Час перед рассветом

Сконцентрировав всю свою энергию, я вдохнула, собираясь разнести половину этого зала, но в ту же секунду чужая сила сдавила мою голову, словно тисками, парализуя и лишая возможности магичить. Удар пришелся со спины, и я неосознанно выгнулась дугой. Сила принадлежала темному магу, и от соприкосновения с моей светлой магией она будто пронзила меня разрядом молнии — болезненным, колючим. Я застонала и схватилась руками за голову.

— Сообразительная, — хмыкнул голос за моей спиной. — Не думал, что ты так быстро опознаешь "Кару Снотры".

С трудом повернувшись, я нос к носу столкнулась с Адрианом. Неожиданно обнаружила, что он заметно выше меня — пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Архивампир рассматривал меня с легким любопытством и даже не думал отпускать. Получается, все это время он стоял за моей спиной и наблюдал? Решил не выпускать магичку из виду? Умный урод...

Ну, спросила я себя, что ты собираешься делать дальше? Ты всегда так гордилась своим хладнокровием и способностью быстро находить решения в любой ситуации, и как же будешь выпутываться теперь? Впервые в жизни я попала в ситуацию, где ничего не могла изменить, где от моего собственного мнения ничего не зависело. Это было жутко — потерять контроль, пожалуй, еще хуже, чем просто испытывать боль в висках.

Адриан приумножил ментальное давление, я взвизгнула от усилившейся боли и, будучи больше не в силах это выносить, рухнула на колени. Мне казалось, что кто-то вонзил мне в глаза раскаленные стальные прутья и теперь медленно поворачивал их в пустых глазницах, протыкая голову насквозь. О сопротивлении не могло быть и речи. В ушах зазвенело, во рту ощущался металлический привкус — должно быть, я прокусила до крови губу. Как же больно! Боги, помогите мне!

С трудом открыв глаза, я увидела, как Адриан с невозмутимым видом кому-то кивает и отходит в сторону, а затем ко мне стремительно приближается Дориан, на ходу доставая из-за спины меч. Эти секунды, кажется, растянулись на целую вечность — я отчетливо видела, как он поднимает его и наносит мне удар в грудь отработанным движением, которому меня обучал Люций. Видела — и ничего не могла сделать. В тот момент, когда сталь пронзила мое тело, Адриан прекратил ментальную атаку, и я сразу же ощутила острую боль в груди. "Я умираю", — успела мелькнуть удивленная мысль. Сознание начало гаснуть, и сквозь туман я увидела, как в зале началась резня — вампиры убивали всех присутствующих здесь людей. Раздавались крики, отвратительные чавкающие звуки, когда оружие взрезало плоть, стоны умирающих, проклятия еще живых...

А затем стало темно.

Глава 5

Тишина.

Пустота.

Боли больше не было. Я открыла глаза и осторожно осмотрелась. Необычное ощущение — вокруг меня не было ничего, взгляд ни за что не цеплялся. Была только серая мгла, окружавшая меня со всех сторон. Как тихо... Не было больше ни криков, ни стонов, ни людей, ни вампиров... Я осталась одна. Пока я поднималась на ноги, мне через плечо перелетела прядь длинных тёмных вьющихся волос. Кажется, ко мне вернулся мой настоящий облик. Ну да, я же умерла... На всякий случай я перевела взгляд себе на грудь — на одежде по-прежнему расплывалась тёмное пятно, но, когда я ощупала себя руками, то убедилась, что рана пропала. Так что, я теперь нематериальна? Призрак?

И где я вообще нахожусь?

Было странно осознавать, что я мертва. Мне было всего двадцать три года, к тому же я была магом, а они отличаются очень долгим сроком жизни. И поэтому я казалась самой себе практически бессмертной. И что же дальше? Неужели на этом... всё? Мой жизненный путь подошёл к концу? Но почему так быстро? Я же почти ничего не успела сделать...

Сквозь серую дымку внезапно стал проникать свет, словно солнце выглянуло из-за туч. Неожиданно я обнаружила себя стоящей на цветущем лугу — я видела высокую зеленую траву вперемешку с полевыми цветами и, как мне показалось, даже ощутила их запах. Солнце засветило по-настоящему, и я недоверчиво рассматривала это чудо вокруг. Что происходит?

— Здравствуй, Корделия, — раздался за моей спиной дружелюбный голос.

Я обернулась. Передо мной стоял улыбающийся молодой человек, примерно мой ровесник. Пшеничного цвета волосы были слегка растрепаны ветром, кожу покрывал ровный загар, улыбка демонстрировала белоснежные ровные зубы. Синие глаза смотрели на меня ласково, и мне неожиданно словно стало теплее. Я нерешительно улыбнулась в ответ и вдруг заметила, что и от самого парня словно исходит свет. И свет этот тянул к себе, омывал потоками чего-то очень хорошего, от чего на душе становилось лучше. Тяжелые мысли отступали словно сами собой. Человек на подобное не способен, а значит, это...

— Вы — Луг Светоносный? — растерянно уточнила я.

Он улыбнулся шире, а я запуталась окончательно.

— Почему Вы здесь? Я думала, что умерших забирает Хель, богиня смерти.

Не теряя своей доброжелательности, бог света ответил:

— Верно, но это касается всех, кроме светлых магов. Их души после смерти забираю я.

Ах вот в чем дело... Я понятливо кивнула, но Луг продолжал стоять на месте и улыбаться и не спешил никуда меня уводить. Заметив моё недоумение, он пояснил:

— Я не могу забрать тебя. Ты ещё не умерла окончательно, и вампиры собираются вернуть тебя назад, обратив в низшего вампира и лишив разума.

Я с ужасом прижала руку ко рту, вспомнив события предыдущего дня, а Луг со вздохом покачал головой:

— Какое неуважение! Раньше только боги могли решать, кому жить, а кому умереть, а теперь вампиры стали обладать властью воскрешать мёртвых. А мы вынуждены мириться с их решением! И всё потому, что Хель им слишком сильно благоволит...

— Вы не можете освободить меня от этого и забрать сейчас? — решилась попросить я. — Я лучше умру, чем стану вампиром без воли и без души!

Луг смотрел на меня с грустной, искренне сострадательной улыбкой.

— Не могу. Единственное, что я могу тебе сказать — ты не станешь вампиром. Твоя кровь не позволит. Ты останешься собой.

— Что это значит? — ничего не понимая, спросила я. Моя голова шла кругом. Почему — кровь не позволит? Что в ней такого необычного? И чем нежить может быть лучше обычного вампира?

Прежде чем Луг успел ответить, подул сильный ветер. Солнце пропало, и я зябко поежилась. Цветы на лугу поблекли и увяли, а трава пожелтела. Бог света по-прежнему стоял рядом, и вокруг него оставался островок тепла и жизни, в то время как природа вокруг меня умирала. Уже всё? Я сейчас вернусь в своё тело?

Женщину в тёмном плаще я заметила, когда она была уже в нескольких метрах от меня. Она подошла практически вплотную, и, если от Луга исходил свет, тот от неё веяло тьмой. Я ожидала, что сейчас ещё резко похолодает, но ничего такого не произошло. Тьма оказалась не холодной, а... обычной. Женщина выглядела старше меня, а её лицо не выражало ни доброжелательности, ни неприязни, лишь совершенное спокойствие. Её нельзя было назвать ни красавицей, ни уродиной, она была совсем обыкновенной. У меня даже не находилось подходящих слов, чтобы описать её — глаз ни за что не цеплялся. Средний рост, обычное лицо, обычные рот, нос, лоб, волосы... Её выдавали только глаза — чёрные, бездонные, в которых плескались тысячелетия.

Луг выглядел слегка озадаченным её появлением.

— Хель, — поприветствовал он её. — Что привело тебя сюда?

— Здравствуй, Луг, — кивнула она ему в ответ. — Я хотела напомнить тебе о твоём обещании.

Я переводила взгляд с одного бога на другого, боясь издать хоть звук, а Луг вопросительно приподнял брови:

— И чего же ты хочешь?

Хель кивнула на меня:

— Уступи мне эту душу.

Я ойкнула, не сумев сдержаться, а Луг выглядел по-прежнему недоумевающим.

— Зачем она тебе? Ты же всё равно получишь её, когда она умрёт.

— Она нужна мне сейчас, — тихо и настойчиво сказала богиня смерти.

Какое-то время Луг ещё сомневался, но потом пожал плечами:

— Что ж, я действительно обещал тебе. Можешь забрать её.

С этими словами он исчез, а вместе с ним из окружающего мира пропали последние остатки тепла. Я осталась с Хель наедине. Сцена, которой я только что стала свидетелем, была непонятной и жуткой. Жуткой потому, что я впервые осознала, насколько сильно люди зависят от воли богов. В конечном итоге человек ничего не решает, боги вольны распоряжаться им, как им заблагорассудится. Я понимала, что игры богов не касаются смертных, и их поступки — не моё дело. Поэтому я задумалась, как бы сформулировать вопрос, чтобы богиня на него точно ответила.

— Это действительно тебя не касается, — усмехнулась Хель, наблюдавшая за моими терзаниями. — К тому же у нас мало времени, так что слушай внимательно. Я поставила защиту на твой разум, так что, когда ты вернёшься, останешься самой собой. Твоей задачей будет сделать так, чтобы вампиры тебя не разоблачили, в противном случае они проведут этот ритуал снова. Поняла?

Я ошарашенно кивнула. В голове царил полный сумбур, и я взглянула на богиню, ожидая продолжения. Но Хель не спешила говорить дальше, и тогда я спросила:

— Почему Вы меня спасаете? Я думала, Вы на стороне вампиров.

— Это верно, — согласилась она. — Даже не столько вампиров, сколько архивампиров. — Я поежилась, вспомнив об Адриане, а она продолжила. — Но тебя убили слишком рано, а ты нужна мне в мире смертных живой и в трезвом уме.

Я уже открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, а она добавила:

— Со временем узнаешь, зачем.

— Но Вы уверены, что Вам нужна именно я? — рискнула спросить я. Как-то очень уж необычно звучали её слова.

— Вёр не ошибается, — лаконично изрекла богиня. Спорить с этим высказыванием было глупо, поскольку богиня-провидица действительно ошибиться не может.

Я выдохнула. Понятно было ещё меньше, чем до слов Хель. У меня что, будет какая-то миссия, которую я должна буду выполнить? Почему именно я? Что во мне такого, что сама богиня смерти говорит, что меня убили слишком рано? И что я должна буду сделать для Хель? Сомневаюсь, что речь пойдёт о какой-нибудь ерунде, наверняка это будет что-то глобальное и вовсе не обязательно приятное для меня. И не стоит забывать о Вёр. Неужели моя роль в мире так велика, что у самой богини-пророчицы было видение обо мне? На языке вертелась тысяча вопросов, но расспрашивать Хель сейчас бесполезно — она же сказала, что потом я всё пойму.

— И что мне делать потом? Ждать Вашего знака? — против воли мой голос прозвучал иронично, и я исподлобья взглянула на мою собеседницу. Вдруг ей придёт в голову обидеться или ещё что-нибудь... Но Хель лишь пожала плечами.

— Не будет никакого знака. Ты умная девочка, сама со временем всё поймёшь.

— Но Вы же знаете, что идёт война, — решилась после паузы напомнить я. — И если я вернусь и по-прежнему буду хозяйкой самой себе, я буду на стороне Валенсии. Против вампиров.

Что-то мне подсказывало, что с Хель лучше не юлить и сразу выложить всё, как есть. Пускай уж лучше забирает меня сейчас, чем потом на меня обрушится её гнев, когда она поймёт, что я действую во вред её любимцам.

— Ваши мелкие склоки мне малоинтересны, — равнодушно ответила Хель. — Победа или поражение Вереантера не будут играть большой роли в грядущих событиях.

Эту войну она назвала мелкой склокой? Уже столько людей погибло, столько городов захвачено, а она... Тут я вспомнила, что вообще-то говорю с богиней, а богов дела смертных и в самом деле не очень волнуют. Тогда я решилась на ещё один вопрос, уже на другую тему.

— Луг сказал, что я не стану вампиром из-за крови... Вы не скажете мне, почему?

— Нет. Об этом ты тоже узнаешь сама. Когда Адриан воскресит вас всех, ты останешься самой собой. Только сторона изменится.

— Я больше не буду светлой? — испуганно спросила я, когда сообразила, что Хель имела в виду. — Почему?

Она пожала плечами:

— Все вампиры — тёмные. Ты не можешь стать вампиром физически, но станешь тёмным магом. Это не предотвратить.

Тёмная сторона... Никак не думала, что со мной такое произойдёт. Что мне делать, будучи тёмным магом? Какой я буду? Мариус рассказывал, что Свет и Тьма меняют людей. Они не делают их хорошими или плохими, просто... меняют. Что станет со мной? В кого я превращусь? И опять действуют старые предрассудки — я не хочу становиться тёмной, поскольку боюсь, что превращусь в злую ведьму. Ведь сколько раз твердил Мариус, что тёмный не значит плохой! Но мне была глубоко неприятна сама мысль об этом.

Мир вокруг вдруг снова потеменел, как если бы на землю внезапно упала ночь. Пропали просторы вокруг, мир сузился до маленького пятачка, на котором находились богиня смерти и я. Опустив глаза, я увидела, что с засохшего луга, на котором я продолжала стоять, тянется вдаль узкая тропинка.

— Тебе пора, — услышала я тихий голос Хель.

Я повернулась к ней, но богиня уже пропала. Что ж, моё время в загробном мире подошло к концу. Пора возвращаться.

И я пошла по дорожке.

* * *

Момент возвращения в своё тело я пропустила. Помню, как шла по той тропинке, а вокруг меня становилось всё темнее и темнее, а в следующий момент я обнаруживаю себя лежащей на каменном полу. Рефлексы, разработанные благодаря Люцию, позволили мне овладеть собой в течение буквально пары секунд, и я не стала сразу же вскакивать и озираться по сторонам. Мои глаза были закрыты, но я слышала вокруг себя шум и вздохи — кажется, в себя стали приходить все убитые. Первым делом я прислушалась к самой себе и поняла, что смертельная рана, нанесённая мне Дорианом, пропала. Не болело больше ничего, только бок слегка затек от долгого лежания на полу. Интересно, сколько же времени прошло здесь, пока я была мертва? Кстати, встречу с Лугом и разговор с Хель я помнила очень отчётливо. Значит, меня сейчас окружают одни вампиры, и я остаюсь совсем одна против всех. Мой разум принадлежит только мне, но никто из врагов этого не знает, и моя задача теперь — выполнить миссию и вернуться в Валенсию. Какая ирония... Я всё думала, как бы мне подобраться к гримуару Виктора, а теперь это сделать будет гораздо легче — ведь высшие вампиры уверены, что я превратилась в безвольную куклу!

На моё лицо стали падать тени — это живые мертвецы вокруг стали подниматься на ноги. Воспользовавшись тем, что стоящие на ногах люди закрывают лежащую меня, я торопливо поднесла руку к глазам и приоткрыла их. Так и есть — моя рука осветилась красным, а значит, мои глаза горят сейчас багряным огнём. Я сделала глубокий вдох. Всё в порядке. Я жива, я в своём уме и не стала вампиром... Одно плохо — я теперь тёмный маг. Но это гораздо лучше, чем если бы я стала низшим вампиром. Теперь мне осталось только украсть гримуар и сбежать отсюда, оставив Адриана, Дориана и Виктора с носом. Я справлюсь. Я сильная.

С облегчением увидела, как красные отблески на руке пропадают. Можно надеяться, что глаза снова вернули свой привычный зелёный цвет. Тогда я убрала руку и медленно начала подниматься на ноги.