Охотники и жертвы. Книга 1

Я удивленно уставилась на нее.

— Что?

Не слишком красноречивое высказывание, но ничего лучше мне в голову не пришло. Такого я от нее никак не ожидала.

— Я наблюдала за тобой, Роза. Наблюдала, как ты во время уроков разговаривала с другими новичками о тренировках. Ты соскучилась по всему этому.

— Оно того не стоит, — возразила я. — Нет, если... Нет, если ты...

Я не смогла закончить, но она была права. Я скучала по другим новичкам. Даже по некоторым мороям. Но мало того, весь день во мне нарастало ощущение ущербности, связанное с тем, как сильно я отстала.

— Так будет лучше, — продолжала она. — Я не заметила... не почувствовала ни слежки, ни наблюдений за нами.

На это я не ответила ничего. До того как мы сбежали, она все время ощущала, будто кто-то следит за ней, преследует. Никаких реальных доказательств не имелось, но мне доводилось слышать, как одна из наших учительниц постоянно заводила разговор о чем-то подобном. Госпожа Карп, хорошенькая моройская женщина, с темно-рыжими волосами и высокими скулами. В те времена я была убеждена, что она просто ненормальная.

— Вы никогда не знаете, кто именно наблюдает, — говорила она, энергично расхаживая по классной комнате, после того как задергивала все шторы. — Или кто преследует вас. Лучше находиться в безопасном месте.

Мы тогда пересмеивались между собой — как ученики всегда ведут себя по отношению к эксцентричным учителям или тем, кем овладевает паранойя. Мысль о том, что Лисса ведет себя как она, беспокоила меня.

— Что с тобой? — спросила Лисса, заметив, что я углубилась в свои мысли.

— А? Ничего. Просто задумалась. — Я вздохнула, пытаясь найти точку равновесия между собственным желанием и тем, что лучше для нее. — Лисс, думаю, мы можем остаться... но есть несколько условий.

Она рассмеялась.

— Ультиматум Розы?

— Я серьезно. — Как трудно выразить свои мысли словами! — Я хочу, чтобы ты держалась подальше от всех этих королевских особ. Не таких, как Наталья... То есть таких, конечно... но не таких. Ты понимаешь? От других. От сильных игроков. Камилла. Карли. Эта компания.

Его веселость сменилась изумлением.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Тем более они никогда тебе не нравились.

— Зато тебе нравились.

— Нет. На самом деле нет. Мне нравилось то, что они могут предложить. Всякие там вечеринки и прочее в том же духе.

— И ты теперь можешь обходиться без этого? — скептически спросила она.

— Конечно. Мы же обходились без этого в Портленде.

— Да, но там все было иначе. — Ее взгляд заскользил по сторонам, ни на чем конкретно не останавливаясь. — Здесь... Здесь я должна принимать во всем этом участие. Не могу уклоняться.

— Черта с два! Наталья же вот держится в стороне.

— Наталье не предстоит унаследовать семейный титул, — возразила она. — А я уже получила его. Я должна быть в гуще событий, должна налаживать связи. Андрей...

— Лисс... — простонала я. — Ты не Андрей.

Просто не верилось, что она все еще ставит себя наравне с братом.

— Он всегда был вовлечен во все эти дела.

— Ну да, но теперь он мертв! — взорвалась я.

Ее лицо окаменело.

— Знаешь, иногда ты бываешь не очень тактична.

— Я не для того рядом с тобой, чтобы быть тактичной. Хочешь тактичности? Пожалуйста! Здесь найдется не меньше дюжины баранов, которые перегрызут друг другу горло ради того, чтобы быть на дружеской ноге с принцессой Драгомир. Я рядом с тобой, чтобы говорить правду, и в данном случае она такова: Андрей мертв. Теперь ты наследница, и от этого никуда не деться. И сейчас это означает, что надо держаться в стороне от других королевских особ. Нужно просто залечь на дно. Ни во что не ввязываться. Только впутайся снова во все это, Лисс, и ты доведешь себя до...

— Безумия? — закончила за меня она.

Теперь я отвела взгляд.

— Я не хотела...

— Все нормально, — сказала она спустя некоторое время, вздохнула и дотронулась до моей руки. — Прекрасно. Мы остаемся и будем держаться в стороне от всего этого. "Не будем ни во что ввязываться", как ты хочешь. И станем общаться с Натальей.

Если быть совсем честной, ничего подобного я не хотела. Я хотела ходить на королевские вечеринки и безудержные пьяные празднества — как прежде. Мы годами ни во что не вмешивались, пока не погибли родители и брат Лиссы. Ее семейный титул должен был унаследовать Андрей, и он соответственно вел себя. Красивый и общительный, он мог очаровать любого и был лидером всех королевских группировок и клубов, какие только существовали в кампусе. После его смерти Лисс почувствовала, что ее семейный долг — занять его место.

Пришлось и мне позволить втянуть себя в этот мир. Для меня это оказалось нетрудно, поскольку по-настоящему я не имела отношения к политике, — просто симпатичная девушка-дампир, от которой никто не ждет неприятностей и всяких безумных выходок. Я стала чем-то новеньким, им нравилось, что я была рядом просто ради забавы.

Лисса же столкнулась с абсолютно другими проблемами. Драгомиры являлись одной из двенадцати правящих семей. Она занимала в моройском сообществе очень влиятельное положение, и остальные особы королевских кровей всячески стремились завязать с ней добрые отношения. Ложные друзья сплетничали о ней и настраивали против других, стараясь втянуть в свой круг. Эти королевские особы могут одновременно и льстить, и плести закулисные интриги — и среди них такие типы встречаются на каждом шагу. С точки зрения дампиров и всех прочих, они абсолютно непредсказуемы.

Подобная беспощадная обстановка, в конце концов, повредила Лиссе. У нее открытая, добрая натура, которая так привлекает меня, и я просто трепетала от ненависти, наблюдая, как ее расстраивают и втягивают в королевские игры. Со времени аварии она стала гораздо более уязвима, и никакие вечеринки в мире не стоили того, чтобы видеть ее страдания.

— Ну ладно, — сказала я, наконец. — Посмотрим, как все пойдет. Если что-нибудь сложится не так — хоть что-нибудь, — мы сбежим. Без возражений.

Она кивнула.

— Роза?

Мы обе вскинули взгляд на возвышающуюся над нами фигуру Дмитрия. Я от всей души надеялась, что он не слышал моих последних слов.

— Ты опаздываешь на тренировку, — ровным тоном продолжал он и, повернувшись к Лиссе, вежливо поклонился ей. — Принцесса.

Пока мы с ним уходили, я беспокоилась о Лиссе и все время задавалась вопросом, правильно ли — остаться здесь. Ничего тревожащего через нашу связь до меня не доходило, но эмоционально она была возбуждена. Смятение, ностальгия, страх, предвкушение — все это мощной волной нахлынуло на меня.

Я почувствовала притяжение еще до того, как все произошло, — в точности как тогда, в самолете. Ее эмоции, становясь все сильнее, буквально засасывали меня в ее голову, и я не могла противиться. Миг — и я видела и чувствовала все то, что и она.

Она медленно обходила здание столовой, направляясь к маленькой русской традиционной церкви, которая удовлетворяла практически все религиозные нужды школы. Лисса всегда регулярно посещала службу. Но не я. Мы с Богом заключили постоянно действующее соглашение: я верю в Него — едва-едва — до тех пор, пока Он позволяет мне отсыпаться по воскресеньям.

Но когда она вошла внутрь, я почувствовала, что она там не ради молитвы. У нее имелась другая, неизвестная мне цель. Оглянувшись по сторонам, она убедилась, что внутри нет ни священника, ни верующих. Церковь была пуста.

Проскользнув в дверь в задней части церкви, она начала подниматься по узкой скрипучей лестнице на чердак. Там было темно и пыльно. Свет проникал внутрь лишь сквозь большое окно с цветными стеклами, и слабый отсвет начинающегося восхода рассыпался по полу крошечными разноцветными драгоценными камнями.

До нынешнего момента я понятия не имела, что комната постоянно служила Лиссе убежищем. Однако сейчас почувствовала это, почувствовала ее воспоминания, как она раньше убегала сюда, чтобы побыть в одиночестве и подумать. Как только она оказалась в знакомой обстановке, ее тревога начала убывать. Она забралась на сиденье у окна, прислонившись головой к его боку, и замерла, очарованная тишиной и светом.

В отличие от стригоев, морои в состоянии выносить солнечный свет, но в определенных пределах. Сидя там, она могла вообразить, будто купается в солнечном свете, поскольку стекло защищало ее, дробя и ослабляя лучи.

"Дыши, просто дыши, — говорила она себе. — Все будет хорошо. Роза позаботится обо всем".

Она так страстно верила в это, что расслабилась еще больше.

Потом из темноты прозвучал негромкий голос:

— Вся Академия в твоем распоряжении, кроме этого сиденья у окна.

Она подскочила с бешено колотящимся сердцем. Ее тревога передалась и мне, пульс участился.

— Кто здесь?

Спустя мгновение из-за груды ящиков поднялась какая-то фигура, шагнула вперед, и в бледном свете материализовались знакомые черты. Спутанные черные волосы. Бледно-голубые глаза. Вечная сардоническая усмешка.

Кристиан Озера.

— Не волнуйся, — сказал он. — Я не кусаюсь. Ну, по крайней мере, в том смысле, который тебя пугает.

Он рассмеялся собственной шутке. Лисса, однако, не нашла ее забавной. Она начисто забыла о Кристиане. Так же как и я.

Что бы ни происходило в нашем мире, некоторые основополагающие истины касательно вампиров никогда не меняются. Морои живые, стригои немертвые, морои смертны, стригои бессмертны. Морои появляются на свет путем рождения, стригои создаются.

И существует два способа создать стригоя. Один-единственный укус стригоя — и человек, дампир или вампир насильственно превращается в стригоя. Морои, искушаемые обещанием бессмертия, могут сознательно решить стать стригоями, если во время "кормления" убьют человека. Такое деяние считается безнравственным, извращенным — самым тяжким из всех грехов, противоречащим и моральным устоям мороев, и самой природе. Морои, вставшие на этот темный путь, теряют свою связь со стихийной магией и другими энергетическими началами мира. Вот почему они больше не могут выходить на солнце.

Именно так и случилось с родителями Кристиана. Они стригои.

ПЯТЬ

Или, точнее, они были стригоями. Подразделение стражей загнало и убило их. Если слухи соответствуют действительности, Кристиан, тогда еще совсем дитя, стал свидетелем этого. И хотя сам он не был стригоем, некоторые считают, что он недалеко ушел, учитывая его манеру одеваться в черное и держаться особняком.

Стригой он или нет, я не доверяла ему. Он псих, ничтожество, и я безмолвно закричала Лиссе, чтобы она убиралась оттуда, пусть от моего крика и не было никакого толку. Проклятая односторонняя связь!

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

— Любуюсь видами, конечно. Накрытое брезентом кресло очень уютно. Сверх того, тут имеется старый ящик с рукописями благословенного и безумного святого Владимира. И не стоит забывать о том прекрасном, хотя и безногом столе в углу.

— Одним словом, всякая ерунда.

Лисса закатила глаза и направилась к двери, но он преградил ей дорогу.

— Ну, а как насчет тебя? — насмешливо спросил он. — Зачем ты здесь? Что, не предвидится никаких вечеринок и нет никого под рукой, чью жизнь можно было бы разрушить?

Прежний задор отчасти вернулся к Лиссе.

— Класс! Хочешь вывести меня из себя, чтобы доказать, какой ты крутой? Какая-то девица, которой я даже не знаю, наорала на меня сегодня, а теперь я должна иметь дело с тобой? Какую цену нужно заплатить, чтобы человека оставили в покое?

— А-а, вот почему ты здесь. Чтобы пожалеть себя.

— Это не шутка. Я серьезно.

Я почувствовала, что Лисса начинает сердиться, причем гораздо сильнее, чем прежде расстраивалась.

Он прислонился к наклонной стене.

— И я. Мне тоже нравится жалеть себя. На какую тему ты хотела бы похандрить сначала? Как у тебя уйдет целый день на то, чтобы снова стать популярной и любимой? Как придется ждать две недели, прежде чем от "Холлистера" доставят новые наряды? Если раскошелишься на быструю доставку, это, может, так надолго и не затянется.

— Оставь меня в покое! — сердито сказала она и на этот раз оттолкнула его в сторону.

— Постой, — сказал он, когда она протянула руку к двери. Сарказм исчез из его голоса. — На что... ммм... На что это было похоже?

— Ты о чем? — взорвалась она.

— Быть не здесь. Не в Академии.

Она заколебалась на мгновение, сбитая с толку тем, что выглядело как попытка искренне поговорить.

— Это было замечательно. Никто не знал, кто я такая. Просто еще одно лицо. Не морой. Не королевская особа. Никто. — Она посмотрела в пол. — Все здесь воображают, будто знают, какая я.

— Да, от прошлого так легко не отделаешься, — с горечью сказал он.

Внезапно до Лиссы — и до меня, соответственно, — дошло, как трудно это может быть для Кристиана. Люди по большей части обращались с ним так, словно он вообще не существует. Словно он призрак. Не разговаривали с ним или о нем. Просто не замечали его. Позорное клеймо преступления родителей отбрасывало тень на всю семью Озера.

Тем не менее, прежде ему удавалось вывести ее из себя, и теперь она не была склонна сочувствовать ему.

— Постой... теперь ты жалеешь себя?

Он рассмеялся, почти одобрительно.

— Вот уже год, как я предаюсь этому здесь.

— Извини, — фыркнула Лисса. — Я приходила сюда еще до того, как сбежала. У меня больше прав.

— Какие права могут быть у сквоттеров Сквоттеры — городские бедняки, самовольно вселяющиеся в заброшенные городские трущобы.? Кроме того, я должен постоянно держаться как можно ближе к церкви, чтобы люди знали, что я не стал стригоем... пока.

И снова в его тоне прозвучала горечь.

— Раньше я всегда видела тебя на службе. Это единственная причина, почему ты ходишь в церковь?

Стригои не могут ступать на освященную землю. Еще одно следствие их тяжкого греха.

— Конечно, — ответил он. — А зачем еще туда ходить? Ради души, что ли?

— Не важно. — Лисса явно придерживалась другого мнения, но не хотела спорить. — Тогда я уйду и оставлю тебя в покое.

— Постой, — снова сказал он, казалось, ему не хочется, чтобы она уходила. — Давай заключим сделку. Можешь тоже приходить сюда, если расскажешь мне одну вещь.

— Что еще?

Она оглянулась на него через плечо. Он наклонился вперед.

— Среди всех этих разговоров, которые я слышал о тебе сегодня, — и, поверь, я слышал немало, даже если никто ничего непосредственно мне не рассказывал, — одна тема совсем не возникала. Они разбирали все остальное: почему ты ушла, что там делала, почему вернулась, история со специализацией, что Роза сказала Мие, ля-ля-ля. И при этом никто, ни один, ни разу не поставил под сомнение идиотский рассказ Розы о людях из низших слоев общества, которые якобы давали тебе свою кровь.

Она отвернулась, и я почувствовала, как щеки у нее вспыхнули.

— Тут нет ничего идиотского.

Он негромко рассмеялся.

— Я жил среди людей. Моя тетя и я держались особняком после того, как родители... умерли. Найти кровь совсем нелегко. — Она ничего не ответила, и он снова засмеялся. — Это Роза? Она "кормила" тебя.