Вертать Алясочку назад не придется

От внезапного приступа тошноты меня чуть не вывернуло наизнанку.

Я рухнул на ближайший стол и пытался сдержать рвоту.

-Эй, парень, как себя чувствуешь? Все ли в порядке, — озабоченно спросил дед.

Уже все нормально, — ответил я и, собравшись с духом, вновь заглянул в гроб. Я смотрел на изуродованное лицо жены и вспоминал недавнюю свадьбу и ее радостные, счастливые глаза.

-Прости меня Лена, — прошептал я тихо и осторожно положил вуаль обратно.

Когда мы вышли из прозекторской, в коридоре стоял, пришедший в себя Петрович. Он мутным взором посмотрел на меня и сказал:

— Никогда бы не подумал, что меня так можно сделать. Я, как никак, мастер спорта по боксу. Года три всего, как закончил тренироваться.

-Надо было еще и борьбой заняться, посоветовал я.

-Харэ вам мужики браниться,— сказал дед, — пойдем лучше за столом посидим, как раз кампания подходящая организовалась. Выпьем за упокой рабы божьей, Елены.

Мы прошло в бытовку, где после холодного зала было тепло, как в Ташкенте.

Просидел я с мужиками почти до утра, но успел еще урвать три часа для сна, с пяти восьми. В восемь меня бесцеремонно выставили из бытовки.

Иди, иди на улицу сынок,— напутствовал меня старик, — не дай бог, главный врач придет, нам всем мало не покажется.

Я молча вышел во двор, ежась от утреннего холодка, и начал делать комплекс упражнений, пытаясь согреется. Когда заканчивал короткую разминку во двор зашли три женщины, старшая из которых подошла ко мне.

Вы, наверно, Саша?— утвердительно спросил она. Когда я согласно кивнул, она представилась начальником архива, где пару дней успела поработать Лена.

Я поблагодарил ее за организацию похорон, и предложил свой денежный взнос. В ответ меня послали лесом и объяснили, что профсоюз у нас не для галочки.

Вскоре подъехал грузовик, в который был погружен гроб с телом. Я залез в кузов и до кладбища ехал, сидя на запаске. Женщины ехали на "волге" управления. Когда мы добрались до кладбища, погода испортилась окончательно, дул северный ветер, с мелким моросящим дождем. Такая хмурая погода вполне соответствовала моему настроению. Гроб вынесли из машины и установив на перекладины, сняли крышку.

Галина Михайловна, вытирая глаза платком, произнесла несколько слов. Во время прощания, я наклонился и поцеловал Лену в лоб. Кинул на белое покрывало несколько монет и отошел в сторону. Когда первые комья земли полетели в могилу, неожиданно прослезился и зашмыгал носом.

Галина Михайловна успокаивающе положила мне ладонь на плечо. Она не догадывалась, что это были слезы не горя, а бессильной ярости, желания найти и покарать убийц. И я знал с чего начать. Во время ночной пьянки санитары морга не стеснялись, и выложили мне свои соображения по этому поводу. Их я собирался проверять сегодня же вечером. Именно поэтому отклонил приглашение посидеть в столовой, где женщины хотели устроить поминки.

По окончанию похорон женщины уехали на машине, я же пошел в общежитие, нужно было подготовиться к ночной работе.

Прошло три дня. Сейчас я сидел в кабине аннушки и снова разглядывал гольцы и распадки в иллюминатор. Летел я не один, трое бородатых геологов, севших в самолет уже поддатыми, продолжили пить и в нем. Я отказался от их радушного приглашения и сидел, стараясь выкинуть из памяти скулящий обрубок человека, оставшийся лежать в разгромленной комнате, среди трупов своих подельников.

Я собирался наказать только трех человек, но не срослось. Меня выручил вальтер из которого пришлось убить четверых. К сожалению, были убиты и те, кто принимал участие в изнасиловании. Поэтому за все ответил вдохновитель и самый активный участник этой акции. К утру я был в крови не меньше, чем моя жертва. Как ни странно, лишившись, стоп, кистей и яиц, он был еще жив и с кляпом во рту, смотрел на меня выпученными от ужаса и боли глазами.

Уходя, я небрежно полоснул его ножом по бедренной артерии. После чего, вышел и аккуратно закрыл за собой дверь. Как бы не хотелось оставить мерзавца жить с такими травмами, это было невозможно. Нельзя оставлять для милиции возможность связать меня с этим преступлением. Я ведь в это время якобы спал в зюзю пьяный в общежитии под бдительным надзором коменданта.

От воспоминаний меня отвлекла неожиданная тряска. Со стороны геологов послышались возмущенные возгласы, типа — "осторожней! Не дрова везешь".

Глянув иллюминатор, я увидел в нем белую пелену.

-В тучу, что ли залетели? — подумалось мне. Тряска, между тем не прекращалась. Из кабины летчиков слышался громкий ядреный мат.

Неожиданно за окнами резко посветлело, выглянув в иллюминатор, я увидел высокие холмы, покрытые густой растительностью, полосу песчаного пляжа, а за ней вздымал высокие волны бескрайний океан.

В кабине пилотов мат сменился молчанием. Зато геологи, забыв про выпивку, прильнули к иллюминаторам и начали возбужденно обсуждать, что могло произойти. Никто ничего не мог понять. Из кабины пилотов вышел штурман и сказал:

-Мужики, похоже мы в Америке. Я эту бухту, что сейчас пролетаем, ни с чем не спутаю. Здесь должен быть Сан-Франциско.

Мы оторвались от иллюминаторов и уставились друг на друга.

-Какая на хер Америка! — пренебрежительно сказал старший геолог, — вы спьяну вылетели на побережье Охотского моря, а сейчас дурака валяете. Штурман невесело улыбнулся.

-Хорошо бы если так. Только на наше побережье картина за окном совсем не тянет. И летим мы сейчас почти на север, а берег с правой стороны, пришлось курс корректировать, чтобы в океан не улететь. Кстати рация молчит на всех диапазонах.

-Если это Америка, тут застроено все должно быть, да и нас уже бы сажали или сбили к чертовой матери!— воскликнул один из геологов. Я же, рассматривая пустынную местность, все больше склонялся к мысли, что нам пришел полный п....ц. И тут, неожиданно, лес расступился, появились вырубки, и я увидел бревенчатый форт, как бы сошедший со старинных гравюр.

-Мужики!— выкрикнул я, — мне кажется я знаю куда мы попали.

Все повернулись ко мне.

-Это действительно Америка,— уже тише произнес я,— только здесь на дворе начало девятнадцатого века. А под нами сейчас форт Росс.

-Парень, с глузду совсем съехал,— удивленно констатировал штурман,— какой еще на хрен девятнадцатый век?!

-А в иллюминаторе, то, что мы видим? — спросил я, показывая на возделанные поля и пастбища. Сейчас мы летели метрах в двухстах над землей, и было хорошо видно пасущиеся стада и задирающие головы вверх фигурки людей.

Штурман побледнел и бросился обратно в пилотскую кабину. Я встал и прошел вслед за ним. Пилот кинул в мою сторону неприязненный взгляд и спросил:

-Ну, что еще нужно, не лезь под руку, без тебя тошно!

-Тошно, или нет, не главное, — сказал я, — главное — найти место для приземления, а то так до Аляски долетим. В океан садиться нельзя, видите волна какая. Дальше по побережью удобных мест для посадки нет. Предлагаю сменить курс на северо — восток, там километров шестьдесят отсюда есть озеро, довольно большое, По, крайней мере не так далеко от форта Росс. В форте наши живут, русские.

Летчик повернулся ко мне. Крепкий мужик лет сорока смотрел на меня со смесью надежды и подозрительности.

-Ты откуда все знаешь, мать твою?! Шпионом работаешь?

-Откуда знаю, не важно, долго, объяснять, -нетерпеливо сказал я,— давай меняй курс, а то придется лишнего лететь, и высоту набери, быстрей озеро увидим.

-Видали! — крикнул летчик штурману и бортмеханику, — учить меня вздумал, салага.

Но, тем не менее, курс он сменил, и мы полетели, набирая высоту, над гористой местностью поросшей лесом. Через десять минут мы начали высматривать, обещанное мной озеро. Я старался сохранить невозмутимый вид, хотя внутри нарастала паника.

-Вдруг я ошибся и это ни хрена не Калифорния, а Канада или мы вообще в южной Америке,— думал я, лихорадочно разглядывая горизонт. Всё же мы чуть не промахнулись. Первым водную гладь по правую сторону от нас заметил штурман. Я сразу облегченно вздохнул. А наш гидросамолет, тем временем, пошел на посадку.

Когда поплавки коснулись воды, пилот с вздохом сказал:

-Горючего осталось всего ничего, только до океана дотянуть.

Через десять минут самолет подрулил ближе к берегу и тут я обнаружил, что геологи и выбравшийся из кабины экипаж, выжидательно смотрят на меня.

— Вы, собственно чего так на меня вылупились? — спросил я у них, — на мне ничего не нарисовано?

Конечно, причина этих взглядов была понятна, но так хотелось, чтобы ответственность за нашу дальнейшую судьбу легла не на меня.

Но уйти от ответственности не удалось. Старший из геологов протянул мне руку и сказал:

-Давай знакомиться, перед посадкой времени на это, как обычно не хватило. Зовут меня Николай Иванович Долгов. Затем он представил мне своих подчиненных и троих летчиков, которых отлично знал. Закончив с этим делом, он вперил в меня острый взгляд и сообщил:

— Вижу, ты быстро сориентировался в окружающем. Даже про озеро знаешь. Ну, тогда давай, поделись своими соображениями. А мы тебя внимательно послушаем.

— Я на всякий случай еще раз глянул в иллюминатор и тайком ущипнул себя за запястье. Однако лес на берегу озера не исчез, как и оно само. Вздохнув, я приступил к рассказу о своем детстве и нездоровом интересе к золотой лихорадке на Аляске и в Калифорнии. История была выслушана в полном молчании, а когда она закончилась, на меня обрушился град вопросов. Однако Долгов быстро навел порядок. Для начала он посоветовал командиру экипажа, озаботится постановкой на якорь. Когда это было сделано, Николай Иванович задумчиво произнес:

-Ну, что же, спасибо Саня за лекцию. Конечно, твои выводы звучат невероятно, но пока примем их за основу. Мы все видели форт, возделанные поля и знаем, что в наше время всего этого не существует. Полное молчание в эфире тому подтверждение.

Один из бородачей геологов истерично закричал:

-Иваныч, ты что несешь! Какая на хер Калифорния! Ребята вы чего! У меня Нинка через месяц рожать должна.

Он вскочил и начал открывать дверь. Товарищи навалились на него и прижали к полу.

Долгов внушительно произнес:

-Егор, быстро прекратил истерить. Ты же мужик, мать твою!

Геолог затих, но когда его отпустили, остался лежать ничком и заплакал.

Николай Иванович обвел всех тяжелым взглядом.

-Ну, что больше баб в нашем коллективе нет? — спросил он. Унылое молчание было ему ответом.

-Так вот,— продолжил он,— гипотезу Столярова примем пока за основную, однако вне зависимости от нее, нам необходимо выбираться к людям и только тогда мы сможем окончательно понять куда нас занесло. Яа сейчас надо организовать высадку на берег. Если верить Александру Юрьевичу, там нас может ждать кто угодно, от отряда индейцев до белых трапперов, поэтому на берег высаживаемся вооруженными до зубов.

После этих слов все оживились, и у нас начался пересчет оружия. К моему удивлению на семь человек у нас оказалось семь дробовиков и два карабина Симонова. Увидев их, я не смог сдержать волнения и схватив один, начал разглядывать.

— Пристреляны? — спросил я у Долгова. Тот внимательно посмотрел на меня, кивнул и спросил:

-Знакомое оружие?

-Мастер спорта по пулевой стрельбе, — представился я, — второе место в прошлом году на первенстве Ленинграда и области.

-Отлично! — с чувством сказал Николай Иванович,— тогда владей.

Потом удивленно пожал плечами и добавил:

— Как будто знал, забрал на складе два ящика с патронами. Ведь не хотел брать, так кладовщик уговорил. Все повторял, что с пятьдесят третьего года патроны лежат, из-за них проблем туча. Хотя потом узнал, ревизия у него на носу была, поэтому и отдал.

Я, слушая Долгова, мысленно прикинул, что тысячи под три патронов к карабинам у нас имеется.

Летчик продемонстрировал нам свой ТТ, а я после недолгих размышлений вытащил из подмышечной кобуры дедов наградной Вальтер, немедленно пошедший по рукам. Наша суета подействовала на Егора и сейчас он, с покрасневшим от слез лицом, озабоченно пересчитывал бруски аммонала..

Пересчет имевшихся в самолете ценностей затянулся, и когда на воду была опущена первая ярко-оранжевая лодка, солнце уже клонилось к западу. И именно в ту сторону мы все уставились, когда штурман громко произнес:

-Смотрите! Дым на северо-западе!

Действительно, на берегу, в паре километров от нас поднималась в воздух тонкая струйка дыма.

Все переглянулись и продолжили погрузку, такой вариант мы тоже обговорили, только никто не ожидал, что мы встретимся с местными жителями так сразу.

На берег мы отправились впятером. Штурман и бортмеханик остались сторожить гидросамолет. На двух лодках мы медленно подошли к берегу и пошли вдоль него в сторону дыма, гадая, что нас там ожидает.

Проплыв около километра мы обнаружили берестяные поплавки, болтающиеся на мелкой зыби.

-Сети!— с надеждой в голосе воскликнул Долгов и посмотрел на меня. Я пожал плечами и высказал свое мнение:

-Может, индейские, не очень про них знаю, а может из форта Росс рыбаки. Не все же морскую рыбу любят. Вот и отправили сюда артель.

Вид на место, где был заметен дым, большую часть пути был перекрыт небольшим мыском. Когда мы его обогнули, нашему взору предстала большая прогалина в лесной чаще. На ней, окруженные высоким тыном, стояли две обычные избы. Из одной, как раз и курился дымок. На самом берегу сушились сети, развешенные на кольях. На песке лежало несколько долбленок с балансирами и пирога.

Увидев такую мирную картину, гребцы начали грести интенсивней, и все, оживившись, начали обмениваться мнением об увиденном. Тем не менее, я карабин из рук не выпускал и внимательно вглядывался в лесную чащу по правому борту.

Первыми наше появление обнаружили собаки и устроили целый концерт. Штук десять крупных лаек злобно облаивали нас, а когда из дома вышел в одних портах бородатый мужик, начали это делать еще сильней. Мужик кинул взгляд в нашу сторону и метнулся обратно в избу. Оттуда через полминуты вывалило несколько человек. В руках у троих были ружья, а у одного лук, Они стояли, негромко переговариваясь, и внимательно наблюдали за нами. Наши лодки ткнулись в песчаный берег и мы, прыгнув по щиколотку в воду, медленно двинулись к настороженно взирающей на нас кампании.

-Ну, здравствуй народ честной! — громко сказал Долгов

-И тебе барин не, хворать, — хриплым голосом произнес бородач, — прости, не знаю, как тебя звать, величать.

Мы переглянулись, и Долгов, решив сразу взять быка за рога, сказал:

— Николай Иванович меня зовут, заплутали мы с товарищами моими,

Не подскажешь, в каких краях сейчас находимся? И какой год на дворе ныне?

Бородач растерянно оглянулся на таких же бородатых приятелей и сказал:

— Что-то я в толк не возьму, вы, что же купцы будете?

-Почему купцы?— не понял Долгов.

-Ну, как же спутников то своих товарищами назвал, — объяснил ему собеседник.

-Мы геологи, — представил нас всех, Долгов. И увидев в глазах собеседника недоумение, пояснил: