Книга первая - Архонт.

-Лучше спать в повозке... — голос мальчика не был убедительным, поскольку его самого успело достать спать в клетке.

-Надо же, ты все же не разучился говорить, — усмехнулся маг, поворачиваясь и смотря своими янтарными глазами в глаза Элазара. — А то я подумал, что после той попытки побега, ты проглотил язык... — сказав это, маг рассмеялся, а после, отвернувшись, приказал двум лошадям тащить их повозку быстрее. — Но ты учти, дождя не было давно, а тучи собираются, так что я не удивлюсь, если ночью разразится не маленький дождик, а настоящая буря.

-А мне-то, какая разница от чего подохнуть?! — Прори признал, что этот маг значительнее красивее большинства городских эльфов, которых он встречал. Правильные черты лица, и светлая кожа делали его привлекательным для многих людей. Да и не только людей, в этом мальчик был уверен.

-Ну, для тебя разницы нет, а для меня есть... — повозка поехала чуть быстрее. — К тому же, почему не пытаешься больше бежать?

-А я похож на дурака? — такие слова лишь обидели мальчика. — Я свои мозги еще в отхожее место не спустил...

-Такой маленький, а так выражаешься, — казалось, что мага все это забавляет, — а почему же ты меня не попытался убить?! — если бы Элазар знал больше ругательств, то он бы сейчас, наверное, высказал все, что он на этот счет думает. А так, ему пришлось лишь задохнуться от негодования по поводу своей судьбы, и таких идиотских вопросов. — Ну, чего молчишь?! — последующий ответ мальчика лишь еще сильнее развеселил мага. — Раз не знаешь ругательств, то нечего их и выдумывать.

-А нечего мне задавать вопросы, словно я слабоумный какой-то! Даже гоблин бы понял, что повторные попытки, это самоубийство! — Элазар не знал, покраснел ли он, но судя по ощущениям так и было. Все лицо полыхало, как и руки, которые были больше похожи на вареных раков.

-О! Значит ты у нас такой умный? А я слышал, что ты убил, по меньшей мере, двадцать человек. Хотя признаю, что чтобы совершить в твоем возрасте нечто подобное, надо очень постараться, — больше в бархатном голосе не было слышно перезвона цветов, теперь там гуляли ветры со снежных вершин гор. — Просто, ответь мне на этот вопрос, как тебя такое удалось? Ведь никто не знает, из-за чего было убито столько людей, но все знают, что это ты виновник всего этого.

-А мне, откуда знать, почему меня все считают убийцей? — ярость сходила на нет, и сердце переставало отбивать походный марш. — Нашли козла отпущения, вот и покидали на меня все.

-Не ври мне, — теперь в этом бархатном голосе звякнул металл, но мальчику было на это глубоко плевать. — Ты этого, конечно же, не знаешь, но каждое убийство оставляет на тебе свой след. И сильные маги могут это увидеть, правда, для подобного надо знать специальные заклятия, но если ты их знаешь, то это не столь сложно сделать.

-А мне то что?.. — договорить Элазар не успел, его грудь взорвалась болью, словно к нему приложили раскаленный металл.

-Времени у нас еще несколько дней, к тому же, я специально еду по этой заброшенной дороге, так что мне хотелось бы знать, как же такой мальчишка как ты, успел убить столько людей? — каждое слово было тише предыдущего, поскольку боль затмевала все. Тьма быстро опускалась на сознание, скрывая окружающий мир под своим плащом, что укутывал тело, словно теплое одеяло в холодную ночь. Элазар не знал, кричал ли он, он просто не мог осознать, что же происходило в этот момент, он знал только одно, ему было больно так сильно, как никогда до этого. Последнее что он услышал, это были причитания мага.

* * *

-Элазар, — мальчик стоял в большом и богато украшенном кабинете, а всего в нескольких метрах от него стоял мужчина, лица которого уже успели коснуться лета, и тяжести жизни, — завтра возвращается моя дочь и твоя госпожа — Хиона. Подготовь все для ее приезда. Убери комнату, и сделай это тщательнее чем всегда,... хотя, зачем я тебе это говорю, ты и так знаешь, что тебе надлежит делать.

-Да господин, — мальчик склонился в поклоне, опустив взгляд в пол. Ведь и правда, когда принцесса возвращалась в прошлый раз, Элазару пришлось многое подготовить, к ее приезду. — Я все сделаю, — Прори уже хотел уйти, но был остановлен внезапным продолжением разговора.

-Я знаю, что ты все сделаешь, — один из наследников престола, а сейчас не более чем младший из принцев, отошел от окна, садясь в свое кресло, что было обито кожей и мехом. — Но ты ведь помнишь о том разговоре, что проходил во время последнего посещения моей дочери этого дома?

-Да, господин, — естественно мальчик помнил об этом разговоре, к тому же, после него его жизнь изменилась в лучшую сторону.

-Вот и хорошо, — мужчина кивнул своим мыслям, после чего открыл книгу, что лежала перед ним, на столе. — В будущем ты должен будешь служить моей дочери во всем, и тебе это известно, но пока что, ты служишь мне, — от этого тихого и угрожающего голоса дрожь пробила тело Прори, — и потому ты должен помнить, что для тебя главное.

-Да, господин, — это все, что мог произнести мальчик. — Следует ли мне подготовить что-то особенное?

-Нет, пускай все будет как обычно. В ближайшем времени в этом поместье будут происходить изменения, их будет очень много, — Хозяин поднял уставший взгляд, — это все, иди, но помни, что не важно, что скажет моя глупая дочь, лишь я имею право отдавать тебе приказы!

-Да, господин, — без чувств произнес Элазар эту фразу в третий раз, после чего вышел из кабинета, и не спеша пошел в покои принцессы, чья жизнь, судя по всему должна сильно измениться.

* * *

Треск костра возвестил о том, что он постепенно возвращается в этот мир из темницы своей памяти. Памяти, которая не хотела делиться некоторыми воспоминаниями, запирая каждое из них за множеством замков. Треск костра был сейчас единственным ориентиром для его сознания, которое не слишком стремилось вернуться в бренное многострадальное тело. Треск костра был той нитью, что сейчас связывала его нынешнего и его прошлого, что остался лишь в воспоминаниях.

Пламя, что отражалось в ничего не видящих глазах, было словно маяком в ночи, для одинокого и потерявшего надежду корабля в море. Пламя, чей свет был спасением для потерявшегося путника в ночи. Пламя, чей свет теперь вел Элазара, словно путника в глухом лесу обратно, туда, где властвовали сущности, коих понять мальчик пока не мог. Пламя, чей свет освещал его единственную тропу, по которой он полз погруженный в глубины своего разума, колыхнулось под налетевшим ветром, и в этот миг душу юного создания затопил страх, что словно морская вода хлынула в пробоину в борту, погружая разум в свои глубины. Миг, и теперь пламя вновь вернулось к своему ровному свечению, а вместе с тем и страх начал отступать, отпуская из своих цепкий объятий потерянную душу, что искала путь назад.

Тепло, что исходило от пламени, согревало кожу, подталкивая потерявшегося путника к себе, дабы он смог насладиться тем явлением, которым можно любоваться бесконечно долго. Тепло согревало не только тело, но грело и затерявшуюся душу, чье тело сейчас лежало недалеко от костра. Душу, что всеми силами цеплялась за этот маленький свет, и то тепло, что разгоняло хлад тьмы внутри него.

Тепло обволакивало, а свет окружал потерянную душу, что была на самой грани, и лишь мерное потрескивание не давало уснуть потерявшемуся путнику, что хотел плакать, кричать, и просто свернуться калачиком где-нибудь вдалеке, где так же будет тепло и свет, но не будет этого давящего чувства безысходности. Он замер, где-то там на самой грани, готовый в любой момент сорваться в две пропасти, что теперь окружали его. С одной стороны пропасть была наполнена огнем, чей свет слепил глаза, с другой стороны, у него за спиной была тьма, что поглощала весь свет, а он застрял где-то посередине, не зная, куда же ему следует сделать шаг. Забавно, ведь путник мог лишь повернуть голову, дабы увидеть, что ждет его позади, и понять, что он вскоре должен сделать выбор, ведь тонкая корка льда уже начала покрывать его спину, так же, как и пламя подобралось совсем близко, и принялось лизать его ноги.

Путник не знал, кричал ли он, он знал только то, что и холод, и пламя приносили нестерпимые муки, разрывая его на части, и лишь мерное потрескивание оставалось неизменным. Путник хотел пошевелить рукой, дабы отодвинуть ее туда, в вечный холод, ведь там хорошо, там прохладно, и ожоги, которыми покрывалось все тело, переставали болеть. Да, в прохладе хорошо и спокойно, это лучше, чем гореть заживо, ведь путник был уверен, что пламя еще не взялось за него всерьез. И вот, миг, но в этот миг рука чуть подалась назад, позволяя льду облепить поврежденную руку, и это обожгло ее еще сильнее пламени.

Крик вырвался изо рта путника, но он был не слышен. Было слышно лишь мерное потрескивание костра где-то вдалеке. Крик должен был разорвать эти путы, но он лишь сильнее их сжал, и в ответ на это из пламени образовалась фигура. Торс мужчины, чьих ног не было, они были вихрем пламени, что обжигало его, и это существо приближалось, чтобы обнять его, но другое существо, что появилось со спины, сделало это первым. Второе существо было сплошь изо льда. Так же как и у первой фигуры, у нее была только половина тела, ноги же были больше похожи на облачко тумана, средь которого проскальзывали льдинки. Она обняла его, и чуть подалась вперед, дабы взглянуть в глаза путника, чей язык примерз к небу. Чьи губы растрескались из-за температуры. Путника, что уже давно перестал понимать, что же происходит, и чувствовал только животный страх.

Миг, и женская фигура отпустила его, уходя за спину, а фигура мужчины направилась по кругу. В этот миг все и произошло. На той тонкой границе, где расположился путник, лед обратился пламенем еще более диким, чем то, что было в пропасти, а пламя обратилось в лед, чей холод заставлял замерзать даже желания и мысли. Он был там, посередине этих двух миров, чьи представители кружили вокруг него, и с каждым новым витком все больше и больше приближаясь к нему.

Страх затмевал все, а лед и пламя терзали потерянную душу. Единственное, на что сейчас эта душа была способна, это мычать и стонать от ужаса, что уже не мог отразиться в глазах жертвы, ведь глаз уже не было, но душа по-прежнему могла все ощущать на себе, постепенно сходя с ума. Ужас сводил с ума сильнее боли, а крик, что поднимался из самых глубин, не мог вырваться, не мог обрести плоти, к которой он так стремился. Разум тщетно искал попытки спасения в глубинах памяти, пока не наткнулся на единственный рисунок, что врезался в память, словно стрела в податливую нежную плоть. И в этом рисунке было что-то такое, чего раньше не было. В самом центре, на этом небольшом изображении горела странная руна, чье название путник не мог вспомнить. Руна что с каждым мигом начинала гореть голубым пламенем все сильнее и сильнее, приковывая все внимание души к себе.

Миг, и крик вырвался изо рта путника, разрывая сущности и принося спокойствие. Боль пропала, и путник смог открыть глаза, что вновь были на месте, и перед собой он увидел лишь пламя...

* * *

-Ну что, Элазар, твоему отдыху приходит конец? — послышался насмешливый голос со стороны двери, что вела на улицу.

-Можно и так сказать, — фальшивая улыбка легла так естественно, словно была настоящей.

-Ох, и что же это ты так рад? Теперь ведь будешь выслушивать постоянные жалобы этой маленькой избалованной особы... — парень, что обратился к Прори, был на несколько лет старше его самого, и намного крупнее. Насколько Элазар знал, то его собеседник уже достиг призывного возраста, и вскоре мог отправиться служить в легион.

"Поскорее бы это произошло..." — Ты бы, Якен, был поаккуратнее в словах, — улыбка пропала так же быстро, как и появилась, — а то если хозяева о подобном услышат, простым кнутом ты не отделаешься.

-А ты бы выбирал, кому угрожать!..

-Угрожать? Ну что ты... — мальчик лишь взглянул на собеседника, которого ненавидел всей душой. — Но согласись, это будет довольно печально, если хозяин вдруг узнает о подобном, — подобного Якен выдержать не смог, и, сжав кулаки, сделал несколько шагов по направлению к Прори.

-Ты труп...

-Ой, я тебя умоляю, — мальчик кривлялся во всю, стараясь вывести из себя Якена, но тот за последний год изрядно присмирел, и набрался терпения. — Надо же, стал умнее...

-Заткнись жалкий червяк! Ты кроме как сдувать пыль и выносить ночной горшок все равно больше ничего не умеешь!

-Ха, да по сравнению с тем, что тебе надо каждый день разгребать дерьмо в конюшнях, моя работа — это рай!

-Запомни, тебе лучше быть осторожнее... — глаза юноши сверлили сопляка, что так с ним общался, словно хотели удавить лишь взглядом, но у них этого не получалось.

-В таком случае действуй наверняка, — чуть усмехнувшись, произнес Элазар, проходя мимо конюха, — ведь если я выживу, у тебя будут проблемы... — нож вонзился в дверь, которую только что открыл мальчик. — Ну вот, испортил дверь и инструмент... — более не сказав ни слова, Прори как можно быстрее покинул кухню, где и проходил разговор. Повезло, что их там еще не застукали, иначе проблем было бы не избежать.

* * *

Треск костра пробился через пелену, что сковала его тело. Уши, что отказывались воспринимать любой звук, начали постепенно оттаивать, и столь же постепенно звуки стали наполнять пустой разум мальчика, что сейчас лежал на полу, в нескольких метрах от костра, что был разведен в небольшой и старой печке.

Свет сдирал покрывало, что расположилось на глазах, словно сеть, ловя любые отблески пламени. Он был слеп, и он был глух, но зрение и слух постепенно возвращались к нему, принося вслед за собой понимание того мира, в который он вернулся. Боль же, что царила в теле, сковывала движения, но позволяла оставаться в сознании, хотя этого так сильно не хотелось делать.

-Ну что, проснулся? — голос врезался в разум с силой колокольного звона, раздирая не пришедший еще в себя разум на множество осколков. — Должен признать ты меня изрядно удивил... — маг сидел у противоположной стены дома, на старом табурете, и смотрел на буйство стихии, которая уже давно должна была разнести этот домик в щепки. — Хорошо, что не помер, — изо рта нового хозяина вырвался клуб дыма, а в руке мелькнула курительная трубка.

-Да,... очень хорошо,... ведь не каждый же день встречаешься с Ситарой и Уриэль(5), — прошептал мальчик, вспоминая все то, что он чувствовал. Голос его был тих, ведь силы почти полностью покинули его тело, и теперь на полу, всего лишь в нескольких метрах от костра, лежало почти полностью пустое тело, ведь жизни в нем осталось не так много.

-И что же они с тобой делали? — ярко-зеленые глаза мага сверкнули, отразив свет пламени. Он уже не просто восседал на своем месте, он с интересом наблюдал за мальчиком, что был на самой грани жизни и смерти, хотя, казалось, только что смог вырваться с нее.

-Не помню, — слова довались с трудом, ведь тело больше не могло поддерживать разум в себе, и потому, оно просто отпустило его, отправив куда-то удаль, дабы разум не усугублял и без того плачевное состояние тела.