— Почему хорошо — что не правую? — уточнила дотошная Юлька.
— Инвалидов, получивших увечья во время активных боевых действий, российское Правительство обеспечивает бесплатными специализированными машинами. Только — при этом — наблюдается странная дискриминация. Бойцы, потерявшие левую руку, считаются пригодными для вождения автомобиля. А лишившиеся правой — нет. Чиновничьи мутные игрища, не иначе. Ничего не попишешь...
— Тебе-то выделили?
— А, то! Вон — моя "Ласточка" стоит. В смысле, светло-бежевый "Жигуль". Уже сорок пять тысяч километров на нём наездил.
— Молодец, конечно.... А ты живёшь...м-м-м, только с поэтических гонораров?
— Не получается — с гонораров, — неожиданно засмущался очкарик. — Ещё в одном месте подрабатываю. По старой специальности. То есть, программистом.
Они ещё долго сидели на бетонной тумбе и увлечённо болтали. О классической поэзии и о рок-музыке, о современных российских реалиях и о смысле жизни...
Постепенно вокруг стемнело. Зажглись тусклые уличные фонари.
— Ой, уже без четверти двенадцать! — опомнилась Юлька. — Мне же ещё пересаживаться надо на "Техноложке". Могу не успеть.
— Куда тебе ехать-то?
— К "Лесной". Рядом с Кантемировским мостом.
— Хочешь, довезу? — предложил новый знакомый.
— Довези...
Светло-бежевый "Жигуль" неторопливо катил по ночным городским улицам.
Юлька, слегка улыбаясь, задумчиво молчала. А Поэт, ловко управляясь с автомобильной баранкой одной рукой, негромко напевал:
Сиреневый закат.
И розовый рассвет.
А в перерыве — ночь — сплошной ультрамарин...
Ты — снова — не пришла.
А я позвать — забыл.
И Ангел наш небесный,
Он — мимо пролетел...
Вновь — Мировое Зло?
Иль — глупости полёт?
Не встретиться никак, уж, множество веков...
Быть может, мы живём
На перепутье снов?
Иль — множества Миров?
Что параллельны все?
И Ангел наш устал.
Налью бокал — ему...
Пожалуйста, найди, крылатая паскуда.
И Ангел — выпил вновь.
Сейчас — он тихо спит.
Как верный Шарик,
Про ментов — из фильма...
Века — опять — текут,
Как яблочный сироп.
Но встреча, безусловно, состоится...
Мы встретимся,
И Ангел — вновь — проспится
Среди чудесных снов
И призрачных — веков...
А за окном — пурга,
А, может, лишь — метель.
И смятая постель — как снег — белым бела...
Ответь мне. А, зачем — живёшь ты без меня?
Ответь мне. А, зачем — я без тебя живу?
Сиреневый закат.
И розовый рассвет.
А в перерыве — ночь — сплошной ультрамарин...
Ты — снова — не пришла.
А я позвать — забыл.
И Ангел тихий наш
Вновь мимо пролетел...
Глава третья
Сова
Тихо проскрипел ключ в дверном замке. Тихо-тихо, тревожно, загадочно и многообещающе.
Гришка резко, отбрасывая в сторону многострадальную курточку, вскочил на ноги.
— Отставить! — долетел из прихожей знакомый мужественный голос. — Свои. Попрошу не палить — почём зря...
Послышались звуки снимаемой обуви, секунд через десять в кабинет вошли двое — Шеф и...некое существо.
"Скорее всего — женщина", — подумал Антонов. — "Хотя.... Хотя, чёрт его знает! Среднего роста, морщинистое лицо, узкие покатые плечи, седой колючий "ёжик" на круглой голове, грубая арестантская роба, дурацкие чёрные ботинки, глаза.... Мёртвые, водянистые и смертельно-равнодушные глаза...".
— Доброго утра, Гриня! — вежливо поздоровался Шеф.
— И вам того же, дамы и господа.
— Я пошла в ванную, — расстегивая пуговицы на робе, сообщила глубоким, чуть-чуть хрипловатым голосом незнакомая женщина. — Надеюсь, горячая вода есть? Уже года три с половиной, как с ней не встречалась. Приходилось мыться холодной, или же только слегка тёпленькой...
Сухо щёлкнула дверная задвижка.
— Почему так долго? — спросил Григорий.
— В Металлострой ездил, — устало присаживаясь на край дивана, пояснил Шеф. — За твоей напарницей. Обещали отдать-выпустить в любое время. Обманули, как и всегда. Пришлось ждать до восьми утра. То бишь, до появления на работе Начальника зоны. Российская реальность, данная нам помимо объективных и субъективных ощущений.... Эй, боров наглый и нахрапистый! Ты, никак, курить собрался? Пошли-ка на балкон! Пепельницу прихвати с собой.
Было уже без пятнадцати одиннадцать. Ярко-жёлтое солнышко припекало совершенно не по-утреннему.
— Жарко сегодня будет, — предположил Шеф. — Может убежать и за тридцать градусов.
— Запросто, — прикуривая, согласился Гришка. — Ну, что расскажете о новоявленной напарнице?
— Не нукай, не запряг.
— А, всё же?
— Расскажу, конечно. Вообще-то, её зовут — Ольгой Николаевной. Вернее, звали когда-то давно, в прошлой жизни. Сейчас она откликается сугубо на кличку — "Сова", полученную на зоне.
— Никогда — досель — не имел никаких дел с уголовницами. Впрочем, как и с уголовниками.
— Ольга не уголовница.
— Как известно, дыма без огня не бывает...
— Глупости говоришь, боец! — рассердился Шеф. — Сова не имеет никакого отношения к преступному миру. Она, наоборот, работала следователем по особо важным делам. Считалась — в своё время — лучшим работником Главка, имеющим всего один серьёзный недостаток. Речь идёт о неуёмной принципиальности и хронической бескомпромиссности.
— Понятное и знакомое дело, — жадно затягиваясь табачным дымком, прокомментировал Григорий. — Небось, однажды принялась копать под собственное руководство?
— Угадал, бродяга. Всё так и было. Тамошний Городской прокурор был большой, матёрой и бесконечно-жадной сукой. За бешеные деньги закрывал уголовные дела, занимался наглой подменой улик и фальсификацией протоколов осмотров мест происшествий, заставлял менять свидетельские показания, ну, и так далее.... Причём, скотина законченная, даже и не скрывал этого. В том плане, что жил на широкую ногу, ни в чём себе, любимому, не отказывая. Дорогущие иномарки менял как перчатки. Шикарная пятикомнатная квартира в центре города. Загородный трёхэтажный дом — полная чаша, забитая дорогущим антиквариатом. Ещё один домик (типа — охотничий), в австрийских предгорьях Альп. Перечень материальных ценностей, впрочем, можно продолжать и продолжать.... Итак, однажды наша прекраснодушная и принципиальная Сова решила вывести Городского прокурора на чистую воду. Но, как говорится, не тут-то было. Не по зубам этот орех Ольге Николаевне оказался...
— Деньги подбросили?
— Молодец, сообразительный, — в очередной раз похвалил Шеф. — Дело было так. У Совы есть один маленький бзик — она обожает сушки. Да-да, самые обыкновенные русские сушки, обсыпанные зёрнами мака или меленькими кристалликами соли. Грызёт их везде, всегда и всюду. Друзья ей в зону сушки ящиками пересылали.... Так вот. Как-то вечером Ольга покончила с последней сушкой, полиэтиленовый пакет выбросила в корзинку для мусора, заперла служебные бумаги в сейф и утопала домой. Утром, понятное дело, пришла на работу и занялась текущими делами, которых у любого приличного следователя — как блох у дворового Бобика. А минут через двадцать-тридцать в её кабинет ворвалась целая свора оперативников из Службы собственной безопасности и давай — с пеной на губах — разыгрывать спектакль. Мол: — "Предъявите деньги и ценности, имеющиеся при себе! Только потёртый кошелёк с двумя пятисотками? Не смешите, пожалуйста. А, что находится в левом нижнем ящике вашего письменного стола? Ага, денежки, сложенные в полиэтиленовый пакет из-под сушек. Причём, в иностранной валюте.... В инфракрасных лучах чётко проступает слово: — "Взятка". Видите? На пакете же, наверняка, имеются чёткие отпечатки пальчиков. Вот, кстати, заранее составленный перечень с номерами купюр. Сейчас сверим и внесём в протокол.... А это — заявление от Ничипурука А.С., уважаемого бизнесмена. Вышеозначенный российский гражданин утверждает, что Иванова О.Н. — следователь по особо важным делам — вымогала у него финансовые денежные средства в размере десять тысяч долларов США. За закрытие надуманного уголовного дела, ясная табачная лавочка...". Естественно, Ольгу арестовали, оперативно осудили и посадили. На двенадцать лет.
— Получается, что Сову осудили именно за то, в чём она обвиняла Городского прокурора? — уточнил Гришка. — Элегантно, надо признать.... И сколько лет — по факту — она отсидела?
— Почти восемь.
— А будет ли экс-следователь по особо важным делам сотрудничать с нашим Дозором?
— Однозначно будет. Иначе я не стал бы тратить столько времени и сил на её условно-досрочное освобождение. Запомни, Антонов, у Ольги — светлая голова. То бишь, голова с аналитическим складом ума. А ещё она в практической психологии рубит — дай Бог каждому.... Ладно, туши окурок. Возвращаемся.
Вскоре в кабинете появилась Сова — бодрая, помолодевшая, даже морщин на раскрасневшемся лице, такое впечатление, стало гораздо меньше.
— Спасибо огромадное, — кротко и мило улыбнувшись, поблагодарила женщина. — Как будто заново родилась. Только, вот.... Как быть с приличной одёждой, нижним бельём и обувкой? С косметикой, в конце-то концов? Надоело чушкой замызганной ощущать себя.
— Вот, купишь всё необходимое, — Шеф выложил на письменный стол пухлый бумажник. — Тут на пятерых модниц хватит.... Это — ключи от дежурной квартиры на Краснопутиловской улице. Ты там бывал, Гриня?
— Довелось пару раз. Так что, адрес помню.
— Койки — в разных комнатах — имеются. Чистые простыни и пододеяльники найдёте в шкафу. Холодильник затоварите необходимыми продуктами.... Это, Антонов, список людей (с номерами мобильных телефонов), которые подтвердят, что весь вчерашний день ты провёл на даче у приятеля, в посёлке Токсово. Так, чисто на всякий случай. Типа — бережёного Бог бережёт.... Что ещё?
— Колёса, — напомнила Сова.
— Ах, да. Голова садовая.... Вот, доверенность, временные права, техпаспорт и ключи от машины. Скромная серая "Шкода" стоит внизу, справа от подъезда. Ты, Оля, водить-то не разучилась?
— Скажешь тоже! — возмущённо фыркнула женщина. — Прямо сейчас готова выиграть Гран-при в Монако.
— Охотно верю, — улыбнулся Шеф. — Излагаю краткую диспозицию на сегодняшний день. Сейчас следуете в Купчино, где Антонов заберёт из квартиры нужные вещи, ноутбук и прочее. Потом решаете вопрос с достойной экипировкой Ольги Николаевны...
— Совы, — недовольным голосом поправила женщина.
— Хорошо. Оперативно решаете вопрос с экипировкой Совы и перемещаетесь на Краснопутиловскую. Там бросаете вещи и переодеваетесь. Ты, Гриня, слегка гримируешься.... Следующая точка — наш компьютерный офис. Работаете с хакерами и вычисляете личность и место жительство вчерашней Матильды. После этого выдвигаетесь на адрес и организовываете действенную охрану девицы. Оптимальный вариант — переместить Матильду на Краснопутиловскую, а в её квартире оставить засаду. Для этого важного дела разрешаю привлечь пару-тройку опытных боевиков. Если что, то свяжусь с вами по мобильной связи.
— Что — если что? — спросил Гришка.
— Если вы, охламоны, срочно понадобитесь по делу архивов покойного академика.... Надеюсь, вопросов больше нет? Тогда выметайтесь, родимые. Удачи на охоте!
Стиль вождения Совы оказался на удивление агрессивным — серенькая "Шкода", не ведая и тени сомнений, по-наглому обгоняла, смещаясь из ряда в ряд, "Мерседесы", БМВ, "Форды" и прочие автомобили престижных марок.
— Не слишком ли мы спешим? — не удержался от вопроса Антонов. — Ещё "гаишники", не дай Бог, остановят. А у лихого водителя даже паспорта нет, только справка об условно-досрочном освобождении. Причём, датированная сегодняшним днём...
— Прекращай ворчать, Гриня, — легкомысленно хохотнула нежданная напарница. — Тебе, красавчик лысый, это совершенно не идёт.
— Временно лысый, — отпарировал Гришка. — У меня дома имеется приличная коллекция париков. Специально — вам назло — выберу самый пышный и одиозный. Чтобы все встречные молоденькие вертихвостки оборачивались и медленно цепенели — от похотливого восторга.
— Заканчивай "выкать". Чай, не интеллигент вшивый.... Петрович говорил, что ты в ГРУ оттрубил несколько лет?
— Было дело под Полтавой. Не буду отрицать.
— В каком звании вышел в отставку?
— В майорском.
— Не плохо, — одобрила Сова. — Значит, коллеги. Я — до посадки и лишения звания — имела аналогичный статус. То бишь, числилась — "майором юстиции".... Почему, Гриня, автомобиль не водишь? Говорят, что даже прав нет? Странно, согласись, для почти сорокалетнего мужика, тем более заслуженного "грушника", обременённого целым букетом серьёзных орденов.... Может, какие-либо...м-м-м, природные недостатки имеют место быть? Не обижайся, пожалуйста. Это я спрашиваю сугубо для пользы дела. Мол, между полноценными напарниками не должно быть пошлых недомолвок...
— Не должно, — согласился Антонов. — Причём, никаких. Если, конечно, эти напарники не являются законченными мудаками и мудачками.... Всё очень просто, между нами девочками говоря. Очень много лет тому назад я записался в местную "Автомобильную школу". Изучал всякую техническую мудотень, даже пару толстых тетрадок ею исписал. Типа — карданный вал, амортизаторы, тормозные колодки, правила чистки инжектора.... А потом, когда сел за учёбный руль, то сразу же смекнул: — "Не моё...". Внутренний голос шепнул. Мол, едешь, вертишь баранку, смотришь по сторонам и понимаешь: сплошные наглые козлы едут с тобой рядом. Подрезают — по первому тычку. На любой пробке — объезжают по обочине, а потом надсадно и надоедливо гудят, пытаясь вписаться в общий поток. Типа — все законопослушные водители должны этих хамов бояться, уважать и дорогу им уступать.... Хрень охренительная! Мочить надо таких уродов, забыв про все правила и законы. Грязные суки бандитско-депутатской направленности! И понял я тогда — не моё это дело. Не моё — машины водить. По крайней мере, в России-матушке. Точно — рано или поздно — пришибу кого-нибудь. Гадом буду, пришибу. Посадят, понятное дело.... Ну, и не стал сдавать на права. О чём, собственно, и не жалею.
— Внутренний голос подсказал?
— Он самый.... Не, я без балды! Так оно всё и было...
— Не напрягайся, напарник. Верю, — понимающе хмыкнула Сова. — Почему бы и не поверить симпатичному юноше? Тем более — отставному и орденоносному "грушному" майору? Между нами девочками говоря.... Наличие внутреннего голоса уже — само по себе — о многом говорит. Следовательно, Гриня, ты — не краснозадая мартышка из тропических джунглей. Уже радостно. Оптимистичное настроение так и навевает.... Кстати, а каким ветром тебя занесло в Дозор?
— Обыкновенным, осенним, дождливым, тюремным.... Года три с половиной тому назад наш "Зенит" играл со "Спартаком". С московским, ясен пень. Наши выиграли — два ноль. Фаеры, вопли, пластиковые стулья, выдранные с корнем и летящие во все стороны. Гуляй — Душа.... Ну, как и полагается, подрались немного со спартаковскими болельщиками. Менты налетели, повязали, отвезли в ближайший СИЗО. Сидим, ждём, особенно не переживаем, мол: — "Административная ответственность, не более того. Штрафами копеечными отделаемся...". Но, не тут-то было.... Привели меня на допрос. В кабинете сидел полковник — мордатый такой, матёрый, с характерным "ленинским" прищуром. Я слегка насторожился: — "Чего это, вдруг, такой высокий чин решил лично заняться ерундовым делом? С каких таких подгоревших пирожков?". Правильно, как выяснилось чуть позже, насторожился.... Полковник мне начал втулять, мол, во время недавней драки одному из "спартачей" кто-то — отрезком железной трубы — подло проломил голову, после чего бедняга и помер. Более того, существует чёткая и однозначная уверенность, что этот "кто-то" — именно я.... Доказательства? Будут и доказательства, и чёткие отпечатки пальчиков на трубе, и многочисленные свидетельские показания.... Не тратя времени на пустые споры и препирания, интересуюсь: — "Что надо-то, дяденька? Рассказывай, родное сердце. Не ходи вокруг да около...". Такой деловой подход полковнику, безусловно, понравился. Поставил он (в обмен на свободу), передо мной не хитрую задачу. Мол, меня переведут в другую камеру, где сидят задержанные личности, подозреваемые в причастности к Дозору. Надо втереться к ним в доверие, разговорить, прояснить некоторые конкретные моменты, а потом, естественно, обо всём рассказать полковнику. Я уже давно хотел познакомиться с "дозорными", поэтому и согласился, не раздумывая, с предложением.... Привели в просторную камеру, где квартировало трое мужиков разного возраста. Я сразу же, честь по чести, доложился. Мол, так и так, являюсь "засланным казачком". Мужики оказались адекватными и компанейскими — вволю поржали, угостили сигаретой, рассказали пару-тройку свежих тематических анекдотов. Короче говоря, разговорились, подружились. Вот, собственно, и всё...
