О своем ночном видении "Стикс" решил никому не рассказывать — еще посчитают сумасшедшим, но он был готов дать голову на отсечение, что это ему не приснилось и не померещилось.

Совещание в кабинете Никонова было в разгаре. Участники пытались решить, что же им делать с нежданной угрозой. Отдельные горячие головы предлагали объявить всеобщую мобилизацию, но Никонов их быстро остудил.

— Мобилизацию? А у нас достаточно сил и средств для ее проведения? На сегодня мы контролируем не более половины населенных станций, причем на многих из них наше влияние чисто номинально. После того, как уничтожение Штаба получило огласку, наш авторитет стремительно падает — и если мы попытаемся устроить мобилизацию, нас в лучшем случае пошлют куда подальше, а в худшем — просто перебьют... Нет, решение надо искать в другой плоскости...

— Решение чего, товарищ генерал? Мы не знаем ИХ целей, ИХ сил, мы ничего о НИХ не знаем.

— Вот оперативная сводка на 10:00 сегодня. Имеем 2 убийства — на "Курской-кольцевой" и на "Тургеневской". То есть, убийств больше, — поправился Никонов, — но эти два — особенные. В обоих случаях застрелены начальники станций. И в обоих случаях никто не видел стрелявших, не слышал выстрелов, хотя жертвы были застрелены посреди платформы. Похоже, это ИХ рук дело. Думаю, ОНИ уничтожают лидеров, чтобы взять под свой контроль метрополитен. Надо попробовать найти их базу... В общем, задачу на сегодня ставлю такую — группе Мельникова, а также разведгруппам Пыхтина, Боляева и Шпунько — отработать "лабиринт" — найти реперы по формулам — и постараться захватить "языка". Докладывать каждые десять минут.

Четыре группы разошлись по темному "лабиринту", разматывая за собой тонкие нитки проводов, которые были единственным связующим звеном с оставшимися на "Арбатской" товарищами.

Доклады групп поступали к Никонову регулярно, и мозаика в голове генерала мало-помалу начинала складываться. Обследование коридорной системы показало еще одну неприятную вещь — некоторые тупики, хотя и не имели выходов, оканчивались на территории станций — внутри пилонов, за наружными стенами, под потолками и т.д. Что хуже всего — эти окончания имели окошки, замаскированные под вентиляционные решетки и светильники, что позволяло видеть и слышать происходящее на станциях — и метким выстрелом поразить любого на них находящегося. Собственно, это уже и происходило — ликвидация начальников станций стала тому доказательством. В душе генерала начал гнездиться страх — он привык встречаться с опасностью лицом к лицу, но тут угроза была незримой и неотвратимой. Но это был страх не за себя, а за то, что он может не успеть...

И тут ему доложили, что в установленное время на связь не вышла группа Боляева.

17.

Мельников, Хантер, "Стикс" и "Кобра" осторожно продвигались по коридору, до рези в глазах вглядываясь в окуляры ПНВ и вслушиваясь в давящую тишину вокруг. Изредка Мельников сверялся с блокнотом (копией трофея) — их группе сегодня повезло, они быстро обнаружили "Репер 8". Найдя в блокноте формулы для восьмого репера, Мельников провел группу по одному из маршрутов. Все сошлось — легко и просто...Репером оказался обычный телефонный аппарат, рядом с которым, помимо обычного номера, была прикреплена табличка, удостоверяющая этот факт. Доложив об открытии по телефону Никонову, группа получила приказ возвращаться.

На одной из развилок Хантер услышал необычный звук — как будто кто-то несколько раз ударил по стене деревянной палкой. Он сразу узнал этот звук — это выстрелы через ПБС. Потом приглушенный крик — и снова выстрелы, на этот раз длинной очередью. Группа сразу же изменила направление движения и пошла на звук — стреляли или свои, или по своим, в любом случае стоило вмешаться. Через пару сотен шагов они заметили лежащие на полу четыре тела — и удаляющийся прихрамывающий силуэт, быстро свернувший за угол. Беглый осмотр лежащих — и доклад по телефону: "У нас один сотый и три двухсотых. Все наши. Срочно нужна помощь. Высылайте по нашему кабелю. У противника есть сотый. Осуществляем преследование."

Идти по коридору, зная, что впереди противник — еще хуже, чем вставать под огнем в атаку. Но куда деваться — это шанс взять "языка". Бойцы рванулись по узкому коридору, "Стикс" сбросил катушку, чтоб не мешала бежать, и поудобнее перехватил автомат.

Едва слышные неровные шаги впереди — и негромкий звон катящейся навстречу по кафельному полу гранаты.

— Ложись! — заорал Мельников, понимая, что ему, бегущему впереди, уже не спастись. Он решил своим телом прикрыть ребят от осколков. Но "Стикс" с размаху прыгнул на спину Мельнику, сбил с ног и накрыл командира собой. Яркая вспышка разрезала темноту, от грохота резко заболели перепонки, из ушей потекла кровь... Едкий дым наполнил легкие...— но если он что-то наполняет, значит, ты жив!

Пошатываясь, Мельников встал на ноги, позади него, обсыпанные известкой, поднялись Хантер и "Кобра". Обмякшее тело "Стикса", Володьки, лежало у стены... Мельников бросился к нему, повернул к себе. Бронежилет и комбез на Володиной груди были разодраны, а на тельняшке, около сердца, расплывалось темное пятно... Ни на что не надеясь, Мельников прикоснулся к запястью "Стикса". Пульс... есть?!

"Стикс" застонал и приоткрыл глаза.

— Е.... мать... больно, ять перетять!

— Володька, ты живой, что ли, здюк?! — Мельников рванул тельняшку. На груди "Стикса" под тельняшкой была ладанка, в которой и застрял осколок. А кровь шла из неглубокой царапины, которую оставил острый край покореженной ладанки. Вокруг раздувалась здоровенная гематома. — Парень, ты не то что в рубашке — ты в бронежилете родился! Встать можешь?

— Попробую.— прохрипел "Стикс", очумело покрутил головой и попытался подняться. Его шатнуло, как пьяного.

— Держись за меня. Пошли...

"Кобра" уже успел наладить связь — "База, у нас еще один сотый. Наш, легкий".

18.

Никонов ходил взад и вперед по кабинету.

— Мельник, мать твою, какого хрена на рожон лез?! Тебе чего, группы Боляева было мало? Приказ об отходе забыл?

— Я и приказ о "языке" помнил...

— Ну взял ты его? Не взял! А сами чуть не полегли... Плюс тот чертушка все равно ушел живым. Думаю, у них уже тревога по полной — это тебе не бесследное исчезновение патруля, который и просто удрать от них мог, а конкретная сшибка в "лабиринте"... В "лабиринт" теперь нечего и соваться — они настороже будут, а то и засады у реперов устроят... Ладно, тема закрыта. Теперь о главном... Я тут факты сопоставлял... Цепочка выходит интересная — сначала поиск реактора, кстати, инициированный Стеценко. Потом — ваша экспедиция к нему. Приказ о вашей ликвидации отдал опять же Стеценко. Затем — бойня в штабе. Единственный не найденный — снова Стеценко. Потом эти теракты... Это все не случайность, я этого Стеценко неплохо знаю. В общем, думаю, мне удалось реконструировать его план.

— И..?

— Во-первых, про Стеценко была оперативная информация о связях с криминалом. Он находился в разработке — но удар все перечеркнул.

Во-вторых, став начальником оперативно-технического управления, он должен был получить доступ к информации о "лабиринте". И, очевидно, решил использовать для своих целей. Кстати, если помнишь, после "Норд-Оста" не всех бандитов нашли. А за оцепление они уйти не могли... И было несколько случаев ухода преступников из тщательно подготовленных ловушек. Тогда списали все на подкуп, на коррупцию... но конкретных виновников так и не нашли. Хотя ой как искали.

Третье. Видимо, это уже мой домысел, но он правдоподобен... Думаю, Стеценко создал фиктивную войсковую часть, которая служила "крышей" его бойцам. Номер части был использован липовый, потому что если копать неглубоко — при обычной проверке документов на улице, например, — то документы на подлинных бланках безупречны. При глубокой проверке — если номер части пробьют по базе и сделают запрос туда, то это проблема. А если номера в базе просто нет — то можно излагать легенду, например, дать номер телефона спецсвязи Стеценко.

Четвертое. Удар, конечно, спутал ему карты, поэтому он некоторое время сидел тише воды, ниже травы. Теперь он наладил старые связи, убедился, что командный пункт "лабиринта" и коммуникации в порядке... и решил разрушить нашу централизованную сеть управления... Так проще стричь мирных овечек. Возможно, ментовский беспредел и вылазки бандитов — из той же цепи.

— А реактор?

— Реактор был нужен ему, чтобы запитать сети "лабиринта". Короче, я думаю, что следующим шагом будет "предложение, от которого мы не сможем отказаться". Но сперва он ликвидирует меня, как последнего — и чудом уцелевшего — из высшего генералитета. Разговаривать он будет уже с моим преемником. И надо, чтобы им стал ты...

— Игорь Петрович, мы не допустим...

— Не напрягайся, Мельник... Он все равно меня достанет. Но это неважно. Честно говоря, мне и так уже жить не хочется. Семья погибла, мир рухнул... если бы не ответственность, я бы уже давно... Важно, что у меня пока есть время передать тебе большинство из того, что я знаю. Тогда ты сможешь обыграть Стеценко.

Генерал помолчал. Молчал и Мельников.

— С того времени, когда мы служили вместе — ты зеленым лейтехой, а я — молодым майором, мне по службе стало известно многое — слишком многое, наверное. Я сейчас начну рассказывать, а ты постарайся все это запомнить. Записывать нельзя, повторять — не будет времени. У тебя всегда была отличная память, но если ты что-то забудешь — это будет потеряно для тебя навсегда. Знание поможет продержаться тебе — и всем, пока... Ладно, работаем?

Мельников кивнул. Генерал начал рассказывать — он сыпал именами и словесными портретами надежных офицеров, агентов, паролями для связи с ними, местами расположения складов с имуществом на все случаи, оружием, горючим, называл предполагаемых предателей... Мельников жадно впитывал информацию, стараясь разложить ее по полочкам своей памяти и ничего не упустить. Несколько раз им приносили чай, но даже за чаем поток информации не ослабевал.

— Все, вот ты и услышал все, что знаю я. А теперь — слушай, что надо будет сделать, чтобы попытаться переиграть Стеценко...

19.

"Стикс", вышедший из лазарета после перевязки, и "Кобра" сидели на лавке, терпеливо ожидая появления командира. Командир заперся с Никоновым и уже много часов сидел в его кабинете. Ребята видели только, как девушка-прапорщик несколько раз приносила им чай на подносе.

Наконец дверь подсобки отворилась и на пороге появился Никонов. За ним виднелась мощная фигура Мельникова. Генерал успел сделать несколько шагов, поднял взгляд, обвел им станцию... Тут голова его нелепо дернулась и он упал на руки Мельникову. "Стикс" и "Кобра" кинулись на помощь, уже видя, поздно, что генерал погиб — в его голове было заметно два пулевых отверстия — во лбу и в виске.

— Он все предвидел... — только и сказал Мельников.

Тело генерала перенесли в его кабинет, положили на диван.

— Надо похоронить его с воинскими почестями, — произнес Мельников.

В кабинет тихо вошли два генерал-майора и несколько полковников. Им было явно не по себе. Мельников встал, взял со стола генерала какую-то папку и протянул ее вошедшим офицерам.

— Ознакомьтесь, пожалуйста. Подпись генерала Никонова, надеюсь, вам знакома?

Один из генерал-майоров взял папку, раскрыл ее... Там был оформленный по всей форме приказ о назначении полковника Мельникова первым заместителем начальника Объединенного штаба — то есть, первым замом самого Никонова, занявшего должность начальника после уничтожения старого состава штаба. Приказ был подписан тремя днями раньше...

— Какие будут указания, товарищ полковник? — вытянулся генерал-майор.

День похорон генерала Никонова был хмурым, моросил слабый дождь. Во дворе здания Генштаба у свежей могилы стояли несколько человек в защитных костюмах. Эхо прощального залпа как будто еще гуляло среди стен...

В бывшем кабинете Никонова, где теперь расположился Мельников, раздался телефонный звонок.

— Начальник объединенного штаба полковник Мельников, слушаю вас.

— Полко-о-овник... Жив, курилка... — раздался хрипловатый голос. — Ну-ну, ну-ну. Слушай, полковник... с тобой говорит генерал Стеценко. Жду тебя завтра в 9:00 на Курской-радиальной... можешь придти еще с двумя уполномоченными. Без оружия. Ты не бойся, не тронем... Хотели бы ликвидировать — ты уже холодным был бы. Не придешь — умрут десять человек. На "Серпуховской". Женщин и детей. Будешь фокусничать — и сам умрешь, и все на "Серпуховской". Ты понял?

— Понял. Приду...

— Вот и добро. До завтра.

Мельников положил трубку и взглянул на Хантера.

— Завтра. На синей Курской.

— Понял, — кивнул Хантер и вышел.

Глава 5. Возмездие

20.

На "Курскую" Мельников пришел в сопровождении одного полковника Генштаба и профессора Семина, представлявшего "гражданскую" власть. Навстречу им из тоннеля вышли также три фигуры — в одинаковых черных бронежилетах и комбезах, касках-сферах, со свисающими на груди ПНВ на ремешках. Все трое вооружены. Прямо на бронежилеты прикреплены знаки различия: в центре — генерал-лейтенант, по бокам два полковника. Обе тройки сошлись в центре зала.

— Ну здравствуй, "старый Мельник"... — ехидно сказал генерал. — Я — Стеценко. Хочу еще раз предостеречь тебя от фокусов — вы все трое на прицеле, это так — для сведения.

— Слушаю вас внимательно, — не отвечая на приветствие, произнес Мельников.

— Хочу сделать тебе предложение... от которого ты не можешь отказаться... — Стеценко дословно повторил слова Никонова. Мельникову вспомнился знаменитый гангстерский фильм, и его губы слегка изогнулись.

— Не радуйся, — бросил Стеценко, — но и не огорчайся. Мне кровь не нужна... И даже власть — в вашем понимании. Просто не лезь в дела других станций — и все. Играй в свои игры на Серпуховке, на Арбатской... даже на всем вашем центральном узле — но дальше — ша. Полезешь — умрут невинные люди. Вот текст договора, там все это красивым языком изложено, чтобы потом разговоров и разночтений не было. — Стеценко картинным жестом вытащил из планшета бумаги.

— А если не соглашусь? — спросил Мельников, как бы не замечая вытянутой руки генерала.

— Я тебе сказал — пострадают невинные люди. А ты умрешь. Сейчас мои стрелки уже заняли позиции — и стоит мне хлопнуть в ладоши... А потом — еще звоночек, и на Серпуховке погуляет смерть. Впрочем, женщинам легкой смерти не обещаю, — с улыбкой добавил Стеценко.

— Я офицер Я давал присягу служить Родине и порядку. Я не могу отдать тебе выживших... — произнес Мельников, обводя взглядом потолок.