Покаяние Имперца

'А потом она меня спасла...'

Сама спасительница стояла в дверях, и её глаза светились голодным маниакальным блеском...

'Пойдём отсюда, сынок... да на что она тебе нужна, блядь старая!'

'Каккая же я стааааррая?'— возмутилась секретарша.

'Аааа— возмутился мэр — так вотт ты кудааа всё время пропадаааалллааа? Пряммо у меняяя за спинноооой...измееена!'

'Не измена, а советский патриотизм! А ты, гражданин начальник, о себе подумай!'

Мэра усадили на полок, покрепче привязали и включили регулятор температуры на 100 градусов. Пущай пропотеет!

... Когда мы вышли на улицу, то мелкий дождик, моросивший с утра, сменился нежарким уже солнышком, пробивавшимся сквозь свинцовые тучи. Свежий ветер с Балтики полоскал вывешенные на балконах белые простыни— отчего Балтийск стал напоминать Берлин сорок пятого...

Гордые эстонцы дисциплинированно складывали у ног бронзового Ильича оружие... а самые дисциплинированные собственными языками отмывали с памятника красную краску, которой его вымазали...

От мэрии донёсся протяжный вой. На этот раз Исфандиярыч тащил уродливую, похожую на карамору барышню, с черной анархистской повязкой на грязных, давно не мытых, жиденьких волосишках...

'Вот, паньмаешь, в падвал сыдел, в меня сытырылять хотел— но по бабьей своей дурости нэ знала как!'

'Ты кто будешь, красавица? Местная?'

'Я из Киеву...хай живэ вильна украина!'

'Та нихай соби жеве... ты как здесь-то оказалась?'

'Я, сторонница учения батьки Махно, специально приехала на помощь эстонским борцам с русопятской тиранией! Я буду убивать, убивать, уби...'

Бац.

Барышню быстро расклинило, и она жалобно заныла... я ведь женщин не бью, вы же знаете. Только вот разве это существо— женщина? Урод какой-то.

'Да, суду всё ясно...наказать бы её, а, Исфандиярыч?'

'Хоп майли, начальника! Сейчас мал-мало накажем...'

'И тебе... не противно?'

'Вах, зачэм так говоришь? Я маладой бил, в пэсках барашка мал-мал лубил... канэшна, маладой барашка куда как приятней, чем этот вонючий каза...но патерплю! Пашли, сладкий мой...Цоб-цобе!'

... А на площади уже дисциплинированно выстроилась очередь из евреев, желающих покинуть гостеприимную эстонскую землю... как в старые проклятые времена.

Надо было что-то решать...

... 'Так , девушка, дайте-ка мне Тель-Авив...Алло, это Тель-Авив?

Вай, Телави, да...гамарджобар, генацвали, тибе кито нужэн?

Ты, овца бландинистая, дай мне Израиль, срочно...как нет связи? А с кем есть? С Хельсинки? Давай Хельсинки...

Hallo, it is help? Connect me to state Israel embassy, urgently... Hallo, this embassy? With whom I speak?

Im the military attache Roman Pole...а по-русски Вы говорить не можете, а?

Слушайте сюда, Рома... тут у меня на руках полторы сотни аидов, которых нужно быстро-быстро...

Шо Ви мине голову морочите...Ви где?

В Палтиски....

Ой, ну я вже понял, шо не в Эйлате...где именно в Палтиски?

На переговорном пункте, это...

Спокойно, ми знаем, где это. Как Вы выглядите?

В форме, старший лейтенант...

Ждите , товарищ старший лейтенант. Сейчас к Вам подойдут...И , это? Какая , к примеру, у Вас там погода?'

... 'Шолом, это Вы звонили в известное Вам место, в Хельсинки?'— и лейтенант Коля сделал хищное лицо...

'Ой, вот только не надо! Не надо. Что Вы на меня так смотрите, словно, извините, антисемит какой?'

Лейтенант Коля внимательно прищурил глаз...

'Ну хорошо— уже ухожу, ухожу. И вообще, я дипломат. Почётный консул. По нечётным— цивилизованный кооператор....человек тихий! Мы только своих заберём, и всё...'

'Интересно, как это Вы их заберёте, в карман, что ли?'

'Зачем в карман? Для этого Хейл Авир есть...'

'Хх-ехх, это же Палтиски! Прикрыт с воздуха непробиваемым стальным щитом!'

'Ой, та на что нам его пробивать? Мы тихонечко, по стеночке...так, будьте любезны, помогите доставить беженцев вот в этот квадратик...'

...Когда последний еврей— им оказался пейсатый ребе — поднимался по рампе С-5А, и уже приветственно помахал нам рукой — агент мирового сионизма ласково взял меня за рукав и проговорил интимным голосом :'Вы знаете, есть такая сказка... приходит к одесситу одна такая маланская мамаша, и говорит— это Вы спасли моего сына Моню, когда он тонул на Ланжеронском пляже? Большое Вам спасибо, конечно... но где его панамка?

В Москве эпопея с ГКЧП благополучно гавкнулась. Что Вас ждёт? Трибунал ? Если Вы так думаете, то глубоко заблуждаетесь... и Вас, и Ваших людей продадут эстонским фашистам. И умирать Вы будете дольше, чем мэр...

Слушайте, Вы спасли наших— и зачем Вам помирать? Грузите Ваших людей...'

'Про ГКЧП...это верно?'

'Держите Общую Газету, передана по фототелеграфу из Москвы...'

'Да...доигрались, сволочи. А куда же я людей погружу?'

' Так на этот случай еще два борта уже летят...собирайте людей к посадочному пункту.'

Да. Всё прекрасное— недолговечно. Мы победили.

Но эти тупые ублюдки украли у нас нашу победу. И впереди нас ждала позорная смерть...

В последний раз гордо проехав по улицам освобождённого города, провожаемые восхищёнными взглядами из-за проволочного забора Пентагона, мы сосредоточились на поле возле Киилга-Яхт.

И самолёты прилетели.

И— непобежденные— мои дорогие бойцы взошли на борт, и закрылись рампы— и самолёты поднялись в воздух.

А мы— остались...остался я, остался лейтенант Коля... Остался Левицкий и Володя -Росписной, Исфандиярыч и Небийбаба...

Это наша земля. И нам некуда с неё уходить...

Есть ещё место, где над быстрым Днестром развивается красный, с зелёной полосой понизу, флаг.

А значит— там нас ждут. Там наше место.

Пошли, товарищи!

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.

http://www.youtube.com/watch?v=n9qGJQxlBVY&feature=related