Радовались первым освобождённым, радовались собранным новым домам. Радовались возможности ходить по твёрдой земле и смотреть на небольшую бурную речку. Ранняя осень в этом месте была замечательным временем.

Чевил продолжал себе удивляться. Он привёл свою "невесту" к Черепу и висел над ним, наблюдая за тем, как снимается ошейник. Затем выдал женщине одежду и... ждал, пока она выстоит очередь в душ, пока выйдет и сидел с ней на улице.

— Тебе нельзя сейчас на корабль.

— Дерьмо. В ошейнике было можно, а без него — нельзя? Не катит. — Женщина щурилась на солнечные блики. — Когда мы уходим?

Че осторожно выдохнул. Он не понимал что именно его зацепило именно в этой бледной и невзрачной женщине. Более того, он отказывался разбирать на составляющие собственные ощущения. Ничего хорошего это не сулит.

— От трёх до двенадцати дней.

Три дня и корабль уёдет к военной базе. Через две недели Чевилу потребуется обязательно быть там, чтобы заниматься подготовкой к рейсу.

— Двенадцать, это шаттл? — Ответа не требовалось. Чевил опять улыбался. Она помнит то, что слышала в ошейнике. — Здесь есть что-то кроме военного лагеря?

— В соседней долине посёлок. Там есть дома... но туго с мебелью. Вода будет завтра. Готовят пока только на кострах. Гражданки нет совсем.

— Не жаль шаттл гонять? — Че с трудом удержался, чтобы не ляпнуть, мол для неё — всё что угодно.

— Я привык к кораблю. Рыбалки здесь нет. Пива нет. Что делать... ума не приложу.

— Будем выяснять главный вопрос. — Соседка подбросила маленький камешек и поймала его в воздухе. — Что получится из нашего с тобой совместного путешествия.

Кеми оказалась достаточно адекватной и, похоже, боялась создавать привязанность не меньше самого Чевила. В отличие от многочисленных девиц кочевавших по жизни через кровать Че, она терпеть не могла пустой трёп.

Такое состояние не слишком-то нормально для обычного человека. Но Чевила это вполне устраивало. Им нашлось о чём разговаривать. Как ни странно, говорили о собственных привычках. О еде. Даже о том, что именно им не нравится в прежних партнёрах по постели. Затем Че прорвало.

— Странно это. Я не понимаю, что именно в тебе такого... интересного. Кеми? Ты ведь не будешь заставлять меня читать тебе хвалебные оды? Ненавижу враньё.

— Это хорошо. — Кеми потянулась на собственной лежанке из армейского коврика и спального мешка. Мебели в доме действительно не оказалось. — Думаю, что один рейс вместе мы выдержим. Что будет дальше? Сол покажет.

Пожалуй это время, проведенное с Кеми, было действительно счастливым. Дом Бат построил действительно хороший. В доме было тепло и светло. Приятный запах свежего дерева, хотя Че не обнаружил никаких деревянных предметов. Жаль, что не было мебели, но пол был тоже тёплым и чистым. Твёрдым? Чепуха. О том, что шаттл тратил ресурс чтобы доставить отпускников к крейсеру, уже собравшему всё необходимое, Че не думал. Мелочи. У него появилось то, чего не было долгие годы. Ощущение действительно важного человека рядом. Того, кто пусть не понимает, но действительно желает понять его самого. Не из корысти или зависти. Из желания быть рядом.

Первыми из посёлка ушли люди Чевила. Они заметно слились с теми, кто пришел с капитаном Ратором и их никто не выделял в отдельный вид из-за их прошлого. Часть людей дополнила экипаж "Врана", уменьшившийся после комплектации тяжелого крейсера. Часть ушла на том самом тяжелом крейсере. Остатки прописались на пустотной базе. Просто потому, что больше никого под рукой не оказалось. Ратор сам остался без своих военных приятелей. Часть отправилась с Чевилом... да собственно, они были распределены по тем же группам, что и предыдущие.

Когда местный август закончился и воздух отчётливо запах осенью, Ратор проводил последний рейс шаттла и... с удивлением обнаружил четыре пустых дома рядом с собственным. Спохватился и прошел по всему посёлку.

— Дож, куда делись люди?

Адепт, вышедший из госпиталя на обязательный перерыв, жадно вдыхал свежий воздух. В рабочем помещении пахло совсем иначе. Отвратительно пахло.

— Ты у нас гражданская власть, Ратор? Вот и смотри сам. А... в чём вопрос?

— У нас пустые дома.

Дож пожал плечами. За пару месяцев с домами ничего не произойдёт.

— Ты не о том думаешь, начальник. Пятьдесят человек в день. Вот о чем тебе следует задуматься. И из этих пятидесяти только пятеро приходят в себя в течение трёх дней. Сейчас во второй половине жилого блока собралось... сколько? Сам смотри. Десять процентов могут быть полезными сразу. Нас всего четверо, Ратор и заниматься ещё и этим мы не можем физически. Так что бросай глупые мысли и — впрягайся.

Но бывшему капитану не хотелось бросать свои мысли. От четырёх с хвостиком сотен людей, которые знали и умели более чем достаточно, в посёлке сейчас осталось меньше тридцати человек. И восемь тысяч тех, кому они обязаны помогать?

— Почему никто не подумал о том, КАК мы будем... с этим справляться?

— Ну вот. Ты сейчас и думаешь. Ратор, не парь мне мозг. Мне есть чем заниматься, ты уж поверь.

Ну да. В этом никто не сомневался. Но... разговаривать Ратору оказалось банально не с кем. Сейчас посёлок был практически пуст. Многие даже жили рядом с пленными, чтобы не тратить время на хождение по посёлку. Работы было очень много.

Капитан внезапно понял, что все разговоры о планах и о том ЧТО они построят — бред. Действительность посёлка — вот она. Вышедший из дверей человек с бледным лицом и натёртой полосой от ошейника, смотрел на зелёную траву и... плакал.

— Добрый день. Помощь требуется?

Дож глянул на часы и расслабился. У него ещё пятнадцать минут. Луча в посёлке нет. То есть — нет достаточно мощного источника, на котором возможно полноценное восстановление. Это не проблема, но — основа для жесткого графика. Только отдых. Еда и душ. И ещё три часа кропотливой и осторожной работы. После четвёртого сеанса сам Дож пока ещё не желает совершенно ничего. Но он привыкнет, когда-то.

Тем временем Ратор потащил вышедшего на чистый воздух пациента на вторую половину. К освобождённым. К немалому удивлению капитана воздух внутри не отличался запахом от соседнего зала. К душевому отсеку выстроилась очередь. Гора грязной одежды лежала возле стены.

— Эй, дядя! Ты не притащишь тюк из хранилища? У нас одежда закончилась... упс. Ратор, ты кого-то привёл? Зря. — Выскочивший из душевой человек был знакомым, но вот так сразу назвать его имя Ратор не мог. — Нормальные тут не выдерживают долго. Этот пусть посидит на солнышке. Мы чистим вторую секцию, это будет долго. Часа через два его покормят и... так что с тюком?

Ратор уже вёл своего пациента к выходу. Тут есть нормальные люди. Вот они ему и нужны. Машины для стирки — это не самый сложный механизм. И скорость движений тут не требуется. Насколько известно Ратору, одежды на восемь тысяч рыл у них нет — точно. А судя по громадной вонючей куче рванья, заниматься этим некому.

Любое дело начинается с мелочей. Ратор никому не рассказывал, что его координаторство в колонии началось со стирки и сортировки грязного рванья, снятого с освобождённых людей. Он не хотел об этом вспоминать. И не мог забыть.

Первый день в госпитале у Ратора был тяжелым. Помощники быстро уставали и менялись через каждый час. Никто не протестовал и не отказывался помогать. Но люди были слишком слабыми. Они отдыхали и подходили снова, чтобы таскать тяпьё из общего зала. Копались как вялые муравьи в выстиранной куче, отбирая откровенное рваньё. Другие из остатков собирали комплекты и увязывали в тюки. Ничего не выбрасывалось. Никто не знал что делать с хламом. Но лишних вещей не бывает. Место есть, так что пусть лежит. Чистое и сухое тряпьё не будет источником вони. Армейский консервант не позволит завестись инфекции или лишней живности. Сейчас главное — это.

Вечером Ратор попытался найти Дожа и обнаружил дома только вялую Ати. Она явно спала и с трудом проснулась, чтобы открыть дверь гостю. Бледное лицо с тёмными кругами возле глаз.

— А. На смотри на меня. Дож в хранилище. Он сильнее нас с Мони. Череп занят в госпитале. Так что мясом занимается только Дож. Ещё меся-яц, минимум.

Девушка зевнула и равнодушно отправилась к кровати.

— Дверь захлопнешь.

Ратор кивнул в спину молодой женщины и... захлопнул дверь. Демоны Ночи! Хранилище. Он даже не знает, что там с продуктами происходит.

Только к завершению первого месяца проблемы с обслуживанием пленных прекратились. Те, кто был освобождён раньше других, пришли в себя и уже не валились с ног через час работы. Да и Ратор познакомился со всеми тонкими местами и научился избегать проблем со снабжением. Легко не стало, но ситуация нормализовалась.

* Легкий крейсер "Вран". Безымянная система. Бантам.

Для "Врана" эта часть задания запредельно сложной не выглядела. Тактика и практическая сторона проводки транспортов была уже знакома. Три коротких отрезка до систем семьи Йонг он расчитывал пройти быстро. Транспорты имели минимально необходимые экипажи. Собственно, обеспечить необходимый минимум на каждом транспорте оказалось самым сложным делом. Найти восемь навигаторов? С трудом нашлось четыре офицера практика которых в качестве навигатора не вызывала откровенной жалости. Ведомые сгруппировались по два. Маршруты просчитывались самими ведомыми и проверялись навигатором "Врана". Когда путь был просчитан, крейсер ушел по основному маршруту. На этот раз он сам никого не тащил.

Двигался новый корабль замечательно. Только по нестандартным точкам, быстро, без задержек. Он отсматривал выбранный маршрут и если находил посещаемые места, отправлял сигнал первой паре. От предыдущей точки пара меняла маршрут, оставляя условную отметку в гражданской сети связи. Следующие за ней пары получали сообщение и меняли курс. Но рано или поздно Сол поворачивается задницей к любому везунчику.

Нельзя сказать, что Норану крупно не повезло. Встреча с командующим Красного Края, была в планах. И Норан знал, что человек этот сложный и к разговору с ним требуется готовиться. Чего он не ожидал, так это того, что встреча с представителем адмирала Фейруа состоится прямо сейчас.

Почему ликор оказался в этом месте? Причин Норан мог назвать массу. Его командир был человеком двинутым на службе и последние лет пятьдесят неизменно находился близко к Красному Краю. Его высказывания о тех офицерах, которые несут службу во внутренних областях во все времена выглядели непечатно. Удивляться тому, что став одним из старших офицеров Узлового Долном, адмирал Мойни открыл охоту за "дезертирами", не приходилось. Именно это и стало причиной появления его линкора на окраинах области Бантам. Он пришел за "свежим мясом".

Этот человек носил адмиральский значок и имел право представлять своего командира во всех ситуациях связанных с внутренними контактами Улового Командного Центра Долном. Того самого, который сейчас координировал войну с Глазами Хаоса. Про адмирала Мойни Норан слышал достаточно, чтобы понять, что сегодня — определённо не его день.

— Я вижу ваш Знак, офицер, но мне на закорючки плевать. Мы теряем корабли каждый день, а вот в Центре... Сейчас только ленивый не придумывает причин, чтобы не воевать. Когда вы подтвердите вашу приписку на связи с действующим Узловым, тогда мы и продолжим наш разговор. Я имею право определять актуальность вашего текущего контракта, сколько бы нолей не стояло в начале. Я желаю это сделать СЕЙЧАС и ТРЕБУЮ выполнения своего приказа.

Это был финиш. Именно тот редкий случай, когда все хитрости капитана Холи не имели ровным счётом никакого значения. Единственной радостью было то, что крейсер был пустым. Часть экипажа вела трофейные транспорты к планетам Йонга. Сам Норан следил, чтобы транспортам никто не помешал. Похоже что свою задачу он выполнил. Сигнал в сеть был отправлен и транспорты сменят маршрут. Блокаду Йонгу никто не устраивал, а случайная встреча она на то и случайная, чтобы не повторяться восемь раз подряд.

— Этим Знаком подтверждаю выполнение задач связанных с контрактом СТ 000.075.420.093. Для получения более подробной информации вам необходим доступ. Ваш уровень недостаточен.

— Основные причины назначения контракта?

— Нарушение трёх из десяти основных пунктов списка Законов Золотого Века.

— Кто подтвердил назначение контракта?

— Имя куратора недоступно. Отказ по уровню допуска.

Норан побледнел и потерял всякую возможность управлять разговором. Один из недостатков Знака, на который так упирали противники Служебных Сетей. При правильной постановке разговора и достаточном уровне допусков собеседника, Норан мог только отвечать на поставленные вопросы. Он не имел возможности даже выбирать формулировки. Вопросы задавались и капитан на них отвечал.

В таком поведении Норана не было угрозы ни инициаторам всей операции, ни планам магистра Дари. Обоснование было тщательно проработано самим капитаном и совершенно конкретно определены имена тех, кто имеет право на получение информации или на смену места приписки корабля, а значит — на выдачу прямых приказов. Знак не мог допустить нарушения именно ЭТИХ условий. В сочетании с необходимостью говорить правду и придерживаться точных формулировок, нагрузка на мозг носителя возрастала и офицер более слабый уже бы получил кровоизлияние.

Да, Норан жизнью не рисковал. То есть, медблок его вытянет... если крейсер отпустят. Его слом мог быть использован собеседником. Собственно сейчас всё к этому и шло. Если Норан отключится, то всё будет потеряно. Адмиралу будет достаточно без Знака заявить, что условия текущего контракта не подтвердились, поскольку носитель Знака не подтвердил всех необходимых пунктов опроса. Уточнить причину потери сознания будет просто некому. Сейчас их двое. Останется более сильный человек. И тогда офицер, принявший командование крейсером будет вынужден всё повторить. Всю процедуру. С самого начала. Легко представить, что объём знаний и опыта у помощника не часто превосходит уровень капитана корабля. А уж уровень осведомлённости в деталях обоснования контракта с нулями — и того меньше. Спрашивающий имеет все шансы выбить командование и арестовать корабль, оставшийся без командиров.

Но вопросы продолжались, а Норан всё ещё держался. Сам адмирал был едва ли в лучшем состоянии. И... пресс закончился. Ничья. Адмирал вдруг подумал, что рисковать своей головой ради лёгкого крейсера — нет смысла.

Норан отпустил Знак.

— На этом адмирал... ваше право спрашивать... заканчивается. Следую... своим курсом.

Когда экран выключился капитан оплыл на палубу. Причин держаться на ногах больше не было.

— Медблок, быстро. Навигатору — ход. Четыре случайных прыжка.

Никто даже не спросил, почему именно Дед встал на мостик. Если крейсер остановят прямо сейчас... он будет следующим. Он выдержит — точно. А вот если крейсер потеряет навигатора, в голове которого содержатся все координаты и точки встречи, то ситуация станет совсем безнадёжной.

Крейсер выдал по связи все необходимые ключи и ушел на разгон. Его никто не остановил. Адмиралу досталось не меньше чем Норану и продолжать давление было некому. Были опытные офицеры, но требуемый допуск был только у одного человека. В случае, если бы Норан сломался, адмирал бы взял паузу. Крейсер бы стоял и ждал следующего раунда. Но для того, чтобы сейчас остановить уходящего наглеца, требовался именно допуск адмирала. Того точно так же укладывали в медблок. И шок от этого события у офицеров линкора был не меньшим. Предохранители системы сработали.