Марготта

Некоторое время тип в плаще рассматривал просыпающуюся меня на расстоянии, потом подёргал за уши (там уже, наверное, синяк от этих дёрганий). Уши очередное испытание выдержали — не отвалились, чем незнакомец был вполне удовлетворён.

— Встань, девочка! — приказал он.

Сначала я вскочила (пусть думают, что покладистая), потом обрадовалась, что меня в кои-то веки назвали девочкой, а не мальчиком, и только в последнюю очередь сообразила, что я прекрасно разобрала его слова. Странно... Я ещё раз прокрутила в голове фразу 'Встань, девочка!' и поняла, что я полная дура. Он ведь произнёс её на классическом эльфийском, а этот язык я хоть с горем пополам, но понимала. Дело в том, что добрая половина заклинаний была написана именно на нём. Заклинания я запоминала плохо, а вот язык в голове немного отложился.

— Добрый день, — произнесла я, решив быть вежливой до конца.

— И тебе тоже, — откликнулся незнакомец, продолжая разглядывать сквозь ночную рубашку мою костлявую фигурку, — Повернись спиной.

— А зачем? — поинтересовалась я, расторопно поворачиваясь.

— Надо, — отрезал он и поджал губы.

Вот и поговорили. Сначала мне показалось, что оба они — и Роледо и незнакомец — рады, что мы нашли-таки общий язык, в самом прямом смысле этого слова. То есть беседы глухонемых идиотов больше не будет. Но сейчас вдруг возникло странное ощущение, как будто этот тип в плаще брезгует со мной разговаривать. И всё желание быть вежливой и покладистой сразу улетучилось.

— Подпрыгни, — велел незнакомец.

— А танец маленьких утят тебе не станцевать? Или, может, на руках походить?

— А можешь? — заинтересовался он.

— Нет, могу только... — я хотела сказать, что могу легко залепить ему фаерболом промеж рогов, но слишком поздно вспомнила, что в эльфийском нет слова 'фаербол', а как будет 'рога' я просто не помню. И вообще, лучше пока держать в тайне умение колдовать. Мало ли что...

— Так что ты можешь?

— А вам зачем?

— Надо!

Тут Роледо, который всё это время сидел с улыбкой до ушей, не выдержал и тронул незнакомца за локоть.

— Что ещё? — отозвался 'плащеносец', но тут же спохватился и перешёл на тот язык, который я вынужденно слушала всю эту ночь. Видимо, насчёт общего языка я поторопилась, и старик ничего не соображал в эльфийском. Интересно, это нормально? Может и мне стоило сделать вид, что я антиполиглот? Ну ладно, теперь уже ничего не вернёшь, придётся выкручиваться так. Знать бы ещё, куда я так опрометчиво вляпалась...

Я присела на краешек кровати и, наплевав на все приличия, начала переодеваться. В длиннющей ночнушке я чувствовала себе неуютно, да и босиком ходить уже надоело. Как только на мне оказались шорты, крыс привычно залез в карман и свернулся там в компактный комочек — прямо как Глюк.

Какая-то умная мысль мелькнула в голове и тут же исчезла, оставив ощущение, что где-то я конкретно протормозила. Ладно, надо будет — вспомнится, а сейчас необходимо всё-таки выяснить, что здесь происходит.

Я встала и подошла поближе к разговаривающим. Как говориться, кто не рискует — тот не пьёт шампанского. Не люблю шампанское, да оно мне и по возрасту не положено... ну и пусть!

— Так объяснит мне кто-нибудь, что здесь происходит, или нет? Если нет, то я ухожу! — я развернулась к дверям и уже действительно собралась идти, как вдруг рука незнакомца сжала мне плечо.

— Успокойся, девочка, ты всё поймёшь в своё время. Но информация за информацию — сначала ты должна будешь ответить на несколько моих вопросов. Согласна?

— Согласна, — буркнула я, плюхаясь обратно на кровать. — Тем более, что выбора у меня, кажется, нет.

— Выбора нет, за дверью охрана, и на выходе из поместья тоже охрана. Поэтому не будем задерживать нашего уважаемого господина Роледо долгими препирательствами. Ведь не будем?

— Не будем, — кивнула я, решив про себя, что мне в этом доме нравится всё меньше и меньше, но идти всё равно больше некуда.

— Ну тогда первый вопрос: как тебя зовут? — Прозвучало это почему-то так, как будто он решил выведать у меня величайшую военную тайну всех времён и народов. Я сразу почувствовала себя отважной партизанкой на допросе.

— Меня зовут Марго, — гордо ответила я.

— Сколько тебе лет? — так же серьёзно вопросил 'плащеносец'. Мне было пятнадцать, выглядела я от силы на тринадцать, давали мне обычно одиннадцать, поэтому я без колебаний соврала, что мне девять.

— Врёшь, — констатировал незнакомец.

— Ладно, десять, — покорно согласилась я. Всё равно дальше десяти я по-эльфийски считать не умела.

— Вот так-то лучше. Ты человек?

— Да, а что, не видно?

— Ну, судя по форме ушей и строению тела, ты больше похожа на юную эльфийку. Да и говоришь по-эльфийски очень хорошо.

— Вы тоже хорошо говорите по-эльфийски, но это ведь не значит, что вы — эльф, — заметила я.

И тут незнакомец всё-таки откинул с головы капюшон. И я увидела приятное, с тонкими чертами, лицо, чуть прищуренные серые глаза... Но главное — заострённые уши, нахально выглядывающие из-под длинных светлых волос. Вот дёрнуло же меня за язык такое ляпнуть! В кои это веки увидела настоящего эльфа — и не признала!

— Но я-то действительно эльф, и для меня это родной язык. А вот кто ты, не знающая языка крупнейшей страны на побережье? Господин Роледо предположил даже, что ты олла, — Старик, услышав своё имя, радостно закивал, — но я-то в сказки не верю. Откуда ты взялась, девочка?

Я впала в лёгкий ступор. С одной стороны, я отвечаю на его вопросы, а потом он отвечает на мои, и вроде всё честно. Но просто так взять и рассказать всю правду о моём появлении в этом мире первому встречному... Ладно, пусть не первому, а второму... А если считать ещё и бандитов, то седьмому... Нет, этого я делать не собиралась. Один из первых пунктов Кодекса Чести Ведьм гласил, что 'тому, кто с силой магической совладать не может, тому и знать о ней не должно'. Кодекс, правда, уже лет двести не редактировался, а я и вовсе, по малолетству, имела полное право плевать на него с высокой горочки, но что-то умное в этой фразе было. И я, припомнив все видимые мною мыльные оперы, нагло заявила:

— Не помню.

— В смысле? — не понял эльф. — Ты что, не помнишь, откуда ты взялась?

— Не помню, — подтвердила я. — Вот очнулась ночью на мостовой, голова болит и ничего о себе не помню. Совершенно ничегошеньки. Только имя.

— Ну, я конечно слышал, что такое бывает от ударов по голове... — Мой собеседник, кажется, смутился.

— Вот именно так оно и бывает! Кстати, а вы случайно не знаете, что у меня там ещё с головой, если её даже забинтовали?

И тут эльф расхохотался. Хохотал он долго, раскатисто, совершенно не замечая того, что я смотрю на него, как на буйно помешанного идиота. А отсмеявшись, поспешил перевести наш разговор старику. Роледо выслушал 'плащеносца' и тоже зашёлся в приступе смеха.

Интересно, что такого весёлого я сказала? Или это тоже страшная тайна?

Но хохот оборвался также резко, как и начался. Эльф обхватил руками мои плечи, развернул к себе лицом и заглянул в глаза.

— Тебе, наверно, интересно, что так рассмешило нас с почтенным господином Роледо?

— Ага, прямо умираю от любопытства! — Какие шутки? В этот раз я говорила совершенно серьёзно.

— Выслушай меня внимательно, девочка. Приглашённый нами лекарь действительно осмотрел твою голову, но нашёл только синяки и ссадины. То есть ничего, что следовало бы перевязать.

— А что же тогда... — Моя рука сама собой метнулась к повязке. Почему-то представилось, что пока я спала, мне в мозг запустили 'жучок', или ещё какую-нибудь пакость такого рода. Но кажется, я видела слишком много фантастических фильмов.

— Пока ты была без сознания, — (Ага, так значит всё таки не спала, а была без сознания? Надолго же я вырубилась!) — мы с господином Роледо решили, что отныне ты обязана ему жизнью. А значит, твоя жизнь, в некотором роде, принадлежит ему. А придя к такому выводу, мы поспешили... хм... официально задокументировать этот факт.

— А при чём тут моя голова? — Я ещё не до конца понимала, что произошло, но чувствовала подвох. И большой.

— Сними повязку, девочка, — посоветовал эльф, даже не пытаясь скрыть усмешку.

Я подлетела к зеркалу и рванула с головы бинты. То есть не бинты даже, а полоски тонкой ткани... Впрочем, какая разница! Ткань отходила легко, на ней не было ни малейшего следа запёкшейся крови, и это почему-то пугало.

Под последним слоем ткани оказался ватный тампон, пропитанный какой-то мазью и прилипший аккурат на лбу, под чёлкой. Я отлепила его и зажмурилась, в самый последний момент догодавшись, что означает 'твоя жизнь принадлежит ему'. Я теперь была собственностью старого Роледо. Его вещью. Его рабом. И как у всякого раба... Эх, зря я всё-таки смотрела так много фантастики...

Я открыла глаза и уставилась на своё зеркальное отражение. Посреди лба у отражения находилась не успевшая ещё зажить татуировка — полумесяц, перевёрнутый набок так, что напоминал чашу.

Паники не последовало. Сначала вспомнился вездесущий Гарри Поттер, у которого тоже что-то было нарисовано на лбу, потом песенка группы 'Корни', про то как '...её изумрудные брови колосятся под знаком луны'.

А потом я села на пол рядом с зеркалом и уставилась в потолок, пытаясь заставить политься назад набежавшие слёзы. Слёзы обратно в глаза течь не хотели, упрямо скатываясь по щекам прямо в рот. Я слизывала их не задумываясь.

Меня заклеймили. Я стала рабыней какого-то психованного старика. Да ещё этот эльф тут, как живая насмешка над моими ушами... Вот говорила же я, что просто так никто девчонок с улицы не подбирает...

Слёзы закончились неожиданно быстро. Я вытерла их остатки рукавом футболки и повернулась к эльфу.

— Но вы-то никаких прав на меня не предъявляете?

— Нет.

— Тогда зачем вы здесь?

— Я нотариус. Я официально зарегистрировал тот факт, что отныне некая Марго десяти лет от роду, вероятнее всего эльф с примесью человеческой крови, с сегодняшнего дня является собственностью господина Роледо и поступает в его полное владение.

— И что теперь со мной будет?

— Если вдруг найдётся кто-то, кто сможет официально подтвердить твоё свободное происхождение, то тебя скорее всего отпустят. Если же нет, ты останешься рабыней на всю жизнь. Впрочем, Роледо ты не нужна. Скорее всего, он перепродаст тебя кому-нибудь из других уважаемых господ. Из тех, которым нравятся молоденькие девочки. А особенно эльфийки... Ну, ты ведь меня понимаешь?

Я понимала. Слишком хорошо понимала, что извращенцы есть везде. И что бежать мне некуда. Вот ведь угораздило-то! То бандиты из-за меня дерутся, то я рабыней становлюсь. Всё не как у людей! Может, я действительно не человек? А кто тогда?

И тут я с удивлением осознала, что совсем не боюсь. Причём в этот раз действительно не боюсь. Тупое ощущение того, что всё закончится хорошо, нахлынуло стремительно и захлестнуло с головой.

— Господин нотариус, не будете ли вы так любезны перевести господину Роледо следующие слова? — Эльф торопливо кивнул, и я продолжила. — Я являюсь свободным человеком и никто не имеет права навязывать мне свою волю. Но в данный момент меня вполне устраивает пребывание в этом доме, а поэтому я прошу проводить меня в столовую и подать обед. Если же у меня после этого возникнут ещё какие-нибудь пожелания, то я незамедлительно сообщу о них глубокоуважаемому господину Роледо.

По мере того, как я говорила, лицо эльфа вытягивалось всё больше и больше. Он ожидал от малолетней девчонки чего угодно, только не этого. Ну что поделаешь, не сообщать же им теперь, что 'некая Марго десяти лет от роду' не считает себя официально принадлежащей господину Роледо, как минимум по причине того, что ей уже пятнадцать.

Если старик действительно собирается меня перепродать, то пока мне ничего не угрожает — он не станет портить товар. А 'товар' тем временем поизображает повиновение и послушание. И, естественно, сбежит при первой же возможности. Но сначала надо как следует поесть и разобраться в общей геополитической обстановке того мира, куда меня забросило. Ой, что это я такими умными словами заговорила? Не иначе как от голода!

Роледо жил в огромном четырёхэтажном доме, что по здешним меркам было чуть ли не верхом роскоши. Помимо него, в доме жили ещё слуги (как рабы, так и наёмные работники), которые следили за порядком, за сторожевыми собаками и друг за другом. А ещё обиталище старика было просто напичкано охраной. Два-три бугая в доспехах стояли в каждом коридорном ответвлении, и ещё два десятка гуляли во дворе.

Это я узнала всего за несколько минут, пока шла от комнаты до столовой. Первое время (да и последующее тоже) я занималась исключительно тем, что улыбалась всем подряд, радовалась всему, что видела, и ни одного дурного слова не сказала о Роледо. По-моему, такой жизнерадостной рабыни этот дом ещё не видел. Я вела себя, как полная идиотка, но зато результат не замедлил сказаться.

Меня накормили и напоили. Разрешили накормить и напоить крыса. Притащили ворох красивых платьев и очень удивились, когда я предпочла остаться в своём рванье. Позволили свободно передвигаться в пределах третьего этажа, где находилась моя комната. Дали ключ от библиотеки, в которую вот уже несколько лет никто не заглядывал.

Библиотеку я за полдня перевернула вверх дном, изучая по нескольку книг одновременно и впитывая всю информацию, которую удавалось добыть. Информации мне, впрочем, досталось совсем не много, потому что почти всё было написано или на непонятном языке, или таким жутким почерком, что у меня даже от знакомых букв в глазах рябило. Самой удачной находкой оказался эльфийский сборник географических карт. Я по-прежнему даже примерно не представляла, где нахожусь, но нотариус говорил что-то про побережье. Про крупнейшую страну на побережье. Эх, знать бы ещё, побережье чего он имел в виду...

Наибольшее количество карт изображало страну под названием Предония. Она действительно была заметно крупнее остальных и находилась на берегу какого-то моря, из чего я сделала вывод, что вот тут и нахожусь. Предония условно делилась на две части: эльфийскую (прибрежную, или западную) и человеческую (соответственно, континентальную и восточную). На человеческой половине было два крупных города (Тангар и Релта), а также несколько десятков городков и поселений поменьше. Дом Роледо мог находиться в любом из них. А если я не угадала с Предонией, то и вообще где угодно.

Я резко захлопнула сборник.

Легче не стало.

Поколебавшись, я всё же выдрала одну из карт и запихнула в карман — пусть лежит, может, пригодится. Попутно удивилась тому, что из карманов ничего не забрали. Сохранилось всё моё барахло, плюс метательный нож, так непродуманно брошенный в меня одним из ночных грабителей. Да ещё крыс.

Крыс... Всё-таки что-то он мне напоминал... или кого-то... Да нет, глюки! Глюки? Глюк???

Я вытащила грызуна из кармана и поставила на пол. Он не убегал, только внимательно смотрел на меня бусинками круглых глаз.