— Я бы предположила, что можно на предметы натыкаться и наощупь проверять — живое или неживое. Вон те заросли, к примеру, — она кивнула на колючие кусты, мимо которых вела узкая тропа. — Я бы так и прятала.

Лик усмехнулся. От зарослей разило холодной хищной тварью. Разумным существом не веяло. Если кто и прятался в колючках, то змея, не иначе.

Руся поняла, что шеф к ее словам отнесся скептически, и тем не менее, проходя мимо, сначала внимательно взглянула на кусты, затем выпустила руку Лика и пошла прямо в заросли.

— Привет, — улыбнулся гиена. Ведьма вскрикнула и попыталась освободиться из объятий сумасшедшего бога. Мушруш, не готовый к новым наездникам, взвыл и встал на дыбы. Хозяин зверя и его новая спутница оказались на мокрой холодной земле. Точнее, Дингир лежал на земле, а Маруся — на нем.

— Стоило догадаться, что вчера почувствовал след твоего маниту, — сдержанно проговорил Лик. Он подхватил Рыжика и поставил ее позади себя.

— Мог бы дать подержать, — равнодушно ответил Гуниду.

— Что ты тут делаешь? — не обратил внимания на его слова Эйдолон.

Дингир устало вздохнул и поднялся.

— Ровным счетом ничего. Отдыхаю. Здесь тихо. Никто не суется. Старый охотничий домик вечно пустует.

Гиена постарался отряхнуть с одежды воду, налипший мусор и мох.

— Красота! Была, — недовольно закончил он. — Теперь охранный комплекс меня к опасным субъектам причислит.

Дингир оглянулся.

— Ну, точно. Только что всех видел. Теперь даже Желтопузика не вижу.

Услышав кличку мушруша, Руся высунулась из-за спины шефа и уставилась удивленно на гиену. Из нимфы кровожадную охотницу жестокую сделал, людей не жалел, а монстра с крокодильей пастью нежно Желтопузиком зовет? Псих!

— Из неопасных перешел в разряд особо опасных. — Дингир устало вздохнул и снова приветливо улыбнулся Марусе. — Давно не виделись. Как дела?

— Н... Это, — опешила ведьма. — Н. Ырмально. Нормально то есть.

Лик с удивлением и насмешкой изучал выражение лица Дингира.

— Секунду подожди. Я извиниться хочу, — ответил гиена на взгляд Эйдолона, затем вернулся к Русе. — Мадемуазель, простите меня?

— За что? — невнятно пробубнила Козлова в спину начальника.

— За излишнюю агрессию и назойливость. Я не сумасшедший. У меня просто со всеми пороговыми запретами беда. В основном с эмоциональными. В планы входило немножко этим рыжим носом воспользоваться, и все. Вреда точно бы не причинил.

Гуниду прищурился и перевел насмешливый взгляд на Эйдолона. Ликург об истинных намерениях Дингира относительно Маруси был осведомлен, но ей, кажется, сообщить не потрудился.

— Она знает, — Лик угрожающе нахмурился. Гиена был последним созданием, которому он бы взялся объяснять, что у Рыжика память своеобразная. — Часто здесь бывал?

— Часто, — не стал спорить Гуниду. — Но о доме мало что знаю. У нас был взаимный нейтралитет. Я не интересуюсь магией Арно. Она не обращает внимания на меня.

— Хочешь сказать, тебя не никогда не увлекали эксперименты старика?

Дингир рассмеялся.

— Шутишь? Планы порабощения людей, созданий и обоих миров — не мое. Скука смертная!

— Пойдем, — Лик развернулся и увлек за собой Козлову.

— Я с вами. — Гуниду поравнялся с Марусей. Эйдолон, само собой, тут же оказался между гиеной и ведьмой. Не то чтобы Дингир серьезно рассчитывал идти рядом с ней, но попробовать стоило.

— Раз выбора нет, полюбопытствую. Плюс, нечто полезное для вас, возможно, все же знаю. — Гуниду оскалился в ответ на угрожающий взгляд Лика.

— Что? — рассеянно откликнулась Руся. Идти рядом с опасным богом шеф ей не позволил, но говорить-то не запретил.

— Например, что вас не разделить. Сосуд соединил два маниту воедино. Созданиям попроще такое не заметить, а вот мне и здешней охране очевидно: вас не расслоить. Еще знаю, что пытаться вытягивать остальных членов группы бесполезно. Трата времени...

— Думаю, систему давно не обучали, — прервала Руся Гуниду. — Отсюда такая неэффективность.

— Аптекарь? — удивился гиена.

— Ученик, — озадачилась Руся.

— И тут успел знания приобрести, — сощурился Лик.

Дингир пожал плечами. Эйдолону категорически не нравилось его присутствие, но Гуниду это мало волновало. Теперь, когда он вынужденно оказался втянут в новое дело экспериментальной группы Атума, можно было дать волю природному любопытству. Поместье хранило немало опасных тайн. Гиена относительно пороговых запретов не врал — чувство самосохранения срабатывало через раз.

Лик не слишком обрадовался новому спутнику, но он был не в том положении, чтобы выбирать. Дингир не отличался устойчивой психикой, зато обладал определенной уникальной логикой, в рамках которой и действовал. Иными словами, опасность им с Марусей не грозила. И даже больше. Гиена без раздумий бросится спасать того, кто ему интересен или кого он уважает. Козлова как раз была в списке любопытных Дингиру созданий.

Троица поднялась по ступеням и вошла в дом.

— Неплохо, — протянул Гуниду, окинув оценивающим взглядом окружающую обстановку. — Хотя и скучно.

— Почему скучно? — Руся выглянула из-за шефа. В прошлый раз, когда она виделась с богом древнейшей крови, он пугал, теперь вызывал любопытство.

— Слишком вычурно, — пояснил с готовностью Гуниду. — Излишняя помпезность свойственна молодым и сильным семьям. Знаешь, как говорят? Сила есть...

— Ума не надо? — продолжила Руся.

Дингир рассмеялся.

— Именно.

— А почему тебя система от нас не отделяет? — прыгнула ведьма на новую тему. Лик усмехнулся, краем глаза зацепив удивление на лице Гуниду. Рыжика нельзя лишить страха только наполовину. Она женщина крайностей и непредсказуемых вольностей. Перешел на неформальное общение, показал себя безобидным человечком — не жди от нее уважительного тона.

Реакция Эйдолона от Гуниду не ускользнула.

— А ты спроси у своего суженого.

Руся перевела удивленный взгляд на шефа.

— Попросил Шута зацепить его, — пожал плечами Лик. — Пригодится. Мы пришли. — Он резко опустился на колени и по очереди надавил на три светлые дощечки, что заметил в паркете ранее. Ни его спутники, ни система защиты дома не успели отреагировать. Раздался щелчок, и с тихим шипением открылся потайной люк в полу.

— Впечатляюще, — скептично проговорил Гуниду.

Руся, как в тумане, наблюдала за действиями Лика. Когда он вдруг резко присел, она испугалась. И это был не обоснованный страх, а женское безотчетное "а вдруг с ним что плохое случилось". Руся в жизни такого не испытывала. О существовании подобных эмоций от бабы Бери не раз слышала, но сама никогда за мужчину без причины не боялась. Собственные чувства поразили ведьму до глубины души, породив новое диво. Вслед за страхом пришло некое подобие прозрения. Во всяком случае, именно так Маруся ощутила перемену в себе. Она увидела темную голову и широкие плечи. Под загорелой кожей на спине и руках проступали напряженные мышцы. Ее вдруг увлекли очертания лопаток и изгиб позвоночника. Руся замерла, пытаясь вспомнить, слышала ли она хоть раз, чтобы женщину пленяли очертания мужского скелета.

В воздухе за спиной Лика проявилось лицо Шута. Он хитро сощурился, улыбнулся и вновь пропал.

— Пойдем, — шеф встал, не глядя взял ее за руку и потянул за собой вниз. Руся молча последовала за ним. Она не задумалась, куда идет и зачем. Важно было только то, за кем она идет.

"Рыжик, как думаешь, я привлекательный?"

Руся нахмурилась, вспомнив странный вопрос. Разве не задавал он его другим женщинам? Разве не говорили они ему о его мягкой улыбке, которую он дарит только близким созданиям? Не рассказывали о вопиющей и несносной привычке брать ответственность за каждого встречного? Или про то, как много могут выразить его глаза? Или о его бесконечном терпении? Или не столько им был важен он сам, сколько его внешность и божественность?

— Почему зелье доставала я, а не она? — прошептала беззвучно Руся. И это было новое открытие. Почему нимфа тогда не позаботилась о Лике?

— Ты чего там губами шевелишь? — выдернул Дингир спутницу из размышлений. Руся вздрогнула и наконец сосредоточилась на окружающей реальности.

Они втроем шли по хорошо освещенному коридору. Окон не было. Лестница, по которой они спустились, осталась позади, как и вся архитектурная вычурность. Голые беленые стены и потолок, простой деревянный пол.

— Мы в подвале, Рыжик, — мягко ответил на невысказанный вопрос Лик. Чтобы понять, что с ней творится, ему даже оборачиваться не пришлось. Пальцы в его ладони вздрогнули и похолодели.

— Рыжик, — усмехнулся Дингир и тут же был удостоен тяжелого взгляда Эйдолона. Гуниду примирительно продемонстрировал пустые ладони. Меньше всего ему хотелось ссориться с занятной парочкой. И ведьма, и бог вызывали искреннюю симпатию. Или любопытство. Гуниду не всегда мог отличить одну свою эмоцию от другой. Гиена нарочито внимательно уставился на яркий след, оставленный юным маниту. Именно по нему шел Ликург.

След вывел троицу в просторный пустой зал.

— Чувствуешь? — Лик сбросил маску и засиял. Гуниду точно так же осветил пространство вокруг себя.

— Шутишь? Еще бы. Как будто сквозь барьер прошли.

Маруся тоже поняла, о чем речь идет. Да и как не понять, когда дело ее стихии касалось? Всю залу действительно будто барьер окутывал. Прошли они сквозь него и очутились в самом сердце сложной разветвленной системы. И сердце пульсировало. Руся запела, настраивая пыль на нужный лад. Наступило одно из тех мгновений, когда она не имела права быть невнимательной или безалаберной. Сбросив сумку на пол и воспарив в пространстве, она отключила биологические рецепторы и охватила оба источника силы: родной и чуждый. Чтобы видеть шире и глубже, чтобы слышать все частоты, ей требовалась энергия. И как только она настроилась, зал преобразился.

В центре, среди колонн силы стояла капсула. От нее ветвями расходились потоки и пронизывали, окутывали дом, прилегающую территорию, болота. Энергия в глубине потоков и колонн уже давно прекратила здоровое размеренное биение. Пульсация стала прерывистой, тяжелой. Гениальная инженерная мысль аптекарей состарилась без должного ухода и дышала на ладан.

Маруся подлетела и опустилась на пол рядом с капсулой. Это был источник, который когда-то давно Арно заключил в оковы летаргии и установил здесь, дабы питать нервную систему дома.

"Это феникс", — прошептала Руся в умах богов.

Гуниду отреагировал откровенным восхищением и любопытством. Дингир не только с готовностью стал источником силы для ведьмы, но и телепатию как должное принял. Лик же забеспокоился. Его прежде всего волновала безопасность его Рыжика. Маруся улыбнулась.

"Я справлюсь", — уверенно подытожила она.

Без сожалений и колебаний Руся объединила свои знания с чистой удвоенной энергией Вселенной и разбила капсулу. Окажись в летаргии у системы любое иное создание, она бы побоялась навредить, или хуже того, убить, но феникс — редкое и уникальное воплощение вечности. Они неуязвимы, смерть приходит к ним только тогда, когда они сами того пожелают, а значит, навредить простым разрушением Руся не могла.

Дом вздохнул в последний раз и затих.

Лик успел добежать до Рыжика и подхватить ее до того, как она упадет. Потеряв контроль, пыль взвилась в воздух и тут же осыпалась, покрыв все вокруг тончайшим серебристым слоем. Ликург осторожно прижал к груди бесчувственное тело Рыжика. Шут за спиной тоже признаков жизни не подавал.

— С ней все в порядке. — Дингир дошел до разбитой капсулы и с любопытством заглянул внутрь. — Я имею виду твою Марусю. Хотя и со второй тоже ничего страшного.

Гуниду вытащил спящую огненную деву.

— Ты когда-нибудь видел Жар-Птицу?

Лик отрицательно покачал головой, отошел в сторону, присел на пол и начал поглаживать Русю по щеке.

— Девочка моя, — ласково шептал он. — Я же просил...

— А я видел. Не эту конкретно, но они все создания глубоко неприятные. Будить не советую. Лучше уж со змием связаться.

— Могу познакомить, — простонала Руся, приоткрыв глаза.

— Да? — Гуниду оторвался от созерцания золотых переливов на коже феникса. — С Вуколой?

— С ним, — ответил за подчиненную Ликург. Он снова бережно приподнял Марусю. — Пойдем.

— Поздно. Мы с ним уже знакомы. Зато теперь понятно, откуда в ней это потрясающее отсутствие страха перед сильными мира сего. Кабы я с огнедышащим рос, тоже бесстрашным вырос.

— Я не говорила, что с ним росла, — прошептала Руся.

— Опс! — Как будто сожаление, но в голосе Гуниду не было и намека на оное чувство. — Лишнего сболтнул.

В коридоре путь богам преградила юная волчица, что привела гостей в сердце дома. Маруся ее увидела, когда глаза открыла и голову повернула, чтоб понять, почему остановились. Теперь образ девушки стал отчетливее и больше не колебался. Многочисленные раны, порванная одежда и печальный одинокий взгляд. Волчица подплыла к Гуниду и взглянула на спящего феникса.

— Тридцать три — столько нас было. Тридцать два — столько нас стало. Сосудов было только девять. Тридцать третья — она. — Волчица подняла глаза на Марусю. — Теперь я могу говорить прямо — за это спасибо. Но вы не закончили.

— Почему? — тихо спросила Руся.

— Найдите нас, — прошептала девушка, растворив свое маниту в стенах.

— Неординарно, — восхитился Дингир. — Нерассеянных, заключенных в клетку случайно или нарочно, я видел, но такое со мной впервые. Чтоб кто-то самостоятельно создал из маниту силовой аналог физического тела и управлял им. При этом я готов поклясться, что волчица мертвая.

Лик никак не прокомментировал слова гиены. Гуниду дернул плечом и пошел следом за Эйдолоном.

— Может, она не сама создала? — задумчиво проговорила Руся шефу в грудь.

— Может, — согласился Ликург.

Вообще, она вслух произносить не собиралась, случайно вышло.

На улице их встретило ласковое тепло желтого карлика. Казалось, не изменилось ровным счетом ничего. Если бы Руся не была учеником аптекаря, разницы она бы точно не уловила. Под рисунком хромотипии не ощущалось больше того мягкого покалывания и шевеления, каким проходила сквозь маниту магия старого шабаша.

— Я сама могу идти, — спохватилась Руся, когда ворота поместья остались позади. Только шеф ее рвения к самостоятельности не оценил.

— Лежи. Сама она...

— Так, — вмешался в диалог Гуниду. — Ваша братия сюда уже вон спешит. — Он кивнул на команду во главе с Иму, подкинул феникса и оставил ее парить над поверхностью болота. — А мне пора. Очень хотел бы пропустить процесс пробуждения Жар-Птицы. Пока-пока, Рыжик!

Дингир с улыбкой помахал Козловой и вскочил на спину подоспевшему Желтопузику.

— Догнать? — взвыл аниото издалека. Лик отрицательно покачал головой.

— Я мог бы догнать, — сокрушался Иму, нарезая круги по комнате. — Здесь точно безопасно?