На грани

-Поэтому ты хватаешься за всех подряд? — отчего-то недовольно спросил Канда. — Не качеством, так хоть количеством?

-А ты бы что на моем месте делал? — покосился на него Лави. В голосе его звучала безмерная усталость. — Я не хочу... туда.

-Тогда тебе нужна не ниточка, а канат, — хмыкнул Канда.

-Лучше якорная цепь. — Лави чуть заметно усмехнулся. — Только где ее возьмешь?

Это как раз было понятно: Книжники не сидят подолгу на одном месте. Сегодня здесь, завтра там — краем уха Канда слышал, что Лави успел побывать не на одной войне, повидал в десятки раз больше него, а ведь они ровесники! Какие уж тут прочные связи...

-Зачем ты мне все это рассказал? — помолчав, спросил он.

-Затем же, зачем и ты, — был ответ.

Повисла тишина.

-Я подумал... — тихо начал Лави. — Нет. Это было глупо. Извини. Я... пойду.

-Стой, — Канда ухватил начавшего вставать Книжника повыше локтя. — Говори толком, что тебе от меня нужно?

-Ты уверен, что хочешь это услышать? — взгляд Лави снова изменился, теперь в нем была только безнадежность.

-Говори.

-Ты тоже якорь, — выговорил Лави, — самый прочный из всех. Я...

-Довольно! — Канда резко поднялся, отошел к окну, уставился на луну. — Не говори ерунды.

-Это не ерунда. — Лави развернулся, чтобы видеть Канду.

-Даже если так...

Он бросил взгляд назад: в лунном свете лицо Книжника казалось мертвенно-бледным, а рыжие волосы — совсем темными. Черная повязка на правом глазу — будто дыра в никуда, в ту самую пустоту, о которой толковал Лави. И настороженное ожидание во взгляде...

-Почему именно я?

Лави пожал плечами.

-Только не хватайся сразу за меч, — предупредил он. — Помнишь, я сказал, что с большинством людей легко общаться, а поэтому легко и сдружиться? С тобой... трудно. Но чем больше усилий прикладываешь к созданию связи, тем она прочнее. Особенно если другой человек, со своей стороны, тоже...

-Хватит! — оборвал Канда, отвернулся. Помолчал, глядя на огромную равнодушную луну, негромко произнес: — Я не смогу создать для тебя цепь.

-Почему?

-Я зря сотрясал воздух? — Канда презрительно скривил губы. Луна теперь смотрела насмешливо. — Я полагал, что Книжники умеют слушать и слышать. Но так и быть, повторю: я не хочу, чтобы ты или кто-то еще привязывался ко мне. И тем более не желаю делать этого сам. Мне никто не нужен.

-Ты уверен? — тихо спросил Лави.

"Уверен," — хотел было ответить Канда, но отчего-то промолчал. Наверно, потому, что этот странный ночной разговор каким-то образом поколебал его безоговорочную уверенность в этом факте.

Что будет, если он поступится своими правилами, которым следовал много лет? Не даст ли трещину его броня? И что он получит взамен? Наверно, то, что чувствуют другие: ненужное беспокойство за рыжего недоумка, когда тот уходит на задание, злость на его выходки... впрочем, от нее и так никуда не деться. Что еще? Что испытывают остальные? Радость, когда друг возвращается в Управление, удовольствие от разговора с неглупым человеком, тем, кто сможет тебя понять — а Лави понимает, это очевидно, — что-то еще, что доступно только близко знакомым людям... Разве ему все это нужно?

Или уж лучше, как прежде: не думать ни о ком и ни о чем, кроме очередного боя и своей цели? Тренироваться до изнеможения, чтобы вечером упасть и уснуть мертвым сном без сновидений, и так — от задания до задания, и — пореже выходить из своей комнаты, чтобы не столкнуться с компанией жизнерадостных идиотов, именуемых сотрудниками Управления? Не заговаривать ни с кем без крайней на то нужды, потому что каждое лишнее слово укрепляет ту связь, о которой говорил Лави?

-Я ведь сказал, — произнес он медленно. — Я могу уйти в любую минуту. Ты это знаешь. Что станет тогда с этой твоей... цепью?

-Ничего, — ответил Лави мгновенно, как будто ждал этого вопроса. — Ничего с ней не случится.

-Не понимаю.

-Если связь есть, если она прочна, то не исчезнет даже после смерти, — тихо сказал Лави. — Знаешь, один человек написал сказку про мальчика... ты вряд ли читал, конечно. — Канда сдержанно фыркнул, Лави подавил усмешку и продолжил: — В одном эпизоде этот мальчик разговаривал с лисом, которого приручил. Ему нужно было уходить, и лис сказал, что будет плакать о нем. Мальчик ответил, что лис сам виноват, ведь это он пожелал, чтобы мальчик его приручил, тот же не хотел, чтобы лису было больно, а теперь тому плохо. Но лис сказал, что, хоть он будет плакать, ему хорошо. Потому что он будет помнить...

-Я снова ничего не понял, — покачал головой Канда. — К чему эта притча?

-К тому, что я буду помнить тебя, даже если ты уйдешь, — ответил Лави. Ну конечно, с Кандой лучше говорить напрямик, намеков он не понимает.

-Это слишком сложно для меня, — Канда вздохнул. — А мне на что такая обуза? Уходить и знать, что могу не вернуться, а ты... ждешь, — последнее слово выговорилось с трудом, — и что-то там помнишь?

-Ты попробуй, вдруг понравится? — предложил Лави. У него немного отлегло от сердца: Канда по-прежнему огрызался, но он хотя бы не сказал "нет" сразу, а значит, оставалась еще надежда.

-Сомневаюсь.

-Не проверишь — не узнаешь. А если тебя заботит то, что кто-то станет горевать о тебе...

-Ты не станешь? — Канда взглянул через плечо. — Тебе не будет больно?

-Стану, — подумав, ответил Лави. — Больно... будет. Но я ведь запомню все, что нас с тобой связало и еще свяжет. То, как ты едва не отрубил мне голову, когда мы впервые встретились. Как мне пришлось тебя оглушить, чтобы вытащить из той мясорубки. Как я сегодня прятался от тебя под столом. Как ты смотришь, как разговариваешь... Ты останешься со мной, и связь тоже никуда не денется.

-Не думаю, что твоей памяти хватит надолго. Даже учитывая то, что ты Книжник.

-Хватит, — заверил Лави. — А не хватит — мне что-нибудь да напомнит. Если я увижу спелые лесные орехи, я вспомню о тебе, потому что у тебя глаза точно такого цвета. И темнеют, когда ты злишься. — Лави чуть заметно улыбнулся. — Доведись мне смотреть с высоты на реку, я тоже вспомню о тебе, потому что река похожа на твой меч, которым ты все грозишься меня убить. А если я однажды лунной ночью в каком-нибудь далеком городе набреду на статую, я тоже вспомню о тебе. О том, как ты однажды вот такой же ночью стоял у окна... Ты понимаешь?

-Кажется, понимаю, — помолчав, ответил Канда, не оборачиваясь. Прикрыл глаза. "Ну что? — спросил сам себя и сам себе ответил: — Ладно уж... если все так, как он говорит — то пускай. Если нет... сам будет виноват." — Ну, и что я должен делать?

-Да ничего, — в голосе Лави слышалось такое облегчение, что Канда не удержался и все-таки посмотрел на него. Оказалось, младший Книжник слез с кровати и теперь стоял у него за спиной. — Просто... когда я с тобой заговариваю, не хватайся сразу за меч, ладно?

-И все?

-Не знаю пока, — пожал плечами Лави и улыбнулся. — А то заходи, я расскажу, в какие передряги мы со стариком попадали. Если тебе интересно, конечно...

-Посмотрим, — буркнул Канда, недовольный тем, что и так уже наговорил сегодня слишком много лишнего.

-Я пойду, поздно уже, — сказал Лави, поняв, что больше ничего от Канды не дождется. Неожиданно схватил того за руку и что-то сунул ему в ладонь. — Вот, держи, это твой. Он ничего, скоро в себя придет...

Хлопнула дверь, Лави исчез. Канда остался стоять у окна со своим пропавшим големом на ладони. Бедолага слабо трепыхался, но попыток взлететь не делал, видно, досталось ему крепко. Должно быть, Лави предполагал, что разговор будет вестись о таких вещах, записывать которые не стоит, а потому заранее предпринял меры. Предусмотрительно, что и говорить.

-И все же хотел бы я знать, что это было... — вслух подумал Канда...

...Захлопнув за собой дверь, Лави привалился к ней спиной, перевел дыхание: сердце колотилось, а колени дрожали так, словно он только что пробежал марафонскую дистанцию. Впрочем, немудрено: разговаривать с Кандой по душам — врагу не пожелаешь!

"Но если получится..." — Лави боялся даже закончить мысль, чтобы не сглазить. Одно он знал наверняка: сегодня ему кошмары сниться не будут.

Так и вышло. Ночь — в кои-то веки! — прошла на удивление спокойно, и наутро Лави мог сказать, что наконец-то выспался.

5.

Вчерашняя задумка удалась. Непонятно, кого нужно было за это благодарить: высшие ли силы, непроходимую ли наглость самого Лави или еще кого, но он готов был делать это неустанно. Вот понять бы еще, как вести себя дальше!

Вернее, план действий-то был, но еще более зыбкий, чем вчерашний. Если за ночь Канда переменил решение, то Лави не поздоровится, это уж точно. Но рискнуть стоило...

"Ну, давай, — сказал себе Лави, останавливаясь на пороге столовой. Канда уже был на месте — он всегда приходил рано. — Если он сразу тебя не прикончит, значит, все срастется..."

Выбрав себе на завтрак побольше вкусного — чтобы было, чем заедать разочарование в случае неудачи, — Лави решительно направился к столу Канды, остановился в нескольких шагах у него за спиной.

-Юу! — окликнул он. — Эй, Юу!

Прямая спина, затянутая в черный плащ, окаменела.

Почему-то Канду никто и никогда не называл по имени, только по фамилии. Отчего так повелось, Лави рассказать не смогли, просто каждому новичку непременно говорили, что Канду по имени называть нельзя, и точка. Да не все новички и знали-то это имя! Ну а кто знал... Желающих проверить вышесказанное на своей шкуре до сих пор не находилось.

-Не слышишь, что ли? — весело спросил Лави, обходя стол и устраиваясь напротив Канды.

За соседним столом Линали в ужасе округлила глаза. У Канды рот кривился от бешенства.

-Никогда. Не называй. Меня. По имени, — раздельно выговорил он.

-Почему? — удивился Лави, уплетая завтрак. — Оно тебе не нравится? Зря, красивое! И тебе очень идет... Правда, на девчачье немножко похоже.

-Заткнись!.. — прошипел Канда.

-Но это ничего! — не слушал Лави. — Ты и сам красивый, как девушка! Правда, Линали? — окликнул он.

Линали уткнулась в стакан с соком, уши у нее явственно побагровели.

Канда побелел от злости. История о том, как Линали в первую их встречу приняла Канду за девочку, считалась табу, равно как и его имя. А этот, значит, где-то вынюхал! Книжник... м-мать его!

-Из тебя бы вышла прекрасная девушка, — заметил Лави.

Линали в ужасе замотала головой, призывая его замолчать, пока не поздно.

-Я сейчас из тебя девушку сделаю... — пообещал Канда, протягивая руку за мечом.

-Ну а что? — изумился Лави. — Если тебе волосы распустить или сделать прическу, как у Линали, да еще в платье переодеть, девица выйдет на загляденье!

Краем глаза Лави внимательно следил за Кандой, чтобы успеть увернуться, если у того сдадут нервы. Окружающие следили за "подвигом" Лави с заметным, хотя и опасливым интересом.

-Лави!! — Канда все-таки не выдержал.

Лави пригнулся, ожидая, что тот сейчас попросту пришибет его подносом, не желая пачкать меч.

-Ч-что? — выдавил он.

Канда перегнулся через стол, опираясь на него руками.

-Заткнись... — выдохнул он почти в лицо Лави и медленно опустился на свое место. — Хоть раз дай поесть в тишине!

-Да ты сегодня просто воплощенное самообладание! — восхитился Лави. У него отлегло от сердца. Все-таки он вел очень опасную игру...

-Еще раз повторяю — заткнись!

-А что мне за это будет? — живо заинтересовался Лави.

-По шее тебе не будет...

-Я так не согласен! — замотал вихрастой головой Лави. — Юу, а скажи...

-Не называй меня по имени! — вызверился Канда.

-Ну почему?! Ты объясни толком! — Лави поймал кураж, и его понесло.

-Заткнись!

-Я только от тебя и слышу — заткнись да заткнись! Ты другие слова знаешь?

-Знаю! — прищурился Канда. — Не замолкнешь — убью!

-Ты сколько раз уже обещал, а все никак, — хмыкнул Лави, уписывая пирог.

-На этот раз — точно убью, — пообещал Канда. Глухого раздражения, ставшего уже привычным и изрядно отравлявшего жизнь, отчего-то не возникало. Была злость, но веселая и... неопасная, с удивлением понял он.

-Точно? — не поверил Лави. Из взгляда его пропала обычная настороженность. Перестал ожидать удара? И очень зря!

-Именно!

Молниеносным движением Канда сгреб его за воротник и потянул на себя через стол. Зазвенела посуда.

-Спасите!! — дурашливо заголосил Лави, обеими руками вцепившись в запястье Канды. — Кормите своего людоеда как следует, а то он уже на меня бросается!..

-Тобой и акума подавится! — фыркнул Канда.

-А тебя даже пробовать не станет, — парировал Лави. — Юу, отпусти, ведь задушишь!

-Задушу, — согласился тот, сильнее сжимая пальцы. — Если еще раз ты посмеешь назвать меня по имени...

Во взгляде Лави промелькнул страх, но только на мгновение. Потом он захрипел, повис на руке Канды и картинно обмяк, дрыгнув напоследок ногами и сшибив со стола поднос.

-Канда! Что ты с ним сделал!? — К ним спешила Линали. Прочие приближаться не рисковали.

-Ничего. — Канда с явной неохотой разжал пальцы.

Лави, полулежа на столе, пытался перестать смеяться и что-то выговорить. Канда чуть наклонился к нему и произнес негромко и весомо:

-Тебя за то, что выставил меня на посмешище...

-Знаю, убить мало!.. — выдавил Лави и разразился вовсе уже неприличным хохотом.

Линали смотрела на них, явно оторопев...

Через неделю в состоянии легкой оторопи пребывало уже все Главное Управление. Во-первых, никто не помнил, чтобы Канда разговаривал с кем-то дольше десяти минут, и то исключительно по делу. Во-вторых, никто не рисковал над Кандой шутить: с чувством юмора у экзорциста были серьезные проблемы, а объяснять ему, что это вот — шутка, а не оскорбление, желающих не находилось. Все знали эти неписаные правила, все их соблюдали... кроме младшего Книжника.

Он и раньше вполне успешно доводил Канду до белого каления, и окружающие даже делали ставки: скоро ли экзорцисту изменит самообладание и на сколько именно частей он разрубит рыжего нахала. Теперь же творилось и вовсе что-то странное: Лави отпускал шуточки на грани фола, упорно звал Канду по имени, невзирая на запрет, тот по-прежнему бесился, но... как-то иначе, что ли? Во всяком случае, хоть и грозился постоянно дать Лави испробовать, насколько остер его меч, но ни разу не извлек его из ножен. И — а это уж вовсе был нонсенс! — разведка в лице Линали донесла, что Канду с Лави видели разговаривающими, да не как обычно, на тему "дурак! — сам дурак!", а о чем-то серьезном. И проговорили они, если верить Линали, добрую четверть часа, и экзорцист даже ни разу не попытался Лави убить!

Было принято коллективное решение: видимо, в очередном бою Канду слишком сильно ударили по голове, иначе с чего бы ему подобреть? Правда, смельчака, рискнувшего проверить, действительно ли экзорцист теперь не опасен для окружающих, пришлось снимать с люстры. Как он умудрился забраться на пятиметровую высоту, осталось тайной. Впрочем, решили остальные, если на тебя бросается Канда с мечом наголо, тут не только на люстру взлетишь! Одним словом, опытным путем было установлено, что такое поведение Канды распространяется далеко не на всех, а потому лучше к нему все-таки не соваться...