Кровавый Гримуар: Господство Мрака

Глава 3: Кровавый ужас в Нуэнтель

Солнце поднялось над горизонтом. Взбежав по стене, ранние лучи проникли сквозь полупрозрачную ткань штор за окном резиденции французского императора. Залив своим светом всю комнату, они упали на смеженные веки спящего молодого мужчины. Он поморщился, прикрыв глаза рукой. "Время пришло" — подумал он, поднимаясь.

Встал с кровати, распрямил спину. Потянулся. Он был высоким и крепким. Образ жизни сам по себе поддерживал его в нужной форме. Он всегда был готов ко всему. И почти каждый день он заставлял себя думать, что к смерти он готов тоже. В противном случае, уверенность в своих и без того ничтожных шансах на успешное завершение охоты таяла на глазах. Однако, как он ни старался, ему не удавалось достичь уверенности в том, что он достойно встретит гибель. А на гибель у него было несравнимо больше шансов, чем на победу. Но и достойная смерть была своеобразной победой. Превзойти самого себя и не отступить в самый страшный час для любого из живущих — подвиг, на который способны немногие. И Сандро старался подготовить себя к тому, что от него потребуется именно это.

Близкая смерть не должна остановить его. Он не может позволить себе колебаться, даже ощущая ее зловонное дыхание. В последние секуды жизни он должен найти в себе силы хладнокровно смотреть в прицел и думать только о том, чтобы очередная пуля встретилась с его целью. Потому что он в любом случае умрет. Рано или поздно.

В очередной раз обдумывая все это, Сандро умылся и оделся. Вышел, проследовал в столовую, где его уже ждал Жак Бернье. Он встал и поприветствовал ночного гостя рукопожатием.

— Доброе утро, месье де Росси.

— Доброе, месье Берьне.

— Вы выспались? — поинтересовался Бернье.

— Достаточно, чтобы делать свое дело, — ответил Сандро.

Бернье поднял на него глаза и пристально посмотрел. Казалось, будто он оценивал состояние своего собеседника, не поверив его словам. Сандро же увлеченно поглощал завтрак.

— Я не понимаю, как вы можете сами ехать в лапы целой оравы этих тварей, да еще и в одиночку. И боюсь, что они успели добраться до того места, где мы с вами должны будем расстаться. Тогда очередной встречи с ними не избежать, — в голосе Бернье явственно чувстовался страх.

— Не беспокойтесь, Бернье, — сказал Сандро. — Вы сможете уйти, даже если они нападут. Я дам вам такую возможность. Только если вы пустите коня во весь опор, чтобы как можно быстрее избавить меня от необходимости прикрывать ваш отход.

— Хорошо, — коротко сказал Бернье и уставился в свою тарелку. Он больше ничего не говорил во время трапезы. Сандро закончил завтрак. Сложил столовые приборы в тарелку и пошел в свою спальню, чтобы собраться.

Закрыв дверь, Сандро развернул сверток, который снял вчера со сбруи Ферро, когда жеребца уводили в конюшню. Он не мог позволить конюху прикасаться к этому свертку. Внутри покоилось одно из чудес инженерной мысли, которые Сандро возил с собой. Винтовка, аналога которой не было ни у кого из живущих стрелков. Гений оружейного дела, изготовивший это великолепное оружие, позволял пользоваться своими шедеврами только ему, Сандро Де Росси.

Деревянный лакированный приклад покрывала причудливая вязь узоров, исполненных в виде тонких нитей из серебра, переплетающихся и завивающихся в формы невероятной красоты. Узорчатые нити покрывали также и весь корпус винтовки, опутывая курок, спусковой крючок и пробегая по стволу до самого дула. Оружие было ослепительно красивым. Оно являло собой необыкновенное сочетание шедевра ювелирного искусства и технологически совершенного оружия, опережающего свое время. Верхнюю часть корпуса венчал оптический прицел, снабженный несколькими линзами, которые можно было накладывать на основную линзу, увеличивая кратность приближения. Спусковой крючок окружала скоба Генри. Венцом творения инженера был сменный магазин.

Сандро оделся и экипировался. Плащ с рельефными наплечниками подчеркивал не только его рост, но и комплекцию, визуально увеличивая и без того широкие плечи. Он казался огромным. На шею он накинул маску, надевать которую при свете дня не счел необходимым. Винтовку он поместил в механическое крепление на спине. Ее можно было достать из него, только если потянуть оружие под определенным углом. Собрав остальные вещи, он вышел из комнаты.

Сандро спустился по широкой лестнице и прошел мимо стражников у дверей. Во дворе его ждал Бернье, натягивая черные кожаные перчатки. Он оглядел вчерашнего гостя, задержав взгляд на выглядывающем из-за плеча узорчатом прикладе винтовки, и подошел к своей лошади. Рядом с его лошадью стоял Ферро, сияя белоснежной шерстью, переливающейся под лучами солнца. Седло было уже на нем.

Сандро подошел, проверил сбрую, чтобы она была застегнута надежно. Конюх и правда застегнул все как следует. Когда вся поклажа была привязана, Сандро ловко запрыгнул в седло.

Вслед за Жаком он выехал через ворота резиденции. Они поехали по улицам Парижа, которые теперь можно было разглядеть несравнимо лучше, чем ночью. По каменным тротуарам ходили люди, занятые своими повседневными заботами. По мощеным улицам ездили всадники и дилижансы. Слышался шум голосов, ударов молотка, лязга металла, распиливаемого дерева, цокота копыт по камням, которыми были уложены улицы. Город кипел. Ремесленники уже начали свою работу. Торговцы горланили на весь квартал, расхваливая свои товары. Сандро и Жак ехали медленно, лавируя в бурлящем потоке людей. Огромный город жил. Создавалось впечатление, что вчерашняя ночь была чем-то неестественным. Такой контраст она создавала с тем, что можно было видеть сейчас, когда взошло солнце. Здания же, которые он уже видел ночью, теперь казались еще более великолепными. Их можно было рассмотреть подробнее, в мельчайших деталях, чего не позволяла царившая вчера темнота. Спустя некоторое время они выехали через северные ворота на широкий тракт.

— Долго ли нам ехать, Бернье?

— Долго. Только вечером прибудем в деревню Льянкур. Она ближе всего расположена к Нуэнтель. Там мы с вами и расстанемся. Надеюсь, хотя бы туда упыри еще не добрались, — ответил Бернье, не глядя на Сандро.

— Хорошо, в любом случае раньше наступления темноты встретить их будет трудно. Жак, я так понимаю, Нуэнтель находится в вашем ведении? — поинтересовался Сандро.

— Совершенно верно, — сказал Жак и опустил глаза.

— Там кто-то выжил?

— Да, некоторые успели закрыться в домах. Если у них было достаточно еды, они должны быть живы.

— Понятно. Будем надеяться на крепость окон и дверей, а также на запасливость ваших сограждан, — сказал Сандро.

Дальше ехали молча. Единственным сомнительным развлечением в этой поездке было наблюдение за движущимся по небосводу солнцем. Они ехали весь день, иногда обмениваясь несколькими фразами. Один час сменял другой, они проезжали небольшие городки и деревни. Однообразное покачивание в седле, длившееся несколько часов, казалось вечностью. Скука почти сразила Сандро, когда тягостная поездка подошла к концу. Они подъехали к придорожной табличке с надписью: "Льянкур".

Закатное солнце заливало оранжевыми лучами улицы поселения. Видимо слухи ползли, потому что жители заметно суетились перед наступлением темноты. Несмотря на не очень поздний час, родители ходили по улицам и звали детей в дом. Двери и ставни старательно закрывались. В воздухе чувствовался страх. Не сверхъестественный, а простой, человеческий, и пока безосновательный. Разумеется, они слышали о том, что произошло в деревне неподалеку, поэтому спешили запереться в своих домах.

Солнце неумолимо спускалось к линии горизонта, намереваясь погрузить мир во мрак. И, глядя на его последние лучи, Жак Бернье поменялся в лице. Он быстро показал Сандро дорогу, ведущую к Нуэнтель, и поскакал обратно в Париж. А одинокий всадник двинулся по тропе, навстречу тающему закату.

Гаснущее небо затягивало серым маревом, предвещавшим дождь. Погода явно не благоволила ему, обещая усложнить и без того непростую ночную вылазку. Сандро ехал по небольшому лесу, разделяющему поселения. Тропа вела его между высокими лиственными деревьями. Сверху начали падать первые капли. Одинокие и редкие. Затем весь лес наполнился шумом дождя, рассыпающегося по траве и кронам деревьев. Сотни самых разных звуков одновременно доносились до ушей Сандро. Это делало его чувствительный слух почти бесполезным. И когда сгущающиеся сумерки станут непроглядным мраком, ему придется полагаться только на зрение.

Взошла луна, и ее свет едва пробивался сквозь затянувшие небо тучи. Сандро остановился и спешился. Он стоял на холме, у подножия которого заканчивался лес. За ним раскинулась широкая равнина, где располагалась деревня Нуэнтель. Сандро надел на глаза устройство с большими круглыми окулярами, напоминающее очки. Окуляры крепились на широкой полоске толстой кожи, которая застегивалась на затылке. С помощью прибора можно было видеть в ночной темноте. Из-за особенностей конструкции через него все виделось синим. Движущиеся объекты выделялись устройством особенно ярко.

С холма было видно, что в деревне кишмя кишели создания, в которых многие не верили. Потому что мало кто мог рассказать о пережитой встрече с ними. В тусклом свете луны поблескивали черные глаза тварей тьмы, жаждущих крови живых.

Эти создания рассредоточились по деревне, скопившись вокруг нескольких домов. Они облепили жилища с разных сторон, некоторые забрались на крыши. Деформировавшиеся руки с мощными когтями скребли стены и черепицу, не в силах забраться внутрь. Судя по всему, это и были пристанища последних жителей Нуэнтель, оставшихся в живых. Иначе упыри отправились бы на поиски новых жертв. С момента заражения прошло уже много времени, упыри сейчас в критической стадии голода. Они еще более агрессивны, чем в обычном состоянии.

Стены некоторых других домов также были изодраны когтями, но там уже никого не было. В одном из них оторвана часть кровли, сквозь которую упыри проникли внутрь, в другом вырвана дверь. Теперь их бывшие жители осаждают последние пристанища тех, чьи дома оказались крепче.

По безлюдным улицам, наполненным кошмарными отродиями, бродил страх. Волнами накатывая, он с каждым разом усиливал желание бежать, куда глаза глядят. Невыносимо хотелось кричать, уносить ноги из проклятого места. Приступы ужаса были нестерпимыми. Хотелось бежать до тех пор, пока от перегрузки не остановится сердце, лишь бы перестать чувствовать сжигающую остатки разума панику.

Сандро стоял в темноте, чувствуя приступы удушливого ужаса. Он привык бороться с этим чувством, но каждый раз это стоило неимоверных усилий. Душераздирающий страх не просто подавлял и разрушал разум. Его наличие говорило о том, что рядом есть враг. Благодаря ему можно было найти источник угрозы. Хоть это и давалось с большим трудом.

Но если быть способным сделать усилие над собой, не просто понимать, а осознавать, что это всего лишь средство, подобно паучьему яду парализующее жертву, то можно обратить это оружие против них. Холодный ужас является ознаменованием их присутствия. Признаком того, что враг близко. Он помогает найти тех, кто умер, но не покинул этот мир, и теперь забирает и уродует жизни других. Но помогает он только тогда, когда удается не поддаться ему.

Дождь мешал вслушаться. Капли падали на листья деревьев и трав, на крыши домов и размокшую почву, издавая десятки и сотни различных звуков. Полагаться приходилось только на зрение. Страх медленно и неумолимо нарастал. Словно в противовес начинала расти злость, способная вылиться в безудержную ярость, если потерять контроль над ней. Сандро старался контролировать эмоции. Он не знал природу той ярости, которая просыпалась внутри, когда он чувствовал страх, порождаемый вампирами. Возможно, это была просто защитная реакция психики. Возможно, нечто большее. Так или иначе, этот гнев не раз помогал ему сохранить рассудок. Противопоставляя его безудержному страху, он преодолевал себя. Но получал дополнительную сильную эмоцию, которую тоже нужно было уметь сдерживать. В сгущающихся сумерках самоконтроль давался все сложнее. Дождь усиливал панику, лишая одинокого всадника возможности слышать тех, кто может подкрасться сзади. Сандро снял шляпу. Дождь тут же намочил его голову, но зато слуху не мешал хотя бы шум капель, падающих на поля шляпы.

Сандро занес руку над плечом. Потянул приклад винтовки вправо и на себя. Механизм щелкнул, освобождая оружие. Стрелок вынул из кофра на боку своего скакуна цилиндрический предмет. Прикрутил его к стволу винтовки. На этом приспособлении была такая же изящная вязь узоров, что и на самой винтовке. Это был глушитель. Первое в мире устройство, гасящее звук выстрела. Оно было создано тем же инженером, опережавшим свое время, что и вся остальная экипировка стрелка. Сандро прижал приклад к плечу и заглянул в прицел. Покрутил рядом с ним колесико механизма, с легким звоном накладывающего дополнительные линзы на основную, четырехкратную. Теперь он мог видеть все в деталях.

Упыри периодически сцеплялись друг с другом, впадали в яростные припадки, начиная с новой силой раздирать древесину домовых стен. Агрессия переходила все границы. Они не кусали друг друга для насыщения только потому, что инстинкт этого не позволял. Это было бесполезно. Губкообразный организм без кровеносных артерий никак не позволит выпить ощутимое количество крови. На большее, чем намочить клыки, ее не хватит. Особенно сейчас, когда они близки к истощению.

Окна и двери домов были заколочены изнутри. Стены и крыши были достаточно крепкими, чтобы выдерживать напор нечеловеческой силы. Исходя из того, что упыри не унимались, можно было сделать вывод, что люди внутри еще были живы. Кровососы чувствуют жизнь. Мертвые люди не смогут их насытить. Им необходимо свершение злодеяния. Им нужна подпитка не только на физиологическом уровне, но и на энергетическом. Не причиняя страданий, они не получат должного удовлетворения. Кроме того, кровь стремительно теряет свои питательные свойства для них после того, как человек умрет.

Люди сидят в этих домах давно. Вполне возможно, что живы внутри уже не все. Они могли умереть от голода после того, как закончились припасы. Могли покончить с собой от отчаяния. Возможно, кто-то лишился рассудка, а у кого-то не выдержало сердце. Само по себе то, что после нескольких кошмарных недель кто-то в этих домах еще был жив, вызывало восхищение. Ждать больше нельзя.

Сандро выбрал несколько потенциальных целей. Он провел прицелом от одного вурдалака к другому, словно намечая маршрут. Сделал несколько глубоких вдохов. Положил пальцы на скобу Генри. Расслабился, отбросил все мысли, усилием воли отогнал от разума будоражащий его страх. Извечный и первородный, сродни которому нет ничего в мире. Не имеющий естественного происхождения. Чуждый этому миру. Внушаемый тварями, пьющими кровь для продолжения своего существования. Ни одно живое существо не в силах ему противостоять. Он холодным потоком наполняет судорожно содрогающийся разум. Липкая, холодная жижа заволакивает мозг, лишая способности мыслить.