Не успел лысоватый скинуть потемневший от влаги плащ на руки прислуги, расположиться за столом и достать из сумки книгу с записями о нанятых работниках, к нему подошел тот самый вчерашний неудачник.

Высокий, на костях мяса не слишком много, но по движениям понятно, что парень жилистый и сноровистый. Одет, похоже, во все самое лучшее, что у него было, и это еще один камешек на чашу весов обвинения, потому что грешно было бы пачкать кровью рубаху с такой красивой вышивкой. Лицо незапоминающееся, но не отторгающее взгляд, вот только... Мне кажется, или черты это парня неуловимо подрагивают, все разом?

— Дуве... — Его голос звучал не слишком твердо, зато взгляд почти пылал. — Я слышал, что ночью убили человека.

— Все слышали, — кивнул вербовщик.

— Это ведь был тот, которого вы взяли вперед меня?

— Да.

— Значит, место освободилось?

— Разумеется, освободилось. К чему мне мертвецы? Они же не могут ходить за скотом.

— Так я могу его занять? Вы ведь говорили, что я вам тоже подхожу.

С каждым новым ответом явственно крепла уверенность парня то ли в собственных возможностях, то ли в неколебимости прекрасной и богатой судьбы, соблазнительно улыбающейся из тумана будущего. Или просто из тумана.

— Говорил, и от своих слов не отказываюсь.

— Так я... принят?

Интересно, он понимает, что так сильно напирая сейчас, вызывает лишь подозрение и ничего более? Вот и вербовщик вместо того, чтобы ответить утвердительно, почему-то тянет время. Чувствует неладное? Немигающий взгляд и дрожащие веки... Странное сочетание. Пугающее.

Слишком горячий? Сейчас проверим.

Склоняюсь над столом:

— И много денег можно у вас получить за три месяца?

— По десять "орлов" в месяц, если будешь работать исправно, — охотно подыграл мне лысоватый, получив возможность уйти от разговора с предыдущим собеседником. — Самая высокая цена среди всех.

— И что нужно сделать, чтобы к вам попасть? Рекомендации какие, свидетельства нужны?

— Мне довольно посмотреть на человека, чтобы принять решение, — гордо ответил вербовщик.

— Ух и заманчивая же цена! А если... — Наклоняюсь еще ниже, но говорю таким громким шепотом, чтобы меня смогли расслышать все заинтересованные лица. — Если отказаться от пары монет в вашу пользу? Каково будет решение?

— Думаю, ты и сам догадываешься, какое.

— Так что, по рукам?

Я протянул ладонь вербовщику. Тот, чуть помедлив, отправил свою руку навстречу моей, но прежде, чем наши пальцы смогли встретиться, раздался вопль, в котором слышалась обида маленького ребенка, смешанная с чем-то нечеловеческим:

— Нееееет!

Это кричал тот парень, которому снова не повезло. А вслед за криком пришло время действия, которое, мягко говоря, оказалось удивительным.

Ярость любого может изменить до неузнаваемости, причем как украсить, так и изуродовать, но я впервые видел черты, пытавшиеся отразить все возможные чувства. Губы, веки, глаза, брови, подбородок, скулы — все заходило ходуном, причем каждая часть в собственном направлении и в особом ритме, словно человек вдруг утратил власть над своим лицом. Зрелище можно было бы назвать неприятным, если бы через пару вдохов к лицевой плоти не присоединились все оставшиеся мышцы долговязого тела, и присутствующие в зале люди не застыли на местах от ужаса и отвращения.

Дерг-дерг-дерг. Разные стороны, одинаково сильные рывки. Связки не выдерживают долго и рвутся, за ними следуют волокна плоти, словно стремящиеся обрести свободу, и на рубахе парня расцветают кровавые розы. Упав еще в самом начале бешеной пляски, он корчится на полу, то ли крича, то ли завывая, но в глухих звуках невозможно разобрать ничего осмысленного, ни одного слова, а я желал бы зажать уши, только бы не слышать то, что колокольным звоном гудит внутри меня.

...почему-за-что-неужели-все-было-зря-я-сделал-все-что-мог-и-остался-ни-с-чем-я-хотел-лишь-быть-свободным-и-стал-свободным-но-все-оказалось-напрасно...

Обрывки мыслей, на сей раз не моих, а того человека, что разрывается на части неподалеку от моих ног. Эти мысли отзываются во мне странным гулким эхом, приходят откуда-то изнутри, а не снаружи, как им следовало бы. Они не собираются меня подчинять, они вообще предназначены не для меня, а для кого-то другого, кто по странному стечению обстоятельств занял одно место со мной. Я не понимаю, что происходит, и мне... страшно вдвойне, словно я делю с кем-то чувства, свои и его.

Что скажешь, драгоценная?

"Посмотри на его Кружево, но не магическое, а то, что отвечает за разум..."

Всполохи белых огней, но не двигающиеся по кругу, как предписано. Такое впечатление, что Кружево разделено на сотни частей, ничем более не связанных друг с другом, и каждый обрывок старается то ли исполнить свое прежнее предназначение самостоятельно, то ли вернуться обратно.

"Вернуться ли?.."

Присматриваюсь внимательнее.

Ты права, огоньки разбегаются в стороны. Но как возможно разрушить единое и неделимое Кружево разума?

"Например, поманить свободой каждый из его узелков..."

* * *

— Удалось оттереть пол?

Знаю, не слишком подходящее приветствие, но желать доброго дня капитану городской стражи, особенно после всего произошедшего, у меня язык не поворачивался.

— Нет. Надо будет снять верхний слой досок, если, конечно, хозяин захочет.

— Может не захотеть?

Капитан с некоторым сожалением вздохнул:

— А зачем? Ему, можно сказать, повезло, есть теперь, чем заманивать зевак на кружку эля. Будет показывать въевшуюся в доски кровь и рассказывать, как в его доме умирал покаранный божьим судом убийца.

Ах вот в чем дело... Стражник по-простецки завидует более удачливому сопернику в войне за кошельки проезжих скотогонов. Смекалисто, ничего не скажешь. Мне бы и в голову не пришло зарабатывать деньги на чужой смерти.

"А ведь это самый простой и самый легкодостижимый заработок..." — мечтательно протянула Мантия.

Если убиваешь не сам, тогда конечно.

"Считаешь себя виноватым?.."

А кто же тогда виноват, если не я? И дернул же меня фрэлл устроить это глупое представление!

"Зато какой успех..."

О да. И похлопывания по плечу, и поздравления, и благодарности, все было в полной мере. Но тот скотогон заслуживал другой смерти. Менее мучительной.

"Ты слишком добр..."

Я слишком ценю свое душевное спокойствие. Или скажешь, смотреть на разрывающееся само собой тело было приятно?

Мантия благоразумно, но ехидно промолчала.

— Именно божьим?

— А как же иначе? Ни вы, ни я и пальцем не дотронулись до парня.

— Он не признался в убийстве.

— Разве его признание так уж необходимо? — справедливо заметил капитан. — Сто против одного, именно этот человек совершил убийство, потому что хотел попасть на хорошую работу. А если добавить ко всему еще и туман... Даже у городского главы не было вопросов. Или вы сомневаетесь?

— Нет.

Как я могу сомневаться, если, в отличие от стражника и прочих постояльцев гостевого дома слышал отголоски бури, бушующей в сознании умирающего? Да, он убил. Да, у него была веская причина. Да, сил исполнить задуманное ему придал туман. Но кто бы мне объяснил, откуда взялся этот проклятый озерный пришелец?!

Капитан посмотрел в окно.

— Скоро совсем разъяснится.

Да, туманное тридневье подходит к своему завершению. Строго говоря, туман приходит в Элл-Тэйн после полудня первого дня и убирается прочь после полудня третьего, как я успел узнать. Вчера случилось много дурного, слишком много для одного дня. Если и сегодняшнее утро будет омрачено чем-то подобным, я рискую надолго разочароваться в мире и его обитателях.

— Паром скоро прибудет?

— Пара часов. Всего пара часов... — задумчиво повторил стражник.

Пожалуй, понимаю, что его тревожит, я ведь и сам часто царапал пятки об острое лезвие выбора.

Знаю, о чем вы сейчас думаете, капитан. Ровно сутки назад вы попытались осознать свою сущность и... у вас это получилось. А минуту спустя приняли то, чем вы являетесь, и продолжать жить по-прежнему кажется вам невыносимым, словно много долгих лет вас заставляли ползать, а теперь вы узнали, что способны ходить. Если бы события, предрешившие нашу встречу, произошли раньше, в пору вашей молодости, вы смогли бы даже научиться бегать, а может, чем фрэлл не шутит, и летать. Конечно, время упущено. Лукавое, жестокое, неумолимое, справедливое время, для капитана городской стражи Элл-Тэйна ты скоро закончишься, но позволь преклонить колено перед твоей мудрой щедростью, позволившей кроту вылезти из норы на свет и увидеть небо!

Ты уже не сможешь переломить себя, капитан. Потому что узнал, каково это, быть самим собой.

— Вы забыли свою вещь, дуве. Папа велел принести. — Дочка Тарквена положила шелк на лавку рядом со мной.

— Я вовсе не... — Постойте. Почему на ней дорожное платье? И почему зал прибран так, что кажется совершенно пустым и безжизненным? — Куда ты собралась, милая?

— Мы уезжаем. С папой.

— Уезжаете?

— Да, дуве. — ответил на мой вопрос хозяин гостевого дома, закрывая кухонную дверь. — Вы помогли мне понять кое-что. Я не буду больше сидеть и ждать чуда. Вернется Мелла или нет, знают только боги, но я... Я могу попытаться ее найти. И тогда мне будет нестыдно посмотреть в глаза любому из людей.

Я помог понять? Ой-ой-ой. Ничегошеньки я не делал, только корчил умные рожи и многозначительно молчал то в такт, то невпопад. Вы сами со всем справились, дуве Тарквен, как и следует. А боги... Наверное, им известно многое, вот только, к великому сожалению, столь же многое крепко-накрепко успевают забыть едва ли не сразу после того, как узнают.

— Для поисков вам нужны будут деньги.

— Немного монет еще осталось, а потом... Я найду выход.

Конечно, найдете. Тем более, он совсем рядом.

— Этот шелк ваш. Уверен, вы легко отыщите щедрого покупателя.

— Дуве...

Кейран жадно потер смуглые ладошки одна о другую, но я не изменил принятое решение:

— Не спорьте. Деньги нужны и вам, и вашей дочери, не так ли? Вам ведь нужно будет где-то ее устроить, чтобы не подвергать девочку тяготам дорог.

— Да, это вы верно заметили. — Тарквен чуть помрачнел. — Лорин не может везде быть со мной. Надо что-то придумать...

— Зачем придумывать? Вы можете оставить девочку здесь. А капитан за ней присмотрит, уж будьте уверены.

— К-к-капитан? — Как я успел заметить, хозяина гостевого дома было довольно легко привести в замешательство, но мое предложение произвело и вовсе примечательный эффект, заставив беднягу заикаться.

— Думаю, лучшего опекуна в Элл-Тэйне будет трудно найти. И потом... Вы ведь все равно собираетесь продавать дом, не так ли? Оставьте его в уплату за заботу о своей дочери, и смело отправляйтесь на поиски жены.

Тарквен робко перевел взгляд на стражника, пока не только не проронившего ни слова, но и вовсе застывшего подобно каменной статуе.

Ну же, решайтесь, господин капитан! Вы же не хотите возвращаться к себе старому, к равнодушному и корыстному охотнику за чужим добром? Знаю, что не хотите. Так вот вам шанс, не самый большой и не самый малый, как раз по вам. Воспользуетесь или струсите?

— Я позабочусь о ней, Тарри. Даю слово. А чтобы ты не сомневался, сделку заключим по всей форме и заверим, как следует.

— Лорин, — Хозяин гостевого дома повернулся к дочери. — А ты что скажешь? Хочешь остаться?

— Я не знаю, папа. Только... Кто-то же должен быть здесь на случай, если мама вернется, правда?

Смотреть на дальнейшие объятия-поцелуи-заверения я не стал, предпочтя тихонько и скоренько выбраться на свежий воздух, подальше от разочарованных стенаний Кейрана.

Туман отступал, превращаясь из густой вуали в кисею со множеством прорех. Небо постепенно возвращало себе подлинный цвет, наливаясь синевой, и казалось, можно было заметить, как капельки воды, висящие в воздухе, попадая под солнечный луч, высыхают, оставляя о себе лишь смутное воспоминание.

"Уже собрался в дорогу?.."

Да особенно нечего было собирать, все, что мне нужно, всегда вместе со мной.

"Кроме денег. Зачем ты отдал лавейлу?.."

Шелк нужнее этому человеку, а не мне.

"Ты мог бы выручить за ткань..."

Знаю-знаю. Мог бы озолотиться, наверное, но не хочу. Добраться до Виллерима я смогу и с теми монетами, что пока еще звенят в кошельке, а дальше... Возможно много вариантов.

"Идешь в столицу? Зачем, позволь узнать?.."

Хочу повидаться с Ксо.

"Ты можешь в любой миг позвать его... Вернее, указать свое местонахождение, а уж он сам явится, без промедления, будь уверен..."

Да уж, прилетит, ломая крылья. Но видишь ли, он нужен мне не как кузен и не как дракон, а как ректор, стало быть, его в моих планах можно заменить кем-то еще имеющим отношение к Академии. Я и сам еще не решил, с кем мне по-настоящему стоит поговорить.

"Случилось нечто важное?.."

А ты не заметила? Или вчера, когда скотогон разлетался на части, не в силах управлять собственной плотью, ты задремала? Мне не нравится этот туман, драгоценная. В нем есть что-то неправильное, и в то же время, он — кровь от крови подлунного мира, я не чувствую ни следа магии в водяной пыли. Если дурманящая пелена возникает сама собой, одна беда, но если ее кто-то когда-то создал или создает до сих пор... Она опасна, драгоценная. Туман влиял и на мои мысли, если бы не помощь капитана, не знаю, чем закончилось бы это тридневье для меня.

"Не будем говорить о том, что не случилось, а посмотрим на настоящее: ты сделал много добрых дел..."

Добрых ли? Не позволил осудить невиновного. Нашел убийцу. Учинил, как выразился капитан, божий суд. Все это можно назвать добром? Пусть так. Но это не мои дела!

"А чьи же?.." — непритворно удивилась Мантия.

Маски, которую я снова надел. Мастера. Знаешь, я все больше и больше начинаю подозревать одну страшную вещь... Мастера — всего лишь обычные люди, не шибко умные, не особо умелые, но как только им приходится признавать свой незавидный титул перед кем-либо, происходит превращение. Они не становятся лучше, чем были до надетой маски, они просто начинают вести себя, как хорошие люди.

"Ты так думаешь?.."

Я начинаю в это верить. Словно наваждение какое-то! Пока я не раскрыл ладонь и не показал всем серебряный узор, я мог сделать шаг на любую дорогу, мог струсить, отступить, убежать, отказаться от участия в событиях, но как только этот клятый Знак появился на свет, мне словно отрезало все пути к отступлению.

"А если посмотреть глубже? Ты не мог отойти в сторону потому, что тебя что-то удерживало?.."

Пожалуй. Да.

"Что именно? Вспомни, это очень важно..."

Удерживало крепче цепей...

Глаза. Взгляды людей, обращенные на меня. В одних читалась надежда, в других — сомнение, вражда, презрение, но было и еще что-то общее для всех них. Что-то присутствовавшее в каждом взгляде. Они словно просили "помоги" или поддразнивали "а ну, покажи, что умеешь".

"Надеюсь, теперь ты понял, какой человек становится Мастером, а какой ни за какие сокровища мира не сможет заполучить серебряный Знак?.."