-К прошлым губернаторским выборам мы подготовились хорошо. Оба кандидата были наши люди. Родриго Ларразабала от партии мексиканской революции (ПМР) и профсоюзов (КТМ), второй кандидат от коммунистов (КПМ). Кто бы из них, не победил на выборах губернатора, нас устраивали оба. Правда перевес объединённых ПМР и КТМ, был настолько велик, что никто в победе их кандидата Родриго Ларразабала не сомневался. Почти в последний момент, кандидата от КПМ неожиданно, после мартовского прошлогоднего чрезвычайного съезд КПМ, снимают с выборов и перебрасывают в соседний штат Тамаулипас. Вроде как коммунистам, его участие и возможная победа на выборах в том штате, были нужней. Взамен снятого кандидата КПМ выставляет, молодого Фернандо Медину, по прозвищу Железный Фернандо. Личность, надо прямо сказать, не ординарная и выдающаяся. Лет двенадцать назад, в 18 лет Фернандо стал профсоюзным активистом. Вскоре его прозвали Железный Фернандо, может потому, что на сталеплавильном заводе работал, может потому, что его били смертным боем и штрейкбрехеры и бандюганы нанятые администрацией, тогда ещё до национализации американского завода. А он не ломался, на компромиссы и предательство интересов рабочих не шёл. Глаз выбили, коленку раздробили, руки, ноги, рёбра не раз ломали, но Фернандо такой человек, что ему проще умереть, чем поступиться принципами. Через, девять лет стал он главным профбоссом сталелитейщиков Монтеррея. Заводы уже национализировали к тому времени, но он и нашим управляющим спуску не давал, три-четыре года назад, он был самым известным и уважаемым политиком в Монтеррее, скорей даже в штате, наравне с Карденасом. Потом случилась тёмная история, его подстрелили прямо на глазах сотен свидетелей, но исполнителя так и не нашли. Не умер он просто чудом, почти год пролежал в больнице. Почему история тёмная, потому, что думаю, тут сами боссы КТМ замещены. Сужу потому, что назад, для работы в профсоюзе сталелитейщиков Фернандо не позвали, предложили работать в другом профсоюзе. Правда и Фернандо за то время, что в больнице лежал, приобрёл ещё более левые взгляды. Вступил в КПМ, пошёл работать слесарем в трамвайном депо. К тому моменту, как его выдвинули кандидатом в губернаторы, причём буквально в последний момент, он был всего лишь секретарём парторганизации этого депо. И вот самое интересное, Железного Фернандо вспомнили! Выборы прошли спокойно, фактически свои соревновались со своими, чей кандидат победит особой разницы для нас не было. Крестьяне в большинстве, конечно, за Родриго проголосовали, а вот профсоюзники за Железного Фернандо голоса отдали. По принципу: "Мало ли, что профбоссы говорят, только и у нас своя голова на плечах имеется. Мы Фернандо всё жизнь знаем, будет губернатором, значит, не даст нас в обиду. Так компаньеро, все голосуем за Железного Фернандо!". И проголосовали. Фенандо победил на выборах в губернаторы с очень большим перевесом.

-Это я Ричи, рассказал к тому, что если смогут коммунары такой же авторитет у рабочих и крестьян заработать, какой у Железного Фернандо в нашем штате, все посты губернаторов их. Не смогут, за их кандидата не проголосуют. Но по большому счёту, подумав, признаю, затея с коммуной нужная. Самому хочется посмотреть, что же такое коммунизм — улыбаясь, говорил Олаф. От меня любая помощь, понятно, что не в ущерб нашей работе и обязательствам. Нужно ещё что, кроме ускорения регистрации коммуны и оформления аренды на землю?

-Спасибо, Олаф, нужно. Выход на руководство партий и движений в объединенном Народном фронте Мексики. Пока будем готовить базу коммуны, разрабатывать психологические тесты, хорошо было бы с ними познакомиться, провести переговоры. Чтобы как у нас всё будет готово, без промедления начать отбор желающих. Почти уверен, они без восторга отнесутся к идеи, набирать будущих коммунаров в их рядах. Но, вот помочь с набором кандидатов в коммунары, в той среде, где они ведут работу и агитацию, уверен согласятся. Особенно нас интересует молодёжная среда, где ещё нет закостеневших привычек и мировозрения.

-Хорошо, помогу с этим. Ещё что?

-Да, всё вроде, остальное сами, сейчас только Джону насчёт "закромов родины" потрясу и всё.

-Ричи, я всецело за организацию коммуны, но денег не дам, даже не проси! — всполошился Джона.

-А я денег просить и не собирался, коммуна кредит в "Крестьянском банке" возьмет. Нужно просто взаимовыгодное сотрудничество нашей корпорации с коммуной.

-??

-Поясняю свою мысль. У нас на складах, как я выяснил, есть несколько десятков некондиционных каркасно-шитовых домов. Где-то чего-то не хватило, где-то что-то сломано. Вот их по остаточной себестоимости, передать коммуне, надеюсь, удастся собрать из них десяток нормальных домов. Есть у нас с десяток вездеходов и грузовиков, что как образцы создавались и испытывались. Их тоже по остаточной стоимости передать коммуне. Ещё помочь с дорогой надо. Асфальтированное шоссе предусмотрено только до плотины, надо его дальше протянуть, вдоль водохранилища до городка Санта Анна, хотя бы гравийное.

-Сколько это в километрах?

-Почти девять выйдет.

-А чем расплачиваться будут?

-Предложение такое: поставки кислорода, как и с опытовой сельхоз станции НИИ. Потом сельхоз продукция, "Берёзка" на полученные урожаи и мясо не претендует. Для сельхозотдела важны только статистические данные, фактология, с журналами наблюдений, ну и сама отработка технологий. Ещё откроют пошивочный цех, корпорация может заказывать спецодежду там, понятно, что не большие объёмы. Вот пока всё.

-Нормально, договорились.

-А теперь валите из моего кабинета, махинаторы и гшефтмахеры, мне работать нужно — выпроводил нас Олаф.

Решив эти дела, я занялся другими.

Мысль про Макаренко, вылилась в просьбу к Берии — найти воспитанника коммуны Макаренко. Который хотел бы помочь мексиканцам в создании коммуны, именно опытом внутренней самоорганизации коммун Макаренко. Требований к такой кандидатуре набиралось много, так что особо и не рассчитывал на положительный результат.

Потом, для составления психологических тестов, по которым будем отбирать будущих коммунаров, пришлось "поохотиться" на ставшего "неуловимым" Моисеича. Не для того чтобы его нагрузить этим заданием, он и так был загружен сейчас сверх всякой меры, а получить дельный совет, кого можно привлечь для составления этих тестов. Мексиканцы всё же создали институт прикладной психологии в Линаресе. Теперь он половину времени проводил там, поэтом мне было проще проехать 50 километров до Линареса, не ждя когда он появиться в своём отделе. Что я и сделал, отловив его после лекции, оттёр от настырных студиозов, принудив уделить мне полчаса своего "драгоценного" времени.

Выслушав меня, Моисеич, даже слегка расстроился.

-Невероятно интересная и не ординарная задача, фактически, вы хотите найти "идеальных людей". Ричи, а нельзя попозже их составить? Я бы сам с удовольствием занялся составлением таких тестов, сейчас просто физически время выкроить не могу. У меня столько дел в отделе корпорации и институте, что на три месяца вперёд плотневший график расписан.

-Нет, Моисеич, не можем столько ждать. Подумай, кто этим может прямо сейчас заняться. Причём из профессионалов, что бы с тестами не накосячил. Сам видишь, параметры отбора будущих коммунаров высочайшие, чтобы основа движения получилась прочной, тут ошибиться нельзя.

-Это понятно, наоборот, я бы даже ещё ужесточил требования, фундамент надо делать как можно крепче. А думать, тут нечего, я тебе сразу скажу, кто вам нужен. Знаешь Ричи, ты невероятно везучий, здесь профессор Карл фон Штригль!

-Э-э-э, это кто? Моисеич, давай поподробней.

-Это мой старинный друг и коллега, ещё со студенческих времён. А повезло тебе потому, что он этой темой полжизни занимается, лучше него такие психологические тесты никто не составит. Сейчас он не сильно работой загружен, смогли только устроить ему подработку переводами с латыни, нужной нам литературы. Не можем взять его в штат, на преподавательскую работу, пока экзамен на знание испанского языка не сдаст, бюрократия будь она не ладна. Он, от такой темы, ни за что не откажется, но мой тебе совет Ричи. Предложи нормально оплатить его работу, тогда он сможет оставить переводы и заняться только тестами, раз вам быстро надо.

-Понятно, а где его найти?

-Зайди в ректорат, попроси у секретарши адрес профессора Штриглья, у них есть.

Через полчаса я постучался в двери халупы на окраине Линареса. Профессор Штригль, был пожилым крупным человеком, больше всего походившим на старого, облезшего, печального орангутанга. Он сильно сутулился, а его длинные руки, торчавшие из сорочки с короткими рукавами, казалось, доходили до пузырей на коленях заношенных брюк, державшихся на нём с помощью старых подтяжек. Это впечатление усиливалось, от глубоко посаженых глаз, могучей, чуть выступающей челюсти, пего-рыжих с проседью волосы, обильно покрывающих его руки и торчащих клочками вокруг лысины на голове.

Но взгляд его синих глаз, был острым и внимательным.

То, что у него финансовые трудности, теперь было ясно и без подсказок Моисеича. Пока я шёл за ним к столу, раздавил штук пять крупных чёрных жуков, во множестве ползающих по полу и стенам. Назвать жилым домом это строение, можно было только с большой натяжкой, ни электричества, ни водопровода, ни канализации, четыре каменные стены с одним окном, земляной пол, черепичная крыша — скорей уж просто сарай. Хотя с другой стороны, в аналогичных условиях, жило сейчас большинство мексиканцев.

Присев возле стола стоящего у единственного окна, на предложенный вместо стула фанерный ящик, поставленный на попа. Я невольно обозрел это убогое жилище. Кроме кособоких полок на стенах и большой кровати, стаявшей у дальней стены, других предметов мебели не наблюдалось. На кровати, прижавшись, друг к другу сидели дети, мальчик лет пяти и девочка семи, смотревшие на меня одновременно испуганно и с интересом.

Диалог удалось наладить быстро, профессор Штригль, за два месяца в Мексике, выучил испанский до уровня полного понимания живой речи, но говорить мог с большим трудом. Примерно, как и я по-немецки, всё уже легко понимаю, но говорю через пень колоду. Поэтому я обращался к нему на испанском, он ко мне на немецком.

Узнав, что за работу я ему предлагаю, собираясь её оплатить по существующим расценкам, профессор оживился и как-то даже меньше стал сутулится. Сдвинув какие-то книги на латыни на центр стола, на освободившееся место положил составленный нами список качеств, по которым будут отбираться будущие коммунары. Читать по-испански, Штригль пока тоже толком не мог, поэтому я зачитал ему вслух. Профессор, слушая меня, покивал головой, сказав, что не видит ничего сложного в составлении нужных нам психологических тестов

— Мистер Зейц, как я понял, получить тесты и ключи к ним, вы желаете наискорейшим образом?

— Да, профессор, хотелось бы как можно быстрее. И сразу предупреждаю, что только тестами для мексиканцев наш интерес не заканчивается, в коммуну мы собираемся принимать как латиноамериканцев, так и североамериканцев с европейцами.

-Понимаю. Тогда желательно договориться с институтом прикладной психологии, об использовании собранного ими социологического материала. Так как, сам по себе, его сбор может занять достаточно времени. И нужен грамотный переводчик на испанский, сам я ещё два-три месяца буду учить язык, до уровня свободного владения.

Пообещал уладить эти вопросы. Сложности в том чтобы нанять переводчика и договориться с Моисеичем, как и получить доступ к материалам собранным отделом разработок тестовых методик корпорации, я не видел.

Пока мы с ним разговаривали, за окном резко потемнело, вдали прогромыхал гром, начался дождь. Скоро в двух местах с крыши закапала вода, под которую профессор поставил помятое ржавое ведро и тазик с отбитой местами эмалью. Жуки, на полу и стенах, задвигались быстрее, даже раздавленные куда-то поползли. Приглядевшись внимательно, с удивлением понял — их тащили на себе муравьи.

Посмотрел на детей, потом на профессора и сказал:

-Профессор, завтра с договором на работу, к вам приедет кто-то из коммунаров, а пока давайте я поселю вас в более приспособленном для жизни и работе месте. В этом сарае, обвёл я руками окружающее пространство, ни жить, ни работать, невозможно.

-У меня не хватит денег на оплату, чего-то более приспособленного для жилья, ответил Штригль, глядя в пол.

— Считайте, что я вам выдаю аванс, а завтра вместе с договором, вы получите чек предоплаты, так, что собирайтесь и не спорьте.

Собирать было в общем-то нечего, один чемодан и пара стопок книг перевязанных верёвкой. Единственный в Линаресе, приличный двух этажный отель "Guidi", находился в центре, в метрах ста от главной площади города. Через десять минут, мы были там. Сняв для профессора двухместный номер на неделю, спальня и кабинет, собрался было уже распрощаться. Как перехватил взгляд его внуков, голодными глазами смотревших, через стеклянные перегородки и двери, на ужинавших посетителей ресторана.

-Профессор Штригль, приглашаю вас с внуками на ужин. Вы пока, в номере приведёте себя в порядок, я сделаю заказ. Через пятнадцать минут встретимся в ресторане, ни какие возражения не принимаются.

За ужином, после ста пятидесяти коньяка на двоих, профессор разговорился. История как Штригль с внуками оказался в Мексике, была не особо замысловата, но достаточно печальна.

Сын, аполитичный хирург, сгинул в концлагере, так как прятал в своей небольшой клиники две семьи друзей, преследуемых за антинацистские убеждения. Кто-то донёс, гестапо арестовало всех. Невестку через какое-то время выпустили, а сын так и сгинул. Профессора ещё раньше выгнали из университета за полное неприятие нацизма, которое он выражал во всеуслышание. Уехали они из Австрии, на юг Франции, можно сказать в последний момент. Только для того, чтобы через пару недель оказаться во французиком концлагере. С началом войны, всех немцев без разбора, противники или сторонники они Гитлера, французы загнали в концлагеря. Питание и медицинское обслуживание, в них было соответствующие, то есть, как в концлагере. Его невестка, повторного концлагеря не перенесла, сгорела от скоротечной чахотки за полгода. После капитуляции Франции, нацисты прошерстили эти лагеря, в поисках своих противников, но профессор их не заинтересовал. Выйдя на свободу, первым делом нашёл приют, куда определили внуков. Узнав, что Мексика вербует разных специалистов на работу, решил валить из Европы вообще. Как он с внуками, добирался из Лиона до Марселя, это отдельная сага. Но всё же добрался. Отстояв многодневную очередь в Мексиканское консульство, получил предложение работы, в качестве преподавателя в только недавно созданном институте прикладной психологии. Подписал контракт на пять лет, получил визу и билеты на пароход. В Мексике, ему платили пособие в 180 песо в месяц, пока он не освоит испанский язык. Но на нормальное жильё и на питание троих, этого не хватало. Как-то, свести концы с концами, чтобы откровенно не голодать, помогла подработка, по переводу трудов психологии с латыни.