Смерть - это только начало!

  — Приветствую тебя под этим небом, незнакомец. Пусть путь твой будет легок.

  — И я приветствую тебя под этим небом, незнакомка. Пусть твой путь принесет тебя знание и радость, — ответил старик, даже не посмотрев на меня.

  Опять помолчали.

  — Страшно? — спросил он все также на древнем.

  — Нет.

  — Почему?

  — Чувствую, — мне было тяжело объясняться на этом языке потому, что я его просто не знала. Всего несколько слов и понятий. Найти нормального учителя не смогла потому, что таких специалистов практически нет. В основном знали только несколько слов, и все, кто попадался мне на пути, были мною нещадно выпотрошены. Однако это не сильно помогло, поэтому я не знала, как объяснить старику, что основывалась на интуиции.

  — Стару знаешь вильма? — спросил он.

  — Не понимаю.

  Старик кивнул и махнул мне рукой. Подумав, подошла, хотели бы убить, давно бы сделали это. Пока я подходила и усаживалась напротив, стараясь держать в поле зрения молодого, старик вытащил из котелка ложку с длинной ручкой и аккуратно протер ее тряпочкой. После чего положил ее рядом с собой на небольшую дощечку, а тряпочку выкинул в костер. Вспыхнула она моментально, оставив после себя зеленоватый дымок.

  — Вздохни мель, — сказал старик, движением руки, направляя в мою сторону этот странный дым.

  Угрозы я все так же не чувствовала, поэтому мысленно постучав себе по голове и по ругаясь для порядка, глубоко вздохнула. Некоторое время ни чего не происходило, потом тело как-то расслабилось, тревоги вообще куда-то ушли. Моя аура стала расширяться, щиты расползались, как маленькая рубашка, одетая на толстячка. Я подумала, что это опасно, так как меня могут найти по ауре и что нужно прекратить это безобразие, но все ушло после очередного вздоха. Я была ветром, я была песком, я была огнем, я была водой в воздухе и емкостях у лоттов (моя кончилась уже). Было так хорошо, легко. Я вздохнула и выдохнула, ветер из моего рта вдруг поднял кучу песка и стал с ним играть. Я потянулась к огню, он ответил, потянувшись ко мне. Я не брала его в руки, только гладила, грелась. Зарыла пальцы в песок и почувствовала землю, там глубоко под землей она двигалась, медленно, очень медленно. Я потянулась туда, растворяясь в ощущениях покоя, уюта и защищенности. На периферии ощущений почувствовала что-то быстрое, веселое, стало интересно, потянулась туда. Это оказалась вода, она омыла меня прохладой, тело стало жидким, я плескалась в речушках и реках, озерах и океанах, было легко, весело.

  Я лежала на спине и смотрела на звезды. Уже ночь? Энергия бурлила во мне, хотелось прыгать и танцевать, но в тоже время была какая-то истома, блаженство. Обычно я себя так чувствовала после секса. Хорошо. Кажется, последнее я произнесла вслух. Ко мне кто-то приближался, повернулась на звук шагов. Старик. Сев около меня он убрал с лица выбившуюся прядь, погладил по голове.

  — Сильная, пир твойм, — как-то ласково произнес он.

  Взглянув в его глаза, я провалилась в них, что-то стало давить на меня, сопротивляться я не стала, а просто раскрылась навстречу этому, потянулась. В голове стал взрываться фейерверк из знаний и искры от него оседали где-то там глубоко во мне. Через некоторое время напор увеличился, я начала захлебываться информацией. Она перла и перла, во мне уже практически места не осталось, а она все прибывала и прибывала. Началась паника, моё сознание металось и пыталось найти выход. Слишком много информации. Не знаю, что я сделала, скорее всего, действовала на инстинктах, так как с легким пжиком вместилище моих знаний стало увеличиваться и увеличиваться. Как будто почувствовав, что теперь есть место, поток информации увеличился раз в десять. Не знаю через сколько времени, но поток стал уменьшаться, пока совсем не прекратился. Последнее, что я услышала было: 'Спи' на древнем.

  Глава 8.

  Проснулась я от сильной головной боли, казалось череп сейчас лопнет, глаза слезились из-за солнца, во рту как будто кошки насрали. Короче, полный кошмар. Еще и тело все ломило, как будто меня всю ночь пинали. Блин. Похоже, это я вчера местным наркотиком побаловалась, а сегодня меня накрыл отходняк. Ой, ой, ой что делать. Почувствовала прикосновение к затылку, меня бережно приподняли и сунули под нос что-то терпко пахнущее.

  — Пей, давай, — услышала я незнакомый голос.

  Я смогла только немного мотнуть головой в знак отрицания. Не хочу новую порцию.

  — Пей, говорю. Это Цмартш, — у меня в голове тут же всплыла информация: зелье, которое варил дедок вчера на костре, и есть Цмартш. Очень сильное укрепляющее и обще оздоровляющее и имеет оно только один недостаток: если сжечь измазанную этим зельем ткань из шерсти тоги (местное животное, похожее на нашего быка только волосатое) и местного хлопка дым от сгоревшего зелья и ткани становиться сильнейшим наркотиком, отходняк и зависимость от которого может снять только Цмартш. Поэтому пришлось подчиниться. Почему всегда так: чем лекарство противнее, тем оно лучше помогает? Нет ответа. Наконец, это издевательство закончилось. Я лежала и пыталась уговорить желудок все принять, однако он отчаянно сопротивлялся. Кто-то положил мне мокрую тряпку на голову, желудок внезапно успокоился, а меня опять потянуло в сон.

  В следующий раз проснулась я часа через три. Ни каких неприятных ощущений не почувствовала, поэтому осторожно открыв глаза, осмотрелась и попыталась потихоньку встать. Как хорошо чувствовать себя здоровой, потянувшись всем телом, осмотрелась. Около костра сидел вчерашний воин, старика видно не было. Жареное мясо на костре так вкусно пахло, что у меня сразу началось обильное слюноотделение, а желудок требовательно заурчал. Воин, услышав это, хмыкнул и пригласил сесть около себя. Как только я приземлилась рядом, мне тут же сунули лепешку с сочными кучками мяса и флягу. Мясо было обалденное. Просто таяло во рту. Во фляге оказался напиток, напоминающий калмыцкий кумыс. Мчамгм сразу вспомнила я название. Так стоп. От куда? Я ни о чем таком никогда не читала, это точно. Странно. Пока я пыталась понять, откуда у меня эти знания из палатки вылез дед. Взъерошенные ото сна волосы и заспанные глаза красноречиво говорили, чего он там делал.

  — Проснулась! Это хорошо, — сказал он и ушел за палатку.

  Наверное, в туалет. Так, а чей-то я ни куда не хочу. Нука. Нет, точно не хочу. Странно. Очень. Даже слишком. Дед вернулся, вытащил из палатки мешок и, порывшись в том, достал расческу стал приводить свои волосы в порядок. Потом он протер лицо, шею, подмышки и промежность (благо он был в штанах) влажной тряпочкой, подкрасил глаза черным цветом и только потом сел кушать. Стало как-то стыдно. Я даже волосы в порядок не привела. Представляю, как я сейчас выгляжу. Кошмар. Быстренько вернулась к месту сна и стала рыться в мешке. Расческа обнаружилась не сразу.

  Пока я вычищала волосы от песка, расчесывала их и заплетала, мои соседи успели поесть, убрать костер, вытащив из пепелища угольки и сложив их в специальный глиняный горшок с крышкой, и собрать все вещи. Теперь они сидели напротив меня и внимательно смотрели, как я привожу волосы в порядок. Такое внимание меня нервировало.

  — Что? — спросила я и тут же всплыла информация в голове. Для лоттов расчесывание женщиной волос считается интимным делом. Смотреть на это позволяется только мужу или мужчине, которого она хочет пригласить в постель. От данной информации лицо залила краска, — Извините, я не знала, — пробормотала я, прекращая расчесывание.

  — Всплывает информация? — спросил дед и после утвердительного кивка продолжил, — это хорошо. Значит, начинает усваиваться. И волосы продолжай расчесывать. Хоть полюбуемся.

  Я только бровь подняла и продолжила прерванное занятие.

  — Какие красивые волосы, — пробормотал воин, с завистью смотря на меня.

  — Да, волосы красивые, — ответил дед.

  Волосы у меня и, правда, красивые. До бедер, иссиня черные, густые. Коса получается в руку толщиной. Ходить с такой, конечно, тяжело и я не раз просила меня постричь, однако бабушка каждый раз меня отговаривала. Вспомнила дом. Нежность и легкая грусть затопила сердце. Обида на деда сегодня была не такой сильной, но домой возвращаться меня не тянуло. Вот интересно, каким образом меня попытались бы заставить жениться? Сама бы я точно не согласилась. Хм, надо бы подумать.

  — О чем думаешь? — оторвал меня от мыслей старик.

  — Да так. Дед хотел меня замуж выдать без моего согласия. Думаю, как он хотел это провернуть? Знаю только, что хотели, чтобы я взяла брачный браслет, не зная, что он им является, — посмотрела на шамана, и чего я с ним так разоткровенничалась?

  — Хм, все просто. При свидетелях жених преподносит тебе подарок — браслет, просит тут же его примерить, ты его одеваешь, и тебе сразу сообщают, что теперь ты невеста, — сказал воин.

  — Я бы не согласилась на свадьбу. Никто бы не смог заставить меня произнести клятву.

  — Думаешь? — скептически поинтересовался воин, — а ночью жених врывается к тебе в спальню и целует. В этот момент врываются твои и его родственники, которые ставят тебя перед выбором: либо свадьба, либо всю жизнь опозоренная.

  Мдя, как-то о таком я и не подумала. Тяжёлый вздох был моим ответом. Воин лишь хмыкнул. И только тут я поняла, что разговариваю с ними на древнем. Чистейшем. Я даже читать и писать на нем могу. Точно это знаю. Наверное, у меня был очень красноречивый взгляд, потому что старик всплеснул руками и сказал:

  — Ну, наконец-то, сообразила. Долго ты, однако, думаешь?

  — Да как-то не до этого было, — сконфужено произнесла я.

  — Ладно, — он махнул рукой, — собирай вещи, детка, ехать пора.

  — Зачем?

  — То, что я тебе вчера в голову вложил знания почти двадцати поколений воинов и шаманов еще не делает тебя ими. Я буду тебя учить шаманить, а он, — дед ткнул пальцем в воина, — Джерс, будет делать из тебя великого воина.

  — Может не надо? — с ужасом смотря на Джерса, пискнула я.

  — Надо, надо, — ответил Джерс и тааак плотоядно на меня посмотрел, что стало не по себе.

  Когда я попыталась оседлать ящера, специально приведенного для меня, потеряла сознание. Вставив ногу в стремя, я попыталась подняться, однако меня накрыло ощущение расслаивания сознания на сотни мужчин и женщин, которые точно также поставили ногу и пытаются подняться. При этом я думала, как каждый из них одновременно, сознание не выдержало такого издевательства и ушло. Очнулась от пощечины. Передо мной было обеспокоенное лицо шамана.

  — Как ты?

  — Плохо, — жалобно ответила я. Голова опять стала болеть. Старик повернулся к воину и бросил:

  — Сажай ее к себе, повезешь. Поедем к Тармам, — воин только поднял бровь, но подчинился. Спустился с ящера, подхватил меня подмышки и закинул в седло. При этом мое сознание опять разъединилось на сотни детей, которых точно так же сажали взрослые, и я опять отключилась.

  Очнулась сидя в седле, сзади меня крепко держал Джерс. Голова болела не очень сильно, но все равно ощутимо. С правой стороны ехал шаман, моего ящера видно не было, наверное, сзади привязан. Головой вертеть не хотелось. Старик был чем-то очень обеспокоен. Он постоянно хмурился и что-то шептал себе под нос, правая рука теребила нитку с бусинами с такой силой, что, казалось, что она сейчас разорвется.

  — Что происходит, шаман? — хрипло спросила я.

  Старик кинул на меня взгляд, пожевал губы.

  — Информация, скинутая мной, неправильно впитывается, — просто ответил он.

  — А зачем ты вообще ее скинул? — задала я давно мучащий меня вопрос.

  Старик опять пожевал губами и начал свой рассказ.

  Много веков назад к великому шаману Игрому Большому пришел великий дух, приказав собирать память лучших лоттов перед их смертью и хранить в себе. Перед своей смертью шаман должен был передать всю собранную им память ученику, ученик должен был продолжить его дело. И так до тех пор, пока в пустыне не появиться девчонка — человечка. С волосами цвета крыльев птицы Джамгб, кожей белой, как молоко и глазами цвета неба. Информацию следовало передать ей и обучить ею, информацией то есть, пользоваться. Дата, когда должна появиться девица, сказана примерно, поэтому они тут с воином уже месяц торчат, ждут и ищут. И вот появляюсь я. И нет, чтобы идти напрямик к ним, прохожу мимо. Они, оказывается, пару раз меня перегоняли. Пришлось кидать зов. А то бы и прошла дальше.

  — И с чего вы взяли, что я именно та, которую вы ждали? — задала закономерный вопрос я.

  Оказалось все просто. Великий дух пришел и показал меня сидящей на дереве. На вопрос, зачем великому духу давать мне знания, оба моих провожатых пожали плечами. Мда, странно все это. Больше всего меня удивляет, почему я так безропотно позволяю себя, куда-то тащить. На это не у меня, ни у лоттов ответа не было. Ехали мы долго. Любое действие теперь могло лишить меня сознания. Ветер подул, кинул горсть песка в лицо, слишком сильно качнуло при беге ящера, воин решил почистить оружие, шаман потряс рукой, ветер кинул расплетенные волосы в глаза. Все это и многое другое заставляло информацию, скрытую в моей голове булькать и извергать кучи воспоминаний, которые захлестывали меня. С каждым разом приходилось все сложнее, правда в себя я стала приходить быстрее, но частота провалов становилась все чаще. А шаман после очередного моего надцатого обморока вообще начал бегать вокруг меня и кричать, что он не понимает что происходит, а вдруг я сойду с ума, как тогда он будет учить меня, а если не учить, то великий дух осерчает и решит наказать народ лоттов. Короче, пипец. К концу путешествия шаман осунулся, так как не мог есть от волнения, и постоянно орал на воина, за любой его действительный или мнимый проступок. Когда я увидела стойбище местного племени, опять ушла в небытие, и пробыла без сознания довольно долго, так основное количество времени лотты проводят именно в нем. Очнулась я, и то ненадолго, почти через пять суток, рядом сидела девушка, она успела дать мне глоток воды, и я опять провалилась в пустоту. Так продолжалось довольно долго, почти три месяца я постоянно теряла сознания после того как мне удавалось сконцентрировать внимание хоть на чем либо, потом стало легче. Пока лежала без сознания, мышцы ослабли, я еле ходила. Когда моё состояние более или менее стабилизировалось, Джерс взялся меня гонять. Его уроки помогали восстановить форму.

  После того как мир стал восприниматься мною адекватно, решила осмотреться. Стойбище племени Тармам (а именно у них мы были) стояло в оазисе. В самом сердце, которого, было небольшое идеально круглое озеро, все шатры здесь смотрели в сторону него, образуя ровные круги, расходящиеся до самого края оазиса. Вообще из усвоенной мною информации, было много об устройстве лоттов, как народа. Все они разделялись на племена. Раньше, почти сто — сто пятьдесят лет назад, лотты вели только кочевой образ жизни, постоянные драки за воду и зелень были обычным делом. Потом появился вождь, который сумел объединить лоттов в единое целое. Каждому племени дали по три — четыре оазиса (в зависимости от численности племени) в полное владение. Сам Великий Вождь осел в середине пустыне в самом большом оазисе, где было, аж, восемь колодцев, и построил там город (действительно город, если судить по воспоминаниям). Там же был огромный рынок, который очень напоминал земной восточный. Кстати, они и торговаться очень любят, как наши южане. Там же два раза в год проходил смотр невест, не отходя далеко от рынка происходил обряд свадьбы. Само торжество проводилось в племени жениха. Женщины лоттов были в отличие, от мужчин очень красивы, и напоминали они человеческих женщин, правда, очень высоких, почти два метра ростом, но человеческих. Кожа у них была красивого золотого оттенка и почти все они были светловолосые. Мужчины, как в противовес, все были черноволосыми и темнокожими. Как уж так получалось, понятия не имею. Но если, например, я видела ребенка с золотыми волосами, могла точно сказать, что это девочка.