Хвост капитана. Общий файл.

От подобного обращения Крэйн напрягся. Этому слову не было аналогов ни в Общем, ни в других известных ему языках, оно означало 'ты, тот-кто-вернул-мне-жизнь' и считалось у хфангов священным. Такие слова не говорят часто, не выставляют напоказ, и уж если Сельм использовал его сейчас, значит речь пойдет о чем-то действительно серьезном.

— Говори. — отчеканил Крэйн, когда они оказались в полутемном закутке коридора.

Хфанг помолчал немного, будто собираясь с мыслями, потом взглянул на капитана.

— Хочу поговорить о Леа... — ох, как тяжело давались ему эти слова! — С ней что-то не так. Шарх, не знаю, как объяснить, но есть в ней нечто неправильное... ненастоящее... Как будто смотришь на отражение в зеркале... И еще, я чувствую опасность. Все время, что она находится на корабле. Просто раньше угроза была вполне конкретной, а теперь... Я не знаю, что делать, уннэ...

— Ты хочешь сказать, она не та, за кого себя выдает? — невесть откуда взявшаяся дикая ярость затопила Крэйна обжигающей волной. Он приложил гигантские усилия, чтобы не наброситься на Сельма и не перерезать тому глотку.

— Нет. Она не лжет, не притворяется. Тут другое.

— Ладно, ми'ах... — еще одно сакральное слово — 'ты, тот-кому-я-вернул-жизнь'. Слышу тебя, верю. Нет причин не верить — хфанги слишком хорошие эмпаты...к сожалению.— Я найду выход. Разберусь. Никто не должен пострадать. Но, обещай мне, что не причинишь ей вреда!

Помолчав, Сельм кивнул:

— Обещаю, уннэ.

Слова хфанга преследовали Крэйна еще несколько дней. Он то и дело присматривался к тиларе, пытаясь увидеть, почувствовать, понять, о чем говорил ему второй пилот. Взгляд упрямо цеплялся за мелочи, столь незначительные, что делать из них внятные выводы не было никакого смысла. Эти крохотные кусочки накапливались в памяти, складываясь в некое подобие кубика — игрушки, придуманной землянами много веков назад. Каждая грань такого кубика поделена на девять небольших, окрашенных в разные цвета, квадратов, которые можно вращать вокруг трех внутренних осей куба. Суть игры состояла в том, чтобы поворачивая грани, привести каждую из них к одному цвету.

Но как бы не старался Крэйн, сложить эту головоломку у него не получалось. Похоже кубикам явно не хватало нескольких цветов...

Черты лица кажутся ей смутно знакомыми...И глаза... Синие, почти до черноты, они смотрят прямо на нее, словно нет между ними этой дурацкой стены...

Леа вскочила в постели, торопливо хватая ртом воздух. Тело колотила противная мелкая дрожь, а ладони были липкие от вязкого холодного пота.

Пора. Она и так уже слишком долго тянула. Расслабилась. Забылась, почувствовала себя в безопасности. Дома. Шарх, какая непозволительная роскошь в ее случае! Нет, думать и чувствовать она сможет после, когда уничтожит то последнее, что мешает ей получить желаемое. То, о чем никто не должен узнать, даже Йен. Особенно Йен. Иначе... Пусть уж лучше он убьет ее тогда. Она не станет сопротивляться. Капитан — единственный, от кого Леа примет что угодно — хоть смерть, хоть... Тилара одернула себя, не давая мысли развиваться дальше. Потом. Все потом.

Она оглянулась на спящего рядом мужчину и неожиданно для себя легонько, почти не касаясь, провела кончиками пальцев по металлической поверхности маски. От прикосновения капитан дернулся, а Леа всерьез забеспокоилась, что она его все-таки разбудила, но обошлось. Йен лишь пробормотал нечто невнятное да перевернулся на бок. Облегченно выдохнув, девушка выскользнула из постели. Постояла немного, раздумывая, одеваться нормально или нет, но потом махнула рукой — майка длинная — сойдет и так.

В коридоре на ее счастье никого не оказалось. Леа старалась передвигаться как можно тише, поскольку свидетели ей были совсем некстати. Особенно не хотелось столкнуться лицом к лицу с хфангом. Однако же ей повезло — до логова механиков тилара добралась на удивление легко. Набрав на панели замка семь цифр кода, девушка беспрепятственно зашла в помещение — ну не зря же она так старательно налаживала дружбу с этой двинутой на все полушария парочкой.

Включать освещение не стала: во-первых, она прекрасно видит и в темноте, а во-вторых, — успела уже за время своих визитов сюда неплохо изучить где и что тут валяется. Обогнув кучи сваленных прямо на пол железок, тилара решительно прошагала в другой конец комнаты. Искомое обнаружилось в самом дальнем углу и, судя по слою скопившейся пыли, про него успели давно и благополучно забыть. Большая часть оборудования тилару не интересовала. Леа подошла ближе, присмотрелась — не то, опять не то... Вот оно! Хранилище данных... Информация об испытаниях, результатах, проверках, таблицы, цифры, теоретические выкладки, видеоматериалы... Она с точностью до символа могла воспроизвести все, что там записано. Для этого даже ее абсолютная память не понадобится — на этих носителях, будь они сотни раз прокляты, вся ее жизнь.

Девушка сделала несколько судорожных вдохов, охваченная внезапно нахлынувшим приступом дикой ярости. Перед глазами замелькали огненно-красные всполохи, кончики пальцев стало ощутимо покалывать, а между ладоней начал формироваться внушительных размеров плазменный сгусток. Еще пара секунд, и все будет кончено...

— Не спится? — в хриплом, до боли знакомом голосе отчетливо звучало с трудом сдерживаемое бешенство.

9

Тилара неловко взмахнула руками, и сгусток моментально рассеялся. Она не успела не то что обернуться, даже вдох сделать не смогла, — воздух просто напросто вышибло из легких, когда капитан, за доли секунды оказавшийся совсем близко, с силой толкнул Леа к стене. От удара она ненадолго отключилась, ноги подкосились, однако упасть ей не дали. Одной рукой Крэйн сжал запястья девушки над ее головой, а другую, согнув в локте, зафиксировал прямо возле горла. Раздался противный звук рвущихся тканей, и уже через миг предплечье капитана рассекло узкое, но длинное лезвие. Ноздри Леа уловили отчетливый запах крови.

— Ilkhinna tarra*! — вместо слов получился лишь сдавленный шепот. Вот теперь она испугалась по-настоящему. Судорожно сглотнув, девушка перевела взгляд на лицо Крэйна. Оно не выражало совершенно ничего — пустое, и какое-то... мертвое. Темнота вокруг уничтожила различия между кожей и металлом маски, стерла, слепила в единое целое. Машина. Не человек. От чего-то вспомнилась фраза Барка, вскользь оброненная механиком, когда Леа в очередной раз торчала у них в хламовнике: '...Не знаю, каким кэп был раньше, но сейчас человеческого в нем и на грамм не наберется. До сих пор удивляюсь, почему он не пристрелил тебя тогда...'

— Я хочу знать, какого г'хиша все это значит. И не смей лгать! — он не говорил — просто вынес вердикт и тут же огласил приговор. Ускользнуть не получится. Йен успеет перерезать ей глотку раньше, чем она сможет хотя бы дотянуться до силовых потоков...

— Пошел ты! — Леа воспользовалась последним оставшимся у нее преимуществом, — свободными ногами — зарядив капитану коленом в пах. Мужчина лишь слегка вздрогнул, а потом еще сильнее, до хруста, сжал запястья тилары и навалился телом так, что даже дышать стало трудно. Лезвие оказалось всего в каких-то паре миллиметров от кожи — одно неверное движение, и смерть.

— Шархова Тьма, у тебя еще и член железный что ли?! — прошипела Леа, сильнее вжимаясь в холодное покрытие стены.

— Хочешь проверить? — огрызнулся в ответ Крэйн.

— Не хочу.

— Я жду объяснений, Леа.

Девушка постаралась расслабиться, выровнять сбившееся дыхание и пульс. Отвлечь. Переключить внимание. Только бы он не заметил ее усилий.

— Йен, послушай, это не имеет ни к тебе, ни к остальным никакого отношения... — Вдох. Выдох. Еще немного, и у нее будет достаточно Силы. — Ты спас мне жизнь. Неужели думаешь, я отвечу предательством?!

— А у меня есть основания тебе доверять?

— Нет, наверное...

Крэйн все-таки отвлекся, наблюдая за сменой эмоций на лице тилары, и пропустил момент, когда девушка вдруг отчаянно рванулась из его захвата, а небольшой плазменный сгусток, созданный изящными фарфоровыми пальчиками, полетел прямиком в сторону блока с носителями. Мужчина едва успел убрать руку от горла Леа. Все произошло слишком быстро, и если б не реакция капитана, в разы превышающая обычную человеческую, тилара была бы мертва. Слава богу, обошлось — девушка оказалась в полном порядке. Она не пыталась больше вырваться, расслабилась, обмякла, откинув назад голову и улыбаясь при этом полубезумно и абсолютно счастливо.

— Ах ты... — договорить Крэйн не смог. Он застыл, глядя, как на матово-белой коже набухает, а потом скатывается вниз к ключице, крупная темная капля. За ней еще одна, и еще. Порез-то неглубокий, но место уж больно неудачное... Хотя...

Крэйн потянул носом, вдыхая едва уловимый пряно-сладковатый аромат, прокатившийся по телу с мелкой почти болезненной дрожью, дурманивший разум похлеще любого фреянского наркотика. Мужчина почувствовал, что проваливается куда-то во тьму — самоконтроль отправился к шарху, ибо вытерпеть подобную пытку второй раз было уже невозможно. Продолжая удерживать руки тилары, он наклонился и с каким-то диким наслаждением слизнул уже почти ненавистные капли. Мало! Слишком мало. Нужно больше, ближе, взять свое один раз и навсегда! Язык и губы лихорадочно скользили по теплой коже, опускаясь то ниже, к слегка выпирающей ключице, то устремляясь вверх, к бархатной мочке заостренного уха.

— My imminence, my madness, my pain... You're my now and ever. I won't let you to disappear!* — слова приходили сами собой. Крэйн не помнил в тот момент ни языка, на котором говорил, ни значения этих слов. Он просто ощущал их каждой частичкой себя, каждой клеткой своего тела, зная лишь то, что ничего иного произнести сейчас нереально. Только этот набор непонятных звуков является единственно верным. Они похожи на древнее, почти забытое заклинание, наследие давно ушедших по ту сторону жизни людей — тех, кто искренне верил, что одним только словом можно вспороть полотно пространства и изменить течение времени.

Наваждение схлынуло так же внезапно, как появилось, оставив после себя тупую ноющую боль в затылке и горько-пакостное чувство вины. Отдышавшись, Крэйн решился посмотреть на тилару. Д'хэль!* Такого всепоглощающего, животного ужаса, который отражался в огромных раскаленно-огненных глазах белокосой, он не видел ни разу за всю свою поганую жизнь.

А Леа действительно боялась. До одури, до судорог в окаменевших мышцах, когда сердце бьется с такой силой, что вот-вот проломит ребра, и хочется заорать, но можно только бестолково открывать и закрывать рот, давясь собственным криком. Шарх тебя раздери, Йен! Ты ведь даже представить не можешь, ЧТО ты сейчас сделал!

Artall'ainnar. Обряд соединения Силы, древний, как само мироздание, жестокий в своей лаконичности и простоте. С его помощью соединяли пары, хотя об этой части таинства даже сами тилары по прошествии времени предпочли забыть, и... казнили. Ведь если провести ритуал, к примеру, в одностороннем порядке, погибнут оба участника — незамкнутые потоки Силы попросту уничтожат их.

Теперь же на подобное решались единицы — те, кого называли 'айнарры'. 'Неотъемлемая часть' — так приблизительно переводится данное слово. Это не метафора, а вполне физическое понятие, можно даже сказать, биологическая особенность. Изначально тиларские женщины могли выносить и родить детей только от своих мужчин-айнарров, причем главную роль играла не физиология, а сочетание Сил. У таких пар оно идеально. Многими веками позже проблему деторождения удалось решить, и тилары предпочли более свободные формы отношений, не вспоминая про древний обряд, связывавший двоих навсегда. Так же кануло в лету знание о Зове, с помощью которого можно было отыскать свою половину в любой точке мира.