Лабиринт снов. Часть третья.

— Мы что-нибудь придумаем, Светка, не надо, — Антошка попытался успокоить меня. — Постараемся спасти всех троих. Меня они не тронут, я им нафиг не нужен. Не надо смотреть на меня так, будто я тебе миллион долларов должен. Леголас, про то, как слинять отсюда мы поняли, узнавал ли ты, как мы со Светкой могли проскользнуть к вам?

Леголас с превосходством воззрился на Антона. Тот встретил его абсолютно непробиваемым взглядом. Но я достаточно знаю его, чтоб заметить в глазах искры тревоги.

— Не знаю, как ты попал в Средиземье, не видел, но сюда ты прошёл, пожертвовав всем, что у тебя было на Стезе Мертвецов. Боюсь, достоверный ответ могут дать Высшие, но к ним я никому не посоветую обращаться. Светлана — случай особый, она нужна им, ей кто-то 'помог'. Вы по сию пору ничего не сделали.

Нормальное обвинение от того, кто почти семь лет отсутствовал!

— Мы тут тоже не кукурузу охраняем, — ответил Антон с сарказмом, подозрительно довольный, что же в ответе эльфа его обрадовало?

— Мы делаем всё, чтобы защитить сына. Ты ж по пятам ходил, ослеп? — вступилась я.

— Видел я, чем вы тут занимаетесь, — эльф сморщился.

Тренировки наши не понравились.

— Ты думал, у нас тут полный магический и оружейный арсенал? — отстреливалась я. — Что мне, по-вашему, следовало сделать, ваше высочество?

— Величество, как и ты, — поправил эльф. — Едва поняла, что ждёшь ребёнка, ты обязана вернуться назад. Защищать вас, моя задача. Твоя задача — быть рядом с предназначенным.

Возникло чувство, что опять упускаю в его словах что-то важное, но мне было поровну. Его заявление подействовало на меня что красная тряпочка на быка.

— Как быстро меняется моя роль, от девушки 'не тяжёлого' поведения, до верной собаки. Где логика? Что же ты нас тогда не забрал в первый же день?

— Почему ты сама не пыталась вернуться?

— Да не собиралась я возвращаться после того как меня убили! Некуда, — объясняла я, как слабоумному прописную истину. Да-а-а-а-а, тяжело быть по пояс деревянным, вашество, особенно сверху!

— Брейк, господа! — вмешался Антон. — Валите-ка спать к Лёньке. Оба. Завтра займёмся поиском следов. Светильник, ты помнишь, что у тебя завтра семинар?

Ой, бли-и-и-и-и-и-н!

— Не-е-е-т, — капризно хныкнула я. — Можно прогулять, Антош?

— Нетушки, ласточкой полетишь. Мы с Леголасом прошвырнёмся по инстанциям, просканируем нашу генеалогию. Начнём с простейшего. Брысь, говорю!

Из душа я тихонечко просочилась в нашу с Лёнькой комнату. Сын сладко спал. На свою кровать и не взглянула, примостилась с краю к Лёньке, свернувшись буквой 'зэд'. Долго ворочалась не в силах уснуть, с трудом не задевая сына. Ближе к утру, переворачиваясь на двадцать первый бок, я услышала, как дверь приоткрылась и закрылась. Совершенно уверена, что в комнату заглядывал не Антон.

Продрав глаза пораньше, я потянулась и протяжно зевнула. Моя кровать пустовала, по виду она за всю ночь осталась нетронутой. Где его высочество провёл ночь?

На кухне тишина, за окном сиял ярко розовый рассвет. Жизнь плескалась и играла в лучах солнца. Озорное настроение завладело мной. Жизнь неожиданно обрела краски, потому что кое-кто в неё вернулся, — подсказал внутренний голос. Вот глупости! — обругала я себя, мы здорово сцепились вчера, выпустили пар, этому я радуюсь?

Чайник усажен на подставку-диск и торопливо зашумел, подогревая воду. Нарезая батон, я поправляла бесконечно спадающие с хорошо развитых на спине — спасибо Антону! — мышц 'верхней дельты'. То, что я по утрам разгуливала по кухне 'по-домашнему' в белье, ни у кого давно не вызывало эмоций. Стол накрыт, и я по устоявшейся традиции вваливаюсь в комнату к Антону:

— Рота подъём! — протрубила я с порога.

Рулет из одеяла и простыни на софе шевельнулся в области ног, совершил отгоняюще — отпинывающее движение и издал неразборчивое мычание.

— Хватит дрыхнуть, спящая красавица.

Антон высунул макушку и нос из-под многослойного кокона, обвёл глазами комнату и просипел:

— Встаю. Где эльфа-то потеряла?

Я нарочито безразлично пожала плечами. Но в душе давно проклюнулся интерес.

— Ушёл по делам ночью, — сжалился друг, посмеиваясь надо мной.

— Слушай Тош, узнай для меня по-тихому, где он кантовался весь месяц?

— Зачем мне узнавать? Я и так знаю.

— Где?!

— Так я тебе и сказал! — усмехнулся друг, посматривая мне за спину. — Сама спроси.

Вышеупомянутый нами эльф стоял в дверном проёме, наблюдая за нами. Сразу оценив двусмысленность ситуации, я ухмыльнулась про себя.

— Антошка, вставай, кофе стынет, — с энтузиазмом дёрнула за край одеяла, развернув друга.

— Ну, встал я, — буркнул Антошка, понимая, что я что и каждое утро, буду колготиться около него, пока не он поднимется.

С чувством выполненного долга, я бросила на парня рубашку и штаны, отвернувшись, кинула смелый взор на эльфа. Как он отреагирует на столь вопиющее проявление бестактности? К чему успел привыкнуть за месяц пребывания в нашем мире? Чему научиться? Пусть помучается, думает, что хочет, что мы ему лжём, что я распутница или что похуже, да что угодно! Сам же сделал выводы! Однако, наткнувшись на престранный взгляд, который не выражал обыкновенное для эльфа презрение, я стушевалась. Леголас смотрел не как обычно убийственно, и не саркастически-надменно, он следил, не отводя глаз за моей спиной. Блин! Как я забыла про шрамы на спине? Домашние не обращают внимания, но для эльфа они стали открытием. Последние три — точно. Мне как-то сразу сплохело. Запылали, кажется не только щеки, уши, но и корни волос. Первые недели после возвращения из больницы я крутилась перед зеркалом, едва сдерживая слёзы. Мда, красавица... списанная. Сейчас это состояние вернулось. От эльфа ни слова. Ни колкости, ни яда. Только не надо меня жалеть! Сама себя пожалею, твоё милосердие мне не требуется.

— Надену, пожалуй, халат, — пролепетала я, рванувшись из комнаты не заметив, как толкнула его, пролетая мимо. Леголас слегка качнулся, уступая мне дорогу.

Антошка достал из холодильника кем-то заботливо подсушенный со вчера бутерброд. Лёнька сам намазывал себе хлеб шоколадной пастой, не дождавшись меня. Удивительно, обычно в него не запихнёшь ничего с утра, как и в меня впрочем. Леголас занимал наблюдательный пост у окна. Как ни в чём небывало. Амулет висел на нём. Как же Гендальф обозвал артефакт однажды? Камень Слова.

— Где моя детская посудка? — полюбопытствовал Антон, разряжая напряжённое молчание.

Кутаясь в махровую ткань, я выгребла его сиротскую кружечку на пол-литра из раковины (никто и не додумался помыть посуду вечером), ополоснула, присоседила к ней свою, налила в обе кофе.

— Выбросил бы ты тот накопитель ботулизма и сальмонеллёза, что у тебя на тарелке, сделай свежий, — поучала я друга попутно.

— Нормально, — отмахнулся друг, — свежий тоже слопаю.

Неодобрительно покачав головой, я улыбнулась:

— Антош, как в тебя лезет?

И куда всё девается?

Удерживая обе кружки, я уселась рядом с ним. Антон радостно встретил свою порцию кофе.

— Я не лошадь, мне и ведра хватит, — широко улыбнулся в ответ парень, отпивая.

— Не в коня корм называется, — согласилась я.

— Сама-то ты чем питаешься? Святым духом?

Леголас нашего великосветского юмора не поддержал. С отсутствующим выражением лица он продолжал пялиться в окно, не замечая нас. Какие мысли блуждают в его голове?

— Какие планы на сегодня? — я инстинктивно сменила ход мыслей, отвлеклась, как отвлекалась от всего, что с НИМ связано.

— Ты отправляешься на семинар в школу.

Я скорчила обиженную мину:

— Опять ясли-сад нянчить?

— Что поделать, если у тебя лучше всех нас получается? — заботливо похлопал меня по плечу Антон. — Была бы это женская сборная по художественной гимнастике, пожалуйста, я первый!

— Всё Лерке расскажу! — мстительно пообещала я. — Вам, конечно, достанется самое интересное. Кстати, как ты собираешься своих биологических родителей искать?

— Интересное? Ух-ты! Я с вами!— восхитился Лёнька.

О, нет! Я теряю мозги в присутствии эльфа. Если с Лёнькой что-то случится... Я обоим великовозрастным оболтусам ноги выдерну! Меня опередил эльф:

— Сын, ты не должен забывать о том, что я тебе говорил о безопасности, — спокойно, но с нажимом молвил Леголас.

— Да, отец, я помню — покорно ответил Лёнька.

Вот это воспитание! А можно мне так научиться? А то я бы час объясняла ребёнку, почему он должен держаться подальше от опасности. Смутило лишь, слово 'отец' произнесённое со знакомой интонацией. Не дай Высшие, мой сын будет так же бояться родителей! И почему наш правитель эльфов нарочно не называет сына именем, которое я ему дала. Не одобряет? Будет очень серьёзный разговор, — подумала я, бросая многообещающий взгляд на Леголаса. Его глаза, что встретились с моими, говорили об обратном: разговор будет коротким, не начинай. Я поёжилась. Рядом с эльфом я чувствовала себя... как ягнёнок на жертвенном алтаре. Не убежать, не скрыться, и останешься — пропадёшь, затянет в трясину.

Учитывая возникшие трудности в нашем реальном мире, отказаться провести семинар в школе нельзя, он служил своеобразной рекламой для нашей студии. Что могло привлечь спонсоров на аренду оставшейся площади первого, и в дальнейшем — второго этажа здания, где мы располагались. Мы могли бы расширить труппу, привлечь пиар-компанию, как перспектива — гастроли на сцене Большого в Москве. Много возможностей открылось бы перед нами. Пренебрегать коллективом из-за личных проблем, непрофессионально.

Моя публика состояла из старшеклассников. Практически все из них были намного выше меня. Но для меня они все были сущими детьми.

Восемь часов с перерывом на тридцатиминутный 'перекус', мы обсуждали насколько сочетается современный театр с современным кинематографом. Программа неожиданно увлекла меня, время пролетело незаметно.

— Один думал, что неуязвим, второй думал, что он умеет летать, и оба оказались неправы. Хорошая фраза, не так ли? Её можно положить на ситуацию, скажем, когда у меня под окном пытались разъехаться 'КАМАЗ' и 'Мерседес'. Один действительно считал, что неуязвим, а второй решил, что в силах взлететь.

Громкий смех.

— Представили, живенько, да? — удовлетворительно улыбнулась я. — Наблюдать было так же смешно. Кто мне скажет, что хотел показать режиссёр?

Лес рук. Пока я подбирала кандидатуру на пост у доски, дверь приоткрылась, и через всю аудиторию к моему столу пролетел ботинок, приземлившись в точности передо мной. Зал взорвался хохотом, детям лишь дай повод посмеяться. В этом возрасте для них всё кажется смешным. Сохраняя спокойствие, я собралась смахнуть ботинок в корзину для бумаг под столом, как заметила в нём аккуратно свёрнутую бумажку. На ней беглым почерком Антона было нацарапано: 'Ты долго?' Часы в аудитории показали двадцать пять минут девятого. Ничего себе! Я не сдержала улыбку. Антон, его амплуа! Подмывало написать ответ и зашвырнуть импровизированный мобильный телефон назад.

— Похоже, мы забыли о времени. На часах далеко за восемь. Всем спасибо, все свободны, — объявила я стонущей от смеха под столами публике.

Молодняк высыпал в коридор, толкаясь в дверях. Я вышла предпоследней. Моя троица восседала на подоконнике в конце коридора, дожидаясь моего появления. Эльф отвернулся от окна и бросил пронзительный взор в нашу сторону, что совсем излишне, он мог этого не делать, и со спины он поражал неискушенный человеческий глаз статностью фигуры. Идеальный баланс мышц и роста. В сравнении с ним, модели на подиуме Милана казались непропорциональными. Я начала понимать, почему он сторонится людей. Едва его лицо появлялось в поле зрения, народ начинал неосознанно оборачиваться. Его наружность так необычна, что притягивала взор и будучи запрятанной в грубую одежду.

Меня нагнали на полпути к ним. Высокий нескладный юноша с рыжеватыми вихрами на голове остановил меня, тронув за руку.

— Светлана Ивановна, я не успел задать вопрос, вы быстро закончили. Я представитель военно-исторического клуба 'Ворон'*.

На прикосновения чужих, я реагирую неадекватно после Войны Кольца. Что вынудило меня резко обернуться, демонстрируя готовность защищаться, хоть и сомневалась, что нападение может произойти при большом скоплении свидетелей. Мальчик не успел договорить предложение, а Леголас и Антон были позади него. Не замечая дополнительных слушателей, он продолжал:

— Как вы думаете, можно ли передать тактику боевых сцен прошлого времени, опираясь на оставленные источники? Вы так интересно рассказывали, как тот, кто лично присутствовал. Я думаю, есть много тем, которые мы могли бы обсудить у нас в клубе, вы могли бы помочь нам...

— Очень занимательно, — вдруг произнёс эльф, и я вздрогнула. — Когда решаешься кого-то убить, не трусь. На противника сильнее оставляй один верный удар, он не должен ответить, иначе ты мёртв. Не будь жесток с противником слабее тебя — на него тоже оставляй один удар, дабы не мучился.

Вот это да! Наше высочество удостоил ответом человека? Взгляд, которым он сопровождал свою речь, заставил бы любого тихо сползти на пол, и не меняя положения удалиться. Холодный, оценивающий опасность оппонента и варианты его устранения. Мальчишка побледнел, отступил назад, но не побежал. Молодец, какой!

— Спасибо, — ответил он с достоинством. — Вот наша визитка. Мы не отказались бы от консультации, приходите к нам, не пожалеете.

Забрав картонку, я оценила про себя мальчика — надо же, осмелился нас пригласить — и мысленно пожелала ему убираться. Потому, что видела, как молча свирепеет Антон. Правильно, я и сама поражалась своей способности цеплять повсюду недоразумения мужского пола. Антошка не Леголас, его стоп-краном не остановишь.

— Всего доброго, — пожелал мне мальчик, и нервно глянув на моих друзей, отправился восвояси.

— Вот это, право, зря, — недовольно сказала я царевичу.

Лёнька больше не бросался обнимать меня при каждой встрече, вырос, однако...

С появлениеnbsp;

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

nbsp; — Поставим вопрос по-другомм Леголаса, я вновь ощутила вкус к жизни. Почувствовала себя живой. Мне хотелось кричать, бить посуду на его голове, целовать и смеяться. С моего возвращения, я жила ради сына, но не чувствовала себя живой. Теперь жила ради чего-то ещё. Я жива! Что не укрылось от глаз Антона. Да он и сам оживился. Я наблюдала за ними всё утро. Они болтали с эльфом, мерялись силами, как школьники, разучивали какие-то неизвестные мне приёмы, не забывая, охотно поучать Леонида и меня, по очереди споря притом, чьи методы обучения эффективнее. Будто и небывало проклятой Войны, ни угрозы, нависшей над нами Дамокловым мечом. Временами, меня подмывало крикнуть: — Эй, очнитесь! Нас хотят убить! Но если ли бы не они, можно запросто сойти с ума. Так что благодарность моя к ним безмерна. За то, что поддерживали хоть какую-то иллюзию жизни в этом дурдоме.

С завистью людей я ранее не сталкивалась. Сегодня я смогла ощутить её на своей шкуре в полной мере, когда заметила, какими голодными взглядами провожали эльфа женщины.