Полина подошла к зеркалу и увидела лицо, ставшее пунцово-красным. Каждый вдох вызывал головокружение, как от перенасыщения кислородом. Девушка решила, что непроизвольно запустила программу, вызывающую ускоренное производство эритроцитов, а может быть, она запускалась автоматически, когда организм начинал испытывать кислородное голодание, или стресс. Краснота проходила на глазах. Новая способность обрадовала Полину, и к возвращению Кристины она стала такой душкой, что попыталась загладить вину заказом кармашков.
— Ни хрена себе у тебя ПМС! — Кристина приняла извинения, и с удовольствием их поглощала. — Я бы проверилась на твоем месте.
— Ни за что. Мы же медики и знаем, что медицина одно лечит, другое калечит. Сама справлюсь. Сырая погода, уныние, помноженные на ПМС, вот причины моего захода. Сама испугалась.
— Полин, я тебя давно хотела спросить, что с тобой произошло? — Кристина посмотрела в глаза. — Нет, я не про сегодняшний случай, я вообще имею ввиду в последнее время.
— Ты о чем? — Полина сделала вид, что не поняла.
— Ты..., ну, ты стала другой, не такой, как раньше. Ты, прости меня, но раньше я считала тебя недалекой, деревещиной, и старалась держать между нами дистанцию. А в последнее время мне кажется, что ты как будто и не ты. Ты находишь мои вещи, как будто всегда знаешь, где они лежат, напугала меня, когда посчитала в уме, в какой день недели будет мой день рожденья, и вообще..., ты похожа на человека, который что-то скрывает.
Кристина замолчала, и глядя в глаза, стала ждать ответ. Полина поняла, что с днем рожденья сокамерницы дала маху. Вместо ответа Полина рассмеялась. Не ожидала она от сомнамбулической Кристины такой наблюдательности. Выходит, ее манера общения была нежеланием впускать на свою территорию деревенщину Полину. Не больно и хотелось.
— Да, брось, какой другой. Просто, подросток Полина превращается в девушку. В семье у нас принято класть все на место, поэтому я невольно запоминаю, куда ты и что раскладываешь. Подсознательно, понимаешь? А твоя днюха, просто совпала с днем, который мне тоже важен. — Полина легла на свою кровать и задрала вверх ноги. — Деревещина, это сильно. Вот уж не подумала бы, что в наше время играет роль, из какой ты местности.
— Я ни разу не была в деревне, думала, что вы там до сих пор коров пасете.
— Как же ты попала в универ с таким кругозором?
— Ой, ну всё, сейчас поссоримся. Спасибо за кармашки. — Кристина открыла свой терминал и давая понять, что разговор окончен, углубилась в Сеть.
На день Согласия и Примирения Полина решила съездить домой. Соскучилась по родителям сильно. Праздник был хорошим поводом повидать их. Соседка, накануне праздника снова ушла на вечеринку. Ей пришлись по душе алкогольные вечеринки. Полине показалось, что соседка наконец-то нашла себе парня. Кристина больше занималась собой, и стала чаще пропадать вне общежития. Ее отсутствие было по душе Полине.
Вечерний морозец щипал нос и заставлял прятать руки в карманах толстовки. На стоянке стоял только один междугородний автомобиль. Неслыханная роскошь для студента, кататься в одиночестве на такие расстояния. Из-за того, что она решила ехать домой в последний момент, в рейсовых автобусах не осталось свободных мест. Полина решила, что родители оплатят поездку на автомобиле.
Салон машины быстро прогрелся. Полина почувствовала умиротворение от тепла и мелькающего за окном пейзажа. Сеть предложила несколько предпочитаемых развлекательных ресурсов. Полина попросила оставить прозрачными окна. Ей захотелось немного вздремнуть. Мелькающие картинки за окнами убаюкивали.
Сон сразу накрыл девушку. Сквозь него слабо доносился шорох шин по дороге, да чувствовались легкие раскачивания, еще глубже погружающие в сон. Полина доверилась технике и полностью отключилась. Ей показалось, что проспала она очень много времени. Когда она открыла глаза, за окном была ночь. Терминал показывал десять вечера. По идее, она должна была подъезжать к своей деревне. Мелькали редкие фонари, освещающие придорожные кафе и стоянки грузовиков, железнодорожные переезды. Показался знак населенного пункта. Полина присмотрелась. Она знала все деревни перед своей. 'Покровка' — была надпись на знаке. Никаких Покровок даже близко возле ее деревни не было.
Полина заволновалась. Вынула терминал, чтобы свериться с маршрутом. Его экран загорелся, но завис, так и не выйдя на рабочий стол.
— Где мы едем? Выведи на экран карту маршрута. — Попросила она автомобиль.
Прошло несколько секунд, но ее просьбу никто не спешил исполнить.
— Что за черт? — Полина поняла, что случилось что-то из ряда вон, но не еще не хотела в это верить. — Остановись на ближайшей стоянке! — Сказала она строго, как будто для Сети это имело значение.
Автомобиль не подчинился. 'Похитили, как профессора Блохина' — аналитическая программа выдавала тот же результат. Если бы случились неполадки с Сетью, она бы уже сто раз вывела на экран предупреждение об этом. Автомобиль был глух к просьбам и настойчив в своем желании увезти Полину неизвестно куда. В душе начиналась паника. Первобытный страх перед неизвестной опасностью сковал способность рационально мыслить. Полина заметалась. Бессознательно требовала остановиться, перезагружала свой терминал, кричала через окно, проезжая мимо стоянок. Все было напрасно. Автомобиль включил экраны и Полину не стало видно с улицы, а ей не стало видно дорогу.
Паника перешла в истерику, а когда запас гормонов истощился, наступила пауза кристально чистого разума. Слабость, длившаяся минут десять, показалась Полине в этот момент, чужой, пережитой в другом теле. Мозг очистился от лишних эмоций и наконец, стал думать. Аварийное отключение автомобиля, была такая функция. Чужие знания всплыли в Полининой голове. Она откинула крышку переднего перчаточного ящика и попробовала найти в нем инструкцию. Ее там не было. Похитители могли предусмотреть этот момент. Можно было поступить, как вандал, и разбить окна. Сеть, в этом случае должна будет отправить машину к ближайшему сервису.
Полина уперлась спиной в сиденье и попробовала выбить передний экран. Где там, он был рассчитан на большие нагрузки. Тогда Полина развернулась и пнула в боковой. Стекло затрещало и пошло паутиной трещин. Картинка потекла и пропала. За окном снова проступила ночь. Полина пнула с оттяжкой. Стекло выгнулось наружу. Сильный порыв встречного воздуха вырвал его из посадочных гнезд и разбил о дорогу. В салон ворвался ледяной воздух. Громче заработала печка, но никаких предупреждений о поломке не было. Машина продолжала лететь по ночной дороге.
Автомобиль был под контролем кого угодно, но только не Сети. У нее на этот счет были инструкции, которые она не могла нарушить. Никаких доказательств наличия некоей силы, не контролируемой Сетью, больше были не нужны. Вот оно похищение. Если бы Сеть знала, что ее единица катается без ее ведома, то она бы уже давно подняла панику и взбунтовавшийся автомобиль попыталась изловить любым доступным способом. На дороге было тихо, никаких засад, погонь, или попытки взлома автомобильной электроники. Тишина, и только морозный ноябрьский воздух треплет волосы Полины, ставшей заложницей легкой четверки по нейробиологии.
Современная техника считала, что времена, когда можно было перепоручить человеку нештатную ситуацию, давно прошли. Отец рассказывал Полине, что еще ребенком застал те времена, когда на машинах были рули и рычаги ручного тормоза. Человек мог сам управлять автомобилем. Это было небезопасно, но тогда Сеть не имела таких вычислительных возможностей, чтобы доверить ей управление полностью. Из-за ручного управления часто случались аварии, по вине человека. Гибли и калечились люди. С тех пор, как Сеть взяла под свой контроль перемещение людей, аварии ушли в прошлое. Но сейчас, функция ручного управления могла бы наоборот, спасти Полину.
Капсула салона была изолирована от любого узла автомобиля, который можно было повредить, вызвав остановку машины. Полине оставалось только выброситься из окна. Но это была верная смерть. Скорость машины была за двести километров в час. На такой скорости от нее останется только вытянутая по дороге красная полоса, заканчивающаяся ботинками и роскошной трехгодичной косой. Не вариант.
Вдали показались огни. Полина решила, что когда достигнет их, станет кричать во все горло, лишь бы ее кто-нибудь услышал. Огни приближались. То, что она приняла вначале за очередную стоянку, оказалось грузовиком, двигающемся в попутном направлении. Автомобиль Полины не стал его обгонять. Вместо этого он пристроился сзади и занял дистанцию метрах в двадцати от грузовика. Полина высунулась в окно и под сильными порывами ледяного ветра принялась махать руками и кричать. Есть же в грузовиках камеры, кто-нибудь должен увидеть ее.
Грузовик как будто увидел ее и стал замедляться. Автомобиль-похититель тоже стал сбавлять скорость. Полина вздохнула с облегчением. Кажется, Сеть заметила, наконец, эти чудачества на дороге. Сейчас они остановятся, и Полина вызовет нормальную машину, которая отвезет ее домой. Сюрприз получлся испорченным, но радость спасения перевесит любые сюрпризы. Задняя дверь-жалюзи грузовика дрогнула и потянулась вверх, открыв темное нутро прицепа.
— Зачем это? — Успела мелькнуть мысль, прежде, чем аналитические способности выдали высокую вероятность того, что и грузовик тоже состоит в сговоре.
Из темного провала выпал автомобильный пандус и заскрежетал искрами по дороге. Автомобиль Полины резко ускорился и заскочил по нему внутрь прицепа, потом так же резко затормозил. Жалюзи опустилось. Полина оказалась в полной темноте. Зрение перешло на инфракрасное видение. Внутри прицепа было почти пусто. У передней стенки стояли несколько коробок, составленных одна на другую. Полина выбралась из автомобиля. За несколько часов поездки ноги затекли.
Сказать, что настроение было на нуле, значит не понять, в каком состоянии находилась девушка. Она была подавлена, испугана. Коленки мелко дрожали. Во рту все пересохло, как в Сахаре. Единственная мысль засела в голове, зачем она согласилась на просьбу Блохина сохранить в себе его опыты. Сейчас ничего этого не было бы. Сидела бы с родителями в теплом доме, пила бы чай с тортом. Нерациональное мышление, свойственное человеку в критический момент, не способствовало раскрытию сверхспособностей. Эти 'Если бы все было не так...' забирали на себя большую часть работы мозга, не давая правильной мысли шанса.
Полине показалось, что она услышала шум, отличный от шума покрышек, шуршащих по дороге. Тепловое зрение ослабло, но усилился слух. Точно, откуда-то спереди шло шипение, напоминающее свист из аэрозольного баллончика. Тут же ослаб слух, а носовые рецепторы увеличили свою чувствительность. Многообразие запахов ударило в нос. Запах остывающих покрышек, пластика, остаточные ароматы перевозимых в прицепе грузов, и резкий запах эфира. Полине хватило доли секунды, чтобы понять, что ее пытаются погрузить в бессознательное состояние.
Она отбежала в конец прицепа, пригнулась к полу, и держа в голове образ задыхающейся себя, принялась часто дышать. Она почувствовала, как кровь наполнялась кислородом, как к лицу подступила краснота. Голова закружилась, и стало даже как-то хорошо и спокойно. Полина задержала дыхание и легла на пол. Она снова перешла на тепловое зрение. Над собой она увидела красное пятно инфракрасной подсветки. Разумеется, за ней следили. Беспомощно лежа на полу и ожидая решения собственной участи, Полина попыталась проанализировать прошлое. Очевидно, что за ней начали следить давно. Кто-то хотел убедиться, что именно ей передал свои знания Блохин. Отключенный свет в магазине, когда она водила свою мать за руку, восхищаясь своими способностями. Уже тогда кто-то вычислял ее, а она по наивности, сдала себя с потрохами.
Полина вспомнила, как ради интереса лазила в Сети и решала математические задачи, логические головоломки. Что если и тогда ее проверяли? Тот человек в парке, зачем он прошел мимо нее, что он мог понять, взглянув на нее мельком? Теперь ей было понятно, что все время она была под наблюдением. Способности искушали, и не было сил, чтобы не продемонстрировать их. А результат, она лежит в прицепе грузовика и пытается пережить химическую атаку. Ее хватит на полчаса, а дальше все равно придется вдохнуть воздуха, насыщенного снотворным эфиром.
Позывы из легких становились все настойчивее. Полина держалась, но чувствовала, что ее хватит еще на пару минут. Она осторожно встала, открыла дверь автомобиля, который похитил ее. Нащупала свою сумку, вынула из нее запасную майку, смочила водой. Она приготовила это на тот момент, когда придется сделать вдох. Полина точно не знала, пропустит или нет такой фильтр сложную молекулу эфира. Эритроциты в первую очередь подцепят ее, а не кислород. Если мокрая тряпка окажется неэффективной, то она отключится мгновенно.
Грузовик резко остановился. Полина едва удерживала спазмы легких. Механизм открывания задней двери загудел и включился. Дверь полезла вверх. Полина броском выскочила на улицу и сделала глубокий вдох, и тут же перешла на тепловое зрение. Ей в глаза ударил свет фонаря. Полина еще ничего не успела разглядеть вокруг. Полагаясь на удачу, она закрыла глаза и бросилась бежать прочь от грузовика. Через пару секунд она открыла глаза и едва успела среагировать на дерево перед ней. Полина бежала по лесу. В спину ей светили, как минимум два фонаря.
Еще не восстановившийся до нормы уровень эритроцитов действовал, как допинг. Полина бежала, как лань, перепрыгивая через поваленные стволы деревьев и мелкие овражки. Ей показалось, что в таком темпе она сможет бежать несколько часов. Так легко ей никогда не бежалось. Едва она так подумала, как в спину что-то больно ударило. Ноги сразу завязли, как в желе, голова закружилась. Полина пробежала еще несколько метров и упала.
Где-то рядом разговаривали. За стенкой два мужских голоса переговаривались между собой. Полина напрягла слух.
— Чуть не сбежала он нас эта сучка. Если бы Санек не попал в нее, так и смылась бы. Не поверишь, метров по пять прыжки делала. Я потом сам шагами измерил ее следы. — Наверное, этот голос принадлежал одному из ее похитителей.
Полина пошевелила руками. Они были связаны за спиной. Движение отдалось болью в спине, в том месте, куда ее ударило во время бегства.
— Я не могу поверить, что человека можно вот так взять и запрограммировать, как компьютер. — Ответил второй мужской голос с нотками южного выговора. — Вмешательство в мозг всегда приводит к побочным эффектам.
— Мы следили за этой, на дуру она не похожа. Даже, старалась не выделяться на фоне других.
— Пойду, проверю, может быть, пришла в себя наша газель. Как там ее зовут? — Спросил южный акцент.
— Полина. Громова.
— Вах, красивое имя.
Раздались шаги, а потом щелкнул замок в двери. Дверь бесшумно распахнулась. Полина зажмурилась. В нос ударил запах с улицы. Теплый и влажный, как в знойный летний день, после короткого дождя.
— Эй, девушка, пора вставать. Тебе в туалет пора, наверно. Ты уже сутки спишь.
