Тарзанариум Архимеда

В конце переулка довольно громко раздались невнятные крики.

-Вот видишь. Народу сегодня гуляет!.. — неуверенно улыбнулся Эндрю.

Крики сменились довольно громкими звуками выстрелов. Лена вздрогнула. Лицо Барбикена окаменело. Снова стукнула калитка. Топко гавкнул один раз и замолк. В двери, чуть не оборвав шторы, ввалился раскрасневшийся Шаргей.

-Синежупанники! — воскликнул он с порога. — Сюда идут. Кто-то видал, как я затягивал раненого в дом.

-А Трясило?

-Отстреливается. Совсем ошалел человек. То ли спьяну, то ли...

Барбикену хотелось верить, что "то ли". Но времени на изъявление чувств не оставалось. Он накинул портупею с болтающимся на ней маузером — подарком кронштадстких матросов — и сурово приказал:

-Лена! Одень раненного. Александр, на заднем дворе — конь Трясила. Подготовь. Берите Лену, Панаса этого и ждите меня там. Я сейчас.

-Андрей!... — кинулась было Елена к мужу, но была остановлена коротким жестким взглядом.

-Быстрей, френдс, — и Барбикен исчез за дверями.

Морозный воздух обжег разгоряченные легкие. Снег под ногой хрустнул, как переломанная кость. Эндрю осторожно выглянул за калитку. В конце переулка, на сугробе обочины, чернело продолговатое пятно. Вот оно шевельнулось и выстрел, навылет, пронзил пространство, скрипящее под ногами Барбикена. Или наоборот? Оно перемалывало его? Эндрю, пригибаясь и не ощущая холода рукоятки маузера, подбежал к Трясиле, залегшему у забора крайнего дома, и бухнулся рядом.

-Что там? — выдохнул почти беззвучно.

Дядька Василь повернул к нему пьяные — не поймешь от чего — глаза.

-Вот, чертовы дети, не хотят со мной по-хорошему! Я им говорю: нельзя компанию нарушать. Только самый разгар пошел. А они...

-Трясило, — раздалось из-за забора, — ты что, со всем очумел от горилки? Нам Панаса взять надо, а до тебя никакого дела нет.

-Как так нет? Заберете вы доброго человека, а с кем я чаркуваться стану?

-Да какой он тебе добрый, краснопузый этот? Или у тебя не только нос, а и все остальное перекрасилось? Так у нас другие цвета найдутся.

-Дурак ты, ваше благородие. Такого цвета, чтоб кровь людскую перекрасить, не выдумано еще.

-Вот сейчас ею и умоешься.

Из-за забора выскочило три фигуры с винтовками наперевес.

Трясило, вздохнув как-то резко и очень тяжело, завалил первого одним выстрелом. Второго достал Барбикен. Третий юркнул обратно в зазаборную темень.

Дядька Василь горько крутанул головой. Чуть шапка с нее не слетела.

-Не поняли. Не поняли, чертовы дети. Не можно пилу на полном ходу останавливать. Потом ее из дровиняки не вытащишь. Зубья, снова же... Не один полетит. — Он опять вздохнул и добавил: — Понял, нет, пан иностранец?

Букву "т" в последнем слове он подчеркнуто пропустил и прозвучало оно довольно обидно. Но объяснятся было некогда и Барбикен горячо зашептал — только пар изо рта взвился:

-Василий, бегите к дому: там Шаргей с Леной раненого уже должны на вашу лошадь положить. Уходите. Я вас прикрою. Да и если возьмут меня, спрос маленький. Выкручусь. Уходите быстрее.

-И ты не понял, — констатировал Трясило, дыхнув на Барбикена остатками перегара. — Однако, уходить нам, брат, некуда. Они сейчас всю шантрапу свою сюда соберут. Хитростью их надо. Хитростью. А ну, волчья шкура, — вдруг заорал он, — вставай! Вставай, говорю. Кончилась пьянка. Ты за что другарей моих положил?! Вставай говорю...

А сам подмигивал Барбикену и толкал его в бок, в сторону дома. За забором послышалась возня и еще две фигуры осторожно высунулись оттуда.

Трясило схватил Эндрю за воротник и одним сильным движением поставил его на ноги. Американец даже не представлял, что этот пожилой мужик может обладать такой силой.

-Эгей, братва, — кричал между тем Трясило, — взял я этого охламона. Вы мне пока тут баки забивали, он сзади подвернулся, зараза. С пистолетом. Все отыгрался, волчья пасть! Эгей, пошли и того краснопузого брать!

И толкнул Барбикена в спину.

-Беги! Я сейчас тут представление представлять буду.

Времени на раздумье у Эндрю не было. Его от толчка Василия по инерции бросило вперед и он, чтобы не упасть, был вынужден сделать несколько быстрых шагов. Споткнулся. Уперся руками в рыхлый снег и не почувствовал холода. Клацнул затвор винтовки. Над головой громыхнуло. Трясило палил над самой головой.

-Стой! Стой, мать твою!

Оглянувшись на бегу, Эндрю увидел, что те двое, выпрыгнувшие из-за забора, взяли оружие наизготовку.

-Не стрелять! — орал Трясило. — Не стрелять!!! Он мой! Я его, гада, сам возьму!

А сам потихоньку пятился к темным фигурам. И Эндрю, снова поворачиваясь вперед, краем глаза успел заметить, как один из силуэтов провалился куда-то вниз от удара приклада. Второй слился с тенью Трясила.

Дальше Барбикен действовал чисто автоматически. Он выпрямился и побежал к дому. Но успел сделать только пару шагов...

Шаргей, бегущий навстречу, чуть не сбил его. У калитки виднелась фигура Елены.

-Назад, наза-а-ад!!! — вывернул Барбикен горло наизнанку, бросаясь прямо на Александра и заваливая его в сугроб. Вдруг его спину словно огрели здоровенной дубиной и какая-то нечеловеческая сила бросила их с Шаргеем на землю. Позади хрипел Трясило, схватившись за живот, развороченный штыком. Хрустел снег и слышалось чье-то тяжелое дыхание.

Елена замерла над упавшими, схватившись руками за горло и не обратила внимания на то, как последний из оставшихся синежупанников, ткнув еще раз штыком лежащего Трясила, взял винтовку наперевес и осторожно пошел к ней. Увидела она его, когда между ними оставалось десяток шагов. Под безжизненным телом Барбикена заворочался Шаргей. Осторожно перевернул его на спину и постарался встать на колени.

-Не двигаться! — хрипло выдохнул синежупанник, направляя на него ствол винтовки. — А ты, сучка, ходи сюда!

Лена неуверенно сделала первый шаг и вдруг, подныривая под винтовку, бросилась на вояку, хватая его за ноги. Одновременно Шаргей схватил маузер, выпавший из руки Барбикена, и не целясь, на взлет, выпустил в падающего синежупанника целую обойму. Тот уже замер на снегу, а Саша все всаживал и всаживал горячие пули в быстро холодеющее тело.

-Успокойся, Александр, успокойся, — тормошила его одной рукой Елена, размазывая второй слезы по лицу. — Что с Андреем? С Андреем что?

Они склонились над телом, которое замерло на почерневшем, каком-то обгоревшем, снегу. Только через мгновение они поняли, что это была кровь.

-Андрюша! — охнула Елена, приподнимая его голову. — Андрюша, ты как?

Барбикен застонал, с трудом открыл глаза и всмотрелся во что-то, видимое только ему. Слабо улыбнулся:

-Элен... — и, скосившись, добавил: — Саша...

Снова застонал, судорожно хватая ртом по инопланетному морозный воздух.

-Элен... Люблю... Саша... Молодец... Полеты... Возможны... Найди в Америке... Арданьяна... Хастона... Лену увези, — вдруг почти выкрикнул он, тяжелея и выгибаясь всем телом.

Из-за низких черных туч, распластавшихся над Гременцом, на мгновение выглянула Луна и отразилась в широко раскрытых глазах Эндрю Барбикена. Ветер заботливо укрыл ее краем облака, и снова наступила темнота.

5 октября 2002 года,

Море Ясности (Луна)

Им повезло. Им чертовски повезло несколько раз кряду. И тогда, когда обезумевшая лунная равнина выплеснулась навстречу модулю какой-то непонятной вспышкой света. И тогда, когда эта вспышка исчезла в мутно-черном небе, так и не коснувшись переворачивающегося спаундера. И тогда, когда их волокло по чему-то, жестко вздрагивающему, а модуль скрипел всеми своими соединениями, но не поддавался силе, пытающейся разорвать его на части. И тогда, когда он последний раз вздрогнул, покачнулся, но остался лежать на месте, так и не прижав выходной люк к студеной безжизненности неземного мира. Пара синяков не считалась.

"Вообще-то, так не бывает", — думала Руслана, наблюдая за тем, как Олег выкарабкивается из несколько покореженного спаундера. В наушниках билось его надсадное дыхание. Тресилов еще толком не пришел в себя. И когда выпрямился, чуть сгорбившись всей системой жизнеобеспечения, Руслане даже показалось, что его слегка пошатывает. Впрочем, возможно, это пошатывался лунный модуль "Тайги", неустойчиво лежащий на боку и протянувший к черному небу мертвенно металлическую стойку, скрюченно замершую в последнем предсмертном рывке. "Как поваленная избушка на курьих ножках", — растерянно подумала Барбикен, шаркающей походкой подходя к командиру. Неуклюже обняла его за плечи и замерла рядом. Олег раздраженно попытался было сбросить руку Русланы, но она обняла его крепче, прислонившись светофильтром к ранцу его скафандра, и он тоже на мгновение замер. Потом тяжело повернулся и спросил:

-Ну, что? Добилась? Что теперь делать-то будем?

Руслана пожала плечами.

-Давай Сергея дождемся. По моим расчетам он минут через десять из-за горизонта появится.

-Ждать, оно конечно... Только давай договоримся: теперь все решения буду принимать только я. Ты же будешь исполнять их беспрекословно. — Он запнулся и внезапно жалобно закончил: — Господи, говорят же, что женщина на борту — к несчастью. Ну, почему я не суеверный?

А Руслана вспомнила тот день, когда они узнали, что состав экипажа утвержден, и что оба они стартуют на "Тайге". По этому поводу Олег хотел закатить грандиозную вечеринку, но кончилось тем, что весь вечер и всю ночь они провели вдвоем. Только вдвоем. А утром Олег сказал: "Знаешь, Руська, вот героически вернемся назад, и я сделаю тебе одно очень интересное предложение. Тоже героическое". Предложение пока откладывалось. Оставалась только надежда на героическое возвращение. И очень, надо заметить, небольшая надежда. А в ушах все еще больно звучал недавний, искаженный помехами и ужасом, голос Тресилова: "Вон! Убью, шалава!.."

Барбикен зябко передернула плечами в скафандре, словно космический холод начал потихоньку просачиваться в него, и попробовала взять себя в руки. Еще не все потеряно! Они остались живы, и это — главное. У них есть руки. У них есть головы. У них есть надежда. И есть любовь... Руслана тряхнула головой, отгоняя от себя назойливое воспоминание о выкриках Олега. Он просто растерялся. Даже самые сильные люди имеют на это право. Просто им нужно помочь поскорее выйти из этого состояния. И потому, закусив до боли губу, Руслана выдохнула:

-Есть, командир! Какие будут приказания?

Тресилов, молча оттолкнувшись от Барбикен, подошел к упавшему спаундеру. Зачем-то дернул оторванный кусок тонкой обшивки, из-под которого, словно мозг из-под проломленного черепа, показался кусок смятой теплоизоляции.

-Приказания? — переспросил через минуту. — Будут приказания. Посмотри, что там, с другой стороны творится. Я горючее проверю. И как это автоматику не вышибло?!

Немного недоумевая, Руслана побрела в обход модуля. Недоумевала она оттого, что и автоматику, и наличие горючего они проверили сразу же, после их, самой жесткой из всех существующих, посадки. На взлет его хватало. Может, и на маневрирование хватит. А если не хватит... Барбикен еще не решила для себя, что лучше: погибнуть на поверхности Луны, или затеряться в околоземном пространстве. Впрочем, судьба могла сама решить эту проблему: поза, в которой замер спаундер, явно не благоприятствовала взлету. Ни успешному, ни наоборот.

Тресилов проводил Барбикен невидимым из-под светофильтра взглядом, подождал, пока она скрылась за бортом, чертыхнулся и снова полез вовнутрь. Чертыхнулся он зря, потому что сразу же в наушники выплеснулся встревоженный вопрос Русланы:

-Что там такое, командир?

-Да ничего, просто еще в одном месте обшивка лопнула, — отозвался Тресилов, уже наполовину влезая в модуль и вытягивая из-под своего ложемента плоскую коробочку. Осмотрел ее при неверном свете фонарика. Вроде, цела. Потом вытащил следом за коробкой скрученный шнур.

-Слушай, командир, — снова послышался голос Русланы, — а что это оно полыхнуло перед посадкой?

Перед ответом Олег немного помолчал.

-Ты тоже заметила? Черт его знает. Может, пыль засветилась, когда мы в землю... в Луну врезались. Потом разберемся. Ты мне сейчас не мешай.

Полностью в модуль он так и не влез. Соскользнул назад и, отключив подбородком микрофон, чтобы Руслана не слышала его сопения, начал толстой перчаткой засовывать коробочку со шнуром в карман скафандра. Справился довольно быстро и задумался. Установить связь незаметно не удастся. Руслана и Наруддинов, который должен был появиться в эфире с минуты на минуту, услышат каждый его звук. Как-то раньше он не подумал об этом. Да и причин думать особых не было. Кто ж его знал, что придется обращаться не в "Роскосмос", а... Однако, может, он действительно чересчур паникует? Может, действительно, ни с кем связываться и не надо совсем? А нужно напрячься, выпрямить модуль, попробовать взлететь, а там... А что — там?! С орбиты его подобрать сложнее, чем с поверхности. Особенно, если горючего на маневрирование не останется.

"Вот влип!" — даже застонал Тресилов и испуганно прислушался, забыв о том, что связь им отключена. Вспомнил и немного успокоился. Но это временное успокоение не принесло окончательного ответа на вечный славянский вопрос: что делать? Тем более, что этому процессу помешала неуклюжая фигура Русланы, вынырнувшая из-за борта спаундера. По тому, как она, прыгая словно кенгуру, приближалась к Олегу, можно было понять, что Барбикен очень, мягко говоря, встревожена. Если, конечно, это было возможно после всего произошедшего с ними. Тресилов еще раз, с какой-то тоской, чертыхнулся и включил связь, намереваясь выругать свою напарницу.

-Да ничего со мной... — начал было он, но в ушах уже забился рвущийся голос Русланы.

-Олег, Олег, командир, ты чего не отзываешься? Смотри!..

И под ноги Тресилова замедлено упало нечто небольшое, металлически мерцающее, еще недавно прыгающее на них, но сейчас — неподвижное.

-Так, — чувствуя, что внутри у него все леденеет, выдохнул Олег.

Он осторожно ткнул башмаком "крысу". Она безжизненно перевернулась. Тресилов осторожно нагнулся над ней. Весь бок ее был искорежен. Очевидно, досталось при посадке. Осторожно, двумя негнущимися пальцами перчатки, Олег поднял непонятное создание и вплотную приблизил к своему светофильтру. Вес у него, кстати, был довольно приличный. Как у соответствующей массы ртути. Тресилов закряхтел и приподнял светофильтр, чтобы видно было получше. В развороченном боку "крысы" не замечалось никаких деталей или частей живого организма. Только какие-то мелкие кристаллики, осыпающиеся чуть искрящейся пылью при малейшем движении перчатки скафандра. Таким образом, природа существа оставалась неизвестной. Олег, поворачиваясь всем корпусом, огляделся по сторонам. В поле зрения, на дне небольшого пологого кратера, куда упал спаундер, дырок не замечалось. Но, кто его знает... И снова леденящий ужас обрушился на его, повизгивающее от быстрой работы, сердце.

Руслана, до этого все время стоявшая молча, откашлялась в микрофон и произнесла с истерическими нотками в голосе: