Перед бурей 2-3

Запись на полях книги "Правила сбора трав"

Караван перевалил очередной холм, и наконец показалась Мечта. Путники переглядывались, улыбались блаженно, предвкушая встречу с родными, отдых, угощение, баню.

— Вот и приехали, — вздохнул Гарий. Он ехал на облучке второго фургона, привстал, глядя на далёкий ещё городок, и попытался принять вид героя, возвращающегося из победоносного похода. Фургон подпрыгнул на ухабе, Гарий совершенно негероически плюхнулся на место и сказал пару слов в адрес Беломордого, который, скотина такая, не может вести поровнее.

До них уже доносился грохот деревяшек и азартные возгласы с игровой поляны. Потом всё стихло, и Мона засмеялась от удовольствия, ощутив накатывающие от Мечты волны радости, вызванной новостью.

Караван поравнялся с игровой поляной, и через мгновение его захлестнул прилив.

Конечно, в середине дня большая часть поселян была на работах, в полях и лесах, по домам сидели только мастеровые, войев тоже было немного. Но Моне показалось, что в Мечте собрались все воличи края, которые шумели, галдели, улыбались радостно. За время путешествия она отвыкла от масс народа и тут же почувствовала себя не слишком уютно.

У Гария был такой вид, как будто он не прочь спрятаться за её спину, и Мона тут же приободрилась. Хлопнула его по плечу, — не боись, прорвёмся, — отчего парень слетел вниз. Где его тут же подхватили друзья, завертели, закружили, оглушили приветственными возгласами, захлопали по плечам. Глядя на это безобразие, Мона передумала спускаться, но подруги бесцеремонно стащили и повели за собой к посёлку.

— Как я рада, что ты вернулась!.. — вопила Кнопка.

— Если рада мне, то почему виснешь на нём? — поинтересовалась Мона, пытаясь спасти Гария от подруги.

— Об нём я тоже соскучимшись! — поведала Кнопка, тряся свою несчастную жертву.

— Больше, чем обо мне?

Кнопка задумалась, поглядывая то на подругу, то на мальчишку, и Мона ощутила укол ревности. Кажется, бывшая здесь же Улитка что-то просекла и как-то очень ловко расцепила их, с очень серьёзным видом протянула Гарию руку. Тот так же серьёзно пожал.

— Ты была права, — сказал Гарий.

— Я всегда права, — охотно согласилась Алия. — А в чём?

Но Гарий объяснить не соизволил, подпрыгнул, опираясь на холку Беломордого и высматривая поверх толпы знакомые лица. И увидел.

Человек в невообразимых лохмотьях знакомой подпрыгивающей походкой удалялся в поле мимо построек игровой поляны.

На какое-то мгновение Гария даже охватило искушение "не заметить", но тут кто-то из караванщиков свистнул и закричал, указывая в ту сторону. Люди поворачивались, улыбки замирали на лицах. Молчун взлетел на фургон и стегнул силой, словно кнутом, Длинный дёрнулся, упал. Подхватился и побежал, уже не скрываясь.

— Что там? — подпрыгивала Улитка. Остальным тоже было интересно.

— Пленник, — пояснил Гарий. — Какой-то главарь.

Он встал ногой на перекрестье ярма, сощурился вслед беглецу, прикидывая, сможет ли его достать. Беломордый раздражённо рявкнул, и ненадёжная опора качнулась.

— Ну, извини, не буду, — Гарий потрепал быка по холке. Без него найдутся ловильщики, вот только... что же они медлят?.. Длинный убежал уже достаточно далеко. Пожалуй, Гарий, никогда не отличавшийся талантами в этой области, до него уже не достал бы.

Зато почувствовал борьбу вокруг этого самого ошейника и боль Длинного — тот защищался от атаки через Узор, но полностью блокировать напор не мог. Гарий поёжился, представив, каково ему приходится.

Человек двадцать из караванщиков и встречающих ринулись в погоню. Эти поймают, если только...

Беглец с разбегу перемахнул тренировочный ров, оглянулся и махнул рукой. Гарий изумлённо присвистнул — взвилось облако пара, волей пленника вода мгновенно вскипела и испарилась. Между ним и преследователями возникла пелена тумана.

— Сколько там учитель говорил, палок доставалось ему за жестование? — спросила Мона, подныривая под упряжку быков. Гарий спрыгнул с ярма, девочка стояла, покачиваясь с носка на пятку, и буравила взглядом туман. Он ощутил, как вокруг собирается сила.

Беглец успел первым.

Раздался грохот. Девочка вздрогнула и заморгала, её сосредоточение прервалось. Гарий и Мона изумлённо выругались.

В лихорадочной спешке, с больной ногой, в постоянно жалящем ошейнике, сотворить такое!..

Башня на краю игровой поляны дрогнула и слегка покосилась. Крыша и верхний ярус величественно двинулись с места и всё быстрее поползли вбок, сорвались и ударились о землю. Раскатились брёвна, едва не похоронив под собой самых прытких преследователей.

А потом дерево ещё и вспыхнуло. Ударил порыв горячего ветра, и преследователи растерянно остановились перед бушующим пламенем. Воцарилась суета, люди, окружив огонь, пытались его "задушить", придавая воздуху неподвижность, другие волокли в сторону разлетевшиеся брёвна, несли воду.

Гарий мысленным взором отслеживал беглеца, тот уже добрался до леса. Потом мыслеощущение смазалось.

— Спрятался, — пробормотал парень. — Надо же, какой молодец...

Девочка что-то буркнула под нос.

— Ты!.. — рявкнула, ещё один пленник, на свою беду оказавшийся рядом, вжал голову в плечи. Мона зло махнула рукой, создав молнию в ошейнике, и мужчина с воплем повалился в канаву.

— Попробуй только.

Пленник посмотрел на девочку сверху вниз и заскулил, вжав голову в плечи.

— Ступай помогать, — сказала Мона, гадливо глядя на него. Пленник подхватился и бросился галопом, дети поспешили следом.

— Зачем так? Может, он вовсе не пытался улизнуть под шумок, — пробормотала Кнопка.

— Может быть, — согласилась Мона. — Я так... превентивно.

Девочка покосилась на подругу.

— Знаешь, а ты... изменилась. В тебе появилась злость.

Мона лишь отрывисто кивнула и потянула за струны Узора, из пожара покатились пылающие брёвна. Мона забросила в подходящий ров, взвился рой искр.

— Мы здесь сами! — крикнула взрослым. — Вы того ловите!..

Дети окружили огонь, сдерживая распространение, выдергивали и душили, растаскивая по рвам. Войи, убедившись, что обойдутся без них, быстро сбили несколько групп на поимку беглеца.

— Сцапают, — уверенно говорила Мона, пытаясь оттереть сажу с лица, и только размазывала.

— Не знаю, — сомневался Гарий. — Прячется он мастерски... Ох!..

Он схватился за меч, Мона качнулась в его сторону, рука метнулась к кобуре на поясе. Во всей этой суете приёмная семья только сейчас нашла Гария. Самилла, которая явно собиралась наброситься с воплями и объятьями, растерянно замерла.

— Ой, Сэм...

Девушка вдруг одобрительно усмехнулась, оглядывая замерших в неуклюжих позах детей.

— Ага. Вижу, за время путешествия Алеку удалось вдолбить вам в головы своё "будь готов!", — сказала она.

— Пожалуй, — пробормотала Мона, осторожно возвращая громобой в кобуру. — Вот только не сам Алек, а скорее окружение. Путешествие было то ещё...

Из толпы вынырнула Дарина, шагнула к Гарию и остановилась. Мальчик неловко усмехнулся и позволил себя обнять. Женщина захлюпала носом.

— Мам, ну чего ты... не надо... — мальчик с ужасом понял, что он и сам сейчас позорно расплачется. Мудрая Улитка вдруг засуетилась и потащила всех вон.

Дети прошли мимо черёмухи Гнома к реке и плескались в лягушатнике, потом вылезли. Подруги болтали, задавали сотню вопросов и тут же рассказывали о произошедшем за время отсутствия Моны. Девочку это вполне устраивало, пока она не хотела ничего рассказывать.

Через некоторое время мимо прошёл Гарий, не раздеваясь, лишь скинув мокасины и уронив под ноги Моны перевязь с мечом, вбежал в воду. Окунулся несколько раз, вынырнул, отфыркиваясь и блаженно улыбаясь.

— Эй, Троллик!.. — позвал Гном. — Иди сюда, послушаем ваши небылицы — только тебя и ждали!..

Улыбку Гария словно волной смыло.

— Угу, — он стащил рубаху и принялся старательно шоркать.

— Вылазь, потом постираешься... — Гном удивлённо посмотрел на шикнувшую Улитку. — Чего?..

Та посмотрела на него с брезгливым сочувствием, встала и пересела в сторонку.

— Чего я такого сказал? — пробормотал Гном, наблюдая, как Гарий колотит рубаху о камни. — Все, наверное, хотят послушать...

Он замолчал и поёжился. От реки тянуло прохладой. Весёлый гомон как-то сам собой стих, лица детей построжели.

— Троллик, прекрати, — вдруг сказала Мона.

— Что?.. А, я нечаянно... Сейчас...

Растянув рубаху на камнях, он подошёл и сел. Попытался улыбнуться. Внезапно нахлынувшая печаль постепенно сходила на нет.

— Гм, ясно, — пробормотал Гном и удостоился на этот раз одобрительного взгляда Улитки. Кто-то кашлянул, беспечно заговорил о празднике, об угощении, которое уже, конечно, собирают. Тут же выяснилось, что каждый жаждет отправиться помочь взрослым, хотя обычно дети любыми способами избегали быть вовлечёнными в кухонную суету.

Скоро Мона и Гарий остались на берегу вдвоём. Всё было как-то неправильно. Девочка бездумно поднимала камешки, бросала в воду.

— Это потому что мы изменились, — сказал Гарий, отвечая её мыслям. — Выросли.

— Вроде эта рубаха ещё не мала тебе, — заметила Мона. Что за привычка говорить очевидное.

— Я не в этом смысле.

— Я поняла...

— Всё-таки хорошо вернуться домой, — Гарий откинулся в траву, глядя в небо.

Значит, всё-таки это для тебя дом? — подумала Мона, искоса посматривая на парня. В дороге она не раз "цепляла" его чувства. Гарию было больно возвращаться из Дорноха. Его донимала тоска по родным, страх за названного брата.

Мона улыбнулась невесело, разыскивая в себе ту девчонку, которую родители вдруг вздумали прихватить с собой в путешествие. Вместо неё вернулся кто-то другой. И она пока не была уверена, что эта почти чужая девчонка понравится друзьям... и ей самой.

Она снова глянула на Гария. Конечно, она не собирается говорить с ним об этом... но просто — хорошо, когда рядом есть кто-то, кто поймёт. И вот он-то, новый Гарий, ей как раз нравится!..

Наверное, каждый, кому приходилось вот так возвращаться после долгого — или заполненного событиями путешествия, думал те же мысли. Мона попыталась перелить их в слова, которые можно было бы выстроить на листе бумаги. Она не раз видела, как Гарий что-то записывал в прихваченных с собою книгах. Тоже проблема характера, восприятия мира. Он — может. Она — тоже может, но не так легко.

— Учитель говорил как-то... есть пословица, что-то про воду, в которую нельзя войти дважды, — неуверенно, спотыкаясь на каждом слове, сказал Гарий. Встрепнул головой, словно отгоняя невесёлые думы, и поднялся: — Ладно! Пойдём найдём наших, а то они уже истомились в ожидании...

Мона оценивающе поглядела на него, прикидывая, можно ли ему общаться с остальными. Как начнёт снова гнать тоску...

— Не начну, — заверил Гарий, когда девочка спросила. — Ты тоже гляди веселей.

— А разве я?..

— Конечно. Просто ты менее... прозрачна, но я-то чувствую.

И пошёл вперёд, оставив её гадать, что он имел в виду. И рубаху, конечно, забыл.

— Мне всегда за тобой одежду подбирать? — догнав, девочка пихнула в руки сырой свёрток. — Не вздумай одевать, простудишься.

— Вот ещё, — буркнул Гарий, но одевать погодил. Друзья далеко не убежали, идея помогать не получила развития. Все застряли под черёмухой, увязанной лентами. Мона рассеянно поискала глазами собственную. Что она тогда загадала, завязывая узел? Может быть, поэтому Гарию пришлось вернуться. Ерунда, конечно, но девочка почувствовала себя виноватой.

Не подозревая о её муках совести, Гарий забросил рубаху на ветви, уселся в корни и отдался на растерзание друзьям.

— Ну, чего вы там хотите знать?

Как он и боялся, они хотели знать всё. Где они потеряли Алека, его друзей и несколько фургонов, что творится на тех землях, что видели по дороге.

Мона пришла на помощь, и они честно отвечали и рассказывали. Гарий вдруг понял, что Кнопка упорядочивает расспросы, не даёт друзьям загомонить их, и благодарно покосился на неё. Девочка лишь улыбнулась мимоходом — пожалуйста, но вы мне за это должны будете, и продолжала руководить расспросами.

— Лесные братья, — пробормотал Даниэл, моргая и с силой растирая лицо. Он только что вышел из транса.

Почувствовав, что с группой что-то неладно, двое остановились и попытались выяснить, что случилось. Алек сторожил, Дэн погрузился в Живу — и его, как и Джонатама и Симону до него, вышибло в реальный мир.

Но ему досталось меньше, и кое-что он выяснить всё-таки успел.

— Лесные братья, — повторил он, гримасничая в попытке вернуть лицу чувствительность. По коже бегали стада мурашей, топая острыми ножками. — Управились благополучно, всех перебили, все живы. Вот только девчонка в суматохе сбежала.

Алек ударил кулаком в ладонь. Дэн дёрнулся, поймав тёмную эманацию его гнева, и окончательно вырвался из Живы.

— Может быть, её и поймали, — пробормотал.

— Идти сможешь? — отрывисто поинтересовался друг. — Или тебя на Вихря посадить?

Коня они поймали за поприще от места боя.

Даниэл встал и протянул руку, и Алек потащил его за собой. Идти Дэн мог — вот только с направлением затруднялся.

Через пару сотен шагов он оклемался и пошёл самостоятельно. Алек всё ускорял шаги, перекинул ему поводья Вихря.

— И вот ещё что, — сказал Дэн, поспешая следом за другом. — Мне показалось, что...

— М-м-м? — раздражённо поинтересовался Алек.

— Впереди тоже что-то... кто-то.

Вой только выругался невнятно и ускорил шаг, словно желая поскорее встретиться с тем, что там творится. И этому чему-то — или кому-то Дэн не позавидовал.

— Засада? Или встречная группа?..

— Не знаю, — признался Дэн. В такой спешке трудно сосредоточиться, но он всё-таки потянулся вперёд, сверхчувствами ощупывая дорогу. Хоть один должен быть зрячим. Вся сила Алека в реальном мире, и сейчас он способен учуять человека лишь если тот смотрит на него поверх дула громобоя или стрелы на тетиве.

Они одновременно почувствовали это. Вихрь тревожно ржанул и попятился, Даниэл повис на узде, Алек споткнулся, его рука метнулась к рукояти меча. Друзья переглянулись. Алек сунулся в кусты и тут же выбрался обратно.

— Что там? — впрочем, Даниэл и без того знал, что.

— Трупы, — мрачно подтвердил Алек. — Человек ажно тридцать. Вот, здесь все церковники остановились...

Он поглядел на землю. Дорога здесь спускалась в низинку, и было сыро — но кровь на грязи ещё была заметна, пахла остро даже для человеческого нечувствительного носа.

— Пошли. Тоже посмотришь, может быть, отыщешь что-нибудь интересное...

— Угу, — Даниэл намотал узду Вихря на ветку куста и неохотно отправился в кусты.

— Почуяли засаду, — сделал он вывод, оглядывая кое-как брошенные тела. — Раз, три, пять... десять солдат, как и сказала девчонка. Молодцы, раздербанили засадников так, что от них только семь человек осталось.

— А это чего?..

Алек наклонился над телом разбойника, брошенного поперёк солдата. Усмехнулся.