Гобблин Шо. Короткая встреча на несколько лет.

Я сложил письма и убрал их в карман форменного пиджака. Захлопнул оба ящика, деактивировал свой счёт и начал сгребать деньги в принесённые Ториком кошельки. В один плату за обучение в Академии, в другой — 'походный набор' соответственно.

— Тебе тут ни чего не нужно, Гил? — обратился я к своему спутнику, — А то пользуйся, этот терминал почти такой же, как и тот, что в общем зале... — Гилберт отрицательно мотнул головой, я пожал плечами, и мы покинули кабинет.

* * *

Королева Ксения Корбантская пребывала в расстроенных чувствах второй день. Это, если выражаться в соответствии с политесом. Если же простым понятным языком, то Королева попеременно то 'рвала и метала', то впадала в тихую истерику полную слёз и причитаний. Принцессы Марсела и Нирлина тринадцати и пятнадцати лет от роду, пытались её утешить, поддержать... Но чаще рыдали вобнимку с ней.

Двор находился уже на грани отчаянья, когда во дворец, всё же прибыл Его Величество Георг I. Путь из его загородного домика, в котором он обитал большую часть своего времени, занял где-то пару часов. Значительно больше времени заняли споры, предметом которых было: 'А стоит ли говорить королю, что его сын пропал?'. Понятно, что сказать придётся в любом случае, но... Но всем бы хотелось оттянуть этот момент как можно дальше. Вдруг да Гилберт к тому времени уже найдётся...

Его Величество Георг I, загорелый бородатый мужик лет сорока пяти-пятидесяти на вид, в простой добротной одежде со следами стирки и починки, сидел воглаве стола своего кабинета и слушал доклады министров. Сын, точнее его исчезновение, — дело важное и срочное, но раз уж король приехал во дворец, то нужно проверить всё.

Министры потели и покрывались красными пятнами от страха. Но говорили. Говорили, как есть. Врать они боялись ещё больше.

Королева Ксения мирно спала в соседних покоях. Там же спали и её дочери. Они, да как и весь двор, успокоились как-то сразу, стоило увидеть, что король прибыл. Вера в своего короля у подданных была монументальна, как здание Александрийской библиотеки, как Великая Стена, как Тенеатский хребет. И если король пришёл — значит теперь-то уж точно, всё будет как надо.

Доклад казначея был прерван осторожным стуком в дверь кабинета. Георг удивлённо поднял голову и приподнял бровь. Министр обороны бросился открывать (слуг в кабинете и около него не было, так было заведено Георгом).

За дверью оказался мальчишка-курьер в форме Банка. Он ужасно трусил, крепко держал конверт. Министр протянул руку за конвертом, но мальчишка испуганно спрятал тот за спину.

— Велено лично в руки! — срывающимся голосом прокричал он. Министр нахмурился. Король легко поднялся и подошёл к пареньку.

— Не переживай так, парень, — ободряюще начал Георг, — Кому велено конверт передать?

— К-королю, — чуть запинаясь, отозвался парень.

— Это я, — показал на себя пальцем Георг, министр подтверждающе кивнул.

— Р-распишитесь, — протянул курьер дрожащей рукой бланк и перо королю.

— А кем велено? — уточнил король, ставя свою подпись.

— Господином управляющим, — ответил мальчишка, — сказал, что если за полчаса не доставлю, он меня письмом Королю Демону отправит...Семидесятью отдельными кусочками...

— Не переживай, ты успел, — улыбнулся ему король и взял конверт. Мальчишка поклонился и убежал.

Георг вернулся на своё место, взглянул на печать, стоящую на конверте и потянулся за стаканом воды. Эту печать он знал. Да и почерк человека, писавшего адрес был ему знаком.

Король сломал печать и пробежал глазами послание. Потом взглянул на наручные часы (единственный предмет роскоши во всём его облике — часы делали гномы, и стоили они очень больших денег).

— Господа, все свободны. Продолжим позже, — спокойно произнёс он вставая со своего кресла. Министры тоже встали, поклонились и, с трудом удерживаясь от перехода на бег, покинули кабинет короля.

Когда за последним дверь закрылась, Георг быстро подошёл к стене и отворил маленькую потайную дверь. Там, куда он собирался, попутчики ему не требовались, а свидетели и тем паче.

* * *

Гилберт наслаждался жизнью. Впервые он просто гулял по городу без толпы охранников. Да и вообще, по городу Уран Гилберт гулял впервые. Хоть он и проводил каждую зиму здесь, но не в городе — во дворце! Там его постоянно чему-то учили: словесности, географии, картографии, истории, экономической теории, языкам, этикету, танцам, дипломатии, военному делу и так далее и так далее... Постоянно. Каждый час времени его был забит если не учёбой, то тренировками, если не тренировками, то балами и приёмами... И только вечерами, перед сном, он мечтал...

Правда, у отца в его загородном домике было иначе. Отец его вообще вёл странный для короля образ жизни. Не жил во дворце, не посещал балы, игнорировал приёмы. Отстроил себе домик. Сам, без чьей либо помощи... Хотя, поговаривали, что у него был друг, который ему помогал строить — граф Полонез, но доподлинно ни кто ни чего не знал.

Так вот, построил дом, разбил огород и поселился там, бросив дворец. Говорят, что в тот год, когда это произошло, в стране разразился серьёзный кризис... кончившийся тем, что Георг приехал во дворец. На три дня. Потом снова уехал.

С тех пор так и повелось: король приезжает во дворец, наводит порядок и вновь возвращается к своему огороду. И происходит это примерно раз в три-четыре месяца. а особенно важных гостей встречает прямо у себя в доме. Но для этого гость должен быть ОЧЕНЬ важный. Не каждый государь соседних стран этой чести удостаивался.

И каждое лето Гилберт вместе с сёстрами проводил у отца. Иногда и королева Ксения приезжала на месяцок погостить.

Там Гилберт был почти счастлив — ни каких учителей, ни каких политесов, приёмов, балов, зато есть речка, лес, поле... и отец. Дети работали вместе с отцом в огороде, ходили с ним за грибами-ягодами, собирали лечебные травы, ловили рыбу... и инкогнито ходили в ближайшую деревню на праздники.

Гилберт любил и уважал отца. Но в это лето ему исполнилось девятнадцать. И его оставили во дворце. такого надругательства над собой Гилберт выдержать уже не мог.