— Ублюдки, все-таки травили меня.
— Заканчивай с приступами злости и продолжай. Все ещё можно исправить, тебе даже без меня хватит сил на Печать Временного Потока. Лучше поищи, как дать мне знать о том, что мы пережили. Будет проще, если мы вновь сразу станем друзьями.
— Понял тебя. Все, не отвлекаю, лечи. Через два года попробую новую печать, что позволит тебя выпускать без потерь. Если по сути, ты вернешься в мир лисов, но будешь связан со мной. И я смогу призывать тебя для боя.
— Замечательно. Это то, что нужно.
Столько знаний, столько информации. Тактики боев против различных кланов, техники, экономика, политика, история... Но то, КАК они могли использовать клонов, приводит меня в восторг! Вместо создания полноценного клона создаешь часть, руку, голову или ногу, если потребуется. Похоже на манипуляции с чакрой Курамы. Создание артефактов наподобие семи мечей тумана. Тестовые образцы, расчеты для будущих мечей. Печати, защищающие сознание от гендзюцу, вплоть до Тсукуеми. Исцеляющие печати, которые могут даже руку восстановить или хотя бы удержать на грани в течение нескольких суток!
Мой стиль тай, конечно, сильнее, но многие приемы-комбинации с использованием ниндзюцу я изучил. Или тактика, когда боец совсем не блокирует атаки, а принимает их на барьеры из чакры. Это просто невероятно.
Кендзюцу с использованием артефактного оружия. Когда меч появляется буквально за долю секунды до удара, то так же быстро исчезает в печати. Такое даже шаринган увидеть не может.
Всякие печати-замены для комфорта, имитирующие костер или создающие маленькое временное подпространство для сна. Как ни странно, именно они самые сложные.
Печати полубоевые. Некоторые имитируют работу шарингана Обито, другие, наоборот, противодействуют таким приемам. Пространственные печати — куда более совершенные, чем жалкий Полет Бога Грома. Во-первых, не шумят, во-вторых, способны переносить более одного за раз, в-третьих, затраты по чакре и необходимый уровень контроля и концентрации гораздо ниже.
Конечно, некоторые разделы для меня уже закрыты, и потребуются века, чтобы я смог пользовать другими тремя стихиями. Или стать полноценным медиком. Проект Третьего Узукаге для тренировки молодежи невероятен. Создается внутреннее подпространство, где существуют копии всех участников, в это время они сидят в специальных ритуальных печатях. Тело действительно тратит столько же чакры, как и на полигоне, только автоматически выводит участника при близости к истощению. Боль чувствуется, а сами раны так и остаются плодом воображения. Такие тренировки позволяют не сдерживаться, развивая свою СЦЧ, у некоторых даже мышцы немного тренировались. Часто были случаи, когда рефлексы, приобретенные в подпространстве, переносились в реальный мир. Невероятное искусство, куда там всяким любителям повзрывать или куклам.
Последние недели изучаю Печать Души. Запечатав часть чакры Курамы, я смогу потом отдать ему же в прошлом, и он получит все воспоминания. С этими методиками я должен был выйти на уровень после войны где-то перед отправкой в путешествие с Джираей. Ведь я —джинчурики, я изначально сильнее и способнее остальных. Мито Удзумаки побеждала две—три армии, с учетом того, что она запечатала Кураму уже взрослой, и это мешало реализовать себя в достаточной мере. Во внутреннем мире важна лишь твоя воля. Когда Кураму запечатают, я брошу ему вызов и смогу победить, потому что там я буду как нынешний я. Конечно, потребуется немало времени, лет эдак восемь, чтобы вернуться на исходный уровень силы, но это допустимо. Есть печати, ускоряющие рост. По крайней мере, к годам четырем я буду достаточно силен, чтобы сбежать из Конохи. Какие могут быть проблемы для побега при наличии хотя бы Печати Бога Грома? Про изначальную версию вообще молчу, даже режим биджу с его телепортацией должен мне помочь. Нужно будет только выйти за пределы Конохи, и секунда. А дальше, ящик бесконечного блаженства или как он там назывался, а потом посмотрим, чем заняться, может помогу Мей, она забавна хотя бы.
Будущее прошлое запланировано, осталось немного, и я смогу исправить все, по крайней мере, тот меч, Второго Узукаге поможет без проблем ликвидировать Чёрного Зедцу и Обито, так что войны с Богиней Кроликов не будет. Заодно посмотрю, как бы мир развивался без меня. Ведь меня столько раз отправляли на миссии, которые слишком важны, хотя бы та, со страной Демонов.
Следующие несколько лет буду отрабатывать все до автоматизма. Радует, что есть печать, чтобы перевести рефлексы сознания в рефлексы тела, так что все, что я приобрету здесь, смогу использовать там.
Как бы силен я не был, но спасти мать я не смогу, только облегчить смерть, чтобы не было больно. И показать, что её сын выживет и будет счастлив. Это меньшее, что я могу сделать. Она всегда меня любила, хоть и была со мной всего несколько минут. Тот раз, когда я увидел её в печати, навсегда останется самым счастливым моим воспоминанием.
Глава 9 (исправленное)
— Ну, приступаем?
— Давно пора, а то я уже подумал, что ты струсил, Наруто.
— Знаешь, использовать такую печать, притом экспериментальную, тебе-то хорошо. Ты, наверное, воскреснешь, как всегда, через три-четыре года, а меня разбросает. Я даже не знаю, где мои останки будут валяться!
— Ладно, прекрати панику, лучше все перепроверь. Время есть, у нас ещё один месяц.
— Да проверяли уже. Ладно, все. Хватит. Приступаю. И ты это, прости, Курама, что как в прошлом окажусь —сразу брошу тебе вызов и накостыляю!
Хехе, Курама в ярости. Даже спустя столько лет его все равно легко вывести из себя.
— Ничего подобного! Ты выиграл тогда только из-за случайности! Я — сильнейший биджу! Никто не может со мной сравниться! Тем более у меня тогда была лишь половина чакры, а ты собираешься запечатать меня полностью. Не расслабляйся.
— Понял я, понял. Это все нервы.
Легким всплеском по СЦЧ создаю клонов. Все разбредаются по заранее определенным местам. У Третьего Узукаге не получилось отправить себя в прошлое из-за того, что он был один. Ему хватило бы чакры отправить кого-то, но у его клонов не хватало сил для транспортировки его самого. Моя же ситуация совершенно иная. Увеличение объемов на треть за счет сенчакры, ко всему прочему прибавить почти бесконечный запас Курамы. Фактически, он, конечно, не бесконечен, просто восполняется настолько быстро, что он может, в отличие от остальных биджу, бросаться Бомбами практически без перерывов. [Меня откровенно достали возгласы, что у каждого второго в "Наруто" — бесконечный запас чакры, а потом проходит две-три серии, и обладатель бесконечного запаса валяется без сил. Тот же Райкаге, которого сравнивала Карин с биджу. Мадара изрядно показал его излишнюю самоуверенность.] Лишь Восьмихвостый частично может соответствовать данной огневой мощи. Со сжиганием печатей верой пришлось повозиться. Мой контроль был хорош, но исключительно для больших объемов, тут же совершенно иная концепция. Неудивительно, что Мито Удзумаки так боялись. Она движением руки запирала врагов в барьерах, где сжигала их с помощью чакры Курамы. И сама защищена, и враги разбиты. Очень полезная тактика, достаточно ленивого боя. Ведь не пристало принцессе клана Удзумаки и жене Первого Хокаге лично бегать за каждым. Вот она и стояла, отправляя горизонтальные барьеры для борьбы на дальней дистанции, в ближней и средней дистанции просто устраивала клетки, а никто подобраться к ней так и не мог. Единственная из того поколения, которая умерла от старости. Конечно, во многом это — влияние Курамы. Ведь чем раньше запечатаешь биджу, тем проще носителю приспособиться к его чакре.
— Приступаем. Интересно, что будет с нами?
— Не парься, босс. Прорвемся.
Да, прорвемся.
Последние печати выжжены. Девять клонов один за другим отдают свой запас в печать, чтобы дать мне второй шанс. Из-за такой бури чакры, в конце концов, там находится почти полный мой запас и где-то треть запаса Курамы, я даже не получил воспоминаний моих клонов. Арх, что это?! Смотрю на свою руку, из нее выходит копия моей руки, нематериальная, темно-синяя. Помнится, раньше она была голубой. Время и войны не пожалели меня, оставив свой след на моей душе. Ощущения невесомости, легкости, хотя сам выход достаточно болезнен. Впрочем, это даже нельзя сравнить с тем, когда у меня кожа сгорала от чакры Курамы, так что терпимо. Печать вынимает душу, используя тот же механизм, как Печать Бога Смерти, потом отправляет её в цикл перерождения, где она отправляется на своё место, заменяя оригинальную душу того времени. Сегменты печати загораются. Уже четыре этапа пройдены, я-душа почти покинул себя-тело. В районе солнечного сплетения находится пульсирующая, как второе сердце, алая чакра Курамы. Отлично, все-таки удалось прихватить часть его с собой. Значит, получится договориться с ним там. Шестой этап пройден. Нити связи души-тела сорваны, над головой появляется вихрь, оборванные нити устремляются туда. Что? Я не понимаю...
Отголосок памяти о вечном холоде и пустоте, о том, что я был на грани, чтобы исчезнуть, но я жив и я существую. Я чувствую чакру, но у меня нет тела. Что пошло не так? Стоп, у меня есть чакра. Вокруг почти полная копия Узушиогакуре, но за стеной непонятно что. Так, я жив, ещё не родился, но Печать уже отправила мою душу сюда, заменив мою старую. Омерзительно, лучше уйти к Кураме. Не хочу чувствовать даже отголоска того, что моя мать была с тем ублюдком. Лучше быть аккуратнее, хотя не думаю, что мама сможет понять что-нибудь. Мои знания куда более обширны. Я не родился, так что мои силы ограничены силами моей матери, Хоть последний разговор с ней обеспечу себе. Она должна знать, что я всегда её любил. Плыву по воздуху, направляясь в резиденцию Узукаге. В конце концов, силы и возможности во внутреннем мире ограничены лишь твоей волей и воображением, а я каждый день по несколько часов болтал с Курамой и многому научился, поэтому многие ограничения на меня уже не действуют. Так резиденция оказалась лишь копией библиотеки Мито Удзумаки. А она — молодец, понимала, какие козлы вокруг. Думаю, даже если бы её свитки открыли, там была бы пустота или Большая Взрывная Печать. Хм, ищи теперь, где её центр сознания. Ладно, расслабимся и попробуем почувствовать, где самое сильное возмущение, не считая резиденции и местности за стеной. Видимо, это место, где жили бабушка с дедушкой. Хорошее такое, красивое поместье, почти полная копия того, в каком жила мама, когда смогла купить землю. Помнится мне, что вокруг было очень много скелетов с протекторами Конохи, а внутри ещё куча трупов и скелет, женский, после него множество детских. У меня есть повод для гордости за своих предков. Они не сдались и защищали всех, сколько могли, но и долг Конохи передо мной возрос многократно. Здесь я не могу плакать, но сейчас так паршиво на душе. Неудивительно, что Тсунаде спилась, я бы и сам нажрался. Ставлю печать, что позволит маме запечатать Кураму в меня полностью, без разделения. Это даст несколько минут реального времени, а фактически — несколько часов внутреннего времени для разговора. Если бы у меня была возможность восстановить все свои силы сразу с момента рождения, я бы, может быть, и смог спасти маму, а так придется лишь ненадолго сделать её счастливой. Хм, похоже, мама заметила моё присутствие. Уйду к Кураме на всякий случай. Хотел бы остаться, научить, предупредить, но её приход сюда выталкивает меня, даже подойти не могу. Перелетаю через стену, мамин внутренний мир куда прекраснее, чем мой. Её оплот, её дом выглядит, как Цитадель Света во Тьме. Неприступная Цитадель, я это знаю. Печать Мито была мною изучена очень хорошо. Даже, если Курама вытащил бы все штыри, что держат его, и смог выбраться из Колеса, стены преодолеть он бы не смог. В отличие от Гаары, мама бы не сходила с ума, но срок жизни сократился бы изрядно. Находясь снаружи, вижу, как мама ходит по своему Оплоту. Меня она не видит, но я счастлив, ведь возможность увидеть её ещё раз — моя вечная мечта. Хотя бы так, издалека, пусть она ещё не знает меня, но я рад. Бесконечно рад даже такой возможности. Чем больше времени проходит, тем больше я ценю эту женщину и благодарю всех, кого можно, что мне дано назвать её своей мамой. В этот раз я не ошибусь, и у меня будет большая, любящая семья. Я напишу нашу историю, чтобы все потомки знали и почитали тебя, мама. Курама немного подождет, поймет меня. Он всегда знал, что семья — моя слабость. Мама недолго ходит, осматривается вокруг, проверяет стену. Наверное, подумала, что Курама разбушевался. Все-таки разумно, что не вышла наружу, наверное, знает, что, если печать сорвется, ей нужно просто находиться в этом месте и не выходить из города. Конечно, это не предусматривает внешний срыв печати, но все равно такое разделение дало маме час жизни. Если бы Удзумаки не были истреблены и был бы медик, хотя бы А-ранга, то маму могли бы спасти. Но лидерам это не нужно, вот никто и не старался. Это сильно ослабило бы её. Она не смогла бы больше стать шиноби S+ ранга, но была бы жива. Я опять себя накручиваю, пора навестить старого друга.
Вот оно, золотисто-желтое пространство во тьме, где к Колесу прикован Курама. Штыри держат каждый хвост, такие же приковывают лапы. Цепь, опоясывающая Кураму, начинается с одной стороне Колеса, пронзает его, выходит с другой, и так постоянно. Вечно Изменяющаяся Печать Муки. Жестоко, очень жестоко, но в крайней степени надежно, а главное — просто перезапечатать без полного высвобождения Курамы невозможно. Приближаюсь. Курама смотрит на меня с такой ненавистью и болью, что сердце кровью обливается. Я-то его давно за врага не держу. Его взгляд теперь сосредоточен на моем втором сердце, чувствует, что это — его чакра, но немного измененная. Сейчас будет больно, но уже мне.
Вытаскивать своё, пусть и искусственное, сердце приятного мало. Разрываю свою грудную клетку, и в руке уже сжато второе сердце, но мне нужно отдышаться. Связи так не порвать. Им неважно расстояние, они существуют, пока существует каждый из нас. Через пару минут уже могу двигаться, направляю сердце к нему, и оно спокойно проходит через его покров. Сам Курама в ужасе, он не понимает, что я делаю и зачем. Всплеск его чакры, что я забираю у него, снимает его болевые ощущения. Сам устраиваюсь у него на голове, как всегда мне там удобнее, ну, на носу тоже прикольно. Курама не понимает. Его боль исчезла, но печать держится. Мое второе сердце распространяется по нему, облегчая боль и страдания, а потом, когда дойдет до головы, он начнет смотреть свои воспоминания. Конечно, потребуется не один год, но он все вспомнит. А эта пушистая зараза ещё до жути недоверчива. Его глаза невидяще смотрят куда-то, теперь он наблюдает за собой тогдашним, переживает его чувства, проживает его жизнь. Потребуется время, больше пятидесяти лет жизни, и все нужно изучить. Пусть время здесь течет иначе, но пройдет изрядно времени перед тем, как он разберется. Некоторые считают, что нас формирует воспитание, окружающие люди. Я же считаю, что в основе каждого лежит то, что он пережил. Поэтому люди из разных стран, разных социальных слоев... Им трудно понять друг друга. У каждого из них своя правда, своя истина, свои критерии и принципы. Обидно, но часто люди просто не хотят смотреть на мир с другой стороны. Ведь на каждое действие можно смотреть не только со стороны действующего, но и того, на кого распространяются последствия этого действия. Возможно, Нагато был прав: пока не почувствуешь чужую боль, ты не можешь в полной мере узнать человека, хотя, конечно, это не повод уничтожать миллионы, чтобы они жили в страхе и отчаянии. Но боль — лучший учитель. Она запоминается, ведь люди так легко забывают хорошее, но долго помнят даже не плохое, нет. Помнят то, что принесло им больше страданий. Спи и отдыхай, мой друг, я вновь прощу тебе смерть моей матери, ведь ты не был виноват. А мой долг перед тобой не меньше, чем перед ней. Когда придет время нам вновь объединиться, тебе не будет больно. Эта глупая, ограниченная Печать Элементов, тем более скверно реализованная. Понимаю, как она тебя бесила, даже лапы размять не мог. Та печать, что позволит мне поговорить с матерью, сделает так, чтобы мама запечатала тебя в меня с помощью Печати Домена Расширения. Придется подождать лет семь, чтобы вернуться в свой домен лисов и приходить ко мне только как призыв. Но я знаю, ты сможешь перетерпеть это. Тем более у тебя там будет почти бесконечное пространство, много таких любимых вулканов, где можно искупаться в лаве, попрыгать по полянам. Такой большой и сильный биджу, но иногда ведет себя как маленький лисенок, хотя ему можно, ведь каждый расслабляется, как ему угодно. Не мне его судить, лишь сделаю печать максимально комфортной. Думаю, получится не самое худшее место для ожидания.
