| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Наги-ведьмы, увешанные всевозможными амулетами и защитными заклинаниями, на своем щелкающем, шипящем языке наджа приказали солдатам-мирмидонам тащить Джайну под воду.
— З-з-задерж-ж-жите дых-х-ание, — прошипел тот же стражник. Видимо, он единственный знал всеобщий язык.
Два мирмидона обступили Джайну и, взяв ее за руки, прыгнули вместе с ней в воду. Тонущий корабль образовывал затягивающую воронку, но нагам было нипочем. Сильными движениями извивающихся хвостов они стремительно двигались ко дну. Течение, словно ветер, трепало волосы Джайны, соленая вода щипала глаза, которые она, во что бы то ни стало, держала открытыми. В таком сне надо было каждую деталь запомнить.
«А утонуть во сне я могу?». Грудь сдавило, в глазах начало темнеть. «Видимо, да», — промелькнуло у Джайны прежде, чем она потеряла сознание.
Очнулась она на мокрых ступенях. Мраморная лестница выходила из морской пучины и вела вверх, насколько хватало взгляда. Холодная вода несколько отрезвила Джайну. Но мысль, что происходящее является реальностью, она старательно гнала прочь.
Заметив, что пленница в сознании, мирмидоны подтолкнули ее. Сотни бесконечных ступенек вывели их процессию к темному сырому туннелю. Два стражника-мирмидона лениво ползли впереди волшебницы, еще двое — позади. От них мерзко несло тиной и тухлой рыбой. У Джайны нестерпимо чесался обгоревший нос и плечи. Наги прекрасно ориентировались в темноте, тогда как Джайна не видела даже собственных ног.
Вскоре мирмидоны остановились. Проход перегородили обитые металлом деревянные ворота. Возле них на стене даже горел факел. Мирмидоны с усилием распахнули дверь, которой, очевидно, давно никто не пользовался. Взору Джайны открылся вид на сказочно прекрасное подводное королевство. И это только укрепило ее уверенность в том, что происходящее никак не может быть реальностью. Они вошли в город и дверь захлопнулась. Джайна во все глаза глядела по сторонам.
Переливающийся всеми цветами радуги город был поделен на две части — надводную и подводную. Обе половины никак не делились, просто одни улочки постепенно погружались в бирюзовые волны Глубоководья, другие — поднимались мокрыми ступенями вверх. Надводная часть была построена прямо на острых скалах, вздымавшихся из морской пучины. Разноцветные эльфийские дома, как древесные грибы, обвивали отполированные бурями отвесные скалы. В воде виднелись мраморные колонны и множество полуразрушенных зданий, сплошь покрытых водорослями и морским мхом. Неужели это были руины самого Зин-Азшари, древнего города высокорожденных? Неужели они могли сохраниться? Джайна не знала, сошла она с ума или, заработав солнечный удар, бредила на койке у корабельного лекаря. Как могут быть реальными эти высокие дома, украшенные драгоценными камнями разных размеров, с витиеватыми карнизами и наличниками? А змееподобные люди с сине-зеленой кожей, с двумя парами рук, с желтыми зрачками в узких глазах? Джайна настолько не верила в возможность происходящего, что при взгляде на стражников ей стало интересно, а такой ли, как у змей, у них язык — тонкий и раздваивающийся на конце? Но просить двухметровых мирмидонов показать язык было слишком даже для самого странного сна.
С каким-то отстраненным ужасом, будто все это происходило не с ней, Джайна думала, что вскоре встретится с Азшарой, самой опасной королевой, существование которой признавали только сумасшедшие. И не понимала, чем могла понадобиться ей, что та решила рассекретить свое веками охраняемое подводное царство.
Узкая дорожка, мощенная раковинами моллюсков, перламутровой лентой обвивала гору. Стражники вели ее все выше мимо узких одноэтажных домов, жмущихся друг к дружке. На самой вершине, куда их вывел серпантин, показался небольшой двухэтажный дом с перламутровой мозаикой на фасаде. У входа толпились с десяток мирмидонов, вооруженных массивными трезубцами. Наги-колдуньи стайкой стояли поодаль, бросая презрительные взгляды в сторону мирмидонов. В подводном обществе царил матриархат.
По широкой лестнице конвой поднялся на второй этаж. Ощутив под ногами прохладный мрамор, Джайна поняла, что ходит все это время босиком. В конце небольшого коридорчика несли караул два мирмидона с золотыми ракушками на груди, излучающими магический свет. Стражники распахнули дверь и втолкнули внутрь опешившую девушку. Первой реакцией Джайны было зажмуриться.
Комната наполнилась звонким смехом. В эти секунды леди Праудмур с облегчением подумала, что, наконец, проснулась, очень уж человечным и добрым был этот смех. Она раскрыла глаза. И будто оказалась внутри калейдоскопа. Стены просторной, со вкусом обставленной комнаты переливались солнечными зайчиками разных размеров и цветов.
— Вы кажетесь разочарованной, леди Праудмур, — прозвучал с усмешкой женский голос. — Ожидали увидеть пыточную камеру?
Справившись с буйством красок, Джайна, наконец, увидела ее. Королева Азшара действительно была чудовищем. Она была чудовищно красива! Ее пухлые чувственные губы и фигура притягивали взгляд, как магнит. Лицо, правда, было лишено бровей, а веки, когда она моргала, двигались резко и снизу вверх, но моргала Азшара достаточно редко. Ее раскосые миндалевидные глаза с большими золотистыми зрачками завораживали. Отливающие серебром маленькие чешуйки появлялись на ее бирюзовых плечах и спускались по роскошной груди к тонкой талии. Шуршащей тяжелой юбкой чешуя ниспадала на пол, образуя множество блестящих воланов. Ног или щупалец видно не было. Смолянисто-черные, невероятно густые волосы были зачесаны назад и украшены золотистыми нитями и множеством перламутровых жемчужинок. Никаких лишних конечностей и медуз на голове, в чем настойчиво уверяли легенды.
— Вы вновь разочарованы, — повторила со сладкой улыбкой Азшара. — Увы, я не чудовище и не монстр. История несколько изменила мой образ в назидательных целях.
Только сейчас Джайна заметила еще одного человека в комнате. Мужчина сидел к ним спиной, устремив взгляд в раскрытое окно, в котором виднелись острые шпили подводных домов. Происходящее ничуть не интересовало его, при появлении Джайны он даже не шелохнулся.
— Я приветствую вас, королева Азшара, — наконец, сказала Джайна. — Ваши слуги со всем почтением, какое только было возможно при штурме судна, сопроводили меня к вам. Надеюсь, такое же почтение будет оказано и членам моей команды.
Азшара залилась звонким смехом.
— Ох, уж эти манеры, леди Праудмур! Ох, уж это воспитание!
Королева с кошачьей грацией прошлась по комнате. Чешуйчатый шлейф змеиным хвостом извивался следом.
— Я было подумала, что мы схватили не тот корабль. Никакого магического сопротивления. — Она с недоумением оглядела короткое платье Джайны и ее сгоревшее лицо. — А ваш внешний вид не вполне соответствует вашему статусу. Но самопожертвование и мысли о других, только не о себе, выдают вас с головой. Как вам это, лорд? — Азшара, видимо, обратилась к мужчине, но тот не отреагировал. — Ваши слуги, — ледяным тоном продолжила королева, — мертвы. И вы будете покоиться рядом с ними, если откажетесь сотрудничать. И не вздумайте творить магию. Для моей уверенности на ваши запястья одеты браслеты, которые не позволят вам произнести ни одно, даже самое слабое заклинание.
Джайна с удивлением заметила на запястьях металлические браслеты, сплошь покрытые иероглифами рун. Наверное, их одели, когда она была без сознания. В кромешной темноте подземных туннелей она, разумеется, не заметила их, а потом целиком увлеклась обзором местных достопримечательностей.
В комнату вползли мирмидоны.
— Отдыхайте и получайте удовольствие, — сладко проговорила Азшара.
Стража не собиралась отводить Джайну в темницу. Это были королевские телохранители, ожидавшие Азшару за дверью. Королева рассмеялась.
— Я снова не оправдала ваших надежд, Джайна Праудмур? Да, именно эта прекрасная комната станет вашей тюрьмой. И не надейтесь сбежать. Течения Водоворота разрывают на мелкие щепки огромный корабль в считанные секунды. Представляете, что будет с вами? И потом, радуйтесь. За тысячи лет вы первый гость такого статуса в моем королевстве. Не могу же я бросить вас в темницу, как рядового, ничем не выдающегося матроса. Вы мне еще пригодитесь.
Следом за Азшарой комнату покинул и странный мужчина. Джайна успела разглядеть только то, что его кожа на лице и ладонях была сплошь покрыта рубцами и шрамами.
Оставшись в одиночестве, леди Праудмур крепко выругалась.
Глава 5. Ненависть.
Земля Лордаерона еще помнила детский смех. Даже светловолосого шестилетнего сорванца, носившегося по ее лугам до самой ночи. И его тяжелую после возвращения с заснеженного континента поступь, сметаемую длинным, подбитым мехом плащом, тоже помнила.
Пожалуй, каждый камень разрушенного королевства никогда не забудет своего последнего принца, земля не забудет вкуса крови, а воздух не избавится от запаха смерти. А ненависть, ноющая, горящая, червём проедающая сердце, никогда не исчезнет. Даже если причина ненависти уже мертва.
Щелкали застежки темно-бордового плаща, расшитого холодным мерцанием серебряных нитей. С немой болью в горящих ненавистью янтарных глазах на прекрасном, с тонкими чертами лице в обрамлении белых волос из тусклого во весь рост зеркала на нее взирала мертвая эльфийка.
Леди Сильвана Ветрокрылая прекрасно понимала причину всеобщей ненависти по отношению к ее подданным. Это низшее чувство способно было объединить даже лютых врагов — Альянс и Орду. Пусть Отрекшиеся и сами были частью Орды, но противиться животной панике перед лицом смерти не мог никто. Природа благоразумно наделила каждое живое существо этим страхом. Но мало кто задавался вопросом, что же оставалось делать им, насильно поднятым к жизни?
Непросто быть нежитью в мире живых, где каждый морщит нос и стремится убить. При виде тебя близкие хватаются за лопаты и топоры. Они ненавидят тебя. Они возмущены тем, что ты наплевал на таинство смерти, и совсем не рады, что магическая чума Короля Мертвых вернула тебя с того света. Волей-неволей ненавидишь живых только за то, что они живы. Ведь они ненавидят тебя только за то, что ты, по их мнению, бесправный ходячий труп.
Какая ирония, смерть не пощадила самого Короля Мертвых. Впрочем, он вряд ли страшился ее, зная, что существует кара и похуже — восстание к жизни после смерти и накатывающий после «пробуждения» звериный ужас, выворачивающий сознание наизнанку, обнуляющий жизненные ценности.
Янтарные глаза Сильваны в мгновение потемнели, руки в бессилии упали вдоль тела. Питаемая энергией мести, она просуществовала слишком долго. И даже теперь, когда Король Мертвых больше не восседал на Ледяном Троне, не управлял Плетью, не грозил Азероту опасностью, ее жажда мести не ослабела, не исчезла вместе с первым донесением о его разгроме. Наивная, она считала, что его гибель принесет облегчение… А стало только хуже. Глубокой занозой ненависть засела в сердце Сильваны, и у нее появились только новые причины сильнее прежнего ненавидеть своего мучителя и убийцу. Он умер, тогда как она — нет.
Почти никто из Альянса не признавал прав Отрекшихся на земли Лордаерона. А саму нежить, состоявшую их коренных жителей Тирисфальских лугов, поколениями возделывающих эту землю, считали захватчиками. А ведь они, в отличие от наследного принца, не предавали своего королевства, и даже после смерти вернулись на эти зачумленные земли. Больше их и не ждали нигде, большего им и не нужно было.
Тогда живые в открытую, не стесняясь, задавались вопросом, ладно уж с жителями, но почему Сильвана Ветрокрылая, эльфийка из Квел-Таласа, зовет себя королевой этих земель? По какому такому праву?
— Ах, по какому праву? — шипели бескровные синие губы одновременно нежным девичьим и властным грубым голосом, от одного звука которого стыла в жилах кровь. — А по какому праву он… Сделал со мной это?…
Боль скрутила ее, разлившись ядом желчи по телу. Сильвана рухнула на колени. Обрамленное тяжелой посеребренной рамой зеркало не в первый раз беспристрастно отражало все ее мучения.
По какому праву?…
Эти вопросы все чаще стали звучать в людских королевствах, шпионы Отрекшихся знали свое дело. Сильвана не понимала, почему живые Азерота так стремились разрушить и отнять то единственное, что осталось у нее.
Никто не стыдился того, что со своим же народом сотворил последний из рода Менетилов, ведь когда-то он был живым человеком, а уж Королем Мертвым стал гораздо позже. Почему же, почему они до сих пор удивляются, откуда в нежити столько ненависти к людям, если у самих только одно желание — истребить, стереть с лица земли? Почему действуют настолько бесцеремонно, словно и нет у этой земли хозяев, словно им на этой земле жить?
Живые не могут быть правы только потому, что живы.
Вглубь Чумных Земель с отрядами солдат прорвался герой Альянса, верховный лорд Серебряного Рассвета, Тирион Фордринг, первый и настоящий хозяин Дольного Очага. Ослабевший Алый Орден без единого залпа сдал город. Зачем тогда столько солдат?
Сильвана знала, что теперь, после падения Короля Мертвых, люди переведут свой взгляд с Нордскола на Тирисфаль, потому что нежить для них — это прислужники Плети и ни что иное. Замкнутый круг со временем смыкался только сильнее, накаляя обстановку в землях Лордаерона.
Боль начала отпускать ее, на нетвердых ногах она поднялась, перекинула колчан со стрелами через плечо, застегнула ремень на груди. Подняла капюшон. Его тень хоть отчасти скрывала мертвенную бледность кожи.
Неужели глупые ночные эльфы не понимали, что идут на верную смерть? Королева банши Сильвана Ветрокрылая никогда больше не отдаст свои земли захватчикам, не предаст свой народ, презираемый каждым в Азероте, и она действительно будет биться до последнего. Ни одно зернышко пшеницы не взойдет на землях Отрекшихся. Они могут сколько угодно исцелять Чумные Земли, но пускай только попробуют сунуться в Тирисфальские леса. Никогда земли Лордаерона не станут сельскохозяйственными угодьями Альянса.
За ее спиной раздались шаркающие шаги. Не было нужды оборачиваться. В мутной поверхности зеркала в полный рост, перед которым стояла Сильвана Ветрокрылая, отразился Рэндал Сварт. Лысый и сгорбленный, застрявший на пятидесятилетнем возрасте. Кости рвали его сухую кожу и выпирали в локтях и скулах. Рэндал Сварт служил ей верой и правдой. Как когда-то служил своему первому хозяину — Королю Мертвых. Все ее подданные когда-то служили ему, как и она сама. Как и это зеркало.
— Моя госпожа.
Ее доверенный представитель изучал трещинки в каменном полу. Хотя лицо Рэндала Сварта не выражало эмоций, что делало его незаменимым в общении с живыми, Сильване не было нужды гадать о терзавших его чувствах. Она прекрасно знала, по какой причине Сварт избегал пересекаться с ней взглядом.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
