Мой старый добрый враг

— А вы не слыхали?— изумился стражник, прислушиваясь к далёкому гулу.— Ведь изловили таки его, змея подколодного!

— Кого?

— Так Деймера, кого ж ещё!— радостно доложил паренёк, беря под уздцы стоящую у стены лошадь.— На рассвете и казнят...

— Что?!— аж подпрыгнула я.— Кого?!

— Чёрного воина!— сиял дурачок.— Уж как мы ждали...

— И ещё подождёте!— рявкнула моя светлость, отталкивая оторопевшего парня в сторону и вскакивая в седло.— Не вопи, лошадь верну...

Я дёрнула повод. Конь послушно заперебирал копытами... Я вам казню!... Совсем тям потеряли!.. Держись, любимый, я что-нибудь придумаю...

— Слушай, мать,— задумчиво сказал крыс, пока мы во весь опор мчались к городской площади.— А тебе не кажется, что общественности это может не понравиться?

— Меня это не колышет!

— Но ты-то одна, а их, извини меня, не в пример больше. Только в пятак схлопочем...

— А что ты предлагаешь?— я натянула поводья, придерживая коня.

— Ну, не знаю... как-нибудь так, в обход...

— Объяснил!— я почесала в затылке. А ведь он дело говорит. Кто будет меня слушать?.. М-м, что бы такое сообразить... Я посмотрела в переулок, ведущий к площади, и заметила спешащую на "представление" женщину в чепчике. Больше вокруг не было ни души... Так, кажется, мысля заработала!.. Я спрыгнула с лошади и бросилась вслед за горожанкой. Что-то у меня с утра настрой уголовный...

...Я поправила передник, убрала волосы под чепчик и поинтересовалась:

— Ну, как? Мне идёт?..

— Садюга ты, Стаська!— фыркнул крыс.— Бедняжка до утра в себя будет приходить...

— А я-то тут при чём?! Не я у неё спрашивала, как пройти в библиотеку, а ты...

— По твоей просьбе, между прочим!

— Это детали...— отмахнулась моя светлость.— Пуховик жалко.

— Зато на этот раз ботинки остались. Тоже неплохо.

Я приподняла длинный подол и посмотрела на носки моих зимних ботинок. В общем-то, да... Хватит с неё и пуховичка со свитером! И почти новых джинсов... Пусть вообще спасибо скажет, что хоть их отдала взамен платья. Какая я иногда добрая бываю-ю...

— Хватит вертеться.— строго одёрнул меня Мышель.— Попрыгали!.. А то ты своего красавчика по частям получишь...

Я отвесила ему щелбан и побежала в сторону площади.

Народищу!.. Яблоку плюнуть негде. Здесь, кажется, не только жители столицы, но и обитатели всех пригородных деревень... Люди стояли, сидели, висели — натурально, висели, на импровизированных качелях, привязанных к балконам домов. Даже на крышах не было ни одного свободного места!.. Я привстала на цыпочки, выглядывая из-за спин собравшихся. Где-то далеко впереди, в самом центре площади, возвышался эшафот. Меня передёрнуло. Совсем озверели!.. И, главное, лица у всех такие радостные! Как на новогоднем утреннике. Конечно — такое-то развлечение!.. Я перевела дух и взяла себя в руки. Я просто не была на их месте... и не мне их осуждать. Деймер принёс этим людям одни беды... Кстати, где он? Эшафот пустой. Палач в колпаке скучает, скромно сидя на деревянных ступеньках. Кругом ажиотаж и перешёптывание... А виновника торжества, извиняюсь за натурализм, нету!..

— Простите!— обратилась я к стоявшей ближе всех полной женщине — судя по запаху, торговке рыбой.— А когда начнут?..

— Да скоро уж!— разулыбалась она.— Вот привезут его, и начнётся потеха!.. Ой, гляди-ка, царь!

Я вытянула шею — из противоположного переулка выехал царский кортеж. Впереди — конные воины в блестящих доспехах, расчищающие дорогу. Вслед за ними — правитель Мелиора, Его Величество царь Кирий. Хорошо выглядит старикан. Бодро. Только лицо хмурое слегка... Рядом с ним — царевна Аюна, в парадном платье, рассеянно улыбающаяся подданным. У меня даже слеза на глаз навернулась — до чего же я рада снова их видеть!.. Жаль, что подойти не могу, сквозь толпу не протолкнёшься... Ага, а вот и зять государя нашего!.. Иллан, в образе человека, с непроницаемым лицом ехал на коне позади жены. Среди женского населения послышались восхищённые вздохи.

— Красавчик, правда?— ткнула меня в бок торговка.

— Угу...— неопределённо промычала я. Ну-ну, это она его псом не видела!.. Зубастика нашего... Я кинула последний взгляд на царскую фамилию, рассаживающуюся на затянутой бархатом трибуне, и попятилась назад, подальше от чужих ушей. Спряталась за чью-то брошенную телегу и приподняла передник. Из кармана под ним высунулся крыс:

— Ну, чё там?..

— А ты не слышал?

— Слышал, но не видел.

— Смотреть не на что...— нахмурилась я.— Все рады без памяти... Царь здесь, Аюна тоже.

— А Ил?

— Само собой. Ригана ещё не привезли, и подозреваю, что...

— Тихо!— насторожился Мыш, едва не вываливаясь из кармана.— Крысами несёт...

— Мыться надо чаще.

— Балда!— огрызнулся он, принюхиваясь.— Где крысы, там тюрьма! Соображаешь, нет?

— Не очень...

— Дуй вперёд, через вон тот закоулок!.. Давай-давай, двигай, дело говорю!

Я пожала плечами и рысью попрыгала по грязной мостовой. Дурацкое платье, мешается... Прошлёпав через пустую улочку, я выскочила на другую, более широкую, но не менее пустынную.

— И что?— недоумённо оглядываясь, спросила моя светлость.

— Цыц!— велел серый наглец.— Слышишь?..

Я навострила уши. Где-то недалеко гремели по каменным булыжникам копыта, и явственно слышался скрип деревянных колёс. Звук приближался... Из-за угла дома выехала крытая повозка, запряжённая ширококостными лохматыми лошадьми. На козлах сидели два стражника — один правил, второй зевал, развалившись на скамеечке. Ещё двое тряслись в седлах по обе стороны фургона, и двое замыкали охрану почётным эскортом сзади. Чтоб мне провалиться — внутри Риган...

— Со всех сторон обложили, гады,— пробормотал крыс.— Нам тут вдвоём не справиться!..

— Придётся попробовать. Помощи ждать не от кого.

— А царь?..

— Какой царь?! Как ты думаешь, по чьему приказу его собираются казнить?..

— Блин. Забыл...

Я что было сил напрягла извилины. Должен быть какой-то выход, или я буду не я... Та-ак... А ну-ка, ну-ка!..

— Мыш, я хорошо выгляжу?!

— Дура, что ли?..— вытаращился он.— Ты о чём думаешь?!

— Молчи, несчастный...— я лихорадочно отодрала рукав у платья, с треском разорвала юбку в нескольких местах, сбила чепчик набекрень и, зачерпнув грязи из ближайшей лужи, измазалась, как порося. Хвостатый потерял дар речи... Моя светлость быстро выудила его из кармана и поставила на землю:

— Слушай внимательно! Я их задержу, а ты разнюхай, что и как. Вон, кстати, у кучера на поясе ключи висят, не иначе как от дверцы... Всё понял?

— Сделаем!— подмигнул он и помчался в указанном направлении. Повозка, скрежеща, приближалась к переулку. Тэкс!.. Сейчас я им такой спектакль устрою — Бродвей закроют за убожество актёрского исполнения!..

Передвижная тюрьма на колёсах свернула за угол. В ту же минуту дверь одного из домов распахнулась и на порог рухнула я, вопя дурным голосом:

— Спасите! На помощь! Убивают, насилуют, грабя-ят!..

Лошади от неожиданности встали на дыбы и захрапели. Повозка резко остановилась.

— Есть в этом городе хоть один настоящий мужчина?!— на одной ноте верещала я, полными слёз глазами взирая снизу вверх на остолбеневших стражников.— Ведь среди бела дня режут!.. А-а-а!!— как будто кто-то тянул меня за ноги обратно, я затрепыхалась и с видом умирающего лебедя на скотобойне вползла внутрь... Оказавшись в полутёмной комнатушке какой-то гончарной мастерской, моя светлость резво вскочила на ноги и, спрятавшись за дверным косяком, пнула стол, уставленный глиняными мисками и кувшинами. Грохот было слышно на весь квартал!.. Чтобы окончательно добить суровых охранников, я, не прекращая пинать всё, до чего доставала, издала прощальный крик и захрипела...

С улицы послышался топот ног. Видимо, настоящие мужчины в Гринморе всё-таки были... Я тихонько выглянула в маленькое окошко рядом с дверью: стражники, толкаясь, спрыгивали с лошадей. На козлах остался только один. Ну, это не шесть...

Первый сунувшийся в дверь получил поленом по макушке и отключился. Та же судьба ждала остальных... ничего, парни крепкоголовые, очухаются!.. Пыхтя, я оттащила неподвижные тела в угол и уложила живописной кучкой. Отдыхайте, ребята! А мы займёмся водилой... Я снова заняла наблюдательный пункт у окна. Кучер нервничал. Ещё бы — на его глазах пятеро бравых молодцов вошли в дом спасать невинное создание, то бишь, меня,— и ни один не вышел!.. Дядю пробил мандраж...

— Эй!— не утерпел он, ёрзая.— Вы там это... живы?!

Я затаила дыхание. Не дождавшись ответа, тюремный страж сполз с облучка и, бросив поводья, с опаской подошёл к двери.

— Эй!..— он переступил порог, подслеповато щурясь в полутьме.

— Привет!— сказала я и подставила мужику подножку. Не ожидавший подвоха кучер кубарем полетел на пол. Воспользовавшись секундной заминкой, моя светлость вылетела из дому и вскочила на подножку повозки.

— Мышель?!

— Тута!— крыс прыгнул мне на руки и юркнул в карман платья.— Линяем!

— А ключи?— уже что есть силы дёрнув поводья, спросила я. Громыхая по мостовой, фургон вырулил из переулка. Перепуганные лошади понеслись во весь опор вдоль пустой улицы по направлению к городским воротам. Вслед нам летели запоздалые проклятия кучера.

— Спёр! Вот!..— похвалился хвостатый, демонстрируя зажатое в зубах кольцо, на котором, позвякивая, болталась связка ключей.

— Молодчага!— от души похвалила я, нахлёстывая обезумевших коней.— Держи крепче!..

— Есть!..— козырнул хвостом серый приятель и залёг на дно кармана. Я вцепилась в поводья. Эге-гей, залётные!.. Надо рвать когти, пока кто-нибудь из бывшей охраны не добрался до площади. У Кирия такая кавалерия — враз догонят...

Молоденький стражник у ворот, грустно ковыряющий кончиком копья землю, отпрыгнул в сторону, чтобы не быть сию минуту раздавленным в лепёшку. Глаза у него стали по полтиннику.

— Что...— начал было он, но мне было не до сантиментов...

— Открывай ворота!— рявкнула моя светлость, угрожающе зыркнув на него.— И ни слова мне тут!.. Зарэжу!!

Он усиленно закивал... и правильно сделал! Со мной в таком состоянии спорить опасно...

Вырвавшись на широкую укатанную дорогу за крепостной стеной, лошадки понеслись словно птицы. Валим, валим... но надо где-нибудь схорониться. Этот катафалк слишком заметен со стороны, кроме того, он тяжёлый, и кони скоро устанут. За нами наверняка уже выслали погоню... Я поворотила лошадей в ближайший перелесок. Повозка съехала с дороги, оставляя за собой широкую колею. Э, нет, так не пойдёт! Таким макаром нас даже слепоглухонемой отыщет... У самого леса я натянула поводья и остановила взмыленных животных.

— Мындер, гони ключи!

— Так точно!— из кармана вылез крыс, всё ещё не выпускающий из зубов честно уворованные железяки. Я взяла связку и спрыгнула с козел.

Блин, сердце бьётся, как на первом свидании... негнущимися пальцами я с третьей попытки нашла нужный ключ и повернула его в замке. Изнутри не доносилось ни шороха. Подозрительно!.. Я распахнула дверцу:

— Риган?..

Внутри повозки было темно и тихо. Я поморгала, привыкая к сумраку. Любопытный Мышель, топорща уши, юркнул вперёд меня. Чёрт, ничего не вижу, хоть бы окошко вырезали, мародёры... До меня донеслось тяжёлое сопение хвостатого.

— Ну, что?..

— Стаська,— напряжённым голосом сказал длиннохвостый.— Тебе на это лучше не смотреть.

— Что?— тупо спросила я севшим голосом. Неприятно засосало под ложечкой.— Его тут нет?..

— Есть... если это можно так назвать...

— Мыш!— я решительно полезла внутрь.— Прекращай! И так всю трясёт...

Я зашарила руками по гнилой соломе, покрывавшей деревянный пол. Ну и условия!.. У нас даже Чикатило лучше содержали, не к ночи будет сказано!.. Ну, погодите, Ваше Величество, с вами мы ещё поговорим... Мои руки нащупали чьё-то неподвижное тело.

— Мамочки...

— Тихо, Стаська, тёплый — значит живой!— нарочито бодрым тоном проговорил хвостатый.— Надо его на воздух. Воняет тут пакостно...

Кое-как определив, где у лежащего ноги, а где — голова, я, пятясь, потащила его к выходу. Рывок — и мы оба свалились на траву. Проморгавшись, я склонилась над спасённым и в ту же минуту мне стало дурно...

— Уроды!..— простонала я, с ужасом глядя на рыцаря. Нет, это, без всякого сомнения, был Риган. Но что с ним делали?! Ведь места живого нет!.. Вместо лица — сплошной синяк, на боку — кровоточащая рана, правая нога как-то странно вывернута... Ой, повезло Их Величествам, что площадь далеко! Иначе меня бы непременно посадили лет эдак на десять за массовое преднамеренное убийство с политической подоплёкой...

— Стась...— тихо сказал крыс, стараясь не смотреть на лежащего перед ним осуждённого.— Стась, ну всё, хватит... слышишь?.. Я сердце прослушал, живой он!..

— У-у-у... козлы!.. Какие козлы...

— Стась, ну прекращай.— он потряс меня за палец.— Ну?..

Хвостатый оглянулся на Гринмор. Смысл жеста понятен — времени у нас нет... Я подняла голову и вытерла рукавом слёзы. Всё. Поплачу потом. Сейчас надо уходить, иначе нас отловят, а его повесят... господи, да тут и вешать-то нечего! Даже Ил, в самом невменяемом состоянии, до такого не опустится... Узнаю, кто — пусть пишет завещание! Всё!.. Я так решила. А раз решила, следовательно, успокоилась и теперь быстренько соображаю, что нам делать. На себе я его не унесу. Это однозначно. Колымагу надо бросить здесь... Но лошади-то ещё ходить могут?..

...Единственное, что можно сказать точно — мы заблудились! Что, в общем-то, неудивительно, при моём полном географическом кретинизме... Въехать-то в лес мы въехали, а вот выбраться из него... После того, как мы в третий раз оказались на уже знакомой полянке, я сдалась.

— Заколдованный лес какой-то!— я спрыгнула со своей лошади и подошла ко второй, на спине которой лежал мой рыцарь. В сознание он так и не пришёл. Чёрт возьми, всё седло в кровище, он так долго не протянет!..

— Это не лес заколдованный, — съязвил Мышель,— это ты, мать, всё время налево сворачиваешь! Надо было ходить на школьные занятия по спортивному ориентированию на местности...

— Иди нафиг!— фыркнула я.— Ещё чего не хватало!.. По Соловьёвскому садику с компасом бегать...

— Зато не плутали бы, как ежи в трёх соснах!

— Вместо того, чтобы выступать, лучше бы слез и с сородичами пообщался. Может, чего хорошего подскажут...

— Крысы — городские жители! Они в лесах не водятся!

— А кто тут на полёвок западал?..

— Полёвки — в поле! В по-ле! А тут чаща, если ты ещё не заметила!..

— Но кто-то же должен здесь жить!!— я принялась мерить поляну шагами.— Это же не пустыня, в конце-концов!

— Ну, если только маленькие зелёные гномики...

— Маленькие зелёные гномики появляются после пятого стакана!.. Не беси меня, Мындер. И так всё плохо...

Мы замолчали. Всё плохо — это ещё мягко сказано! Сидим тут, как дураки, есть хочется, спать хочется... курить хочется, наконец!.. Блин. Почему эта страна всегда встречает меня сплошными неприятностями?!