Холера 1

— А теперь, голубчик, расскажи-ка мне свою историю. — Саблин попытался придать голосу сколько-нибудь строгости. — Не сильно ты на крестьянина походишь. Говорок не тот, да и концерт для кларнета.

— Да чего говорить. Помещичьи мы. Крестьяне. Подневольные. Куда велят, туда идем. — Ванька в сердцах махнул рукой. — Я ведь пять лет в Театральной школе учился. Да осенью, — Ванька со злостью посмотрел на ногу. — Беда случилась. Лицо мне лиходеи порезали, да ногу сломали. Пальцы еще хотели перебить, да их спугнул кто-то. Управляющий день в день об этом отписал, даже месяца на поправку не дал, гад. Хозяйка тоже тянуть не стала. Тут же к переселенцам приписала и в Сибирь отправила. Я ведь ее так и не увидел и даже не смог сказать, что научился музицировать и могу в оркестре играть. Беда. Еле живой, один, среди каторжан. Как тут быть. А жить-то хочется. Прибился к староверам. Думал эти получше будут. — Ванька покачал головой. — Вырвавшись из одних когтей, попал в другие лапы.

— Не унывай. — Саблин похлопал паренька по плечу. — Я думаю, что хромота твоя пройдет. Через годик побежишь. Наберешься сил, встанешь на ноги и вернёшься в мир.

— Хорошо бы так.

— Саблин наклонил голову, поощряя своего вновь обретенного союзника продолжать, но пастушек заговорил о другом.

— В деревне появляться Вам нельзя. Если кто увидит... От лесовиков не уйти. Вмиг нагонят. — Иван критически окинул Саблина. — Ничего. Помогу. Дам Вам длинный зипун, медвежью шапку, лапти. — Парень застеснялся. — Плету от нечего делать... Котомку с хлебом отдаю.— Мне ведь все равно звериная туша останется. — Ох. Забыл. — Парень вытащил из кустов ранее не замеченное Саблиным длиннющее ружье, ловко подставил под ствол рогульку сыпанул на полку из мешочка, висевшего на груди, порох и нажал на курок. Раздался выстрел.

— Сколько у меня времени? — Саблин, сквозь дым разглядывал довольную физиономию пастуха, решившего приписать себе победу над опасным хищником.

— Чуток есть. Похороны сегодня. Весь народ в молельне. Наставник читает заупокойный Псалтырь. — Ванька заторопился. — Нам сейчас надо до берега добраться. Хожу я пока медленно, так что хватайте свои пожитки и за мной.

Через час невольные компаньоны по кружной лесной тропинке, мимо деревни пробирались в сторону реки. Там, со слов Ивана, он сделал себе посудину для рыбалки. За соснами плавно и пригоже спешила река. Возможно, по ней и раньше сплавлялся Женька. Теперь она стала заметно шире и просторнее.

Почти готовая лодка лежала еще на козлах, а в ее бока пока упирались уже бесполезные распорки, но банки были уже на месте.

— Это что, долблёнка? — Саблин поразился нелепому виду, висевшей над старым кострищем лодки.

— Да. Это Вам не оморочка. Так здешние староверы делают. Вот и я решил себя испытать. Выпросил на попробовать негодную заготовку. Никто из местных не верил, что у меня из нее что-то дельное выйдет — Чтобы унять волнение, Иван принялся рассказывать, одновременно помогая спускать лодку на воду. — Выбирают высокую толстую да гладкую осину со здоровой древесиной, заостряют с обоих концов, делают сторожки — это такие одинаковые по длине и толщине колышки, которые забивают в ствол, чтобы не протесать до дыр. — Ванька рассказывал взахлеб. Было видно, что ему интересно работать с деревом.

— Ты давай, повествуй. — Саблин с помощью импровизированного рычага сдвигал лодку в сторону реки. — Нечего настороженно по сторонам озираться. Нервирует.

— Ну, как заготовка высохнет и вылежится, так на бережке устраивают ее на козлах. Под ней разводят небольшой костерок, в лодку наливают воды, да подкладывают туда горячие камни... Паренек напряженно вгляделся в кусты, а затем облегченно вздохнув продолжил. — Греют значится. — Не переставая говорить Ванька вновь зорко всматривался в прибрежные заросли выискивая непрошенных свидетелей несанкционированного отплытия. — А осина, представь себе, словно сама борта раздвигает. Ей только чуть распорками помочь надо. В "ентом" деле главное не торопиться. — Иван изменившимся и уже повеселевшим, без дрожи голосом повторил явно чужие слова.

Отчалить от берега получилось только через полчаса. Саблин перенес в лодку рюкзак и гидраху, куда от греха положил всю электронику. Разместил это добро под банкой на корме. Ружье, по совету Ваньки привязал к центральной банке. Стрелять не мешает, а в случае чего не утонет.

Скинул куртку, устроив из нее импровизированную подушку, и накинул подаренный армяк. Медвежью шапку для форса и под смех Ваньки привязал к носу.

— Кажись все. Давай отталкивай судно от берега, флибустьер. Не поминай лихом. Где тебе весточку оставить? Не век же тебе здесь куковать с твоими то талантами.

— В школе оставьте, откуда меня поперли. У Степана. Он в мастерской музыкальный инструмент обихаживает. Его там всякий знает.

— Хорошо. Кому еще если бог даст кланяться? — Спросил Саблин, уже отплыв несколько метров.

— Ванька сделал несколько шагов вслед за своим детищем. — Если увидите ... Каховской скажите, что Ванька-Кузнечик, желает ей счастья. — Голос Ивана при произнесении последней фразы чуть дрогнул.

— И тебе удачи. Набирайся сил. Бог даст свидимся. Тебя у Степана будет ждать весточка. — Женька потихоньку отдалялся от своего помощника.

Ванька меж тем следил за удаляющейся лодкой и вдруг сам не понимая, почему, словно впервые увидел реку, на которую сотни раз до этого смотрел. Перекатывая свои таинственные волны через многочисленные препятствия, водный поток играл тысячами разноцветных струй. Густое солнце щедрой гроздью рассыпало свое отражение в ряби воды. Вся это сочная, запоминающаяся картина наполнила радостью его поэтическую душу и неизвестно отчего, он определенно знал, что встреча с Евгением была не последней. Так ли это или его предчувствие — самообман. Бог весть. Только Ване самому хотелось верить в это нежданное предсказание, которое он сам себе сделал. Так бывает, что человек выберет себе цель и следует за ней всю жизнь, да так и не достигнет.

Глава 3

Долбленка удалилась от берега и вышла на середину реки. Прошел почти час, прежде чем Женька приноровился к неуклюжей посудине. С байдаркой не было никакого сравнения, принцип был один, но лопата на весле только одна. Ох, будь у Женьки время, он бы научил местную публику эскимосскому перевороту. Зато теперь у него было хоть какое-то судно и можно лишь изредка шевелить веслом, подправляя ход валкого корыта. Управлять им оказалось значительно легче, чем совсем уж неповоротливым плотиком и можно было попутно внимательно осматривать окрестности. Опять потянулись томительные часы. Саблин старался править веслом, держась стремнины. Получалось пока не так чтобы профессионально, но он уже приноровился.

Оба берега были пустынны и не обжиты. По правому тянулись однообразные холмистые возвышенности с плоскими вершинами и ровными склонами, покрытыми дремучей вековой тайгой. Левый берег был каменист и горист. Он сплошь порос молодым кудрявым лесом, выросшим на месте огромной гари.

Река меж тем еще чуть набухла, приняв в себя струи нескольких бойких ручейков. Вода в местах слияния волновалась и даже шла легкими водоворотами. Берега едва заметно раздвинулись, а водная лента стала изгибаться, видимо, уходя на восток... На третий день ветерок принялся набирать силу, окреп. Видать ему надоело бездельничать, он осмелел и даже пытался рябить водную гладь. Только это были еще совсем игрушки, и шевеление воздуха не мешало путешествию.

Следующий день не задался с утра. Женька с тревогой поглядывал на небо. Еще час назад малооблачное небо затянули низкие недружелюбные тучи. Стало темнее. Тайга насупилась и выглядела серо и неприветливо. Плыть по такой погоде может и не стоило, а лучше было пристать и переждать надвигающуюся непогоду, но у беглеца такой возможности не было. Хоть преследователей не видно, но береженого бог бережет. Женька решил плыть до последнего.

Течение тем временем усилилось. Река оказалась в теснине и кипела на попадающихся в русле высоких камнях, ударяться в которые было опасно.

"Что там впереди?" — Саблин теперь волей-неволей вынужден был искать место для того чтобы причалить лодку и высадиться. Подходящего причала все не находилось, хоть Женька жадно рыскал глазами. Наконец, впереди мелькнула удобная площадка, и Саблин сильнее заработал веслом, стараясь причалить к безопасному берегу. Валкое судно как назло вовсе перестало слушаться. Правы были деревенские мастера. Толковой лодки не вышло. Настоящие недостатки стали выявляться только теперь, в самый ответственный момент. Пристать так и не получилось.

Хмурое небо брызнуло первыми крупными каплями, заставляя путешественника втянуть голову и накинуть капюшон армяка. Хорошо хоть теснина осталась позади, и река сделалась спокойнее. Пошел сильный дождь.

Правда, покой продолжался недолго. Через час хлынул настоящий ливень. Повалилась густая тень, и в тот же миг мир принял вид мутный и тусклый. Остались лишь косые потоки ливня и мутная река, кипевшая водоворотами. Дождь лил такой, что оставаться в лодке не было никакой возможности. Слой воды, образовавшийся на дне суденышка, рос прямо на глазах. Раздался страшный удар грома и дождь усилился, хотя казалось, что это уже невозможно. На беглеца обрушилась лавина воды. Сплошная пелена скрыла не только берега, но и очертания самой лодки. Женька пытался совком вычерпать все прибывающую воду и одновременно, что есть силы, греб к берегу. Скинув мешавший капюшон, Саблин на пределе заработал веслом. С его волос текли струи воды, но в глазах горела решимость как можно быстрее достичь берега. Уже неважно удобно там или нет. Главное переждать. Бурлила вода, взрезанная прыгающим носом лодки. Течение вновь усилилось. Вокруг долбленки заходили валы, болтая уже непослушное суденышко. Лодка затряслась, теряя ход, и с противным звуком заползла на мель. Саблин поднял весло и обессиленно опустил его в лодку. Повезло.

Передышка продолжалась совсем недолго. Пришла Волна, которая толчком как щепку подхватила лодку и поволокла через мель. Через миг судно было на воде и лодку закружило. Вот она вновь ударилась, затем очередной камень шиверы оставил глубокую царапину и почуяв свободу лодка, рыская носом словно помешанная полетела навстречу неизвестности.

"Е -хо -хо!" — вдруг неожиданно для самого себя заорал Женька и ткнул веслом в бурлящую пену. Как не удивительно, но лодка выправилась и пошла ровно.

Поток ревел и грохотал волнами, вздымаясь над покрытыми водой камнями. Река, которая два часа назад не представляла никакой опасности, превратилась в стремительно несущийся грязный вал. Мутная взвесь с громыханием волокла камни, сучья и всякий лесной хлам.

Поток делал резкий поворот, и упираясь в огромную гору, частично перегородившую русло. На несколько мгновений движение судёнышка будто приостановилось. Затем лодка словно решившись, ринулась в теснину, оканчивавшуюся бурным грохочущим водопадом. Вода клокотала как горячая магма, выплёскивающаяся из жерла вулкана. Яростный поток, низвергался с кручи и встречался с каменистым ложем реки. Раздался страшный треск будто борт напоролся на что-то очень твердое— это выступающий камень пропорол борт, и вода устремилась в лодку. Однако, это еще не было финалом. Лодка вновь натолкнулась на препятствие, взбрыкнула как необъезженный жеребец, резко накренилась и сбросила с себя испуганного седока.

Саблин заколотил руками по воде уже не успевая избавиться от мешающей одежды. Однако его усилия оказывались совершенно напрасны. Струя играла с ним как со слепым котенком. В несколько мгновений он оказался значительно ниже водопада весь в синяках, но живой. В пяти метрах от него поток вынес лодку. Саблин бросился к ней, чтобы вытащить на берег, но не успел. Течение сбило его с ног. Едва он ступил на валун, как нога поехала, оказавшись на скользком основании. Не удержав равновесия, Женька осел и его тут же сбило с ног и потащило. Камни порядочно намяли ему бока, пока его волокло по дну. Лишь ухватившись за выступ, жертве крушения удалось встать на четвереньки и поковылять по берегу дальше.

Ливень прекратился так же внезапно, как и начался, только Женька, преследовавший беглянку на это даже, не обратил внимания. Подул холодный сырой ветер, отгоняя дальше тяжелые дождевые облака и освобождая дорогу солнечным лучам. Сквозь расползшееся тучи начало проглядывать светило.

Убогое плавсредство вскоре нашлось. Посудину отнесло недалеко. Полузатопленное, треснувшее вдоль борта, с огромной пробоиной в носу судно упокоилось всего метрах в ста ниже по течению.

"Конечно, хорошо было бы соорудить шест, сломав подходящее деревце. Только где гарантия, что пока этим будешь заниматься, лодка опять не уплывет?" — подумал Саблин.

По скользкому стволу, цепляясь за сучья, Саблин добрался до лодки, крепко ухваченной поверженным деревом. Долбленку буквально нанизало носом на острые сучья рухнувшего на камни гиганта, частично перегородившего русло. Вся корма была погружена в воду. Пробоины вместе с огромной трещиной погубили лодку. Заделать ее не было никакой возможности. Взбесившаяся река лишила путешественника средства передвижения и едва не отобрала жизнь. Довершала картину крушения медвежья шапка, болтавшаяся за бортом. Саблин зацепился стопой за сук и перебирая руками головой вниз добрался до кормовой банки. Там он нашарил лямку рюкзака и потянул ее на себя. Мешок упирался, но, отвечая на прилагаемые усилия, рывками выползал из своего убежища, а вот гидрахи, куда дальновидный Саблин упаковал все свои электронные девайсы, не было. Как корова языком слизала. Саблин уже увереннее вернулся на берег и положил изрядно потяжелевший от набравшейся воды баул. Все насквозь промокло. Уже по проторенной дорожке Женька вновь оказался у лодки и стал активно шарить рукой, в надежде ухватить веревку. Вскоре она обнаружилась прижатой к целому борту. Потянув за канат, Женька вытянул ружье, с треснувшим прикладом. Стрелять из такого приспособления было бы ох как непросто.

Подхватив спасенный из воды инвентарь, Саблин преодолел отмель и вышел на поросший сосной берег. Холодный ветер дохнул в спину, кусая мокрое тело, и пробирая до костей. Адреналиновый шторм стих и наступил откат. Захотелось закрыть глаза и сесть. Только сейчас он начал осознавать, что могло бы с ним случиться. Смерть прошла совсем рядом. Ее холодное дыхание ощущалось до сих пор. Передышки не предвиделось и, собравшись с силами, Саблин поднялся вверх по крутому берегу.

Перед ним была просторная зеленая поляна, с одной стороны касавшаяся каменного выступа, а с других окруженная высоким молодым кедром. Идеальное место для ночевки. Надо быстро вынуть и развесить вещи, пока светит солнце, затем разжечь костер. За несколько минут между деревьями была брошена веревка, на которой оказались мокрые вещи незадачливого Робинзона. Мокрый тент тоже был натянут, поблескивая мокрыми боками под лучами любопытного солнышка.

Запасная зажигалка не пострадала, но найти сухую древесину было непросто. Ливень промочил все насквозь. Пока мучился, мошка изъела лицо и руки. Он обилия укусов опухло лицо. Пришлось принимать супрастин, стоя над дымным костром и поворачиваясь к нему то одним, то другим боком. Затем растягивать над костром промокший насквозь армяк, чтобы было чем укрыться ночью. Получилось добротное сооружение — кусок ткани оказался натянут под углом к земле, и играл роль теплового экрана, заодно направляя дым в одну сторону и создавая препятствие для кровососов.