То, что не стоило будить

Довелось мне, так же, познакомится поближе с остальными творениями древних инженеров. Кроме призраков, таланты которых произвели на меня неизгладимое впечатление, в нашем распоряжении оказались каноптековые пауки и скарабеи. И опять меня поразило торжество практичной универсальности. Пауки — здоровенные, размером с легкий танк, махины. Бронированные, чертовски сильные и, что самое главное, очень умные. Они брали на себя все управление спящей гробницей. Именно благодаря этим конструктам, мы и дожили до сегодняшнего дня. Но одним умом и силой их способности не ограничивались. Они были великолепными ремонтниками, могли координировать действия иных роботов и, что немало важно, производить скарабеев. Которые, в свою очередь, могли производить пауков. Гениально!

Скарабеи. Эти в высшей степени полезные жучки таки нашлись на бесконечных просторах комплекса, чему я был искренне рад. Универсальные роботы размером с раскормленного спаниеля, они были не заметны, но им не было числа. Они ползали между уровнями гробницы, приводя в порядок потоки кабелей и трубопроводов, что, казалось, тянулись из бесконечности в бесконечность. Но основное их достоинство было в другом. Встроенные механизмы позволяли им прямо на месте производить процесс конверсии материи в энергию и обратно. Причем, на выходе вовсе не обязательно получалось то же, что и на входе. Эта способность была просто бесценна. И, в качестве приятного довеска, эти создания могли собрать, фактически слепить, почти все, что угодно. Хоть еще одного скарабея, хоть монолит, или даже целый мир-гробницу или космический флот. Но, к сожалению, только при выполнении двух условий. Во-первых, они должны были иметь чертежи того, что собирались построить. Во-вторых, ряд материалов не поддавался столь грубой трансформации, и поставлялся отдельно.

Быть может, эти небольшие металлические жуки и не производили столь грозного впечатления, но внешность была обманчива. Инженеры некронтир не создавали ничего, что нельзя было бы использовать на поле боя. Конечно, одинокий скарабей не представлял серьезной опасности, но поодиночке они и не ползали. Всесокрушающая же их лавина, волной накатывающаяся на вражеский строй, могла бы обратить в бегство кого угодно. А если враг умудрялся каким-то чудом сохранить свои порядки, то его участи можно было только посочувствовать. Элементарные частицы, когда-то гордо занимавшие свое место в теле какого-нибудь пафосного спейсмарина, находили свое новое пристанище в составе разнообразной некронской дребедени. По-моему, один только этот факт уже многое говорил о весьма изощренном чувстве юмора моей расы.

Как бы то ни было, какие-то ресурсы в моем распоряжении были. Осталась самая малость — придумать, как бы их поэффективнее израсходовать.

Сидя на своем железном троне, я лениво просматривал последние отчеты призраков. Жизнь на поверхности нашего мира кипела, била бурным ключом и играла всеми цветами радуги. Орочье сообщество ни на секунду не оставалось статичным, оно менялось, бурлило, подобно кипящему котлу, но, в то же время, оставалось неизменным. Вспыхивали и гасли войны, новые вожди поднимались над толпой, но лишь ради того, чтобы на следующий день быть сброшенными своими более сильными и пронырливыми конкурентами. Все эти изменения никак не трогали рядовых орков. Почувствовав на своей шкуре хотя бы десятую долю от этих бесконечных социальных потрясений, любой другой народ уже давно потерял бы всякую волю к борьбе. Но орков это нисколько не заботило, они были созданы именно для такой жизни, и иную не приняли бы никогда.

Со смесью легкого раздражения и приглушенной зависти, я наблюдал, как пара зеленокожих закончив массировать друг другу рожи, своими пудовыми кулаками, оперативно собрала выбитые зубы и начала пьянствовать, заливая в луженные глотки неимоверное количество грибного пива. Да, наверное, весело быть орком. Никаких забот, никаких тревог, а если ненароком убьют, то так тому и быть.

Мы изучали этот народ уже почти десяток лет, но понятнее он не становился. Терабайты записей, сделанных нашими бесплотными разведчиками, усердно изучались и каталогизировались. Были найдены ответы на многие, очень многие вопросы. Но одно явление все так же оставалось необъяснимым — сами орки. Как они вообще могли так жить? Что ими двигало? Чего они хотели и к чему стремились? О чем мечтали? Да, я знаю. Зеленомордые хотели войны, жили войной и мечтали о войне. Я знал это и раньше, но так и не смог понять. Впрочем, отсутствие глубокого понимания мне не мешало. Ведь моя основная задача не проникнуться орчьим этносом, а придумать, что с ними делать.

Планета была населена сотнями мелких племен, кланов и субкультур. Они воевали, грызлись между собой. Одни исчезали, вырезанные соседями под корень, другие — спонтанно появлялись, когда несколько похожих орков собирались вместе. Мелкие кланы, мелкие вожди — все это собиралось воедино, и медленно мариновалось в собственном соку. Эта планета была похожа на субцарство хаоса, столь же изменчивая и, в то же время, столь неизменная. Она уже очень давно не переживала крупных потрясений. У нее не было никакой единой воли. Не было импульса, что мог заставить бессчетных орков сделать хоть что-нибудь вместе. Она напоминала прохудившийся паровой котел, который вместо создания движущей силы, исходит струями пара из проржавевшего кожуха. Вопиюще бессмысленное место. Но идеальное для исследования. Мы могли, не боятся действовать, ведь некому было объединяться против нас. Но в этом устойчиво хаотичном состоянии были и минусы. Огромные, сводящие на нет все усилия и возможности. Орки имеют свои способы преодоления безд межзвездной пустоты. Но в гости друг к другу они не летают. Должно было случиться что-то по-настоящему значимое, чтобы заставить зеленомордых стронутся с места на своих фантастически бесформенных кораблях. Которые они строили лишь по такому знаменательному поводу. Да и никто, кроме самих орков не смог бы совладать с этими посудинами. Это было безнадежно. Нам же оставалось лишь заниматься исследовательской работой, и надеяться на провидение.

В одном из малых залов пылилась целая куча хлама, притащенного призраками с поверхности. Благо, фазорегулятор позволял проносить с собой в нереальность небольшие предметы, трудностей с транспортировкой не было. Поскольку хлам, преимущественно, был собран руками орков, большую его часть составляло оружие. Хотя и тут не обошлось без накладок. Помню, был случай, когда призрак, не разобравшись, приволок матерящегося грота. Как тот пережил подобную транспортировку некронская наука ответить была не в состоянии. Зато головной боли моим ребятам этот эпизод подкинул знатно. Целый месяц они прочесывали комплекс, натыкаясь на погрызенные кабеля, поврежденную сложную технику и стены, исписанные орочьей клинописью. Разумеется, глубоко нецензурного содержания. И с ошибками. В конце концов, ушастый партизан таки был найден. Точнее то, что от него осталось. Крохотный череп по-прежнему не желал разжимать челюсти, сжимающие высоковольтный кабель.

Что касается более приземленных предметов, из нашей этнографической коллекции, то тут я могу заявить лишь одно. Люди считают технологии эльдар магией, те, в свою очередь, отзываются так о достижениях некронов. Но мы, некроны, способны объяснить работу кустарных поделок зеленокожих только термином "чудо". Причем чудо перманентное. В обоймах шут были разнокалиберные патроны, с сожженными капсюлями. Калибр пуль, зачастую в полтора раза превышал диаметр ствола, а курок не был соединен с примитивным спусковым механизмом. И, что самое главное, в руках орков это недоразумение работало чудесно. Вдоволь покопавшись в устройстве этой техники, я понял, что перестаю верить в теорию о том, что технические знания вшиты оркоидам прямо в геном. Такое не объяснишь ни одним знанием. Сплошная мистика.

Среди прочего хлама подпались и вещи, вышедшие из-под рук иных производителей. В частности, оружие, сошедшее с конвейерных линий миров-кузниц Империума. Его было мало, но оно было. Орки, в основном, предпочитали использовать собственные поделки: громкие, дымные и внушительные. Редкие рабочие образцы, утащенные у кого-то из представителей верхушки зеленого сообщества, сохранились в почти первозданном виде. На них лишь добавилось внешнего декора. Они, вероятно, играли роль чего-то среднего между трофеем и сувениром. Что можно было сказать о них? Сложные принципы в максимально простой и топорной комплектации, прикрытой сверху толстенным листом металла для пущей надежности. Структурно, тот же лазган, не смотря на довольно хитрые принципы работы, был проще стандартного автомата Калашникова.

Собрание этого бесполезного арсенала не прошло незаметно. Нет, в извечном бардаке, творившемся в любом месте, где собиралось больше двух зеленокожих, могло бы пропасть и куда большее количество оружия. Но тут вмешался случай. Вернее, глупость одного отдельно взятого Владыки, который отдавал слишком общие приказы. Призраки никогда не блистали особым умом, но свои задачи выполняли предельно корректно. Вот и выполнил один такой, незаметно и аккуратно, как и предписывала инструкция, а орочий Босс проснулся утром без своей любимой аугументической силовой клешни, вживленной прямо в тело. Вот ведь удивился, наверное. Но отреагировал быстро, решительно устроив геноцид ближайшему племени смерточерепов. Клана, известного своим собственным, исключительно вольным, взглядом, на понятие частной собственности. Те обиделись, и пришли мстить. В итоге население планеты поредело на несколько тысяч зеленых человечков, а Сареф, мой лич-страж, мрачно пошутил: "Великолепная идея, Владыка, еще тысяча-другая подобных диверсий, и с аборигенами будет покончено".

Отвлекшись от своих тяжких дум, я перевел взгляд на своих подчиненных, сосредоточенно просматривающих запись.

-Ну что, господа, может у кого-нибудь появились мысли о том, что нам делать с нашей маленькой зеленой проблемой?

-Владыка, у нас не достаточно сил для прямого конфликта. Я предлагаю устраивать краткие вылазки с помощью каноптековых призраков, — выдвинул предложение один из бессмертных.

-И сколько это займет времени? — отозвался другой, — Мы так и за тысячу лет не управимся.

-Есть идея лучше, — прошипел смертоуказатель, — каноптековые скарабеи могут синтезировать неорганические яды в неограниченном количестве. Отравим воду и все дела.

-Радикально, слишком радикально... — если бы можно было так интерпретировать тон Сарефа, я бы сказал, что он поморщился. — Не стоит принимать необратимых решений, в том случае, если не уверен в своих дальнейших планах. Вы согласны со мной, Владыка?

-Да, пожалуй, — может я нынешний и не слишком похож, на себя прежнего, но подобная перспектива все еще пугала. Дать санкцию на Экстермиенатус я пока что не решался. — Даже уничтожив аборигенов, мы останемся с тем же, с чем и были. Тут нужен иной подход.

-Владыка, у вас есть план?

-Что-то вроде этого. Ладно, слушайте... — начал я свою импровизацию.

Как ни странно, не взирая на все недостатки избранной стратегии, особых протестов не было. Изложив свою идею, я изрядно ошарашил подчиненных. На их памяти еще не было подобных прецедентов, но это действительно могло сработать. Впрочем, могло и не сработать. Но поскольку единственным, хоть сколько-нибудь правдоподобным, вариантом кроме моего, было лишь предложение о массовом отравлении, мы решили попробовать.

И вот сейчас в действие вступала первая фаза плана. Я изрядно нервничал, и не только потому, что ради нее пришлось открыть один из запасных входов в комплекс. На самом деле, за долгие годы сидения под землей, я успел изрядно соскучится по естественному свету и открытым пространствам. Нет, в некронских подземельях не было тесно, причем настолько, что впору было начать страдать агорафобией. Но все-таки, это не то же самое.

Массивные металлические врата с шипением отъехали в сторону, открывая нам вид на ночную степь, через проход под скальным козырьком. Нероны на какую-то долю секунды застыли, видимо испытывая схожие чувства, а после организованно устремились наружу. Мы оказались в небольшом гроте, из выхода которого струился лунный свет. Воины сформировали оцепление, смертоуказатели быстро заняли место на возвышенности и нырнули в подпространственные пузыри. Я, вместе со своими лич-стражами, сопровождал каноптекового паука, который и должен был быть мозгом наиболее важной фазы операции. Все проходило штатно.

Полчаса прошли в молчании. Мы одновременно и нервничали и предвкушали. Длительный период бездействия подошел к концу. Настало время принятия решений, вместе со всеми рисками, которые те могли с собой нести.

Наконец, из тьмы вынырнула пара призраков, удерживавших длинными механическими отростками — путами, чье-то безвольно обмякшее тело. Этому орку сегодня не повезло, он чересчур далеко отошел от своих, за что и поплатился. Почему я был уверен, что в этот час какой-то особо умный зеленокожий выберется из лагеря? Все довольно просто. Сейчас таких сталкеров по степи бродило не мало. И каждый из них тщательно следил за тем, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза. Что им потребовалось в такой час в степи? О, все очень просто! Дело в том, что буквально неделю назад у орков массово начали пропадать зубы. Не те, что красовались в их мощных пастях, а те, которыми зеленомордые использовали в качестве денег. В их обществе много воров, но нет ни одного банка. Это значило, что каждый громила сам должен заботиться о состоянии своего бюджета. Они и заботились, как это понимали. У каждого орка была масса нычек, где тот прятал заначки. И вот, эти самые заначки и перли мои призраки. Как итог, племени грозил экономический кризис, а каждый орочий парень стремился незаметно проведать свои запасы на черный день, не спалив их при этом соседям. Вот одного такого перестраховщика призраки и выловили, не забыв предварительно от души огреть по лысому черепу. Все, операция успешно завершена, зеленокожий у нас. И, в качестве побочного результата — целая груда зубов, сваленная на одном из складов. Дело сделано, пора бы и возвращаться.

Ангар монолитов. Должно быть, самый большой из всех залов входящих в состав комплекса. Когда-то он поражал воображение бесконечными рядами гигантских пирамидальных машин, для хранения которых и был построен. Много позже, когда я впервые заглянул в его недра, он угнетал своей пустотой. Это казалось неправильным. Сооружение, созданное для сдерживания необозримой мощи механических богов войны, не должно было давить своей зияющей опустошенностью. Сам зал выглядел каким-то неуместным, ненужным, словно сброшенная змеиная кожа. Огромное, ничем не занятое пространство, не служащее какой бы то ни было цели. Колоссальная пустота не подавляла, подминая под себя наблюдателя, нет, она казалась брошенной и жалкой. Словно жилой дом, навсегда покинутый обитателями.

Впрочем, это было раньше. Теперь же этот ангар ничем не напоминал себя прежнего. Он не вернулся к одной из своих ипостасей, напротив, изменился до неузнаваемости. За те несколько лет подготовки, что мы посвятили его преображению, он стал совершенно иным. Нынче же во всем комплексе не нашлось бы более радостного и яркого места.