Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Дракон качнул крыльями, ловя восходящие потоки воздуха, и мысленно укорил себя за непростительную, непрофессиональную оплошность. Казалось бы, какое ему дело до чувств Тайрэда. Мужчина неплохо справляется с навязанной ему ролью учителя, ученики довольны, и разве может иметь значение, счастлив он или несчастен? Но ведь имеет... Дракон оскалился, озлившись на самого себя. Он привязался к человеку. К крохотному, слабому, недолговечному существу. Его дети даже не успеют вырасти, когда Тайрэд умрёт от старости. Если не погибнет до того от какой-нибудь мелочи, вроде болезни или случайного ранения. Ну ладно, для детей такая потеря станет хорошим уроком, а сам то? "Ты то чего дёргаешься? Кто он тебе?", спросил сам себя дракон.
Наверное, это было неизбежно, горестно признался он. Невозможно в течение двух сезонов заботиться о ком-то и остаться совершенно равнодушным. А Сабира, и без того испытывавшая к пленнику необъяснимое расположение, вообще ведёт себя словно мать над первым яйцом. Устраивается на отдых так, чтобы его видеть, таскает разные подарки. Детям и самому человеку, конечно, это её поведение ничего не говорило, но Сладкий Дождь видел, что золотая драконица заботится о Тайрэде как о собственном ребёнке. И злится, когда муж пытается её образумить. А что будет потом? Как далеко зайдёт Сабира в своей заботе? Найдёт человеку подругу и примется разводить ручных человечков? Держат же люди лошадей и собак, а какие питомцы под стать дракону?! Разумные?!!
Кощунственная мысль привела дракона в ярость, Сладкий Дождь решительно развернулся, кувыркнувшись в воздухе, и с удвоенной силой замахал крыльями, набирая скорость. И ведь сам виноват, должен был заранее подумать, догадаться, ведь всё к тому и шло! Ярость душила дракона, глупая глухая ярость на самого себя. Сам, сам виноват! Он должен был понять, что человек не сможет держаться на равных с драконом, слишком слаб он по сравнению с крылатыми, слишком беспомощен... Расслабился, забыл кто он и где он... Кем ещё может стать Тайрэд для его семьи? Игрушкой, домашним любимцем... Смешно, ведь Создатели так и называли его род — любимцы. Гини Шаадат, Любимцы Создателя Шаадат...
От мысли, что хотя бы в чём-то он сравнялся с Создателями, Сладкому Дождю стало плохо. Запретное, страшное, противоестественное сходство. Даже в самых потаённых своих кошмарных снах он не мог провидеть, что так ужасно будет уподобиться им, Ушедшим. Создателям. Особенно — в этом...
Не бывать этому! Выставить его вон, пока не поздно, до людей донести и гуляй! Малыши уже достаточно хорошо знают язык, обойдутся и без учителя! Сладкий Дождь взревел.
Только ему ручных человечков не хватало!!!
Неровно проламываемые воздушные течения хлестали по телу, рвали перепонки, и одна последняя мысль билась в голове, точно колокол. Сабира была права. Драконица не разбиралась в людях, но в этом случае ей или сердце, или загадочная женская логика, подсказали правильное решение. А он, почитая себя знатоком человеческой породы, ошибся. Лучше бы он захватил селянина. Воспитанный в страхе перед силой хозяев, приученный к слепому повиновению, такой человек не смог бы подружиться с драконом... И другом дракону...
Запуганного селянина он не захотел бы оставить себе, с оглушительной ясностью понял Сладкий Дождь. Он побрезговал бы владеть таким человеком...
Вопреки предсказаниям Тайрэда, Сладкий Дождь действительно сидел возле пещеры. Вернулся пораньше, видать действительно смотреть не на что было.
Уже издалека стало ясно, что дракона что-то мучает. По крайней мере, ясно это было для Тайрэда, дракончики, взбудораженные предстоящим развлечением, ничего не заметили. Сироп умчался вперёд, чуть не рухнул перед отцом, до мужчины долетел его радостный голос, звенящий от возбуждения.
-Мы будем строить дом для Тайрэда!!! Мы уже место нашли!!
Шоколадка и Леденец тоже порывались взлететь, но, памятуя о своих обязанностях, старались идти спокойно, подстраиваясь под медленные шаги Тайрэда. Тем более медленные, что мужчина сознательно не торопился, оттягивая неизбежную встречу с растревоженным зверем. Как бы ещё понять, что того беспокоит? Может зря он завёл разговор о доме? Так вроде бы дракон и сам...
От Сладкого Дождя не укрылся робкий вопросительный взгляд человека.
"Я ничего не нарушил?", безмолвно спрашивал он.
Дракон мотнул головой.
"Нет, всё в порядке".
Мужчина успокоено вздохнул. Чтобы не взволновало зверя, не он тому виной... Тайрэд, правда, мог и ошибаться, но разве это имело значение?
Он остановился поодаль и прижал замёрзшие руки к боку Леденца. Будь его воля, Тайрэд распластался бы по дракончику всем телом, жадно впитывая его тепло. Впрочем, и так неплохо... Хотя зря он не взял сегодня свою накидку из одеяла, бросил вызов уходящей зиме. А-аа... неважно. Мужчина не отдавал себе отчёта, что холод уже не так беспокоит его как раньше. Как оказалось, ко всему можно привыкнуть. Даже к сырому мясу... хоть у него теперь и было огниво, развести костёр удавалось очень редко. Сначала надо было набрать дров и хоть как высушить их. Затем приготовить обед. Оба пункта были вполне выполнимы... То есть сложно выполнимы. И чем мёрзнуть в заснеженном лесу ради сомнительного удовольствия отведать горелого шашлыка, он предпочитал отлёживаться в тепле, питаясь мороженым мясом. Кстати, оказалось вкусно, гораздо вкусней, чем просто сырое... И он даже умудрился немного набрать вес, к собственному удивлению.
Но самое главное, что он всё ещё был жив. В кривых отражениях на серебряном боку дракончика Тайрэд нашёл Сладкого Дождя. Не дождёшься, упрямо подумал он, я выжил, и буду жить. И когда-нибудь я найду способ от тебя сбежать! Ты мне никто, чтоб я тебе верность хранил, а ты мной распоряжался... И договоров на крови мы не заключали!
Дракончик, видимо почувствовав его настроение, но не поняв ничего, вывернулся, ободряюще подлез под мышку и с тихим ворчанием запрокинул голову, напрашиваясь на ласку. Тайрэд почесал подставленное горло почти машинально, но на душе у него потеплело. Дети... Дракончики действительно его любили. Он даже надеялся когда-нибудь заручиться их помощью и сбежать. Да, сейчас даже Леденец слишком мал, чтобы поднять взрослого мужчину. И достаточно вырастет он ещё не скоро. Но ведь не обязательно и улетать. Кто-то из дракончиков мог бы сбросить ему верёвку со скалы, а уж по верёвке даже он вскарабкается, отвесная там стена, не отвесная. Верёвка у Тайрэда была, не хватало времени, старшие драконы постоянно крутились поблизости, и конечно следовало заранее увериться в... Мужчина нахмурился. В верности дракончиков? О какой верности может идти речь, если он собирался убедить их нарушить волю отца?
Нет, плохой план. Выполнимый, но... бесчестный. Тайрэд смутился, краснея от собственных глупых мыслей. Смешно, конечно, и глупо, но не всякое спасение он был готов принять. Уж точно — не такое!
Ладно, всё равно сейчас бежать рано. А к тому сроку, как начнут поспевать ягоды, он ещё что-нибудь придумает. Не такое бесчестное.
-Папа, папа, а ты умеешь дома строить? — теребила отца Шоколадка.
Ну вот, они уже сами решили, с облегчением думал Сладкий Дождь, выслушивая спешные детские возгласы. Разобрались и без него. Кажется, всё идёт как надо, главное — не вмешиваться. Дракон неожиданно ужаснулся. Поддавшись мимолётному чувству, он собственными лапами готов был сломать свою давнюю заветную мечту. Ну уж нет, поздно отступать. То есть, конечно, не поздно, но стыдно, вот так, испугавшись собственной тени, бросать дело в самом начале...
А стоит ещё представить, как Сабира будет укорять его за жестокость... "Зачем было мучить его всю зиму? Отпустил бы ещё осенью, малыши вполне могли обойтись и без сказок!". Да, примерно так она и скажет.
-Домаа-а? — он притворился задумчивым, — видел когда-то. Сейчас вот полежу, подумаю, и всё вспомню...
И он действительно разлёгся на снегу, хотя рыться в своих бесконечных воспоминаниях не собирался. Дракона волновали вопросы посерьёзней. К примеру, как ему теперь следует относиться к человеку. Удивительно, но Тайрэд неплохо прижился в драконьей семье, вроде как стал своим. Странная же у него семья получилась... Ну ладно, видал он разные семьи. Сладкий Дождь усмехнулся. Уж ему-то не должно казаться неправильным, что некоторые дети на родителей не похожи... Дракон украдкой глянул на Тайрэда. Сколько ему? Вроде недавно исполнилось тридцать. По меркам людей взрослый самостоятельный человек. По драконьим... считай ровесник его детям, пусть они разбили скорлупу всего пятнадцать лет назад. По сравнению с ним самим вообще сущий младенец.
Он опять посмотрел на мужчину, зябко жавшегося к Леденцу, и усмехнулся. Тайрэд и не подозревал, насколько был близок к свободе. И, дракон мог быть уверен, человек никогда даже не догадается, что Сладкий Дождь готов был отпустить его. Потому что сказать об этом было бы форменным издевательством... Есть единственное злодеяние ужасней, чем лишить последней надежды — показать, что надежда была...
Сладкий Дождь фыркнул. Ну хорошо, пусть будет сын. Гораздо лучше, чем домашний любимец. Разница на первый взгляд не так уж велика... но существенна! Было у него трое детей, будет четверо. Что ему, человека не прокормить, не вырастить? И мальчик хороший... может быть даже слишком хороший, оттого и больно, совесть заедает. За плохого человека он переживать не стал бы!
Впрочем, плохого человека он бы давно выкинул. Кому такой нужен? А над проблемой ручных человечков можно и попозже подумать.
Довольный принятым решением дракон повернулся к скале и начал когтём вычерчивать на ней план будущего дома. Ничего сверхсложного, просто тёплое убежище на зиму... Итак, в доме должна быть...
-Папа говорит, ему надо освежить в памяти подробности, — шёпотом пояснила Шоколадка, — он очень давно ничего не строил.
-А что он царапает? — спросил Тайрэд. На его взгляд в закорючках, которыми Сладкий Дождь украшал скалу, не было никакого смысла. И вообще, странное занятие, скалу орнаментом покрывать.
Драконочка помялась, как всегда, когда ей не хватало терминов.
-Он рисует слова, что нужно для постройки хорошего дома.
-Записывает? — удивился Тайрэд. У драконов есть письменность?!
-Записывает, — повторила она новое слово, и спросила, — А люди тоже умеют "записывает"? Не только говорить?
Мужчина поперхнулся. "Тоже!". Это можно было воспринять как оскорбление, если бы он лично не занимался образованием дракончиков. И в том, что они не знакомы с письменностью, и даже не подозревают о такой науке, виноват он один. Поэтому Тайрэд для начала старательно просклонял новый глагол "писать", а только потом ответил на вопрос, постаравшись говорить как можно более вежливо и расплывчато.
-Я вас ещё не учил письму, просто потому что не придумал, как это лучше делать. И какой смысл в письме, если нечего читать?
-Ты можешь писать, а мы будем читать, — возразила драконочка.
-А на чём? У меня нет таких когтей, чтобы процарапать камень.
-На... — Шоколадка потопталась на месте, оглядываясь, — на снегу!
Тайрэд рассмеялся. Такое простое решение, а даже в голову не пришлось. И вообще, стыдно, как же он не сообразил поучить малышей письму?! Он отошёл от пещеры, выискивая кусок нетронутого снега, и ножом, ничего более подходящего под руку не попалось, начертал первую букву.
-Хорошо, смотрите. Это буква "А"...
Вернувшаяся с охоты драконица бросила на снег оленью тушу и подозрительно огляделась. Охотясь, она издалека видела, как Сладкий Дождь стремительно промчался к логову, даже не заметив любимую жену. Если бы не дичь, уже почти пойманная, она опрометью бросилась бы вдогонку. Слишком уж яростен был полёт дракона.
Потом пришлось тащить тушу, что сильно замедлило её полёт. Да и всяко она не смогла бы тягаться со Сладким Дождём в скорости. Но драконица спешила изо всех сил. И с облегчением обнаружила, что ничего непоправимого не произошло. Дети играют, муж что-то рисует, человек тут же, целый и невредимый... Сабира не призналась бы в своих опасениях и самой себе, но она же видела, что чем дальше, тем больше Тайрэд раздражал Дождя, и боялась, что для пленника это раздражение в конце-концов окажется смертельным.
-Дождь, что случилось? — она боком толкнула дракона, привлекая внимание.
Сладкий Дождь с удивлением оглянулся. Судя по рассеянному взгляду, мысли его были далеко.
-Ничего... Почему ты спрашиваешь?
-Ты так летел, словно забыл что-то очень важное.
-А, это... Ничего, просто тоскливо стало над пустым лесом летать, — дракон состроил честные глаза. Сабира внимательно оглядела мужа, понимая, что он хитрит, но в чём именно? Да и ничего тревожного в его взгляде она не нашла.
-А что ты делаешь?
-Дети предложили Тайрэду домик построить, — в голосе дракона звучала законная гордость за детей. — Земля оттает, можно будет начинать. А я пока подумаю, что мы можем сделать...
Беззаботный тон мужа Сабиру не обманул. Она сурово сощурилась.
-Всё в порядке, честно! — поспешил успокоить её Сладкий Дождь.
-Опять что-то задумал?
Он вздохнул.
-Я знаю, ради чего работаю. Ты тоже разделила мою мечту. Но они... — Сладкий Дождь взглянул на детей, с упоением вытаптывающих в снегу свои имена, — они то в чём виноваты? Какое я имею право навязывать им свой образ жизни? Делать из них инструмент для достижения своей цели?
-Вот ты о чём... А я боялась... — она украдкой оглянулась на Тайрэда.
-Не волнуйся, — дракон ласково прикусил её корону и встряхнул, — я не причиню ему вреда.
-Ур-рр... но ты запугал его до полусмерти!
-Вот не заметил! Мальчишка с каждым днём становится всё наглей. Скоро он сядет мне на шею, потребует отнести его за три моря, и я полечу! — Сладкий Дождь возмущённо зафыркал, представив себе эту картину. Потом посерьёзнел. — Пусть боится. Страх заставляет его повиноваться. Если он взбунтуется, мне нечего будет ему противопоставить. Я ведь не могу ничем ему угрожать. Наказать? Одна моя оплеуха и от него мокрое место останется. Лишить чего-то? Так у него ничего нет. И поощрить я его ничем не могу.
Драконица задумалась, потом неуверенно кивнула.
-Ладно, позже объясню, — он ласково подтолкнул её головой.
-Хорошо, но ты обещал, — драконица повернулась. — Дети! Обедать!!
Сладкий Дождь полюбовался, как дракончики с аппетитом рвут добычу, и вдруг лапы у него подкосились. Он впервые обратил внимание на то, что наблюдал уже очень давно. Видел, не понимая, что видит. И только сегодня заметил, как Леденец отодвигается, пропуская человека к добыче, как Тайрэд ножом откраивает небольшие кусочки мяса, не переставая разговаривать, и дракончики весело отвечают.
Создатель явно погорячился, называя крылатых самыми совершенными существами. Либо совершенство это достигалось за счёт уменьшения доли мозга. Иначе как объяснить его непростительную слепоту?!
Сладкий Дождь запрокинул голову и расхохотался. Человек живёт в его логове, играет с детьми, ест ту же пищу, и спят они все вместе. Он разделил их образ жизни... Он давно уже стал для детей равным, одним из них! А Сладкий Дождь только сейчас соизволил заметить, что у него появился ещё один ребёнок...
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |