Третий глаз дракона

Галлик забормотал под нос слова заклинания. Более опытные маги воспользовались бы просто ментальным приказом, но он этого еще не умел — и старательно произносил малопонятные фразы на Верхней Речи.

Но вот последняя фраза была произнесена — и Галлик неуверенно приоткрыл глаза, оценивая результаты своей волшбы. Начерченный им круг уверенно полыхал холодным огнем. Язычки призрачного пламени поднимались до колен и были наполнены силой. Но вот только тело в гробу почему-то так и не пошевелилось.

У Галлика вырвался досадный возглас. Ну почему же так? Он ведь все сделал правильно! Адепт склонился над гробом, все еще надеясь увидеть хотя бы легкое шевеление. Труп лежал абсолютно неподвижно.

Галлик раздраженно схватил тело за плечи и встряхнул.

— Ну, оживай же! Почему ты не оживаешь?

Несмотря на кажущуюся худобу, труп оказался неожиданно тяжелым. Галлик почти тут же отпустил его. Поцарапанная рука, откуда адепт брал кровь для аркана, отозвалась болью.

Галлик скосил глаза на все еще пылающий круг. Но ведь заклинание работает! Он слишком отвлекся, выискивая ошибки в нарисованной фигуре, и не обратил внимание, как тело в гробу пошевелилось. Холодные пальцы трупа резко схватили кисть раненой руки адепта, и дернули его на себя. Галлик едва не упал вовнутрь гроба — с такой силой был сделан рывок. Глаза трупа были распахнуты, но взгляд их был невидящим. Странные глаза. Светло-светло-голубые, как толстый слой льда, и подернутые какой-то беловатой сеточкой, словно изморозью.

Галлик настолько погрузился в изучение необычных глаз, что до него не сразу дошло, что труп притянул его руку к своему рту и явно пытался пить его кровь. Адепт резко дернулся, желая вырваться, но хватка мертвеца оказалась неожиданно крепкой. По спине Галлика побежали мурашки. Он дернулся еще раз, и опять с нулевым результатом. Неужели он что-то напутал? Зомби не может восстать против своего создателя. За исключением тех редких случаев, когда нарушен контроль, и зомби впадает в безумие. Ох боги, только не это! А ведь так хорошо начиналось! Галлика слегка замутило, незаметно подкралась волна слабости. Он снова попытался высвободиться, но уже не столь активно. Руки почему-то дрожали. Неужели этот поднятый монстр просто-напросто убьет его, высосав все кровь? Галлик едва не плакал от отчаяния. Вечно у него что-нибудь да не так. Ну, где же он мог ошибиться?

— Отпусти меня! Ну, пожалуйста! — Галлик знал, что если контроль над зомби утрачен, восстановить его практически невозможно — до момента окончательно уничтожения тела они превращаются в безумную машину убийства. Но паника перемешала все мысли адепта. — Отпусти! Мне же больно!

Холодные пальцы неожиданно разжались — как раз во время очередной попытки адепта вырваться. Галлик не смог сохранить равновесие и опрокинулся на спину, с размаху ударяясь о пол.

Глава 6

Каменный свод потолка покрывал слой пыли, местами бережно спрятанный под паутиной. Потолок. Так, следовательно, он лежит на спине, и... И, собственно, что? Зачем он это делает и почему выбрал для отдыха столь грязное место? Хотя потолок однозначно был знакомым. Уже лучше. Ну, и где же тогда он находится? Попытка порыться в памяти отозвалась сильнейшей головной болью. Одновременно пришло неуютное осознание того, что не помнит он, кажется, вообще ничего. Включая и информацию о собственной персоне. М-м-м... Не очень хорошо. При этом почему именно нехорошо — тоже неясно. Повторная попытка самоопределиться не принесла ничего, кроме усиления головной боли. Память любезно показала кукиш и отказалась от дальнейшего сотрудничества. Оставалось лежать и изучать потолок. Вот только за исключением смутного чувства спокойствия из-за нахождения в условно знакомом месте, детально изучение каменной кладки больше ничего не дало.

Через пару минут в пустую голову пришла гениальная мысль — встать и осмотреть остальные части помещения. Встать получилось только с третьей попытки, да и то не до конца. В смысле, получилось сесть. Любопытно, а какой идиот придумал такие высокие бортики для кровати? Да еще и каменные... Он потер слегка ушибленную кисть. Так, ладно, боги с этой кроватью, но надо же, наконец, из нее вылезти. Странно, но почему все-таки тело так паршиво слушается? Или так и должно? Память согласилась уведомить, что нет, должно быть намного лучше, после чего опять сосредоточилась на составлении кукишей.

Всякое упорство, однако же, приносит свои плоды, и через каких-то несколько минут, сопровождаемых беззвучными, хотя и весьма выразительными, ругательствами, ему удалось перебросить ноги через непонятный каменный бортик — и шлепнуться вниз. Что хорошо — шлепнулся он на что-то мягкое и даже теплое. Что плохо — с такой координацией далеко не убежишь. Правда, непонятно было, зачем ему куда-то бежать, но инстинкты настойчиво требовали срочно восстановить двигательные функции в полном объеме.

Он как раз попытался над этим задуматься, когда "что-то мягкое", на что он приземлился, издало возмущенный возглас и попыталось вылезти из-под его задницы. Не то чтобы он был против — сидеть на шевелящейся куче не вполне удобно, — но зачем же при этом пинаться?

— Стой, где стоишь! — громко выдала шевелящаяся куча. — Не двигайся!

Он отметил, что указания были взаимоисключающими по той простой причине, что он вообще-то сидел. Ну, почти — пинки недовольного собеседника перевели его тело в полулежачее положение. Тем не менее, какая-то сила, не имеющая ничего общего с его собственными желаниями, заставила его замереть в данной не очень удобной позе.

Более детальное изучение говорящего объекта проинформировало его о том, что перед ним находится живое существо, скорее всего относящееся к человеческому подвиду. Существо было совсем молодым и, кажется, чем-то напуганным. Гм. С учетом того, что никого другого вблизи не наблюдалось, выходит, напугал существо именно он. А чем? Инстинкты уверяли, что это правильно — напуганная пища меньше сопротивляется. Стоп. Какая еще пища? Он что, должен есть вот этот верещащий комок?! Да в нем же костей больше, чем мяса. Хотя есть действительно хотелось. Память отвлеклась от кукишей и выдала несколько картинок-воспоминаний, мигом перебивших аппетит.

— Чтоб меня сожрали демоны... — произнес он вслух. — Что же тут творится такое?

Живое существо недоуменно уставилось на него, после чего испуг на его лице сменился восторгом.

— Ты можешь говорить? — спросило существо.

— Да? — не менее недоуменно поинтересовался он. — А надо?

Существо радостно потерло верхние конечности и исполнило ряд малопонятных движений нижними. Кажется, это называется "танец". Память издевательски напомнила ему, что место для танцулек слегка неподходящее, после чего опять самоустранилась.

Тем временем существо перестало метаться взад и вперед и замерло на месте, максимально вытянувшись вверх. Звуки, издаваемые существом, перестали быть понятными. Почему? Существо сошло с ума? Но с чего бы? Или с ума сошел он? Второе казалось более вероятным. Жаль, он только начал разбираться в происходящем. Память сжалилась и разрешила осознать, что странные звуки — ни что иное, как обычное заклинание. Эй, стоп. А зачем... Додумать он не успел. Существо снова перешло на понятную речь.

— Повелеваю тебе назвать свое полное истинное имя!

Он не понял, в чем суть вопроса, но губы уже шевелились, выполняя полученный приказ.

— Герцог Лаэрт Саранциа, — послушно произнес он. И тут же в голове взорвался фейерверк каких-то смутных образов и воспоминаний, словно в одночасье прорвало огромную плотину. Он заорал от разрывающей череп адской боли, и орал до тех пор, пока воспоминания не сменились уютной и безопасной темнотой, затопившей все вокруг.

Галлику уже начало казаться, что он оглохнет от крика зомби, когда тот неожиданно замолк и кулем свалился на пол. Адепт склонился над ним, избегая, однако, дотрагиваться — рука все еще болела. Зомби не шевелился, только медальон на его шее горел мягким голубым огнем. Галлик осторожно пнул неподвижное тело носком ботинка, и тут же отскочил в сторону. Отскакивал он совершенно напрасно — никакого воздействия его пинок не оказал.

Адепт испытал очередной укол расстройства. Неужели все? Его сил хватило только на несколько минут? А может, попробовать еще раз? Может, в следующий раз получится лучше? Он уже начал прикидывать, какие поправки имеет смысл внести в заклинание, когда труп беззвучно принял полусидячее выражением. Медальон начал медленно гаснуть, пока сияние не свернулось в крошечную точку в его центре. Труп несколько раз мигнул и потер пальцами виски.

— Проклятье, как же голова болит. — Странные льдистые глаза уставились в лицо Галлика. Тот невольно почувствовал себя кем-то средним между лабораторной крысой и загоняемой дичью. — А ты кто вообще, а? И что тут делаешь? — наконец вполне осмысленно поинтересовался зомби.

— Г-ггг-галлик, — с трудом выдавил адепт. Бред какой! Он что, правда разговаривает с зомби?! Или у него уже крыша поехала от перенапряжения? Они же неразумны!

— Любопытное имя. Папа был заикой? — некультурно поинтересовался Л'эрт. Сказать, что он не понимал, что происходит — почти ничего не сказать. Последнее, что он помнил — драку с Арриера. Кажется, о чем-то они еще в процессе спорили, но вот о чем? Вспомнить не удавалось. Зато прекрасно помнился удар серебряным лезвием в сердце, после которого... Так. Но он же вроде бы умер? Или нет?

— Нет, не был, — адепт в конце концов разобрался со своим речевым аппаратом. — Галлик меня зовут. Студент последнего курса Академии.

— Ага. — Л'эрт как раз закончил осматривать свое тело. Рана в груди присутствовала — соответственно, драка с Ралернаном сном не была. Непонятно. — Но все-таки, что ты тут делаешь?

— Лабораторную. — Галлику внезапно очень захотелось изучить пол под ногами.

— Ага, — повторился Л'эрт. Так, хорошо. А он действительно в Орионе или ему кажется? Может, его сделали живым экспонатом для студентов? Стоп. Для каких студентов?! — А разве Академия не разрушена? — вслух поинтересовался он.

— Разрушена?! — на лице Галлика отразился панический ужас. — Когда?!

Л'эрт назвал дату. Галлик посмотрел на него, как на умалишенного.

— Все ясно. Мозг все-таки испортился, — заключил адепт.

— Чей? — уточнил его собеседник.

— Твой! — безапелляционно заявил Галлик. Странный зомби начал его несколько раздражать. — И не спорь. Ты вообще мертвый.

— А то я без тебя не знаю! — фыркнул Л'эрт. Очень хотелось добавить "уже несколько столетий", но он сдержался. Ну его, этого странного адепта.

Челюсть Галлика упала вниз.

— В каком смысле знаешь? То есть как? То есть я же делаю все неправильно, но откуда ты это знаешь, я же еще ничего не рассказал?

— Так расскажи уже! Пока я окончательно не спятил от собственных догадок!

— Ну... тебя убили.

— Причем, кажется, аж два раза, — тихо пробормотал Л'эрт. Галлик его не расслышал.

— Тебя убили... и, наверное, ты умер. Во всяком случае, я так думаю.

— Ну, убили меня, хорошо. И что дальше-то? Безутешные родственники послали тебя поплакать на моей могиле?

— Нет, я сам пришел.

— Поплакать на моей могиле?! — Л'эрт ощутил острое желание схватиться за голову.

— Ну... в общем, мне надо было сделать что-нибудь достаточно впечатляющее... А то у меня оценки очень низкие... Ну, и я решил сделать зомби.

— И как, получилось? — отстраненно поинтересовался Л'эрт.

— Я как раз над этим думаю.

До Л'эрта наконец дошло.

— Прости, ты из меня, что ли, пытался сделать зомби?

— Ну да. — Румянцу на щеках адепта позавидовала бы любая юная леди.

— Э... — Л'эрт почувствовал себя очень и очень неуютно. Да нет, бред какой. Зомби — это же просто мешок гнилых костей, приводимых в движение волей и силой некроманта. Но думать-то они не могут!

— Только я не уверен, что у меня примут этот опыт. Ты какой-то странный. Слишком связно разговариваешь. Наверное, это из-за того, что ты совсем недавно умер. — Кажется, сомнения Галлика имели аналогичный характер.

Л'эрт задумчиво взъерошил волосы. Ему все больше и больше начинало казаться, что он спит и видит сон. Причем довольно идиотский.

— А какое сегодня число?

Галлик ответил. Л'эрт впал в еще большую задумчивость и медленно протянул:

— Тогда не сходится. Двенадцать лет под "недавно умер" притянуть сложновато.

— Какие еще двенадцать лет?! Да ты еще разлагаться не начал! Ох, как жалко. Говоришь ты временами разумно, но с головой у тебя серьезные проблемы.

— А может, меня забальзамировали? — отрешенно спросил Л'эрт. Голова у него решительно отказывалась воспринимать происходящее.

— Тогда ты точно не смог бы говорить. Без мозга. К тому же тогда твою рану бы наверняка зашили. Ну, там, и кровь вытерли. Чтоб красиво было.

— Угу. — Рука Л'эрта дернулась к упомянутой ране. Рана по-прежнему никуда не делась. При желании через нее можно было поизучать часть внутренностей. Ну, хорошо, сердце, естественно, не бьется, но ведь он и до этой дурацкой драки умел его останавливать. А еще по-прежнему сохранялась странная легкость в голове. Он не чувствовал вокруг никаких колебаний силовых потоков, хотя вообще-то должен был. Л'эрт попробовал сотворить простенькое заклинание. К его удивлению, оно не сработало. Вообще. Как будто он снова был ребенком, начисто лишенным магического дара. Да уж, лучше некуда. Как это понимать? Временная утрата способностей? Или постоянная?

Неужели этот студентик прав, и он теперь действительно зомби? Л'эрта слегка затрясло. Наплевав на конспирацию, он попытался перекинуться в форму летучей мыши, но это тоже не получилось, как он ни старался.

— Какой кошмар, — заключил он вслух.

— Да не волнуйся ты так, — Галлик хотел похлопать созданного зомби по плечу, но не решился, отдернув уже занесенную руку. А ну как снова начнет кровь пить? — Я тебя быстренько покажу ректору, а потом освобожу от своего контроля, и ты снова станешь обычным трупом.

— Крайне радужная перспектива. Я прямо дрожу от восторга.

— Пойми меня правильно, я ничего против тебя не имею. Но когда ты начнешь пахнуть, ты будешь пугать людей.

— А что, мне теперь еще и мыться нельзя? — покосился на него Л'эрт.

— Мыться? Интересная мысль. — Галлик задумался, на несколько минут выпав из разговора. — Нет, думаю, ничего не получится. От воды ты начнешь разлагаться еще быстрее.

— Весело. — Тон Л'эрта был весьма далеко от оптимистичного. — А может, я все-таки не буду разлагаться?

Галлик вздохнул. Этот странный зомби упорно считает себя живым.

— Я не могу остановить этот процесс. В любом случае твой мозг погибнет самое позднее через несколько дней, и тебя это уже не станет беспокоить.

Л'эрт резко поднялся. Тело послушалось, но двигаться было тяжело. Руки и ноги казались чужими и ненормально тяжелыми. Л'эрт зло выругался и двинулся к выходу. Ладно, хрен со всем этим. С сумасшедшими студентами, с его потерянными способностями и вообще со всем. Но какого ... он обязан сидеть и слушать разглагольствования этого чудика на предмет скорости своего разложения?