Изами Учиха. Наследие Индры

В это время от Дана отделилась странная сине-белая тень, а он сам ушёл под землю.

Три сложенных мной печати и: "Футон: Великий прорыв Ветра!". И вокруг меня начинает бушевать огненное инферно, и проекция Дана сжигается в этом буйстве огня.

Сконцентрировавшись, я, используя мои скудные возможности сенсора, нашёл месторасположение Кано. Тот спрятался под землю, укрепив её при помощи Дотона.

Рванув в его сторону, игнорируя огонь, я напитал Кубикирибочо чакрой Райтона и всадил мой клинок в землю, давая волю стихии.

Дан, поняв, что если останется на месте, то будет пожарен моими молниями, как пробка из бутылки саке, выпрыгнул из под земли справа от меня, начав тут же создавать проекцию духа.

Развернувшись в его сторону, бросаю в его уже созданную проекцию Кубикирибочо, разрезая его странное дзюцу надвое, тут же притягиваю себе свой демонический клинок назад при помощи лески и закидываю его себе на спину, в ножны.

Ускорившись до предела, подпрыгиваю к нему. Он старается уйти из ближнего боя, отпрыгивая, в свою очередь, от меня подальше. Но я нагоняю его прямо в воздухе и, создав слабенький Расенган, отправляю его в полёт до стены арены.

Подаю чакру в ноги и за один рывок оказываюсь вновь подле него. Наношу удар, напитанным чакрой кулаком, вновь и вновь просто-напросто вбивая его в стену.

— Хватит! — в следующий момент вокруг моей тушки оказываются соглядатели и судья, готовые, если будет нужно, вырубить меня.

Я уже спокойно, демонстративно отхожу от потерявшего сознание Като и подхожу к судье.

— Мне кажется, я выиграл, — абсолютно нейтральным голосом уведомляю его. Кивнув мне, он развернулся в сторону главной трибуны и громогласно провозгласил:

— Победитель последнего боя — Изами Учиха! — после его слов толпа взвыла, а я увидел довольную морду главы моего клана.

"Хм, ну как же, показал всем, что Учихи сильны, как и раньше, несмотря на все потери, и сомнут любого, кто встанет у них на пути", — подумал я, смотря, как он принимает поздравления от главы клана Хьюга.

Вставший на ноги Хирузен, поднял свою руку, от чего все на арене замолчали.

— Мне приятно видеть, что, несмотря ни на что, у Конохи есть сильные шиноби с горящей Волей Огня в сердце! — завёл свою привычную шарманку Сарутоби. — Завтра в три часа дня на главной площади лагеря, пред шатром главнокомандующего состоится присвоение ранга джонина Икумо Саруи и Изами Учихе! — провозгласил он, направившись восвояси.

Окинув взглядом бессознательную тушку Като, которого погрузили ирьенины на носилки, я сожалел только об одном.

"Надо было всё же поиграться с ним. А то наслушался речей от Такеды о том, что Дан крепкий орешек, и бить начал практически во всю силу. Даже покрасоваться не успел, — тоскливо подумал я. — Так, значит, завтра в три меня назначат джонином. А в восемь часов вечера будет помолвка?" — от мысли о своей помолвке по моей спине пробежали мурашки. Всё же я отчего-то боюсь этого...

— Вы молодец, Изами-сама, — бросил мне с лёгким поклоном мой соклановец. Эх, не нравится мне его бледное лицо... Наверняка любитель поносить маску Анбу...

— Благодарю, — сказал я, кивнув ему.

— Не ожидал, не ожидал, — как заведённый, повторял Такеда, смотря на меня широко распахнутыми глазами, как будто впервые увидел и мы с ним не сидели почти два часа в той каморке.

— Да ладно. Лучше скажи, где здесь выход? — спросил я его. Не видел ничего особенного. Тот же мечник Тумана был намного быстрее Дана Като.

— Идешь, как мы сюда пришли, до первого поворота. Там поворачиваешь не налево, откуда мы пришли, а направо. Потом прямо и только прямо, — ответил он мне.

— Спасибо. Кстати, мне совсем неохота забирать выигрыш... Если ты заберёшь его и отнесёшь к моему шатру, да сдашь его стоящим там телохранителям, то сможешь взять десять тысяч Рё, — сказал я, улыбнувшись, когда увидел, как у Хьюги от такого заявления чуть не вылезли глаза из орбит. Мда, выглядит это с их слепыми рыбьими глазами очень даже смешно.

— Х-хорошо, сделаю, — сказал он, тут же убежав.

Я же направился к выходу. Нужно найти Цунаде, несмотря на лёгкий бой, от тех нервов, что я потратил из-за восхвалений Дана, которые втирал мне Такеда, я чувствовал себя не очень.

"Сниму доспехи и пройдусь с Цунаде по лесу, самое то, чтобы развеяться", — решил я, выходя из арены. Когда я увидел ожидающую меня Цунаде, на сердце как-то потеплело.

"Ещё бы, быть уверенным, что это всё не игра", — проскользнула в голове пессимистическая мысль.

Увидевшая меня Цунаде с визгом бросилась мне на шею, наплевав на стоящих рядом людей и весь этикет.

— Поздравляю, — сказала она, страстно меня поцеловав. — Теперь ты джонин.

— Ага... Пошли, я переоденусь, а потом прогуляемся? — спросил я, с улыбкой смотря на принцессу Сенджу.

— Пошли! С энтузиазмом проговорила она, потянув меня. Но моим планам не суждено было сбыться. К нам приближался шиноби в клановой одежде Учиха.

Остановившись подле нас, он низко поклонился.

— Изами-сама, вас вызывает Рен-доно, — официальным тоном сказал он.

— Как срочно? — поинтересовался я.

— Как можно быстрее.

— Хорошо, пошли, — бросил я ему, потянув Цунаде с собой.

— Изами-сама, Рен-доно хотел бы поговорить только с вами, — ответил он, кинув неприязненный взгляд на Цунаде.

— Ага, — сказал я, продолжая идти с Цунаде. Сейчас Рен-доно, так же как и в прошлом, опять переходит неписанные законы клана Учиха...

— Изами, я лучше подожду тебя в нашей палатке, — прошептала мне на ухо Цунаде.

"Как же меня раздражает поведение старых интриганов. Ведь знает, что Цунаде завтра будет официально моей невестой, а отдал такой неуважительный приказ. А ведь этот приказ касается и меня. Типа не зарывайся", — зло подумал я, крепко сжав зубы, успокаиваясь.

— Хорошо, жди меня там. Кстати, скоро должен подойти один из клана Хьюга и принести некую сумму. Запечатай её, пожалуйста, в этот свиток, — попросил я её, натягивая доброжелательную улыбку, больше похожую на оскал, протягивая запечатывающий свиток.

— Хорошо, — чересчур весёлым голосом проговорила Цунаде и запорхала к шатру.

Посмотрев ей вслед, я перевёл взгляд на стоящего передо мной Учиху.

— Веди, — бросил я ему. Тот же без разговоров развернулся и направился внутрь лагеря.

Подойдя к небольшому шатру, раскрашенному в цвета клана Учиха, с красно-белым веером по бокам, я развернулся к своему провожатому.

— Извини, но как тебя зовут? — спросил я его.

— Карада, — односложно бросил он мне в ответ, с презрением смотря в мои глаза.

Улыбнувшись, я активировал мангекью шаринган, тут же активируя Цукуёми и затаскивая этого ушлёпка в сильнейшее гендзюцу.

— Ты что делаешь! — прошипел он.

— Заткнись, — бросил я ему, смотря на него сверху вниз, заставляя его тело воспламениться. Крики боли и даже запах палёной плоти окружили нас.

"Ммм, хорошая разработка. Если раньше, мучая оппонентов, я не использовал такое преимущество, как запахи, то теперь буду. Это оказывает куда больший психологический эффект", — думал я, изучающе смотря на извивающееся тело моего соклановца.

— Слушай меня, червь. Ты прекрасно знаешь, что Цунаде Сенджу с завтрашнего дня будет моей официальной невестой. И если ты ещё раз посмеешь неуважительно с ней говорить или смотреть, да даже дышать, то я сотру тебя в порошок. Всё ясно? — спросил я его в конце своей речи, ударив прямо по его нервной системе, заставив взвыть его ещё громче.

— Да-да. Я всё понял. Изами-сама, — тяжело дыша, выговорил он.

— Прекрасссно, — прошипел я, развеивая Цукуёми и дезактивируя свой вечный мангекью шаринган.

Подойдя к нему, я сказал:

— И молчать о том, что здесь было. Иначе я сильно разозлюсь, — сказал я и, давя его своим Ки, зашёл внутрь шатра.

"Твою мать!" — в сердцах практически проорал я, смотря на людей, что сидели вместе с главой клана Учиха за одним столом. Юдзуки и Акеми Учиха, мой биологический отец и мать.

— Приветствую вас, — сказал я, чинно поклонившись.

— Проходи, Изами-кун, — сказал глава клана.

Сев за стол с максимально нейтральным выражением лица, я поднял взгляд на Рен-доно.

— Я взял на себя ответственность отозвать твоих родителей с фронта, — сказал он, улыбаясь. "Гондон, кто тебя просил?" — зло подумал я, внешне оставаясь абсолютно невозмутимым.

— Благодарю вас, Рен-доно. Но по какому поводу вы вызвали меня? Я очень устал от поединка морально и хотел бы отдохнуть.

— Да не за что. А вызывал я тебя, чтобы лично похвалить и поздравить тебя с достижением ранга джонина, — сказал он, благосклонно улыбнувшись.

— Понятно. Это всё, я могу идти? — Спросил я его. На краткое мгновение на его лице проскользнула досада, но он, поборов себя, тут же ответил мне:

— Конечно, можешь идти, — встав, я по очереди поклонился главе клана, после отцу и матери, собираясь уходить.

— Изами, я и твоя мать зайдём к тебе часов в десять, нужно ведь познакомиться с невестой, — услышал я голос отца на выходе.

— Я принял к сведению. В десять вечера я и Цунаде будем вас ожидать, — сказал я, выходя из шатра Рен-доно.

Мда, о родителях я как-то забыл. Нужно будет теперь подготовить Цунаде и посвятить её в мои отношения с родителями...

4.

Прогулка с Цунаде прошла... Весело. Во всяком случае, в конце, когда она попыталась меня взбодрить, после того как я ей рассказал о своих родителях и о наших с ними взаимоотношениях.

По промелькнувшим на её лице эмоциям было понятно, что она не понимает, как собственные родители могли видеть в своём собственном отпрыске лишь некую акцию, которая со временем начнёт давать всё большие проценты.

Она увидела, в каком настроении я пребывал после рассказа, просто столкнула меня в небольшое озеро и начала со мной в нём бороться. И если сначала меня это раздражало, то вот после в отместку я затянул принцессу в воду, и вид мокрой и недовольной Цунаде заставил меня повеселиться... Да и выглядела она в промокшей, обтягивающей одежде крайне сексуально.

Так что сейчас, готовясь к приходу своих родителей, я пребывал в душевном равновесии.

— И? Как я выгляжу? — спросила меня моя принцесса, красуясь передо мной в изумрудно-зелёной богато расшитой юкате.

— Прекрасно, только сиськи спрячь, — ответил я, насмешливо смотря на чуть ли не выпадающие из-за пазухи достоинства Цунаде.

— Пфф, специально хотела тебя порадовать своим видом, а ты! — надув губки, произнесла Сенджу, недовольно фыркнув.

— Да мне-то нравится. Вот только, зная своего отца, могу сказать, что он сморщит в недовольстве свою аристократичную харю и пробормочет что-то типа: «ни стыда ни совести, Сенджу!» — сказал я, скопировав голос и выражение лица моего биологического родителя.

— Ой, да ладно, все вы, мужики, одинаковые, — отмахнулась Цунаде, но всё же, затянув юкату, прикрылась.

— Может быть, может быть... — задумчиво протянул я, осматривая аппетитную фигурку Цунаде. — Но знаешь...

Но вошедший служака не дал мне договорить. Поклонившись, он отрапортовал:

— Изами-сан, к вам пришли. Юдзуки-сама и Акеми-сама.

— Приведи их, — сказал я, кивнув самому себе, заставляя себя согнать со своего лица улыбку и нацепить маску абсолютно нейтральной беспечности.

Поклонившись, он исчез за отгородкой, но уже через пару десятков секунд послышались шаги в нашу сторону.

— Добрый вечер, сын, Цунаде-сан, — сказал вошедший Юдзуки, чинно поклонившись. Моя мать точно так же склонила голову в приветствующем поклоне.

Встреча прошла очень напряжённо. Отец буравил своим тяжёлым взором меня, я, не отставая от него, так же смотрел и на него. Мать пыталась на пару с Цунаде внести хоть какую-то доброжелательность, усиленно не обращая внимания на те взгляды, что бросали друг на друга отец и сын.

Пыталась расспрашивать меня, мою суженую, шутить, Цунаде также не отставала от неё, пытаясь растормошить меня. Пару раз даже щипала и пинала, когда я излишне увлекался в своём желании просверлить в отце дырку.

— Акеми, Цунаде-сан, — обратился мой отец к женщинам. — Не могли бы вы выйти? Мне нужно поговорить с моим сыном с глазу на глаз.

— Конечно, — ответила, улыбнувшись, Цунаде и вышла по руку с моей матерью из импровизированной комнаты.

Отец, проводив их взглядом, повернулся ко мне.

— Ты почему не поставил меня в известность? — строго спросил он.

— А должен был? — спросил я, показательно расслабленно откинувшись, принимая более раскованную позицию.

— А ты считаешь, что не должен? Я твой отец. Я принимаю ращение, на ком ты женишься.

— Слышь, отец. Иди куда подальше, — сказал я, не сводя с него своего взгляда.

Крепко сжав кулаки, Юдзуки прошипел:

— Ты зарываешься. Подумай, чем тебе это может грозить!

— А ничем. Выгонишь из рода? Не смешно, я сейчас сильнейший в нём. И ты это прекрасно знаешь. Выгнав меня, ты ослабишь свои позиции в клане. Побежишь к главе клана, жалуясь на меня и прося его изгнать меня? Забудь об этом. Только у Рен-доно и у меня пробужден мангекью шаринган. Тем самым я становлюсь слишком ценным. Скорее, он созовёт собрание старейшин, и с тебя снимут титул главы рода, передав его мне. Что ты ещё можешь сделать? Да ничего. В личном плане сил я тебя давно превзошёл. Тем самым ты не сможешь отомстить мне напрямую, после этого я вырву тебе глотку. Единственное, что ты сможешь сделать, это только мне мелко подгаживать, — привёл я ему примеры того, что он давно лишился каких-либо рычагов давлений на меня.

— Почему? — только и спросил отец, смотря на меня непонимающим взглядом. — Я всегда делал всё, чтобы ты стал сильнее! Я всегда желал тебе...

— Вот только не надо о том, что ты заботился обо мне, — перебил я его. — Тебе нужен был, во-первых, наследник. Во-вторых, он должен был быть талантливым и сильным, тем самым поднимая твой авторитет и твое влияние внутри клана. Или не так? Ты получил то, чего хотел. Наверняка твоё влияние выросло после моей выходки возле Узушио. А после моего боя против одного из мечников Тумана и моей победы в этой битве ты должен по влиянию в совете сравняться с главой клана. Так о чем идёт речь? О том, что я не твой ручной пёсик? Так извини, мне не за что быть тебе благодарным. Ты мой родитель, но не мой отец. Мой отец — Момору-сенсей. Который воспитал меня. Который тренировал меня. Который дарил мне признание и любовь! Но не ты, который только и мог требовать, который видел меня как акцию, которая со временем будет давать больше процентов. Тебе не интересовал я сам. Ты не знаешь, кто я. Ты лично для меня ничего не сделал. Хотя нет, я не прав. По твоему приказу меня взял на обучение и под опеку Момору-сенсей. За это я тебе благодарен, — честным тоном сказал я ему, издевательски поклонившись. — Но ты не имеешь никакого права мне указывать.