— Вы помните, мой император, чем закончилось небольшое силовое воздействие против Лерой, предпринятое кланом Хорукайяни? Мне не хотелось бы повторения тех давних событий для своего клана. Вы, впрочем, можете отдать соответствующий приказ Милим — у них много бойцов, матриарх клана вполне может рискнуть. К тому же с каждым ло начинать военные действия против Рэй становится всё более опасным — за последние солы клан значительно увеличил объёмы своих торговых операций и по объёмам капитализации обогнал некоторые кланы золотой тысячи. Рискну предположить, что уже на следующей клановой ассамблее по результатам отчёта министерства по налогам и сборам клан Рэй войдёт в золотую тысячу и получит свой голос в совете кланов.
— То есть с активными действиями мы опоздали?
— С ними мы опоздали уже тогда, когда партиарх Рэй зарегистрировал в империи свой клан.
— Ну что ж, вашу оценку ситуации и ваши прогнозы я услышал. Осталось услышать ваши предложения — я ещё не забыл слова патриарха Рэй, уверявшего меня, что он не враг империи и не желает ей вреда.
— Охотно верю. Империи он действительно не желает вреда. Более того — рискну предположить, что если клан Рэй со временем займёт в совете доминирующее положение, а его патриарх станет претендовать на имперский трон, то сама империя от этого только выиграет — не забывайте, мой император, что под управлением патриарха Рэй клан Лерой добился невиданного могущества. Причём, набрав в клан сотни миллионов нищих неклановых, он всем им обеспечил вполне приемлемый уровень жизни. Возможно, став императором, этот вне всяких сомнений выдающийся чело... выдающаяся личность избавит империю от нищеты, чего вам, мой император, сделать так и не удалось. Вот только найдётся ли в этой новой империи место для Торуга и Шихои?
— Патриарх Рэй никогда не давал повода заподозрить его в том, что он метит на имперский престол. Я думаю, ему это просто не нужно.
— Вы так в этом уверены, мой император?
— Я на это надеюсь — господину Рэй не интересна наша подковёрная возня и закулисные игры во власть. Он по определению должен быть выше обычных человеческих страстей и пороков — лишь по той причине, что мы ничего не можем ему предложить. Но, как я понимаю, ваше ведомство всё равно учитывает возможность угрозы империи с его стороны?
— Со стороны патриарха Рэй? Пока незначительную, мой император. Да, все мы для него, вероятно, выглядим не более, чем мелкие назойливые букашки, но господин Рэй вполне может использовать ресурсы империи в каких-то своих целях просто потому, что подобные действия могут показаться ему более удобными или оптимальными. Наши интересы его, по большому счёту, не волнуют, и заставить господина Рэя их соблюдать мы не в силах. Не сомневаюсь, что господин Рэй действительно не желает причинять империи вред, но это не говорит о том, что тот не может быть нанесён непреднамеренно.
— И как же тогда с ним бороться?
— Открыто бороться с ним бессмысленно. Однако можно создать для людей из клана Рэй такие условия, что причинение вреда империи в первую очередь затронет самих Рэй. Имперские аналитики уже работают над этим вопросом.
— Уделите разработке мер скрытого противодействия Рэй самое пристальное внимание.
— Будет исполнено, мой император.
— И последний вопрос, тан Шихои. И вы, и я знаем, что ещё тысячу сол назад, когда господин Рэй ещё не покинул пределы империи, он уже достиг божественного могущества. С тех пор прошла тысяча сол, и у меня нет оснований полагать, что всё это время Рэй бездействовал. Наверняка его могущество только увеличилось. Но почему же тогда при разговоре с патриархом Рэй я никак не могу избавиться от мысли, что разговариваю с обычным человеком?
— Какой ответ вы хотите услышать от меня, мой император? Почему внешность патриарха Рэй настолько обманчива, что все окружающие, и вы в том числе, видят в нём обычного человека? Или зачем это нужно самому господину Рэй? Этот вопрос нужно адресовать ему самому, я же могу высказать только свои предположения, основанные на выкладках наших аналитиков.
— И...?
— Господин Рэй родился и вырос человеком. Человеком он провёл значительную часть своей жизни, и это просто так не забывается. Обретение невиданного могущества ещё не делает человека совершенно иным существом — он по-прежнему нуждается в общении, и, в первую очередь, с себе подобными. Других богов в обозримой перспективе не наблюдается — и господин Рэй вынужден общаться с простыми людьми. Люди же привыкли общаться с такими же людьми, ничем не отличающимися от них самих, с другими людская раса наладить нормальное общение до сих пор так и не научилась. Поэтому у господина Рэя есть всего два пути не остаться в одиночестве — или подтягивать людской уровень до своего, или самому опускаться до того уровня, чтобы быть понятным и понятым людьми. Насколько мои люди в курсе, господин Рэй использует оба варианта. Некоторые люди из его окружения уже проявляют черты, присущие божествам — как правило, неосознанно, но даже эта малость не ускользает от бдительного внимания моей службы. Как только вокруг господина Рэя образуется достаточно многочисленная когорта люд... сущностей, с которыми он сможет общаться на равных, надобность в маске обычного человека исчезнет, и общение напрямую — такое, какое наблюдается сейчас — вероятнее всего, будет невозможным. Рэй окончательно отбросит свою маску человека и станет недосягаемым для простых людей божеством.
— С которым уже нельзя будет просто поговорить...
— С богами не говорят, им молятся. Но до той поры, вероятно, пройдёт ещё очень и очень много времени. Просто так богами — не по силе, а по сути — не становятся. Если бы это было иначе — вселенная была бы переполнена божествами.
— Так всё же какую линию поведения мне проводить с кланом Рэй и его патриархом? Ведь пусть даже и незначительная, но вероятность угрозы стабильности империи и правлению клана Торуга с их стороны всё же есть, и вы сами это признаёте.
— Это очень сложный вопрос, мой император, и здесь нельзя ошибиться. Я бы продолжал общаться с патриархом Рэй так, как будто это обычный человек, но одновременно не забывать, кто перед тобой находится. Своего рода игра... Пока на патриархе Рэй маска обычного человека, он будет играть свою роль, стараться выглядеть и вести себя, как обычный человек, изображать миролюбие и законопослушность. И так будет ровно до тех пор, пока мы своими действиями не заставим его сбросить эту маску. А с кланом... Ну, я бы никогда не забывал, что все люди клана Рэй — потомки своего создателя, однако их патриарх вряд ли будет опекать своих потомков так, как будто это малые неразумные дети. Вероятнее всего, он будет наблюдать и изредка незаметно подправлять их действия, но напрямую вмешиваться не будет. Патриарх Рэй вряд ли потерпит грубое вмешательство в дела своего клана, но вот незначительные ошибки своих людей, особенно допущенные ими самими, а не под влиянием непреодолимых обстоятельств, вероятнее всего, поправлять не будет, следуя той логике, что на ошибках учатся. В рамках закона в известных пределах мы можем делать с кланом всё, что посчитаем нужным — думаю, что добровольно приняв на себя правила игры и не видя непосредственной угрозы своим людям, патриарх Рэй в этом случае вмешиваться не станет. Или почти всё — границы божественного терпения нам неизвестны, а, перегнув палку, мы можем получить не добровольно соблюдающего наши законы игрока, а разъярённое, наплевавшее на все законы божество...
— Значит, игра... А мир, соответственно, театр?
— Именно так, мой император!
— Что ж, империя принимает условия игры. Тем более что ничего иного нам, по большому счёту, не остаётся. Мы будем стараться играть на ошибках вероятного противника и строить политические отношения с кланом Рэй исходя из этого сценария...
* * *
Яркое солнечное утро и съеденный недавно вкусный завтрак подняли настроение Дэнни, и сейчас он внимательно слушал свою первую лекцию в ином мире. Признаться, сама лекция его несколько разочаровала — способ преподавания мало чем отличался от того, чему он был свидетелем в мире собственном — такая же аудитория и такой же преподаватель, монотонно бубнивший изучаемый материал. Да, подача материала сопровождалась картинками, пояснениями и диаграммами на объёмном экране во всю стену, находящемся прямо за преподавателем, причём сама лекция дублировалась в лежащей перед ним электронной книге-учебнике, в которой Дэнни мог делать собственные пометки в отображаемом тексте, высвечивающиеся другим цветом. В той же книге можно было создавать и ссылки, если начитываемый материал встречался в других местах или к материалу имелись интересные пояснения и комментарии. Просто, удобно и наглядно — неплохо бы и у себя сотворить что-нибудь подобное. Однако подача материала для живого и активного мозга Дэнни была слишком сухой и медленной, поэтому он, одним глазом продолжая внимательно следить за преподавателем, положил перед собой и активировал второй учебник — по следующему предмету. Сложность восприятия и усвоения материала сразу же возросла, и Дэнни едва успевал слушать преподавателя и вникать в оба открытых перед ним текста. Вот так, одновременно слушая преподавателя и пролистывая другой учебник, Дэнни и провёл первый урок. К концу урока голова у него стала ощутимо побаливать — работу с двумя потоками сознания юноша начал изучать совсем недавно, зато ко второму уроку он более-менее удовлетворительно изучил почти треть того материала, который его одногруппники прошли более чем за месяц. Правда, лишь по одному предмету...
Второй урок являлся точной копией первого, за исключением того, что Дэнни уже успел изучить на предыдущем занятии треть ранее начитанного его одногруппникам предмета и начал не просто слушать, но и понимать то, о чём рассказывал лектор. На втором уроке он повторил трюк, проделанный им на первом — выложил перед собой учебник с предметом, который он изучал на первом занятии, и, открыв его в самом начале, начал читать. Так как он продолжал внимательно слушать преподавателя, то к концу второго урока голова уже не просто побаливала, а весьма сильно болела, как бы напоминая ему, что столь высокие нагрузки, да и ещё с непривычки, молодому организму пока противопоказаны. Поэтому, сходив на обед, оставшиеся два занятия он просто внимательно слушал преподавателей, стараясь как можно более глубоко вникнуть в суть начитываемого предмета, а то, что пока не понимал — пытался просто запомнить, рассчитывая разобраться впоследствии. Тактика оказалась правильной — к концу учебного дня голова почти совсем перестала болеть, и Дэнни был готов к дуэли.
Про предстоящую дуэль он не забывал ни на минуту. Незнакомец, вызвавший его, действительно оказался студентом той же группы, в которую попал Дэнни, а, значит, ни подножка, ни последовавший за ней вызов случайностью не являлись. Одним из последних войдя утром перед началом занятий в аудиторию, Дэнни сразу же увидел своего противника — он сидел за первым же столом и внимательно рассматривал входящих студентов. Вне сомнения — поджидал его. Поэтому, Дэнни, подойдя к столу, с улыбкой сказал:
— Привет, ушлёпок! Твои планы не изменились?
Парень, стиснув зубы, пробормотал:
— Встречаемся после занятий, за библиотекой.
За библиотекой находилась дуэльная площадка — Дэнни нашёл её на карте академии, изучая прошлым вечером выданную литературу. Поэтому, продолжая улыбаться, он ответил:
— Приду обязательно. Прошу не опаздывать. До встречи в дуэльном круге, ушлёпок!
И, повернувшись к парню спиной и не обращая внимания на раздающиеся вокруг смешки, направился к свободному столу — все остальные места были заняты.
О группе, в которую он попал и в которой ему, похоже, придётся учиться в течение последующих семи лет, следовало рассказать особо. Группа насчитывала двадцать четыре человека, включая и самого Дэнни. Почему именно такое количество — неизвестно, но в аудитории располагалось именно такое количество столов, шестью ярусами поднимавшихся к дальней стене комнаты, причём центральные столы были сдвинуты между собой почти вплотную. Расположение действительно удобное — по двум проходам можно было легко подняться к каждому столу, а небольшое повышение каждого ряда давало возможность учащимся хорошо видеть и преподавателя, и экран с информацией, впереди сидящий студент этому совершенно не мешал. Дэнни достался предпоследний стол с правого края, так что почти все студенты оказались хорошо видны. Первый же брошенный на одногруппников взгляд показал, что большинство учащихся — девушки. Причём подавляющее большинство. Включая самого Дэнни, в группе насчитывалось всего четверо парней. Он, конечно же, знал, что женщин в империи рождается больше, чем мужчин — в его родном мире у людей, не владеющих магией, была примерно такая же ситуация, но не настолько же! Пятеро девчонок на одного парня! Так недолго и комплекс неполноценности заработать. А что будет, если конфликт возникнет с одной из девушек? Тоже вызывать её в дуэльный круг? А если вызовут его? Сможет ли он ударить девушку? А если нет — не подставит ли он под угрозу собственную жизнь?
Возникшие вопросы никак не давали Дэнни покоя, и он украдкой рассматривал своих одногруппниц, пытаясь запомнить их как можно лучше. Запомнить, впрочем, оказалось несложно — все они отличались завидной красотой и гармоничностью телосложения. Внешность девушек, на первый взгляд таких разных, была близка к идеалу, и в голове Дэнни промелькнула мимолётная мысль, что, если бы не разные лица, причёски, одежда и рост, их вполне можно было бы спутать между собой — все девушки щеголяли похожими фигурами практически идеальных пропорций. Как будто по одной мерке делали... Осознав вполне способную возникнуть проблему идентификации в том случае, если по какой-нибудь причине ему не удастся различить лицо девушки, Дэнни стал более внимательно выделять на первый взгляд малозначительные отличительные признаки девушек — длину и цвет волос, характерные особенности строения фигур, форму ушей, носа, губ, пальцев... Потом, рассматривая очередную кандидатку и сохраняя в своей памяти мельчайшие детали её внешности, он заметил, что девушки, в свою очередь, украдкой рассматривают его самого. Осознав, что его повышенный интерес может быть замечен, Дэнни сосредоточился исключительно на лекции, сначала тщательно вникая в суть излагаемого преподавателем материала, а потом, освоившись, и выложив перед собой второй учебник...
Окончание занятий прошло буднично — студенты (точнее, преимущественно студентки) дождались, пока преподаватель, погасив экран, выйдет из аудитории, спокойно поднялись из-за своих столов и потянулись к выходу. Дэнни подождал, пока все выйдут — сидел он за предпоследним столом — и так же спокойно покинул аудиторию, направившись к выходу из учебного корпуса.
К тому времени, как Дэнни не спеша вышел из здания на улицу, никого из его группы там уже не было. Мимо проходили другие студенты, спеша кто в столовую, кто в общежитие или к транспортному терминалу — многие студенты прибывали в академию телепортом или на личном транспорте, размещавшемся на специально выделенной стоянке. Стоянка транспорта располагалась рядом с портальным залом и была почти полностью заставлена ожидающими студентов флаерами. Посмотрев, куда пойдёт большинство студентов, Дэнни увидел, что толпа разделилась на три неравные группы — первые две, самые большие, направились одна на стоянку, другая — к транспортному терминалу, и только самая жиденькая, самая немногочисленная группа пошла по направлению к общежитию. Там от неё отпочковался совсем небольшой ручеёк, направившийся в столовую — остальные, вероятно, решили поужинать попозже, ведь столовая работала круглосуточно. Ничего удивительного в увиденном не было — ещё одно доказательство того, что академия являлась элитным учебным заведениям, и обучающиеся в ней юноши и девушки относились к высшей имперской аристократии, у которой было достаточно денег и на телепорт, и на личный транспорт. Жильё в столице у них, соответственно, тоже было. И только незначительная часть студентов проживала как он, в общежитии. Или у них было недостаточно денег, или, что более правдоподобно — их клан не имел земли на Окане. Возможно, эти студенты вообще прилетели на учёбу в столичную академию из других галактик. Клановыми, как уже успел узнать Дэнни, в академии были все. А если сюда и удавалось случайно попасть неклановым, то в его группе таких уникумов точно не было.
