Эльф и вампир

-Толстых эльфов не бывает, — возразил Антон.

-Конечно, не бывает, если они вегетарианцы. Я буду первый. — А салатик-то вкусный, съем-ка я еще пару ложечек.

Вампир, понаблюдав за этим безобразием, наконец не выдержал и отобрал у меня салат.

-Хватит уже есть. Спать пошли.

-Издеваешься? — с сомнением щупаю снова сильно округлившийся живот. Как я буду спать с этим барабаном?!

-Куда в тебя столько лезет? — удивленно спросил Антон.

А я и сама хотела бы знать — куда? Была бы сейчас женщиной, решила бы, что ем за двоих. Потому что целый гусь и полмиски салата на одну маленькую меня — это определенно многовато. В таком щуплом теле у меня желудок должен быть, как у котенка — с наперсток. А ощущение, что бездонный.

Пришлось немного прогуляться, чтобы утрясти съеденное. Здешний хозяин почему-то все время провожал меня странным взглядом, прямо глаз не отрывал. И еще так деловито руки постоянно вытирал об свой и без того засаленный фартук. Пока Антон ему не улыбнулся. Дядечка сразу побледнел и испарился. Но странное ощущение осталось. Как будто он подсчитывал, сколько за меня можно денег получить, ну как за хороший товар. С кого?

После сытного ужина и свежего воздуха я уснула мгновенно, даже на неудобной узкой лежанке. И мне приснился сон. Странный такой сон, красивый и щемяще-грустный. Чем-то смутно напоминающий ощущение, когда идешь утром первого сентября на работу и встречаешь нарядных первоклашек с букетами в руках. И вдруг сердце сжимается в сожалении о чем-то прошедшем. Они только идут в школу, а твое детство безвозвратно ушло.

Вот такое ощущение навевал мой первый сон в новом мире и в новом теле. И еще, там тоже была осень.

Яркий солнечный осенний день. Голубое, ясно умытое небо без единого облачка. Тепло и сильный ветер.

Я шла по широкой аллее, вымощенной узорной плиткой. Недавно прошел дождь, и кое-где блестели недосохшие лужи. Мокрые щели между плитками были темней, чем поверхность и рельефно выделяли симметричный рисунок.

А по обеим сторонам аллеи росли деревья. Клены, липы и высокие пирамидальные тополя. Резкие порывы ветра срывали, медленно кружа, желтые ладошки-листики клена и округлые резные — липы, а так же жестко шуршащие — тополя. Они падали величественно и неторопливо, укрывая умытую дождем аллею пестрым ковром. И ветер шелестел в высоких кронах тополей жесткими, как картон, листьями. Этот мерный шелестящий звук одновременно успокаивал и заставлял сжиматься сердце в непонятной тоске. Щемяще-светлая грусть была такой огромной, что хотелось плакать. И я плакала, идя по этой чудесной аллее и понимая, что никогда не увижу такую красоту в реальности.

Хотелось все это запомнить, чтобы потом обязательно нарисовать. Прозрачной и легкой акварелью.

В какой-то момент показалось, что кто-то идет за мной по аллее. Но оборачиваться не хотелось — это был знакомый человек, пусть я его и не вижу. Вот он подошел совсем близко, положил руку на плечо... и я проснулась

И чуть не завизжала с перепугу! Рядом мерцали в темноте два багровых глаза.

-Тише — это я, — знакомый голос, знакомая рука прижимает меня за плечо к кровати. — Ты чего плачешь?

-С-сон приснился.

-Кошмар? — уточняет Антон. Уу-у вампирище, сам ты кошмар, чуть заикой не сделал!

-Нет, — отвечаю, уже не заикаясь. — Просто грустный.

-Понятно.

Понятно ему. Взял и такой сон испортил.

Молчим. Только глаза красные рядом светятся.

-У тебя глаза светятся, — не выдерживаю.

-Знаю. Испугался? — в голосе Антона слышится грустная ирония. Или показалось?

-Еще бы! — отвечаю честно. — Тебя бы так разбудили.

-Извини, больше не буду. Просто ты плакал, и мне показалось, что-то случилось.

-Сама не знаю почему... просто грустно вдруг стало, — оправдываюсь зачем-то.

Антон не поправил меня привычно. Просто чуть сжал мое плечо. Я вспомнила ощущения того сна. Светлая грусть о безвозвратно ушедшем прошлом. О том, что никогда не вернется. И вдруг отчетливо поняла: действительно больше НИКОГДА. Но впадать в отчаяние или устраивать истерику не хотелось. Этот странный сон позволил мне оплакать и проводить собственное прошлое.

Надо же так мало времени прошло с тех пор, как я оказалась в этом теле. Сутки или чуть больше, а столько всего случилось. Целая новая жизнь.

-Ну что успокоился? — спросил Антон мягко. — Спать будем?

-А ты хочешь спать?

-Да не особенно, — он отдвинулся от меня, возвращаясь на свою лежанку. Красные глаза продолжали мерцать в темноте.

-Тогда расскажи мне что-нибудь, — спать, если честно, сейчас не хотелось совершенно. Хотелось поговорить. Или послушать интересную историю.

-Что рассказать?

-Ну, о себе, например, расскажи. Как ты в этот мир попал? Как вампиром стал?

-Вампиром я родился. На Земле. Видишь ли, рожденных вампиров очень мало, у нас с потомством вообще проблемы, рождаемость маленькая. Рожденные вампиры могут иметь общих детей с людьми, а вот обращенные только с рожденными. Ну, это так отступление, чтобы понятней было.

Папаша мой однажды решил обзавестись наследником, но так, чтобы сородичи ничего не узнали. У него были на то причины. Он собирался однажды оставить своему наследнику все свое нехилое состояние с довеском кое-каких обязанностей. И очень опасался, что кто-то попытается избавиться от ребенка ради этого наследства, — Антон замолчал, словно в нерешительности подбирая слова или задумавшись, что стоит мне рассказывать, а что лучше не надо. Да, вполне вероятно, он именно это и обдумывал. Эта история с наследством слишком туманная.

-А дальше? — спрашиваю. — Твои родители решили спрятать тебя на Земле?

-Ага, почти, — с сарказмом ответил вампир, — заглянул мой папочка на Землю, соблазнил ничего не подозревающую женщину и тихо свалил по-английски. Очень удачно, короче, спрятал, так что и сам не знал кого и где. Он ведь и не поинтересовался, кто родился: мальчик или девочка.

Я молча слушала, странным образом начав очень чутко улавливать любые оттенки настроения и голоса. Может это какая-то эльфийская особенность? То, что родителя своего Антон сильно не любит, чувствовалось очень четко. Видимо поговорить по душам, им так и не удалось.

-А потом мой папаша умер, — продолжил рассказывать Антон. — Не от старости, как ты понимаешь. Но перед этим попросил своего старого друга за мной присмотреть и помочь получить законное наследство. То ли предчувствовал скорую смерть, то ли просто перестраховался. Вот он и присматривает... до сих пор.

Мне хотелось спросить, как он все-таки попал из другого мира в этот, и как Наставник его отыскал, но Антон опять замолчал, уже ни о чем не думал, просто вспоминал. И красные глаза мерцали в темноте. Я не решилась привлекать к себе внимание.

-Мама моя умерла, когда мне было тринадцать, — после очередной долгой паузы снова заговорил Антон. Говорил он теперь тихо и монотонно, будто бы для себя. — Она долго болела, с самого моего рождения. Врачи говорили: проблемы с кровью, но что за болезнь и как ее лечить не знали. Теперь-то я знаю, что это была не болезнь, а неполное обращение. Кровь вампира штука очень активная, хуже всякого вируса. Попадая в организм человека, она моментально начинает преобразовывать его по своему образцу, но для начала попросту уничтожает весь иммунитет. Думаю, беременность для нее стала отсроченным приговором.

После смерти матери меня к себе забрала тетя. Ненадолго, месяца на два. Потом у нее возникли личные проблемы: то ли замуж вышла, то ли наоборот, я не вникал. Меня тетя отправила в детский дом. Якобы на год.

Я слушала тихий монотонный голос Антона, и все больше понимала, что сейчас Антон говорит не для меня. Ему, наверное, впервые в жизни представилась возможность выговориться. Он очень одинокий, а может просто никогда, никому не верил до такой степени, чтобы позволить себе быть откровенным. Мне было нестерпимо его жалко, настолько, что хотелось обнять, утешить. Я поддалась своему желанию, даже не подумав в этот момент, что меня могут неправильно понять. Впрочем, ничего такого я не делала, просто села рядом и взяла его за руку. Антон лишь чуть сжал мои пальцы, не на миг не прерывая свой рассказ:

-Из детского дома я сбежал довольно быстро. В то время я о себе ничего не знал и свое вампирье обаяние контролировать не умел. Оно очень плохо действует на людей с нестабильной психикой, слабовольных и, как оказалось, детей. Притягивает, как мотыльков на огонь, и корежит сознание. Дети, вообще, бывают довольно жестокими, особенно те, кому в жизни не слишком повезло. А уж когда действует такой раздражающий фактор, как вампирье обаяние... Что со мной только не пытались сделать в детском доме: и избить, и изуродовать, и унизить всячески... да много всякого.

Жизнь беспризорника поначалу мне нравилась гораздо больше, чем детский дом. Свобода. Я жил в парке, нашел большое старое дерево, там у меня было удобное гнездо, — в бесцветном голосе Антона впервые прорезались мечтательные нотки. — У дерева были толстые ветки, две из них переплелись так, что там можно была спать, не опасаясь упасть. Вот там я жил, спал днем, а по ночам бродил в окрестностях. В то время как раз начали просыпаться мои вампирьи способности, и по ночам я начал чувствовать себя почти всемогущим. Очень опасное на самом деле заблуждение. Ведь со всем остальным набирало силу и обаяние. Я даже начал учиться им пользоваться. Сердобольные продавщицы из круглосуточных ларьков меня подкармливали, а влюбленные парочки, загулявшие в ночном парке, вместо того чтобы гнать в шею, давали денег.

Что будет, когда наступит зима, я не задумывался. Надеялся как-то выкрутиться. На чудо надеялся, как все дети, наверное. До зимы я в любом случае не дотянул. Вообще, ночные прогулки рано или поздно должны были кончиться плохо. Однажды я нарвался на гопников. Компания подростков не намного старше. Пьяные и жаждущие приключений. Встретив в темном переулке одинокого мальчишку, они решили, что смогут безнаказанно поразвлечься.

-Тебе было страшно? — я впервые решилась заговорить. Наверное, от переизбытка чувств. Антон рассказывал так, что картины его детства буквально вставали перед глазами. А может это мое воображение.

-Конечно, страшно, — легко согласился он, — я к тому времени еще не разучился быть добрым домашним мальчиком. Но ты не бойся, ничего страшного они со мной сделать не успели. Пара синяков и порванная одежда — не в счет. Появился Наставник и легко разогнал этих уродов. Правда, я тогда еще не знал что он мой будущий Наставник. Перепугался, наверное, еще больше, когда увидел здоровенного мужика с белыми волосами и жутковато светящимися в темноте кошачьими глазами. Но знаешь что меня удивляет до сих пор: как он успел так вовремя?

Он забрал меня к себе, и четыре года с небольшим мы жили на Земле. Наставник учил меня всему: магии, боевым искусствам, рассказывал о мире, в котором мне предстояло жить. К сожалению, о вампирьей магии он знал немного. Когда мне исполнилось восемнадцать, мы перебрались на Оотолор. В двадцать я предъявил свои права на папашино наследство, хотя за право крови пришлось побороться. И вот уже десять лет болтаюсь по этому миру, нигде надолго не задерживаясь. Хотя, вообще-то, у меня пара замков, где можно вполне комфортно жить, но бываю я там редко. Вот, в общем, и вся история.

Мда, история. Фантастика, не видела бы своими глазами все, что произошло за вчерашний день, решила бы, что он надо мной прикалывается. Путем нехитрых вычислений заключила, что вампиру сейчас примерно тридцать лет. Надо же, а я бы ему больше двадцати двух и не дала. Не во внешности даже дело, поведение у него уж больно мальчишеское. Странно, что он до сих пор не повзрослел окончательно, учитывая, какое нелегкое у него выдалось детство. Мое богатое воображение опять нарисовало одинокого, потрясающе красивого и беззащитного мальчишку на ночных городских улицах. Это еще додуматься надо было — поселиться в городском парке, в таких местах всякая шваль ведь собирается первым делом.

Мой разум, подчиняясь непостижимой даже для меня самой женской логике, родил новый вопрос:

-А ты не скучаешь по прежнему дому, по Земле?

-Скучаю, конечно, иногда даже очень.

-Почему тогда не вернешься? — спрашиваю с надеждой. Понимаю, что все не так просто, но вопрос этот важен и для меня. Я хочу иметь возможность побывать дома, даже если потом придется вернуться.

-Не могу, — Антон вздохнул. — Не потому, что это такая уж сложная задача. Портал еще, конечно, нужно открыть, но я знаю, кто это может сделать. Дело в том, что с наследством, помимо всяких бонусов в виде замков и нехилого состояния, я получил еще и кучу обязанностей, и кое-какую власть.

Я подумала. Подумала еще раз и представила две, на мой взгляд, неравнозначные вещи — Антон и власть. Что-то у меня не стыкуется. Может за сутки с небольшим нельзя хорошо узнать человека — да пусть вампира! — но мне кажется, что этот романтик-раздолбай для власти, пусть даже самой небольшой, не предназначен.

-А какая у вас вообще форма власти? — уточняю. — Что у вас вообще, монархия или там диктатура какая-нибудь? — спрашиваю первое, что в голову приходит, и сама понимаю, что звучит глупо. Не очень это с вампирами ассоциируется.

-Да нет, полная анархия.

-Э-э? — не поняла, кто из нас тупит? — А власть тогда откуда, если у вас анархия?

-Очень просто. Кто сильней, тот и прав, право крови. Я же рожденный, значит вроде как самый крутой. Вампирья элита, блин.

Я как-то растерялась. Что же у них совсем главного нет? Кого-нибудь такого, кто за всем кланом присматривает. Хотя бы по этому их праву крови, самый сильный? Спросила.

-Ну, как тебе сказать... — замялся Антон. — В том понимании, которое люди вкладывают в понятие "правитель" у нас нет. Есть нечто среднее между языческим божеством, точнее его земным воплощением, и всеобщим папочкой. Этакая личность, которая обязана быть круче всех и заботиться обо всех своих непутевых детишках. Еще спасать их от серьезных катастроф, если очень понадобится. А так вообще-то в повседневную жизнь не вмешивается.

-Круто. А ты его видел хоть раз?

-Нет, — слишком поспешно и категорично ответил Антон. Я поняла — врет. Вот просто почувствовала и все.

Смотрю на него удивленно. В темноте, конечно, ничего кроме горящих глаз не вижу, но он-то меня видит наверняка прекрасно.

-Слушай, Тэй, давай спать, что ли, поздно уже. А нам завтра ехать долго, — предлагает неловко. И под моим взглядом слегка виновато оправдывается: — Это секретные сведения, я не имею права тебе их открывать.

Опять врет. То есть сведенья секретные, но право он имеет. Странно. Почему-то Антон очень не хочет говорить об этом их главном вампире. Наверное, проболтался случайно, а теперь спохватился и решил закруглить разговор. Ладно, надо будет как-нибудь, потом его на этот счет аккуратно расспросить. А сейчас возвращаюсь на свою лежанку и, как ни странно, почти мгновенно засыпаю.

7.

Антон. Лорд вампир.

Проснулись мы поздно, точнее я проснулся, а Тэй продолжал дрыхнуть дальше в гнезде из тонкого шерстяного одеяла и свернутой в компактную трубочку плоской, как блин, подушки. Иногда меня просто поражает такой сильный контраст между подобными захолустьями и большими городами. В любом крупном городе можно без проблем найти гостиницу, не уступающую земному пятизвездочному отелю. А в провинции такие вот захудалые постоялые дворы — норма.