабрь по новому стилю 1555 года от РХ. Январь-март по новому стилю 1556 года от РХ.
К концу марта общими усилиями выстроили на боевой площадке Нижнего форта запланированные сооружения. Установили в форте почти всю полагаемую ему по проекту артиллерию. Теперь проходы в гавань были надежно перекрыты направленными на них орудиями крепости. Приступили к возведению фланговых бастионов на сухопутном фронте форта, расширению и увеличения высоты нижней стены. В Караульном форте возвели домик для радиостанции, поставили мачту-антенну, дважды сломанную, налетевшими летом этого же года, ураганами. В первый раз мачту укрепили, после второго случая перенесли на другое место, где по наблюдению радистов, не так свирепствовал ветер. И верно больше мачту не ломало, иногда, правда, рвало антенну, так это дело житейское, сменить не долго, при наличии запасной.
Преобразился и сам городок. По периметру его обнесли не высокой, около полуметра высотой, но зато шириной в пять метров, стеной. В южной части поселения вырос ряд из десятка не больших, но и не маленьких, как раз одному экипажу за раз помыться, но рубленных из дерева, по обычаю предков, русских бань, устроенных по белому. Кроме бань на берегу, вдоль, на половину построенного каменного пирса, но уже в северной части базы, выросли пять длинных, амбараобразных, двухэтажных каменных домов-казарм, на высоком каменном фундаменте. Рядом с ними имелось еще немало место для строительства подобных казарм для экипажей боевых кораблей. Напротив строящегося пирса возвели три больших, широких, в два этажа, каменных портовых складов. Ближе к Нижнему форту, не вдалеке от его нижнего укрепления — барбакана или на русский лад— отводна́я стре́льница, но не перекрывающий оборонительный периметр, выстроили из камня толстостенный, двухэтажный штаб базы и эскадры. Выстроили жилье и опять же из камня, для пленных испанцев, испанок с детьми, негров и негритянок с детьми. Разделив пленников по разным зданиям по расам и полам. Появились и некоторые 'промышленные предприятия', те же кузни, столярные, швейные, сапожные мастерские, пекарни, мельницы, коптильни, правда в легких, временных, не капитальных строениях. В которых работали мастера испанцы, в этих же мастерских, пристроив к ним дополнительные помещения, они и жилы с семьями, которые им разрешили забрать к себе. Естественно сильного доверия к ним не было и пригляд был соответствующий. Да и не пускали пленных в форты, на корабли, штаб и иные интересные для испанской колониальной администрации места. В этот период смонтировали водяное колесо и запустили лесопилку, присоединив её и мельницы к колесу. Лесопилка вполне справлялась со своей функцией, исправно снабжая строящуюся базу и ремонтирующуюся эскадру досками, а мельницы, обычная мукой, а пороховая начала выдавать малые партии пороха.
* * *
В течение месяца, после захвата, произвели дезинфекцию, мойку двух захваченных крайними галеонов, двадцати двух пушечного 'охранника', 'Санто Анна' и тридцати пушечную 'сокровищницу', 'Сан Джозеф'. Потом опять латания 'тришкина кафтана' при наборе экипажей на эти корабли. Капитанами назначили, на бывший 'Сан Джозеф', ставший 'Грозный' -Логунова. 'Санто Анну', назвав 'Гром', передали под командование Крупнова.
Произвели частичную модернизацию трофейных галеонов. Сменив часть пушек, на запасные корабельные 'единороги', внедрив в рангоут и такелаж некоторые новшества из парусного вооружения рейдера. Результатом стало сокращение палубной команды галеонов, что было актуально для 'витязей', у которых опять как всегда образовался сильный дефицит личного состава. А так же хоть и на немного, но сократилось время постановки и свертывания парусов, увеличилась маневренность и скорость.
Учеба экипажей не прекращалась всю зиму. Осваивали новые корабли, тренировались палубные матросы и канониры, последние еженедельно, не смотря на 'жабу', давившую Черного по поводу расходования пороха, проводили реальные стрельбы. Чаше из гавани в сторону пролива, по выведенным барками щитам. Но в тихую погоду выходили в пролив на сплавывания кораблей в составе эскадры и тренировку капитанов, офицеров, канониров с матросами на совместные действия с другими кораблями. Проводя при этом заодно и боевые стрельбы по мишеням-щитам, буксируемых барками на длиннющих канатах.
Артиллеристы форта так же не отставали от своих корабельных коллег и то же исправно 'пинали жабу' адмирала, изводя порох на реальные стрельбы. Зато пристреляли рейд, оба прохода и околобухтовые воды так, что могли попасть в мишень и с закрытыми глазами или в полной темноте, только бы определить место нахождения мишени.
Флагманский связист Крупной тоже не сидел сложа руки, кроме вступления в командования галеона, обустройства и установки радиостанции в Караульном форте, он установил радиостанции на пару галеонов, 'Громобой' и 'Грозный'. Капитаны остальных галеонов довольствовались 'Кенвудами'. Один комплект аппаратуры связи остался в резерве. Из привезенных проводов, аппаратов и коммутатора помощники Крупнова, при его руководстве и участии, протянули телефонную сеть, связав между собой форты, штаб, казармы и домик охраны пристани, расположенный рядом с линией будущего пирса.
* * *
Не забыли за этими заботами и сельское хозяйство. Начав с огородов и потихоньку присматриваясь к местной погоде. А там, в планах и плантации с полями. В этаком-то климате, с двумя урожаями в год, да не перейти на самообеспечении продуктами питания. Не остались без присмотра и перевезенные на остров животные. Большинство их, за исключением свиней, коз с овцами и части молодых бычков, сами пришли к людям. Остальных частью переловили, особенно бычков, и поставили в загоны. Часть оставили бегать на воле. При нужде неучтенный резерв мяса. А с острова живность никуда не денется. Рыбацкие артели постоянно снабжали жителей острова свежей рыбой, излишки которой солили, коптили, вяли. В общем пока в плане питания жители Тортуги не бедствовали.
* * *
В таких делах с заботами и с такими результатами и прожили 'витязи' и их люди два крайние месяца 1555 года. Как полагается проводив Старый и встретив Новый год. Протрудились и первые два месяца нового 1556 года. А там окончился зимний период и открылась навигация в Европе и оживилось судоходство на Карибах. И для ушкуйников наступило время 'работы'.
Остров Тортуга. Карибское море. Март-июнь по новому стилю 1556 года от РХ.
К концу марта наступило время прибытия кораблей из метрополия. Активировались и каботажные перевозки между островами и материком небольшими суда, перевозящих грузы, а заодно с ними пассажиров и почту.
Вот на охоту за такой 'дичью' и вышла 'Паллада'. За зиму рейдер 'добыл' пяток таких суденышек. Можно сказать, что это была стрельба из пушки по воробьям. Однако это первичное мысль, была в корне не права. С учетом, что грузы каботажных суденышек, хоть и были, не так ценны, как груз из трюма 'золотого' галеона, однако для зародившейся колонии были не менее, а возможно, что и более важны. Теже продукты, лес, известь, строительные метизы, кожа, металлы, порох и ингредиенты по его производству, тут же шли в дело, и мгновенно переваривалась строящейся базой. Вторая причина участия в перехвате каботажников одной 'Паллады' вытекала из того, что рейдеру было необходимо идти в Холмогоры, где становиться на ремонт днища, и его силуэт специально светили перед испанцами. Что бы когда подойдет время охоты на 'жирную дичь', галеоны 'Серебряного флота', для участия в котором готовили трофейные галеоны с караккой и их команды, конкистадоры были озабоченны поиском на горизонте необычного силуэта, и не отвлекались бы, не настораживались на знакомые силуэты галеонов испанской постройки, тем более, идущих под родным красно-золотым-красным флагом королевства Арагона.
Перехватив и приведя в порт с десяток одно и редко двух мачтовых барок, в середине апреля, в крайнем выходе, в районе одного их Багамских островов, известном в мире 'витязей', как остовов Большой Игуаны, рейдер перехватил идущую в одиночку, по словам пленённого капитана отбились от каравана, тяжело нагруженную каракку. После первого одиночного орудийного выстрела по ходу, под нос испанца, капитан последнего тут же начал спускать паруса и ложится в дрейф. Причина его покладистости выяснилась после захвата и осмотра трофея. Судно, мягко говоря, было сильно после 'пенсионного возраста', построено ещё в прошлом веке и в соответствующем состоянии. И только чудом и Господним провидением, смогло дойти до этих вод, не затонув от ветхости. Тем более что и экипаж был под стать кораблю, доходяги, пьян да рвань, пацаны и старики. И только боцман с десятоком крепких матросов выделялись из их числа. А когда осмотрели и оценили груз каракки, состоящих их многочисленных штук дешевого полотна, тюков низкокачественной парусины и бухт разнообразных канатов, лопат, кирок, гвоздей и прочих строительных метизов из низкосортного железа, занимавших много места и объема, но стоящих сущие гроши. А так же разобравшись с составов перевозимых пассажиров. Основную часть которых, более двухсот тридцати человек взрослых обоего пола, составляла испанская беднота — крестьяне, ремесленники, сильно разбавленные явными городскими люмпенами, с сотню негров-рабов, десяток бедных, как церковная мышь идальго, у части даже не было шпаги, так и ехали с чуть ли ещё не прапрадедовскими мечами, сильно понравившихся 'витязям', такая редкость, как раз в коллекции на ковре будет смотреться очень стильно. Возникли обоснованные подозрения, что дело не чисто. Укрепившиеся при обнаружении на палубе небольшого, но вполне мореходного одномачтового баркаса, с запасной мачтой и парусом и с уже уложенным в него большим количеством провианта и многими бочонками с водой. Подозрения в мошенничестве, переросли в уверенность, когда в Порте-Россе, куда привели трофей на разгрузку, ознакомились с изъятыми у капитана судовыми документами. В которых, черными чернилами, на белой бумаги, на чистом испанском языке было написано, что груз каракки, постройки 1553 года, состоял из прекрасных толедских клинков, штук дорогого, тончайшего голландского полотна, тюков высококачественного тонкой выделки фламандского сукна, мотков белоснежной паутины брабантских кружев, тюков первосортной парусины из русской конопли или даже льна и бухт крепчайших канатов из поморской пеньки. Крепчайших стальных костылей и прочих строительных метизов. И даже экзотика — клавесина для двора Мехико. Согласно грузовых документов груз оценивался в четыреста пятьдесят две тысячи песо серебром, и был закуплен ухарями из Консуладо де меркадерес по просьбе самого вице-короля Новой Испании дона Луиса де Веласки и Руис де Аларкона, на деньги выделанной Каса-де-Контратасьон, то есть на казенные, королевские монеты, для Веракруса: стальные метизы для строительства форта, парусина и канаты в порт, для коменданта порта, клинки, полотно, сукно и кружева для солдат и офицеров городского гарнизона и экипажей военных кораблей. Там же нашелся своеобразный страховой полис по которому, страховка на груз распространялась на время его нахождения на борту. В полисе были обозначены как морские, так и не морские опасности. В перечень застрахованных рисков входили — гибель в шторм и ураган, война, нападение пиратов, конфискация товара и судна каким-либо государственным правителем или народом, злоумышленные действия капитана и команды, а также большое количество рисков потерь, убытков или несчастий, которые могли бы произойти с грузом или судном. Страховщиком стала группа купцов из Консуладо де меркадерес, каждый из которых отвечал за себя той суммой, которую указал в полисе. Риск гибели товара и судна, его перевозившего, был застрахован в общей сумме на полмиллиона серебряных песо. Окончательную точку в решении этой шарады поставил сундук капитана, при тщательном исследовании которого был выявлен один факт. Сундук имел двойное дно, где были толстым слоем уложены золотые монеты-эскудо, поверх них лежали платежные письма адресованные сановникам в Мехико, в том числе и самому дону Луису. Докладывающий адмиралу о выявленных фактах Воротынский, делая выводы, не сдержал своего удивления:
-Таким образом, Командир эта гоп компания пыталась дважды поиметь деньги, при закупке, закупили дешевое дермо, а отчитались как за первосортный и дорогой товар, и хотели получить страховку за погибшее судно и груз. Если бы мы не перехватили каракку, то теперь бы уже все пассажиры с рабами и большей частью команды были бы покойники. По моим подсчетам эти ухари могли прибрать в свои карманы более миллиона песо серебром. Только страховки полмиллиона, да на закупке товара сэкономили более четырехсот тысяч. Тех же рабов тоже не на аукционе покупали, видно по случае по дешевке прикупили, а отчитались на все сто десять тысяч песо. Туда же до кучи и плату с пассажиров за перевоз приплюсуем, хоть и не большая, но то же денежка. Вот и получаем немного больше ляма. Я вот в нашем времени смотрел на жуликов и удивлялся, откуда их так много развелось. А здесь смотрю такие же жулики, то же самое делают, как и у нас, и то же их до х...а.
-А что удивляться Миша. Все эти мошеннические схемы придуманы не в наше будущее время и не в настоящее время, а ещё черт знает когда, при царе Горохе. И работали, работают и будут работать. Только несколько видоизменяясь, усовершенствуясь, дополняясь, в соответствии со временем. Я вот вспомнил у нас случай был в Питерском РУБОПе...
Но рассказать воспоминания Мечеславу не выпало, в это время в дверях кабинета показался Семенов, с очередным докладам о проделанной работе. И разговор с главой службы государственной безопасности, в том числе и воспоминания, пришлось свернуть. Напоследок, посоветовав главному сыскарю 'витязей', по внимательней ознакомиться с вынутыми из сундука капитана бумагами и отобрав нужные для Брусилова, переправить их к нему. Добавив к ним собственноручно написанными показаниями капитана и его приближенных из команды.
Приняв слова Командира о показаниях к исполнению, Михаил приступил к их фактическому воплощению на бумаге. И уже через два с половиной часа капитан и боцман, оказавшиеся грамотными, усердно и даже радостно, собственноручно писали чистосердечные признания и явки с повинной, описывая в них не только мошенничество с караккой, но и другие известные им факты воровства их подельников. У остальных приближенных матросов, так же 'проснулась совесть', и они рвались дать показания, с фиксацией их слов на бумаге и даже ссорились, за промедление их сотоварищей при поставке на каждой странице, под их показаниями, отпечатков больших пальцев правой руки. Так жаждали они оказаться в зиндане, подальше от этого приземистого каменного здания, примостившегося под боком у двухэтажного здания штаба. Пугая своим энтузиазмом двух молоденьких синьор, согласившихся за определенные преференции сотрудничать с службой Воротынского в качестве писарей. Заодно провернули и еще одно дельце. Привлекли в анклав новых переселенцев. Десяток находившихся на каракке идальго, при захвате не успели оказать никакого существенного сопротивления. Разве можно всерьёз принять их попытки воспрепятствовать проведению захвата, атаку со своими древними длинными мечами в тесноте корабельного трюма или вовсе с голыми руками, предпринятые горячими идальго, против запакованных в доспехи морпехов. С минимальными повреждениями для иберов, и их счастье, испанцев обездвижили различными способами, в зависимости от ситуации, и повязали. От предложения одного из главарей пиратов, поступить на воинскую службу к царю московитов, в далекую Татарию, сперва все молодые дворяне гордо отказались. Но после проведения с каждым индивидуальной беседы, ознакомлением их с документами, изъятыми у капитана и особенно с письмами забранными из тайника в капитанском сундуке и собственноручно написанных капитаном показаний и лично им подтвержденных при встречах, на 'очных ставках', идальго поменяли свою позицию. И действительно, мало кому понравиться, если тебя твои же 'братья' по вере, нации, классу, но более старшие и высокопоставленные, обрекли на смерть за презренный металл. А тут предлагают воинскую славу, деньги, положения. Правда далеко от родной иберийской земли, но так и они ехали за тридевять земель за океан, практически 'в один конец'. И идальго начали соглашаться. Да и что можно было ждать от этих молодых 16-20 летних пацанов из самых бедных дворянских родов Испании, да ещё и младших в семьях. Одно слова, молодая дворянская голь перекатная. В итоге на борту 'Паллады', уходящей в Холмогоры, оказалось на десять свежее поверстанных боярских детей из гишпанских немцев, больше. С ними испытать военного счастья согласились около пяти десятков люмпенов. 'Товар' конечно еще тот и не первой свежести, но вручив их под командования своих идальго, может что и получится дельное. К ним добавились и невольные переселенцы — полтора десятка разнообразных ремесленников, шестеро из которых выехали из города Сеговии, где занимались выработкой тонкого сукна из шерсти испанских тонкорунных овец, некоторое количество данных овнов, были контрабандой вывезены из Испании и доставлены в Уральский уезд. Около четырех десятков крестьян с семьями и три десятка уж очень наглых люмпенов, оставлять которых на Торгуге сочли излишним риском. Держать на базе три десятка откровенных головорезов-висельников, сочли ненужной тратой ресурсов и людских для надзора и охраны, и пищевых. А на Урале, в шахтах и обществу пользу принесут, и содержание выйдет в сущие гроши. Тем более на переходе по морю и по Россию, снимать с них ножные и ручные короткие кандалы никто и не думал.
