Донор

Задрав голову, Юджин уставилась на решетку вентиляционного отсека, но лаз был слишком узким даже для нее. И тем не менее она была уверена, что "тени" каким-то образом выбрались на крышу. Ей нужна была подпитка. Нащупав своего донора, который бежал где-то на нижних лестничных пролетах вместе с Алистером и Джордом, Юджин набросила на него первую попавшуюся эмоцию — страх — и принялась жадно поглощать заструившийся эфталит. Сознание сразу прояснилось и показало четкую картину. Она выругалась. Стоило догадаться, что воры просто спустились на один пролет вниз, при этом устроив между собой потасовку. Кого-то ранили, на площадке сильно "смердило" болью.

Юджин бросилась обратно. Как это бывало в жизни, чтобы подняться наверх, пришлось спускать вниз. Окно на пролете ниже было распахнуто, впуская внутрь зимнюю стужу. То ли его забыли закрыть, что было маловероятным, то ли оно было открыто с того момента, как здесь пробегали воры. Юджин взгромоздилась на подоконник и снова выругалась. Она ненавидела высоту. Козырек крыши нависал в пяти метрах над головой, стена здания была абсолютно ровной, а у Юджин с собой не было ни одного специального устройства для лазания по таким поверхностям. Перед ней, как и перед ворами, был один путь — пожарная лестница, висящая примерно в метре перед окном и ведущая к козырьку крыши.

В другой раз Юджин подумала бы сто раз, прежде чем прыгать, но связь с прошлым с каждой секундой становилась все тоньше, и она метнулась вперед, надеясь, что леера лестницы выдержат ее вес. Ржавые пластины врезались в пальцы, которые тут же крепко сомкнулись, принимая на себя тяжесть тела. "А ведь ты привязалась к адреналину" — подумала она, чувствуя, как в груди дико стучит сердце — не от страха, а ликования. Болтаться на пожарной лестнице, слушая, как внизу шумит воздушная трасса, а наверху трещат силовые поля химзавода, было удивительно сильным ощущением.

Подтянувшись, она поползла вверх, не особо надеясь застать на крыше тени преступников. Время было упущено. Из окна внизу высунулся Алистер и что-то закричал, но его слова унес ветер. Юджин перевалилась через бордюр и уткнулась носом в засохший сорняк, какие обычно растут на крышах в земляном соре. Кажется, здесь давно никто не бывал. Растения шелестели побуревшими стеблями, создавая назойливую какофонию. Среди засохших отростков привлекали внимание сочные, темно-зеленые колючки чертополоха, который оказался удивительно равнодушным к зимней стуже.

Поднявшись на ноги, Юджин задумчиво оглядела крышу. Связь с прошлым была потеряна. Площадь усеянного сорняками участка была небольшой, но шпионы могли перепрыгнуть на крыши соседних зданий и скрыться в любом направлении.

Подойдя к краю, она заглянула вниз. По ее подсчетам, они находились где-то на двадцатом уровне города. Пространство внизу заполняли бесконечные ярусы света, высотные коробки с зеркальной поверхностью, конструкции и постройки немыслимых форм и размеров, фантастически изгибающиеся арки, воздушные галереи, паутины рельс, спутанные сети проводов и бесконечные потоки воздушного и наземного транспорта. Если нечаянно сорваться с крыши, лететь придется долго. Она ненавидела прыжки и высоту и была уверена, что умрет от страха в воздухе задолго до приземления.

Лестница затряслась — то поднималась охрана во главе с Джордом. С другой стороны крыши появился блестящий бок глайдера. Боковая панель была распахнута, и ей было видно, что в машине сидели эмпаты, Алистер и ее донор, который не очень хорошо выглядел.

И все же ей не хотелось проигрывать. Бросив быстрый взгляд на донора, Юджин скрестила пальцы на удачу и снова накрыла его эмоциональной волной внушения. Кодекс не рекомендовал использовать новых доноров чаще двух раз в день, и тем более, с таким коротким перерывом между внушениями, но у нее не было другого выхода. Арсил крепкий, должен выдержать.

Картина прошлого вернулась, словно по волшебству, и ее буквально захлестнуло уже знакомыми эмоциями. Возможно, если бы у воров не было с собой "Сердца", она никогда не сумела бы найти их после обрыва "нити".

Много дней назад преступники стояли на том же месте, где и она. Похоже, вор с "Сердцем" оказался зажат в угол. Его или ее эмоции полыхали жарким костром отчаяния и смертельной решимости. Страх человека был таким сильным, что Юджин с легкостью ощущала его даже сквозь время. В неподвижности тени находились сравнительно недолго. Палитры всех троих вдруг загорелись ненавистью и стали хаотично перемещаться по крыше. Общий клубок хаоса эмоций катался от края до края, врезаясь в бордюр и сметая все на своем пути.

Юджин присела и задумчиво потрогала помятый стебель чертополоха. Его мог сломать ветер, но, вероятнее всего, по нему прокатился кто-то из воров. Кем бы ни был похититель "Сердца", но он, похоже, одержал вверх. С небольшим временным промежутком "выключился" сначала один преследователь, потом второй. Победитель, чья "палитра" по-прежнему фонила страхом, еще какое-то время метался по крыше, а потом вдруг исчез.

Связь оборвалась так внезапно, что она не сразу поверила, что уже находится в настоящем. Перед ней стоял Алистер и тряс ее за плечи.

— Ты чего разошлась? — кричал он. — Остынь, слышишь?

Юджин заморгала и окончательно пришла в себя. Крышу уже наполняли сотрудники безопасности и люди Джорда, которые деловито рыскали по небольшой площади, осматривая каждый клочок поверхности. Они еще не знали, что именно нашел сканер, но всем видом показывали, что держат ситуацию под контролем. А вот она его, кажется, потеряла.

— Вот же дьявол! — простонала Юджин, увидев лежащее на крыше тело своего донора. Люди — доноры других эмпатов — суетились над ним, пытаясь привезти мужчину в себя, но она знала, что он не жилец. Широко распахнутые, налитые кровью глаза и сведенные судорогой пальцы негласно свидетельствовали о ее поражении.

— Я их зацепила, понимаешь? — набросилась она на Алистера. — Нельзя было останавливаться. Их было трое, но в лаборатории что-то пошло не так. Один забрал контейнер и пытался убежать. Здесь, на крыше, они подрались, но тот, что с "Сердцем", всех убил и исчез.

— Куда?

— Откуда мне знать? — огрызнулась она. — Связь пропала.

— Возьми моего донора, — щедро предложил Ал, оглядываясь на черноглазую женщину, которая все еще пыталась оживить Арсила с помощью оперативного медблока. — Надоела она мне, а по Кодексу менять донора можно не раньше, чем через полгода.

— Нет, — отрезала Юджин, сопротивляясь желанию разбить Алу нос. Если бы она точно знала, что Арсил не выдержит, то остановилась бы еще на лестнице. Ей ведь не было никакого дела до этого "Сердца". Обычно Юджин всегда чувствовала донора, но, чтобы позабыть обо всем на свете, окунувшись в "палитру" прошлого с головой — такое с ней случилось впервые. Впрочем, убить донора за пару сеансов тоже было непросто. Ответ мог быть простым. Все доноры проходили медосмотр, но, наверное, Арсил, остро нуждаясь в деньгах, подделал документы. Успокоить себя не удалось, и чувство вины придавило ее к крыше многотонным грузом. Подойдя к чертополоху, Юджин сомкнула пальцы вокруг стебля, чувствуя, как колючки протыкают кожу. Боль помогала сосредоточиться.

— Донор здесь не поможет, — наконец, произнесла она. — Что-то вмешалось, но я пока не пойму. Дай мне время, хорошо? Сам знаешь, как это бывает. В голове обрывки и всякая чепуха. Если не хочешь выбирать шелуху сам, дождись отчета. А у тебя что?

— По-разному, — уклончиво ответил Алистер. — Ладно, передохни. В дороге все обсудим. Эй, Джорд, мы закончили.

Он направился к недовольному менталисту, а Юджин все еще колебалась, не решаясь покинуть крышу. Смерть Арсила она встретила почти спокойно. Наверное, не успела к нему привязаться. Но что-то мешало ей сесть в глайдер, составить отчет и просто забыть об этом месте.

"Ты собой недовольна", — ответила себе сканер, отрывая от верхушки чертополоха красно-фиолетовый цветок. В отличие от остальных частей растения он был мягким, нежным и легко ранимым. Юджин раздавила его в пальцах, пустив по ветру пушистые соцветия. Ее охватило редкое, но стойкое убеждение, что разгадка скрывается где-то рядом, блестит прямо перед ней, но она должна прозреть, чтобы ее увидеть.

— Мне нужен новый донор, — буркнула Юджин, забираясь в глайдер. — Где здесь можно найти кого-нибудь по-быстрому?

— Где-где, — хмыкнул Ал. — Если быстро, то только в тюрьме. Рынки работают по выходным, а сегодня среда.

В тюрьме, так в тюрьме — Юджин было плевать. Она сомневалась, что в исправительных заведениях Маурконда можно найти подходящую кандидатуру, но в отличие от гражданских военные имели право менять доноров по своему усмотрению, не соблюдая Кодекс. Как только она вернется в Порог, то выберет себе нормального "союзника", которого постарается не убивать в ближайшую пару лет.

Эмпат закрыла входную панель глайдера и принялась наблюдать, как машина взлетает с площадки, пригибая сухие стебли сорняков. Среди бурого моря отчетливо выделялась темно-зеленая тень чертополоха. У него был крепкий стебель, и он гордо качался на ветру, не желая склонять пушистую голову с лиловыми цветами. Юджин уставилась на него, озаренная внезапной мыслью, а когда глайдер завис в воздухе, дожидаясь, чтобы сняли силовое поле, ограждающее ярус с химзаводом, то поняла, что смогла прозреть. Невидимый силовой экран не только отделял городские уровни друг от друга, но и сохранял климат на комфортном для человека уровне. А значит, сорняки на крыше погибли не от зимних морозов.

Догадка о том, кто действительно украл "Сердце" была так далека от самых смелых предположений Алистера и менталистов, что у Юджин похолодело в груди. Возможно, ее поездка в Маурконд не будет такой бессмысленной, как ей представлялось в начале, но она все же предпочла бы оказаться неправой.

Глава 5. Сделка

Падая на пол, Энки постарался отвернуть разбитый нос в сторону, но получилось неловко, и он в который раз стукнулся лицом о заляпанный кровью бетон. Что-то хрустнуло, но боль можно было терпеть, а значит, ничего страшного с ним еще не случилось. Скосив глаза, он увидел, как старший тюремщик с нагрудной табличкой Р. Хоскин снял крышку с пластикового стакана, и в тесной комнате без окон волшебно запахло кофе. Значит, хрустел всего лишь пластик, а не его кости.

Энки облегченно выдохнул, на всякий случай еще раз проверил языком зубы, и стал поднимать разбитое тело на колени. Дальше нужно было взгромоздиться обратно на стул, откуда его сбил кулак тюремщика. Он предпочел бы остаться на полу, но ему не хотелось лишиться скальпа. Каждый раз после падения другой охранник с табличкой на форме — К.Брум — поднимал его за волосы, проволакивая по полу вокруг стула. А так как руки и ноги Энки были крепко стянуты тюремными "браслетами", процедура выходила крайне неприятной.

Его били уже второй час, но внутренняя интуиция подсказывала, что это было только начало. План отсидеться в карцере оказался полным просчетом. И о чем только думала его голова? Энки не пробыл в карцере и полчаса, когда за ним пришли.

Бить стали уже в коридоре, и сейчас он чувствовал себя еще живым куском мяса для гурманов, которое предварительно хорошо выколачивают палками, прежде чем приготовить кулинарный шедевр. Память порой подкидывала интересные сравнения.

— Я тебя еще раз спрашиваю, что это?

Р. Хоскин грохнул о металлический стол знакомый приборчик и придвинул его под нос Энки. Тот залез на стул с трудом и не собирался покидать его, по крайней мере, хотя бы минуту.

Энки заставил себя не улыбаться, хотя очень хотелось. При мысли о том, как охранники, засучив рукава, копаются в толчке, выуживая "открывашку", губы сами расползались в стороны. А старик оказался не только глазастым, но и болтливым. Зря он не догадался его припугнуть.

— Приемник, — повторил Энки, не помня уже, сколько раз произносил эти слова. Версия про "открывашку", которую он назвал первой, господам Р. Хоскину и К.Бруму отчего-то показалась оскорбительной, хотя и была чистой правдой. Другое дело, что он совершенно не помнил, как "открывашка" работала, и тем более, как ее удалось собрать. Знал лишь, что она делает и для чего предназначена, но почему и как функционирует — даже не догадывался. С его головой вообще творились странные вещи. Во всем теле горели крошечные костры, но боль была каким-то второстепенным чувством. Мозг острее реагировал на чувство голода, которое проснулось еще в камере и не хотело засыпать, несмотря на неподходящую для подобных ощущений обстановку.

"Во время стресса человек меньше всего думает о таких физических желаниях как голод", — убеждал себя Энки, но горячий кофе Р.Хоскина притягивал взгляд, словно самое великое сокровище мира. Впрочем, в тот момент оно таким и казалось — сокровищем.

— Если это приемник, то я — твоя мама, — просипел К.Брум и навис над ним, обдавая кислым запахом пота. У него было широкое скуластое лицо и ноздреватая кожа. Бычья, жилистая шея, виднеющаяся над жестким воротником, давно приобрела красный, почти алый оттенок.

— Я его в камере нашел, у старика под подушкой, — поспешно ответил Энки, помня, что случилось, когда в прошлый раз он молчал слишком долго. — Спросил, что за машинка. Дед ответил — приемник, мол, за примерное поведение положено. Я собирался его послушать, а тут в камеру "быки" заявились. От страха уронил приемник в толчок. Потом что-то с вашими дверями случилось, а тот мужик в решетках застрял. Я, конечно, погорячился, но меня вдруг такая ненависть охватила, что сам не свой сделался. Ну и поколотил его. Еще раз, пожалуйста, простите за беспорядки. Надеюсь, у вас хороший медблок, и вы быстро поставите верзилу на ноги.

Честно говоря, в душе он надеялся на обратное, но играть испуганного идиота было проще, чем героя.

— Ничего, ты у нас запоешь, — протянул Р.Хоскин. — Держи его, Карл.

К.Брум схватил Энки за волосы и нагнул ему голову. Энки непонимающе уставился на собственные колени, но когда Р. Хоскин вышел из-за стола и, придвинув стул, уселся рядом, нехорошее предчувствие превратилось в стойкое убеждение, что "хуже", которое он ожидал с начала допроса, все-таки случится.

— Значит так, — произнес тюремщик. — Дела твои плохи. Хоть тебя и нет в наших базах, но это не проблема, таких сейчас полно. Заведем тебе новые документы, и начнешь ты, брат, с грязного листа. Статья за содействие полукровкам нехорошая. Первые пять лет здесь киснуть будешь, а потом еще десять в эфталитовом источнике постоянным донором. Если, конечно, в первые пять лет не загнешься. Я ведь, после того как тут закончу, лично тебя к Медведю отведу. Он давно дожидается, кроватку уже приготовил. Только на этот раз мы камер слежения больше поставим, чтобы виднее было. Жизнь у нас, тюремной охраны, скучная, только так и развлекаемся. А уж на что посмотреть точно будет, Медведь своего не упустит. Правда, есть и другой вариант. Ты нам все рассказываешь, тебя возвращают в карцер, а потом переводят в другой отсек. От донорства в эфталитовых источников мы тебя не спасем, зато — никакого Медведя.