Виновен!

— Головку ему поддерживай, он сам еще не умеет, — сказала Гермиона и протянула ему спящего младенца.

Кивнув ей, Драко бережно принял малыша из ее рук.

— Какой маленький, — с восторгом рассматривая малыша, прошептал Драко.

— Конечно маленький, он же считай только что родился.

— А почему он не плачет? Это нормально?

— А чего ему плакать? У него все хорошо, он устал и спит.

Воркующий над младенцем Драко Малфой никак не укладывался в наличествующую у Гермионы картину мира, но зрелище было умиротворяющее.

— Положи его в колыбель, пожалуйста, — попросила Гермиона через некоторое время. — Только придвинь ее поближе к кровати, чтобы мне было проще взять малыша, когда он проснется.

— А он не проснется? — спросил Драко.

— Не знаю, — ответила Гермиона слегка пожав плечами. — Заодно и проверим.

Драко кивнул ей и отлеветировал колыбельку к кровати Гермионы.

— Я пойду, тебе, наверное, стоит отдохнуть, — сказал он, опустив в колыбельку малыша.

Гермиона кивнула, прикрыв глаза, и Драко тихо выскользнул из комнаты, затворив за собой дверь.

Девушка очень быстро оправилась от родов, но характер ее сильно изменился. Она стала нелюдимой и молчаливой. Временами Драко казалось, что она постоянно, что бы ни делала фоном что-то обдумывает.

Однажды, придя домой после очередного похода по очередным инстанциям Драко застал ее сидящей на диване в гостиной и читающей газету. Колыбелька с маленьким Бенедиктом стояла рядом и Гермиона ногой иногда покачивала ее, не отрываясь от чтения. Рядом на диване лежало две стопки газет — одна, судья по всему, прочитанных, вторая — ожидающих своей очереди. Сама по себе картинка была вполне мирная, если бы не выражение лица девушки. Больше всего оно напоминало маску, ничего не выражающую маску, из под которой временами прорывались наружу такие ярость и гнев, что Драко стало неуютно.

— Гермиона, — позвал он ее.

Девушка оторвалась от своего занятия и подняла голову.

— Ты уже вернулся? — спокойно спросила она. — И как?

— Никак, — понуро ответил он.

Третий месяц он активно обивал все возможные пороги, пытался давать взятки, но совершенно безуспешно. Апелляцию не хотели принимать ни в какую. И даже свидания до сих пор не удалось добиться.

Также никаких плодов не приносило и затеянное расследование. Оно просто уперлось в отсутствие какой бы то ни было информации. Любые расспросы об интересующих Драко вещах натыкались на глухую стену. Люди боязливо замолкали и всеми средствами старались прекратить разговор, а случаи смерти магглов от магических зелий медленно, но верно, учащались.

Каждый раз, когда Драко возвращался ни с чем он был вынужден честно рассказывать о очередной неудаче Гермионе, в глубине души он благодарил Мерлина за то, что Гермиона не требовала подробных отчетов, удовлетворяясь отрицательным покачиванием головой или парой слов. Сначала это делало ей безумно больно. Драко видел это, но он не мог ей врать, понимая, что она почувствует ложь. Он видел, как надежда покидает ее и боялся даже представить, что будет, когда она покинет Гермиону совсем.

И вот этот момент настал.

— Понятно, — сказала Гермиона и вернулась к чтению.

Холодный голос, ничего не выражающее лицо, пустые глаза. Драко стоял в дверях и тупо смотрел на читающую Гермиону. Он не представлял, что можно сказать или сделать, чтобы ей полегчало. Вдруг Гермиона оторвалась от чтения и посмотрев Драко прямо в глаза, сказала:

— Сегодня ровно пол года, как Гарри заточили в Азкабан, — безжизненным голосом сообщила она. — Через четыре дня Бену будет три месяца, а я до сих пор не определилась с крестным. Я могу тебя попросить об этом одолжении? Ты станешь крестным отцом моему сыну?

Этот вопрос поставил Драко в тупик. За три месяца он успел привязаться к малышу, прикипеть сердцем, с удовольствием возился с ним, удивляясь спокойствию характера: малыш очень редко плакал и никогда не делал этого без причины.

— Буду, — ответил он после некоторого раздумья. — Но почему я а не Блейз?

— Я попросила Джинни стать крестной матерью. И хочу, чтобы крестные не были связаны друг с другом ничем, кроме дружбы и уважения. Поэтому ты, а не Блейз.

— Но... — попытался возразить Драко.

— Это мое решение. Я не хочу складывать все яйца в одну корзину. И хочу чтобы если со мной что-нибудь случиться, было кому позаботится о Бенедикте.

Сказанное звучало так, будто Гермиона собралась немедленно умереть. Драко не понимал, что происходит и попытался свести все к шутке:

— Можно подумать, что ты на тот свет собралась, — проворчал он.

Ответ вверг его в шок:

— Маги смертны, Драко. Всего два слова. Был маг, и не стало. Поэтому я попросила стать крестным и очень надеюсь, что если придется ты позаботишься о нем должным образом.

— Нет, ты не шутишь... — задумчиво сказал Драко.

— Не шучу, — совершенно спокойно согласилась Гермиона.

С того памятного разговора она стала надолго уединяться в тренировочном зале. Поручив заботу о малыше домовому эльфу она до изнеможения гоняла себя, восстанавливая форму после родов. Чем именно она там занималась Драко так и не удалось узнать, Гермиона всегда накладывала на зал заглушающие и запирающие чары, и это нервировало его.

Дни текли своим чередом и вроде бы ничего не происходило, Гермиона была спокойна, как катафалк, малыш рос. Мотавшийся между расследованием, и разнообразными инстанциями в безуспешных попытках сдвинуться с мертвой точки Драко, задницей чувствовал: что-то назревает. Он был готов голову за это прозакладывать, хотя не представлял откуда у него это знание. В нервном ожидании беды прошло еще три месяца.

19 июля утром почтовая сова принесла очередной "Пророк" и Драко привычно развернул газету. На первой странице жирными огромными располагался заголовок "Жестокое убийство в доме адвоката!" и под ним статья, пестревшая такими мрачными подробностями убийства, что Драко с трудом проглотил кусок бутерброда, который жевал, проглядывая газету. Из статьи следовало, что адвоката убили без применения магии, предварительно весьма изощренно пытав, опять же без применения магии.

В кухню вошла Гермиона с Беном на руках.

— Доброе утро, — поздоровалась она и увидев бледность Драко спросила: — Что-то случилось?

Драко молча протянул ей газету. Девушка пробежала передовицу глазами и пожала плечами.

— Туда ему и дорога, — спокойно сказала она.

— Что? — непонимающе переспросил Драко.

— Повторяю, — отозвалась Гермиона, — туда ему и дорога. Этот адвокат делал вид, что защищает Гарри. И я не собираюсь оплакивать его кончину.

Драко подобрал газету со стола и еще раз пробежал статью. Действительно, это был тот самый адвокат.

Следующее жестокое убийство состоялось через два месяца — убили аврора. Тоже без магии и тоже после предварительных пыток. Следующее убийство еще через два месяца, как по часам, и снова аврор. И никаких следов, никаких зацепок и никакой магии. Жестокость же потрясала. На ее фоне блекли даже действия сторонников покойного Темного Лорда. Пресса неистовствовала, аврорат напоминал разворошенный муравейник, обыватели терялись в догадках, а убийца так и не был не то что пойман, он до сих пор не был известен.

Очередной, четвертый по счету труп был найден 18 января и вновь тот же почерк: море крови, побои, и все прочее, характеризующее загадочного убийцу, как полного психа.

Драко с раздражением бросил пророк на стол и раздраженно воскликнул:

— Мерлин мой! Четвертое аналогичное убийство, а никто ничего не знает, не слышал, не видел и сделать ничего не может.

— И кто на сей раз? — поинтересовалась Гермиона, кормившая Бена ужином.

— Какой-то судейский чиновник, — ответил Драко. — Совершенно безобидный старичок. Не понимаю я логики, допустим адвокат мог кому-то насолить, авроры — с ними все понятно, мало ли какие враги у них могли появиться вследствие их работы, но этот-то кому мог перейти дорогу? Он лет двадцать ведет записи при заседаниях суда и от него нигде ничего не зависит.

— Это Сильвестр Беркфин? — спросила Гермиона.

— Да, — ответил Драко, — а ты была с ним знакома? — спросил он отчего-то напрягшись.

— Нет. Видела в Министерстве несколько раз, — спокойно ответила Гермиона.

— А откуда тогда знаешь как его зовут?

— У меня хорошая память на имена, только и всего, — ответила девушка, грациозно поднимаясь и вынимая из детского стульчика сына. Драко залюбовался ее уверенными движениями и улыбнулся.

— Пойду уложу малыша спать и вернусь, — сказала Гермиона возвращая улыбку. — Дождешься меня?

— Конечно, я буду в гостиной, — ответил, несколько удивленный улыбкой Гермионы Драко. Если бы его спросили, когда она последний раз ему улыбалась, он бы вряд ли ответил.

Гермиона кивнула и удалилась.

Драко отправился в гостиную и разведя огонь в камине расположился лежа на боку и подперев рукой голову уставился в огонь.

Гермиона неслышно вошла в комнату и быстро подошла к лежащему на ковре Драко. Резким, сильным движением она перевернула его на спину и оседлав бедра впилась в губы требовательным поцелуем. Драко, миллион раз представлявший себе, как это может быть и совершенно не ожидавший воплощения в жизнь своих фантазий, был шокирован поведением любимой женщины.

— Что ты делаешь? — спросил он, когда поцелуй закончился. Кровь стучала у него в ушах словно там поселился отряд барабанщиков.

— Целую тебя, разве это не очевидно? — усмехнувшись ответила она, и стала расстегивать пуговички его рубашки. Ее руки подрагивали, маленькие перламутровые кружочки выскальзывали из пальцев, не желая вылезать из петель. Потеряв терпение девушка просто дернула полы рубашки в разные стороны, обнажая грудь Драко. Тот лежал ни жив ни мертв, не зная как реагировать. Оттолкнуть ее у него не хватало сил, а сделать ее своей не позволяла совесть, ну или не совесть, а что-то еще, в общем ситуация была совершенно безумная. Пока он безынициативно лежал и предавался размышлениям Гермиона действовала. Уверено, властно и безо всякого стеснения. Она поглаживала, целовала, покусывала, пощипывала и Драко плавился под ее руками, теряя голову. Мысли о неправильности происходящего покинули его, уступив место неистовому желанию.

Решив проблему рубашки довольно радикальным способом, Гермиона приступила к брюкам. Усевшись рядом на колени, она быстро расстегнула ременную пряжку, пуговицу и молнию и запустив прохладную ладошку под плотную ткань брюк, крепко сжала готовое к бою мужское достоинство. Драко застонал и выгнулся навстречу, а Гермиона, воспользовавшись этим его движением, стянула с него брюки вместе с бельем и взяла напряженный член в рот.

— С ума сошла?! — воскликнул Драко, к которому некстати вернулась способность соображать и попытался отстраниться. Гермиона, почувствовав его движение выпустила член изо рта и выпрямившись, села.

— Что тебе не нравится? — спокойно спросила она, разглядывая лежащего перед ней мужчину. — Я знаю, что ты меня хочешь. Так в чем проблема?

— Хочу. Но...

— К черту! — фыркнула Гермиона. — Расслабься и получай удовольствие. Неужели это так сложно? Мы с тобой оба взрослые люди, в конце концов!

У Драко давным давно никого не было, он был возбужден, но... Врожденное здравомыслие подсказывало ему, что происходящее настолько далеко от нормы, насколько это вообще возможно.

— Так нельзя, Гермиона, — выдавил он из себя, понимая, что этот аргумент совершенно не убедителен.

— Почему это? — спросила она.

— Ты замужем... — попытался объяснить Драко.

— Да, но когда это кому-нибудь мешало? Или у тебя, вдруг, неожиданно всплыли жесткие моральные принципы и ограничения? Не смеши меня!

Лицо девушки приобрело жесткое, почти жестокое выражение, глаза слегка прищурились, а губы изогнулись в презрительной усмешке. Возбуждение покинуло Драко бесследно.

— Гермиона, любимая, не надо делать того, о чем ты завтра будешь жалеть, — тихо сказал он, садясь и пытаясь обнять ее.

Она резко отстранилась и вскочив на ноги, отвесила ему звонкую пощечину.

— Ненавижу тебя! Ты... Мерлин и Моргана! Ты даже женщину трахнуть не можешь! — очень тихо сказала она и вышла из комнаты.

Ошеломленный Драко остался сидеть на полу гостиной со спущенными штанами и в растерзанной рубашке. Придя в себя он встал, надел штаны, подошел к бару и плеснув себе чистого виски в стакан, задумался, потирая горящую щеку.

— Ну, бля, дела, — проворчал он делая глоток из стакана.

Мысли метались в голове туда-сюда, словно горошины в погремушке, пока, наконец, одна особо настырная не вытеснила все остальные. Драко автоматически отставил стакан и быстро пошел в кухню. Там он нашел пачку газет и быстро зашуршал страницами. Он искал статьи об убийствах. Выудив из стопки четыре номера за 19 июля, 19 сентября, 19 ноября и последний — за 19 января он заклинанием призвал стопку бумаги, перо и чернильницу, уселся за стол и стал быстро писать.

Через пол часа он с ужасом посмотрел на исписанный лист и пошел за бутылкой, вернувшись он сделал большой глоток прямо из горлышка и воззрился на свои выкладки. Он нашел, что объединяло все четыре убийства. Эти люди были связаны. Связаны ровно в одном моменте. Все четверо присутствовали на памятном судебном заседании. Авроры — те самые, что вывели Поттера из зала после оглашения приговора, адвокат, понятно, и даже старичок — он в этот день традиционно стенографировал заседание. Восемнадцатое число — день, в который было чертово судебное заседание. Вывод напрашивался сам собой: кто-то мстит за Поттера. Жестоко, кроваво и не задумываясь.

— Галар! — позвал Драко домового эльфа, которого приставил к Гермионе.

Лопоухий домовик появился в кухне с традиционным хлопком.

— Да, хозяин Драко?

— Скажи мне Гермиона ходила куда-нибудь вчера?

Домовик кивнул.

— Одна? Без сына? — спросил Драко.

— Да, я сидел с маленьким пока она отсутствовала.

— А долго ее не было?

— Она ушла в час дня, вернулась около восьми.

Драко похолодел.

— А... 18 июля, 18 сентября, 18 ноября — она куда-нибудь уходила?

Домовик опять кивнул.

— И ее не было примерно столько же, сколько вчера? — задал новый вопрос Драко.

— Да, хозяин, — ответил домовик.

Драко отпустил эльфа и хлебнул еще виски. "Неужели это Гермиона нашла кого-то, кто убивал этих людей? — думал он. — Нет, не может быть!". Драко не хотел верить в свои выводы, но что-то ему подсказывало, что он прав.

Вдруг какой-то непонятный звук привлек его внимание и он прислушался к ночной тишине дома. Откуда-то из глубины раздавались редкие глухие удары чем-то по чему-то, сопровождающиеся чем-то вроде рычания. Вооружившись волшебной палочкой мужчина пошел в сторону источника этих странных звуков.

Звуки, как оказалось из тренировочного зала. Драко быстро подошел к нему и осторожно приоткрыл дверь. Зрелище открывшееся его взору в очередной за сегодняшний беспокойный вечер раз заставило оторопело замереть на месте: в почти полной темноте зала по залу металась Гермиона. Она кружила вокруг установленного посередине толстенного бревна, в одной руке у нее была волшебная палочка, в другой длинный нож. Рычащий звук, как оказалось, издавала именно она, втыкая в бревно свое орудие, совершая невообразимые движения. Из палочки вылетали сериями разноцветные лучи невербальных заклинаний. Картинка была, прямо скажем, страшная.